Он шел, не видя дороги. Свалившееся на плечи, тянуло вниз. Ни сбросить ни вдохнуть. Он винил мать, которая воспитала его бесхарактерным. Жену, которая гнула в своем желании поднять. Друзей. Нет. Друзей не было. Так, люди, проходившие по жизни. Он ждал, что они… да что они. Что он им? Он хотел… умный, красивый, сильный, подающий надежды. Хотел, но не умел ждать. Метался, терял. Другие такие же, а может и не такие же умные, красивые, сильные, но умеющие ждать становились…, а он. Он искал путь легче. Не то, чтобы боялся трудностей. Они как бы сигналили – стой, не твое. Твое - значит легко, твое – сразу почувствуешь, а он не чувствовал. Вот уже сам поиск валил с ног.
Зачем-то женился… Жена, видя какой он красивый, сильный, умный, говорила: «Давай, ты же можешь». «Ну да, могу. .. только что?», - думал он. Семейную традицию нарушил. Не пошел по стопам отца, деда. Свой путь искал, не нашел. Оглянулся, понял, что больше половины жизни прошло, а он, в общем-то, ничего не сделал, не добился, не совершил.
Оставил жене возможность обрести счастье. Не с ним. Ушел. Мать и отец ушли сами. Некому стало укорять, понукать, подбадривать. Сам себе хозяин.
Всю жизнь мечтал о тихом месте. Уехал в деревню. Занял заброшенный дом. Деревня вымирала. Был пяток дворов, где хозяйство велось образцово, в остальных же труд был способом утолить вечернюю жажду по горячительному и забыться до утра.
К вновь прибывшему проявляли интерес и те и другие, словно канат перетягивали то в одну сторону, то в другую. Он опять метался. Пить было легко, но мучительное пробуждение, ставило под сомнение правильность выбранного пути. Водить скотину или заниматься огородничеством тоже не тянуло. Другой работы почти не было. Он перебивался случайными заработками. Оказалось, за время метаний он многому научился. Мог и проводку починить и водопровод наладить, брался за любую работу. Со временем стал незаменим. К нему обращались, уважали, улыбались почтительно. Никто не укорял, не понукал, не подбадривал.
Его дом тоже ожил. Женщины ненавязчиво проявляли заботу, постепенно создавая уют. Окружали заботой скорее материнской. Мужья не ревновали. Некоторые вечерами любили у него посидеть, поговорить. Выпивка была под запретом. Он был интересным собеседником. За время своих метаний он многое узнал. Те, что прежде пили по-черному, чтобы скоротать вечерок, тоже заходили поговорить. Порой места недоставало принять всех. Решили реанимировать клуб, заброшенный в отсутствие молодежи. Организовали субботник. Отмыли, где-то покрасили, где-то вставили стекла. Ожил клуб. По вечерам собирались, разговаривали, читали, пели. Деревня становилась единым организмом, кому помогали наладить хозяйство, кому обустроить быт. Молодежь, приезжавшая на лето, задерживалась и тоже укоренялась. Во дворах все чаще слышался детский смех или плач.
Однажды он привез в деревню свою жену. Она знала всегда, что он умный, красивый и сильный, что он может. Только не знала что…