Начало: http://proza.ru/2017/06/27/1628
В то время, когда Патрик ещё трапезничал с палачом, а Дэвис только собирался штурмовать Линкольнский замок, у ворот Фаунтезийского аббатства появился странный посетитель. Это был пожилой человек в богатой одежде просторного покроя и черной войлочной шапочке. Весь его облик выдавал принадлежность к племени иудейскому
- Доложи его преподобию аббату, - сообщил еврей привратнику, - что его желает видеть равви Натан из Оксфорда по вопросу безотлагательному.
Изумлённый привратник проводил гостя в специальную комнату у ворот обители, где принимал настоятель женщин и иноверцев.
- Видите ли, любезнейший, я ищу барона Дэвиса де Рокайля. Люди сказали мне, что вы знаете, где его можно найти, – начал равви после того, как Брантон появился в комнате и были совершены все приветственные церемонии.
- А какое вам собственно до него дело? – поинтересовался аббат.
- Дело, видите ли, деликатное, - равви замялся, - впрочем, я полагаю, что могу вам довериться, ибо имею о вас сведения самые положительные. Я много лет как знаком с сэром Патриком и по его рекомендации сэр Дэвис доверил мне на сохранение часть сокровищ своего отца и взял от меня соответствующие бумаги, подтверждающие договор вклада.
- Да, я слышал об этом. - подтвердил аббат Брантон, - Но брать деньги в рост, равно как и давать их запрещено законом. – сурово заметил он.
- Таки да, но все берут проценты, и я беру только для оплаты рисков, я не деру с людей три шкуры, как другие. А как иначе, если наш добрый король облагает нас податями всякий раз, когда его величеству это бывает угодно начать войну.
Вот и не так давно, чуть меньше двух недель назад ко мне пришли незнакомые люди и предъявили данные бумаги. Они требовали, чтобы я выплатил им всю сумму вклада. Они мне очень не понравились, эти люди. Не то чтобы он были плохо одеты, вовсе нет, но я прожил жизнь и научился отличать честных людей от шулеров. Я отказал им, сославшись на то, что у них нет доверенности от сэра Дэвиса или других подтверждений их прав на указанные документы. Они были очень рассержены, эти люди, угрожали мне и моим близким расправой, грозили сжечь мой дом, донести на меня, что я ростовщик, и мне стоило больших трудов их выпроводить восвояси.
Вы знаете, как трудно порой бывает бедному еврею отстоять свои права и имущество. После этого я отправился в дом, который занимал сэр Патрик, но обнаружил там полный шухер, точнее разгром. Хозяйка сказала, что приходили люди, которые перерыли всю комнату и видимо что-то искали.
- Бумаги перед отъездом сюда Дэвис оставил у Патрика, весьма легкомысленно надо сказать. Видимо, те, кто их похитил, и приходили к вам, пытаясь получить эти деньги. Однако ваша предусмотрительность делает вам честь. - сказал аббат.
- Разумеется, доверить Натану деньги то же самое, что доверить их самому себе, - не без гордости заметил еврей, - Однако, я с вашего позволения продолжу. Я разузнал о том, что говорят в Оксфорде и пришёл к выводу, что у сэра Патрика и его юного друга большие неприятности. Поэтому я здесь и у меня есть что предложить, - закончил он, внимательно глядя в глаза аббату.
- То есть, как я понял, те сокровища, которые вам поручил Дэвис в целости и сохранности, - предположил Брантон.
- В денежном эквиваленте, конечно. И сэр Дэвис может ими располагать по своему усмотрению. Но есть ещё кое-что. Сэр Патрик когда-то разместил у меня небольшой капиталец, и я готов внести его в качестве залога или даже пожертвовать, дабы облегчить его участь.
- То есть вы предлагаете выкуп за него? Но почему мне?
- Кто станет говорить с презренным евреем? Кому как не вам возможно встретиться с лордом-канцлером, и сделать ему выгодное предложение? Тем более, сегодня пир в честь приезда его величества.
- Уместно ли это на пиру? – засомневался аббат.
- Когда в казне пусто – таки да, – заверил его Натан.
День близился к вечеру, а Дэвис всё не возвращался. Аббат Брантон решил не дожидаться его и сразу направиться в Линкольнский замок, где в это время торжественно встречали английского короля Эдуарда I. А чтобы не терялось попусту время, равви Натан любезно предоставил ему для этой цели свою карету.
- Вы чем-то обязаны сэру Патрику? Простите моё любопытство, но мне показалось, что вас связывает нечто большее, чем деньги – спросил аббат по дороге у своего спутника.
Тот неопределённо пожал плечами, глядя куда-то мимо Брантона – Ну если считать жизни пяти еврейских семей, которых сэр Патрик сумел вывести из Арианы, когда мусульмане устроили в городе погром, нечто большим, чем деньги, то да. Вознаграждения мицва – другая мицва. Это и есть его капиталец.
- Humanius person. - усмехнулся в свою очередь аббат.
- Ламед-вав цадиким, один из тридцати шести, - согласился еврей.
- Да, я слышал про эту вашу легенду о тридцати шести праведниках неевреях, на которых держится мир. Они и сами не знают, что избраны. Как только один из избранных умирает, на его место становится другой, – улыбнулся аббат, - хорошая легенда.
- Слишком хорошая, чтобы быть легендой, - отозвался еврей.
Описывать великолепие и пышность королевского двора и церемонию приёма английского короля в замке Линкольн нет нужды, ибо описано это ранее много раз. Равно как и состоявшуюся встречу лорда-канцлера с аббатом Брантоном.
Лорд-канцлер ведал королевскою казной и нередко сокрушён бывал её оскудением, особенно когда королю приходило в голову вновь предъявить претензии на оставленные по ту сторону Ла-Манша тучные земли Гаскони и Нормандии. Равви Натан оказался прав, и лорд-канцлер в промежутках между мальвазией и гусиным паштетом с готовностью выслушал его предложение пополнить казну в обмен на снисхождение для несчастного туринца.
Впрочем, лорд - канцлер радел не только о казне – королю была бы озвучена другая сумма, не сильно, но, всё же отличающаяся от предложенной аббатом. Разница скромно перетекла бы в карман главного казначея, усилив его хлопоты для блага заключённого. Стороны даже сошлись на том, чтобы узника до суда могли выпустить под залог, под письменные обязательства аббата Брантона представить оного на королевский суд.
Но как только нужная бумага была составлена, примчалась весть, что Патрисио де Варано сбежал из замка Линкольн и скрылся в неизвестном направлении. Сделал он это при помощи переодетого монаха, который предъявил охране замка бумагу с печатью Фаунтезийского аббатства.
Аббат похолодел, ему стало теперь ясно, зачем Дэвису понадобился ключ от его кабинета. Негодный мальчишка украл печать и состряпал поддельную бумагу, чтобы проникнуть в замок. Брантон стоял перед лордом-канцлером, и чувствовал себя полным идиотом. Но тот ободряюще похлопал его по плечу,
- Ничего, я думаю, мы ещё рассмотрим это ваше предложение, утро вечера мудренее. Однако, вынужден вас предупредить, что условия будут другие и цена соответственно тоже. Возвращайтесь пока в ваше аббатство и смотрите, как бы ещё чего не случилось, а я - добавил он жёстко - завтра жду вас в магистрате.
Обескураженный, аббат Брантон поспешил покинуть Линкольн. Равви Натан ждал его в условленном месте вместе с каретой. Узнав о случившемся, он горестно покачал головой, - Увы, то, что можно было решить деньгами, возможно, теперь придётся решать кровью, – вздохнул он.
До Фаунтезийского аббатства беглецы доехали без приключений. На подъезде к обители их догнали Саймон и Йохан, верхом на лошадях. Оказалось, что они, уводя погоню, сделали крюк и теперь рыскали по дорогам в поисках подводы. Остальные участники опасного предприятия уже добрались до Лоуторпа и разошлись по домам. Шутки и возгласы, предназначенные для ликования победы, застыли на губах у верных друзей, когда увидели они, какой ценой она досталась.
Аббат Брантон уже успел приехать из Линкольна и сам лично ожидал их у ворот. По его виду братья поняли, что он едва сдерживает гнев. Потрясённый тем, что произошло с Патриком, аббат не выдержал, и так забористо выругал юношей, что те не поверили своим ушам. Никогда ещё не слышали они таких слов от своего доброго пастыря, никогда ещё не видели его таким расстроенным.
Он распорядился, чтобы Патрика отнесли в келью брата Авеля, монастырского лекаря, мрачного нелюдимого монаха со шрамом через всё лицо, который пересекал слепой глаз. После Брантон позвал братьев в свои покои и слушал, как они, перебивая друг друга, рассказывали о том, что произошло. Затем аббат дал волю своему красноречию и легко смог бы заткнуть за пояс портового грузчика изощрённостью эпитетов, которыми награждал он своих бывших воспитанников.
Братья молчали, угрюмо рассматривая узор, выложенный на полу итальянской плиткой. Каждый из них сейчас был бы рад вытерпеть порку или выстоять целый день на горохе, но, то было в детстве, а теперь всё по-настоящему – истекающие кровью друзья, разбитые судьбы и жизни, висящие на волоске. Ошибки, совершённые ими не могла исправить уже ни розга, ни горох и даже ругань аббата звучала в их ушах музыкой по сравнению с голосом совести.
- Ладно, - произнёс аббат, кончив их чехвостить,- Я вас оставлю наедине, так как вам есть о чём поговорить и о чём подумать. Располагайтесь. В бочонке – эль, в миске – рыба. Скажу ещё, чтобы хлеба принесли. Только оружие ваше придётся отдать мне.
Братья переглянулись, но перечить не осмелились. Эрих отдал свой кинжал, а Дэвис меч, но аббат не уходил, - Я сказал всё оружие, - потребовал он, повышая голос. Дэвис, чуть помедлив, достал из-за голенища сапога нож и протянул Брантону. – Теперь всё, - удовлетворённо произнёс аббат и удалился.
Аббат Брантон, оставив братьев одних, принялся готовиться к встрече незваных гостей. Главное было не ошибиться в выборе средства – Брантон выбрал самое надёжное. Гости не заставили себя ждать. Встревоженный привратник сообщил, что к монастырю подъехал отряд вооружённых людей, которые требуют немедленно открыть ворота. Аббат поспешил выйти им навстречу.
Предводительствовал воинами немолодой человек, видимо уже в чине капитана. Аббат пригласил его пройти за ворота обители в комнату для посетителей и внимательно рассмотрел. Красное, обветренное лицо капитана, его маленькие, хитро поблёскивающие глазки выдавали прагматичную и расчетливую, натуру, которая в своих поступках руководствуется более выгодой, нежели чувствами, натуру, которая предпочитает плотские удовольствия умственным и духовным упражнениям. Аббат угадал в нём человека, ставящего в приоритет исключительно свои интересы, без излишней суеты и рвения умудрившегося сохранить свою жизнь и приобрести положение. В данный момент он просто выполнял свою работу, не преследуя при этом никаких собственных целей.
- Мы ищем сбежавшего из тюрьмы преступника, - пояснил капитан, разглаживая усы, - и нам поручено обыскать, в том числе и вашу обитель.
- Скажите, чей приказ вы выполняете? – осведомился аббат. Он держался непринуждённо, с достоинством, даже несколько высокомерно.
- Герцога де Ласи, сэр. – с поклоном ответил капитан.
- У вас, конечно, есть предписание епископа? – снова спросил аббат.
Этот вопрос поставил капитана в тупик и тот не нашёлся, что ответить.
- Видите ли, любезный, - вежливо, но твёрдо объяснил аббат, - моя обитель принадлежит Римской Церкви и приказы герцога де Ласи на неё не распространяются. Скажу откровенно, меня совершенно не устроит то, что тут среди ночи будут рыскать чужие вооружённые люди. Один Бог ведает, сколько материальных ценностей может внезапно раствориться в темноте, сами понимаете. – он многозначительно посмотрел на капитана.
Капитан попытался что-то возразить, но Брантон знаком попросил его замолчать.
- У меня есть предложение, которое устроит нас обоих. – продолжал он, - я дам вам то, что вы ищете, а вы уберётесь восвояси. Конечно, никаких преступников у меня в обители нет, но, вот это почти тоже самое, не правда ли? И разойдёмся без скандала.
Аббат выложил на стол перед капитаном увесистый кошель с золотыми монетами. Капитан взвесил кошель на руке и незаметным, можно сказать привычным движением убрал его в карман. Потом снова разгладил усы, откашлялся и произнёс, - Там холодно, знаете ли…
Аббат тут же распахнул дверцы стенного шкафа, достал оттуда большую бутыль валлийского зелья и вручил его капитану.- Вот, лучшего для согрева не придумаешь!
Капитан забрал бутыль, почтительно поклонился аббату, пробормотав «это я хорошо зашёл» и покинул обитель – ни сомнений, ни внутренней борьбы не отразило его суровое лицо.
Словно ситуация была заранее им предусмотрена и другого развития событий просто не предвиделось. Напротив, он разочаровался бы, узнав, что ему предстоит обыскивать монастырь и потерять уйму времени и сил. Ещё более расстроился бы он, если б ему пришлось задержать преступника, который, по словам людей знающих был дьявольски искусен. Капитан вообще не понимал, почему столько шума вокруг, то ли лекаря, то ли студента и усматривал несправедливость в том, что господа сейчас пируют, а он должен носиться по темноте и сырости. Воздаяние аббата казалось ему совершенно справедливым – теперь он мог, наконец позволить себе купить титул и более не таскать ноги, выполняя господские прихоти. Волшебная водичка сулила капитану весело проведённый остаток ночи, а содержимое кошелька с лихвой окупало недовольство его господина результатами поиска.
Аббат даже почувствовал некоторое разочарование, когда проводил непрошеного гостя, хотя и с облегчением прислушался к удаляющемуся топоту копыт.
Наутро он велел запрячь карету и уехал в магистрат Линкольна.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/06/27/1635