=1=
«Друг, не тужи о том, чего уж нет,
Нам светит дня сегодняшнего свет.
Всем завтра предстоит нам путь безвестный
Вослед ушедшим за семь тысяч лет».
Омар Хайям. Рубаи
Сонет 1616
Всё – ДежавЮ, историки твердят! К чему изобретать велосипед?
Всё в мире, мол, меняется подряд закономерно тысячами лет!
К чему свои ошибки совершать? Потомки, мол, их сделали до нас.
Не проще ль нам их опыт перенять? Чтоб без ошибок, будет - высший класс!
Ключевский - так вот нам не говорил, и Карамзин - не ведал этих слов,
Ведь каждый подписью своей скрепил признанье, сколько наломал он дров.
Интерпретаций фактам нет начал, и сторонАм у фактов – нет конца,
За это вот историк отвечал, истолковав от своего лицА!
Учиться на чужих ошибках – бред! Тем более истории «чужой»!
«Родная»? Но прошло же много лет! Историки не жили в век иной...
Об этом мудрый Сталин понимал, он план Кутузова не повторил,
Поэтому Москву врагу не сдал, не вняв чужим ошибкам, Победил!
«Чего уж нет» того не возвратить, но в моде нынче «прошлого клубок»:
Кто там не жил - всех мертвецов судить за Юг их, Север, Запад и Восток...
*
Здесь и далее.
На мой субъективный взгляд, переводных стихов нет, поскольку переводчик является не столько соавтором переводимого стихотворения, сколько автором и не столько перевода, сколько созданного им произведения на основе пережитых им чувств от прочтения стихотворения переводимого автора.
Поэтому, чтобы не нарушать авторские права, я стараюсь, если привожу в качестве эпиграфа строки иностранного автора, указывать фамилию, имя и отчество переводчика.
К сожалению, для меня это не всегда возможно.
Так и здесь, в кавычках я привожу строки Омар Хайяма, осознавая, что это не совсем его Рубаи, а строки неуказанного переводчика опубликованные в книге: «Омар Хайям. Рубаи. Москва, 1989» - Приложение к журналу «Полиграфия» № 1 за 1989 год.
Поэтому, имя переводчика я не привожу.
===
=2=
«Душа, ты собери, что нужно в этом мире,
Пусть только радости лужайка будет шире.
Садись росой на луг зелёный ввечеру,
А поутру вставай, всю ночь пробыв на пире».
Омар Хайям. Рубаи
Сонет 1623
Когда одну лишь радость соберём, забыв про наше горе и печали,
То зря мы эти годы проживём, коль в жизни ничего не испытали.
Одни пиры с весельем – это дым, автомобильный смог препровожденья,
Жизнь только укорачиваем сим, не в этом смысл был нашего рожденья.
Легко проходит праздный «развлекОн», ночная пьянка много тяжелее...
Всё это наблюдает Небосклон, о нашей безопасности радея,
Чтоб выполнили то, на что здесь мы, ведь на Земле у всех своя дорОга,
Кому сквозь свет, кому сквозь дебри тьмы, но жизни лет для каждого немного.
Кто и в утробе умер, есть и те; но есть и те, кто больше века прОжил,
Но душу не услышал на Земле! Молчит она! На что это похоже?
Пусть, даже пешки мы в своей судьбе и догадались, что душа бессмертна...
Ты где, Душа? Ты где, Душа? Ты где?! Ответь! Ну, почему ты безответна?
Неслышима, невидима... Поверь, нам тяжело, когда на вере всё и нервах,
Легко ль с тобой открыть в тот свет нам дверь, коль над душой, знать над тобой - смерть-стерва?!
==
=3=
«Если хочешь покоиться в неге блаженной
И у ног своих мир этот видеть надменный,
Перейди в мою веру, учись у меня,-
Пей вино, но не пей эту горечь Вселенной!»
Омар Хайям. Рубаи
Сонет 1629
Призыв Поэта столь опасен, что заразителен, поверьте,
Коль поэтически прекрасен, он может довести до смЕрти.
И чем талантливее образ, тем более читатель верит,
Призыва в сердце слыша голос, в душе себя с героем мЕрит.
В романе Гёте столь страданий, где Вертер выдуманный плачет,
Что от взаимопониманий, рыдал читатель, не иначе,
В слезах он шёл топиться к речке литературного героя...
И осуждали Гёте свечки, что зажженЫ для упокоя.
Призвать и к пьянству неуместно, и в наказание за это,
Смерть настигала повсеместно и знаменитого Поэта.
«Смешно», коль пьяница хилятик, иль толстячок и безобиден,
Жена уложит на кровати, укроет даже в этом виде.
А если пьяный вдрызг сильнее и раззудИт своё коварство?
Призыва нет того страшнее, когда Поэт прославит пьянство!
==
*
В тексте –
три мной избранных моих Сонета:
1616, 1623, 1629
*
Санкт-Петербург, 2017 год