Начало: http://proza.ru/2017/06/27/1590
С утра действительно зарядил дождь, холодный, нудный. Под ногами чавкала грязь. Всё было мокрое, грязное, серое – люди, лошади, земля, стены аббатства, даже покойники, которых похоронили в сыром и тёмном склепе. Известие об убийстве Дэвиса де Рокайля потрясло аббата Брантона до глубины души, но изуродованное тело, которое представили в качестве доказательства ничем не напомнило ему того светловолосого юношу, которого он когда-то знал и воспитывал. Ничего не шевельнулось в его сердце при виде обезображенного трупа.
Будучи одним из присяжных суда, аббат посчитал нужным ещё с утра, до похорон, посетить судью в магистратуре Линкольна и поделиться с ним своими сомнениями, относительно правдоподобности истории преступления, изложенной сводным братом покойного. Судья восседал за столом, покрытым чёрным сукном и что-то писал.
- А что вам, собственно, в этой истории не нравится? – поинтересовался судья, отложив перо и любуясь изяществом своего почерка.
- Ничего не нравится. И больше всего – спешка. А? Вы же неглупый человек, вы же понимаете, что наследники огромных состояний не погибают случайно, не погибают в результате мальчишеских драк. Был ли у этого де Варано мотив зарезать приятеля? Непонятно. Но такой мотив, железный, весомый мотив, был у Эриха.
- В день убийства Эрих находился в своём замке, это подтверждают многие свидетели. К тому же, какой мотив был у сэра Эриха убивать ещё и сэра Джона Креггса? – возразил судья.
- А я вовсе не утверждаю, что сэр Эрих причастен к смерти управляющего. В этом деле много непонятного, надо разбираться, расследовать. Куда, кстати, делась эта девочка, невеста Дэвиса?
- Разбираться? Да что тут разбираться? У этого туринца отчаянная репутация. У юного де Рокайля – куча денег. Достоверно известно, что отец отдал ему часть сокровищ во время последнего его визита в Ховнингхэм. Вот вам и мотив. – раздражённо ответил судья.
- Эрих де Рокайль ведь был у вас сегодня, не так ли? По поводу отцовского состояния? – поинтересовался Брантон.
- Ну, был. – судья снова взял перо, пергамент, но писать ничего не стал, - он просит поскорее решить вопрос, так как крестьяне подняли бунт и отказываются платить налоги, пока он не вступит в законное наследство.
Судья теребил перо и явно нервничал. Это не укрылось от взгляда аббата.
- Не потому ли, что налоги обычно собираются по осени, а не весной? – заметил он.
- Король летом собрался воевать Гасконь, поэтому велел собрать налоги по весне. Я не понимаю, к чему все эти вопросы?
- Хорошо, допустим. – продолжал Брантон, не обращая внимание на недовольство судьи, слегка возвысив тон. Аббат слыл человеком добросердечным и мягким, но в случае необходимости мог проявить железную твёрдость и недюжинную силу характера. - Но вы ведь понимаете, что на правах присяжного судьи, я могу обратиться в Королевский суд для рассмотрения этого дела. Средства у меня для этого имеются. Поверьте, я попытаюсь разобраться, что там на самом деле произошло, так, что лучше пока отложить вопрос о вступлении в наследство барона Эриха де Рокайля. Для вас лучше. – Аббат надавил на слово «вас» и пристально поглядел на судью, в его голосе зазвенел металл, голубые глаза сверкнули недобрым блеском. Судья заёрзал под его взглядом.
- Я ведь тоже не могу тянуть это дело, поймите меня правильно, - сказал, наконец, судья и вытер вспотевший лоб.
- Я понимаю, прекрасно понимаю. – многозначительно произнёс Брантон, - Я даю вам слово, что в течение недели, а то и раньше представлю более-менее полную картину происшедшего. Поверьте, так будет правильно. И так будет законно.
- Хорошо. Но только неделю. – нехотя согласился судья.
- Да, и попрошу вас предоставить мне все документы, которые этого дела касаются, дабы я мог безотлагательно ознакомиться с ними. – добавил аббат, роняя слова точно пудовые гири. – А кроме того необходимо удостоверить мои полномочия на расследование этого дела. Конечно, я могу обратиться в Вестминстер, но тогда мне придётся объяснить, почему я не получил этих полномочий здесь, в Линкольне.
- Хорошо, я заверю и эту бумагу, - снова тяжко вздохнул судья. Он достал из конторки несколько свитков пергамента, скреплённых вместе. – Здесь показания Эриха де Рокайля, свидетелей из трактира «Бешеная собака» в Вудфилде, а также некоего свидетеля из Оксфорда. Как видите, оснований для ареста этого де Варано более чем достаточно.
- Благодарю вас, - с кроткой улыбкой отвечал аббат Брантон, - я немедленно ознакомлюсь с этим делом и затем, разрешите откланяться.
После того как закончилась церемония похорон аббат подошёл к Эриху.
- Ничего не хочешь мне рассказать? – спросил Брантон, глядя ему прямо в лицо. Струйки дождя стекали по щекам молодого де Рокайля, создавая иллюзию катящихся слёз. Эрих ухмыльнулся.
- Что рассказать? Что я убил отца, брата и ещё кучу народа? Это ты хочешь услышать? Что я конченый негодяй? – отчаянно огрызнулся он.
- Я хотел бы услышать правду, – сурово оборвал его Брантон. Лицо Эриха перекосилось.
- Правда нынче дорого стоит, - процедил он сквозь зубы и, отвернувшись, пошёл прочь. У ворот аббатства его поджидал стряпчий.
- Сэр, - обратился он к Эриху, - нам очень надо поговорить. Я кое-что нашёл в бумагах управляющего. Это очень важно, вам надо обязательно посмотреть.
- Иди ты к чёрту! – прикрикнул на него Эрих, - Нашёл время! Не лезь ко мне со своими бумагами.
Аббат Брантон смотрел вслед Эриху, чувствуя, как струйки воды затекают за шиворот. Дождь продолжал полировать камни монастырского двора. В душе аббата звенела пустота. Он, как и любой наставник, чувствовал ответственность за своих подопечных, и подобная трагедия просто выбила почву у него из-под ног. Всё, что он делал - оказалось напрасным, ничего так и не смог вложить он в этих юношей. Есть ли вообще смысл заниматься их воспитанием? Что погубило Дэвиса – алчность брата или его тщеславие или погиб он от собственной глупости. А может быть всё это сговор сильных мира сего?
Брантон поставил целью это установить. Он понимал, что юношу уже не вернёшь, но ему хотелось понять, была ли им где-то допущена ошибка и если была, то в чём она заключалась.
Аббат не верил ни одному факту в этой истории, он понимал, что это была нелепая, шитая белыми нитками версия, неумелое и неумное враньё. Понимал он и то, что за всем этим есть какой-то интерес у де Ласи, о котором имел мнение, как о человеке опасном и глубоко порочном. Ознакомившись с показаниями свидетелей, Брантон распорядился заложить карету и вечером выехал в Оксфорд, где надеялся хоть что-нибудь разузнать.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/06/27/1598