Ждать пришлось три недели, привезли двух женщин и трех мужчин, один из них был совсем старенький. Пока Лена отвлекала медсестру, изображая обморок, я утащила одну из сумок. Там была теплая куртка, свитер, две пары брюк и еще множество мелочей, о существовании которых я уже забыла. На глаза навернулись слезы, ужасно захотелось домой, лечь в мягкую постель, искупаться в горячей ванной, намазаться с ног до головы разными масками, шампунями, кремами. А в выходной утром пройтись по магазинам, погулять в парке, подышать свежим воздухом. Потом вечером устроиться перед телевизором с чем-нибудь вкусненьким, укрыться мягким пушистым пледом и отдыхать.
В палате я примерила вещи, они были великоваты, но можно было подвернуть рукава и штанины брюк, хуже было с обувью, в сумке были только кроссовки и они были на два размера больше.
- Насуешь туда тряпок, - успокоила меня Лена. – Нужно пока их спрятать.
Свитер и брюки мы положили под матрас, а вот куртку и кроссовки мне пришлось отнести в туалет и спрятать их за одну из кабинок. Теперь нужно было как-то достать ключ от решетки, я все-таки решила бежать через палату буйных. Как мы не думали, ничего умного в голову так и не пришло, ключ был у завхоза, а он появлялся в клинике крайне редко, он жил неподалеку в деревне и его в случае надобности вызывали по телефону.
- Нужно чем-то его сломать, - предложила Лена.
- И чем ты предлагаешь это сделать, голыми руками? – расстроено поинтересовалась я.
- Зачем голыми руками, - усмехнулась Лена и направилась к своей кровати. Она подняла матрас и показала на свою кровать. – Вот тут и порадуешься, что у нас кровати в буквальном смысле разваливаются, - она показала на металлический прут, который был примотан веревкой. – Его вполне можно использовать вместо лома.
- Ты гений! – восхищенно воскликнула я. – Меня беспокоит только одно, что со мной сделают пациенты данной палаты и еще, они ведь тоже могут рвануть за мной.
- М-да, это проблема, - задумалась Лена. - Придумала!- воскликнула она. – Нам нужно достать сильное успокоительное, которое им колют, его можно взять в процедурной, у них оно всегда лежит там наготове.
- И кто пойдет в процедурную? Поняла, наверное, я, - горестно вздохнула я, видя, как они стали усиленно рассматривать потолок.
Добровольно идти в процедурную, это все равно, что засунуть голову в пасть крокодила и надеяться, что он тебя не захочет съесть. Туда обычно тащили силой и связывали по рукам и ногам, именно оттуда неслись страшные крики о помощи. Чем можно отвлечь медперсонал, эх, было бы у меня хотя бы спиртное. Да что же это я, у меня ведь есть деньги, а я голова садовая про них совершенно забыла. Вечером я дождалась, пока дежурная медсестра уйдет, нырнула под стол и выдернула две тысячерублевые бумажки. Сейчас, к сожалению процедурная закрыта, придется ждать утра.
Утром, сразу после завтрака, я собралась с духом и направилась в процедурную. Там было две медсестры и один медбрат. Я постучала в приоткрытую дверь.
- Тебе чего? – поразился медбрат. – Совсем охренела выходить из комнаты без разрешения! Девочки, по-моему, она напрашивается.
Видя, что обстановка накаляется и нужно немедленно действовать, я вытянула руку с купюрой вперед.
- Да я вот нашла около столовой, думала, что может, кто из вас потерял, там еще лежали несколько таких же, но я решила с вами посоветоваться.
Медбрат вырвал у меня из рук купюру, потер её, посмотрел на свет, даже зачем-то понюхал. У меня было дикое желание посоветовать ему еще и пожевать её, еле удержалась, все силы ушли на то, чтобы сохранить на лице гримасу полной кретинки.
Медсестры тоже потерли купюру и тут же стали меня трясти.
- Где ты именно их нашла? Там еще есть?
- Да, там прямо у входа лежали, только вы поторопитесь, а то вдруг кто ваши деньги украдет, - я глуповато улыбнулась и захлопала глазами.
Они чуть не сбили меня с ног, о том, чтобы закрыть дверь, конечно, никто и не вспомнил. Интересно, вторую купюру, которую я действительно положила недалеко от входа в столовую, уже кто-то прибрал к рукам? Раздумывать было некогда, я влетела в процедурную и схватила нужные шприцы, там же лежала целая куча смирительных рубашек, я прихватила с собой пять штук. Шприцы я положила под подушку, смирительные рубашки спрятала под матрас. Благодаря спрятанному, моя кровать стала необыкновенно мягкой и мне в бока наконец-то перестали врезаться металлические прутья. Теперь осталось молиться, чтобы никто ничего не нашел.
Сразу после ужина я забрала из туалета куртку и кроссовки, Светлана Васильевна и Лена меня прикрывали. После этого пришлось долго ждать, пока медсестра покинет свой пост.
- Она что вообще не ест, не пьет и в туалет не ходит? – ворчала Лена, периодически выглядывая из палаты. – Прямо робот какой-то, а не медсестра.
Наконец, и увидели, как она потянулась, взяла со стола кружку и вышла из-за стола.
- Давай, быстрей, - подтолкнула меня Светлана Васильевна, - она пошла за кипятком, у тебя не больше десяти минут.
Я рванула с места не хуже настоящего спринтера, на коленях доехала до стола и, выхватив портфель, на четвереньках добралась до палаты. На меня смотрели две пары изумленных глаз.
- Тебе бы в цирке выступать, - развела руками Лена, - а кто-то совсем недавно говорил мне, что совершенно обессилен, да ты на четвереньках передвигаешься быстрее, чем овчарки у наших охранников.
Вечерняя проверка закончилась, в клинике воцарилась тишина, пора было начинать действовать. Я надела свитер, брюки, закатала рукава и штанины, потом обулась в кроссовки, предварительно напихав в них тряпок. Затем мы гуськом вышли из палаты, предварительно убедившись, что дежурная медсестра спит за столом. Я взялась дрожащими руками за засов и потянула его в сторону. Лена потянулась к выключателю и включила свет, на кроватях лежали два довольно крепких мужчины. Один из них встал и что-то недовольно шипя, двинулся в нашу сторону, я не стала ждать, пока он на нас кинется, и со всего размаха всадила ему в ногу шприц, он достаточно громко вскрикнул и тут же упал. Второй недоуменно хлопал глазами.
- Чур, меня, чур, - замахал он перед моим лицом руками, - оставь меня в покое дьявольское отродье, замучили вы меня, - заныл он и тут получил укол в ногу.
- Может им еще по укольчику? – задумчиво произнесла Лена.
- А им не будет плохо? – забеспокоилась сердобольная Светлана Васильевна.
- Да им наши уколы, как слону дробина, - махнула рукой Лена и вколола каждому еще по уколу.
Мы крепко связали их смирительными рубашками и на всякий случай примотали к кроватям, вдруг увидят открытое окно и тоже захотят сбежать. Лена достала металлический прут и легко поддела замок.
- Лен, ты выбрала явно не ту профессию, - хихикнула я, - с твоими способностями можно идти сейфы взламывать.
Мы крепко связали оставшиеся смирительные рубашки и примотали их к проволоке на заборе.
- Не хватает, - я посмотрела вниз и увидела, что рубашки не касаются земли.
- Сейчас, - Лена выдернула из-под буйного простыню и привязала её к рубашкам. – Теперь хватает, - удовлетворенно сказала она.
Я засунула портфель под куртку и расцеловала своих подруг.
- Вы тут все прикройте, - попросила я их, - чтобы сразу не хватились.
- Иди уже, - еле сдерживая слезы, сказала Лена, - помни, наши жизни в твоих руках. Я за тебя буду молиться, - шепотом добавила она и отвернулась.
- Удачи, тебе девочка, - Светлана Васильевна прижала руки к груди, - я верю, что у тебя все получится, ты очень сильная и смелая. – Вот держи, - она протянула мне бутылочку с водой.
- Откуда это у вас? – удивилась я.
- Взяла в столовой со стола медперсонала, - смущенно призналась она.
- Спасибо вам, - я повернулась к окну и перелезла с подоконника на забор.
Аккуратно перебирая руками, я стала спускаться, руки тряслись от напряжения, и я боялась, что не смогу удержаться. До земли оставалось совсем немного, когда один из узлов развязался, и я с глухим стуком свалилась на землю. Я ощупала себя, вроде бы ничего не сломала, немного болел бок, но, скорее всего это просто ушиб. Я поднялась на ноги и посмотрела по сторонам, увидев в какой стороне дорога, я решила идти параллельно ей по лесу. Сначала я шла быстро, и мне даже было жарко, я решила передохнуть, и холод сразу же забрался ко мне под куртку и свитер. Сбежать из психбольницы и замерзнуть в лесу, нет, это уже было слишком. Я заправила свитер в брюки и спине сразу стало теплее, тоже я сделала и со штанами, я их засунула в кроссовки. И вообще нечего рассиживаться, нужно спешить, а то вдруг быстро хватятся.
Проснулась я от холода, руки и ноги онемели, пришлось их долго растирать. Для того, чтобы согреться я принялась прыгать на месте и махать руками и ногами. Нужно было идти дальше, а сил уже почти не осталось. Утешала мысль, что все кончается и что этот дурацкий лес тоже когда-нибудь должен закончиться. Я прижала портфель к себе и снова отправилась в путь. Уже ближе к вечеру я увидела, что лес стал понемногу редеть, мне даже показалось, что я слышу, как мычит корова.
- У меня, похоже, опять галлюцинации, - прошептала я, не веря, что мне наконец-то повезло.
Я поспешила в ту сторону, откуда раздавались звуки, перед моими глазами появилась небольшая деревушка. Выходить сразу я побоялась, Альберт ведь не дурак и его люди, скорее всего меня уже здесь ждут. Я дождалась, пока стемнеет и, почти ползком подобралась поближе к домам. Пахло молоком, хлебом, теплом, я уже занесла руку для того, чтобы постучать в окно дома, но потом передумала и пошла к сараю. В сарае стояла корова и жевала сено, она посмотрела на меня большими грустными глазами. Она так аппетитно ела это сено, что у меня потекли слюни, так захотелось есть. И тут я увидела банку с молоком, она стояла на деревянной лавочке. Дрожащими руками я схватила банку и начала пить молоко. Я, конечно, понимала, что спешить ни в коем случае нельзя, особенно после стольких дней голодовки, но ничего не могла с собой поделать. Выпив половину трехлитровой банки, я все-таки заставила себя остановиться. От молока мне сразу стало тепло и потянуло в сон, я закопалась в сено и сладко заснула. Утром я услышала, как из дома кто-то вышел, и поспешила покинуть сарай. Чтобы хозяева ничего не заподозрили, я разлила немного молока рядом со скамейкой и рядом положила банку. Надеюсь, что у них сложится впечатление, что банка просто упала, и от этого молоко разлилось. Хорошо, что вчера я додумалась налить из ведра в бутылку воды, хотя бы не умру от жажды.
От молока разболелся живот, но наконец-то пропало чувство голода. Я снова свернула с дороги в лес и прибавила шаг, леса я уже не боялась – он был мой друг. После обеда я вышла к небольшому городку, осмотревшись по сторонам, я решилась выйти из леса. Для того чтобы скрыть приметный шрам я распустила волосы и направилась к ближайшему продовольственному магазину. Колбаса, сыр, рыба, сгущенка, конфеты – от такого изобилия у меня закружилась голова. Продавщица – полная круглолицая женщина с выбеленными, накрученными волосами, читала газету.
- Вам плохо? – продавщица с некоторой настороженностью посмотрела на меня из-за прилавка.
- Нет, спасибо, - я сглотнула слюну и улыбнулась, - просто, наверное, давление понизилось, вот голова и закружилась.
- У меня тоже сегодня голова трещит целый день, - успокоилась продавщица, - сегодня эти, как их называют-то – магнитные бури.
Скорее всего, продавщице было скучно, покупателей не было, а поболтать хотелось. Она рассказала мне о своем муже, какой он у неё тунеядец, пьет с дружками, а работать не хочет. Сын прогуливает школу, начал курить, а вчера поймала его за сараем с бутылкой пива. Я набрала полный пакет еды, мне стоило огромных усилий не вцепиться зубами в мягкую булку прямо в магазине.
- Скажите, а сотовый телефон здесь купить можно? – перебила я словоохотливую продавщицу.
- Да конечно, - радостно воскликнула она, - у меня сестра ими торгует, я сейчас закрою магазин и сама вас туда отведу.
- Может я сама, - попыталась отделаться я от неё, - неудобно вас отвлекать от работы, вы мне просто расскажите куда идти.
- Да какое там беспокойство, - продавщица закрыла магазин и потащила меня за собой, - сейчас все равно никто не придет, все на работе, ну если только пенсионеры, ну а они подождут, им все равно делать нечего. Меня кстати Клавой зову, а вас?
- Катя, - зачем-то соврала я.
Есть хотелось ужасно, но продавщица присосалась ко мне словно пиявка. Теперь она решила мне рассказать о жизни своей сестры.
- Она решила заняться бизнесом, - в голосе я уловила презрение, - привезла телефоны, что-то для компьютеров, да кому здесь это нужно. А муж у неё на пять лет младше неё, польстился на её деньги, а она глупая думает, что он женился на неё по любви.
Магазинчик её сестры оказался маленьким и уютным, на полках стояли диски с фильмами и музыкой, в витрине был неплохой выбор телефонов, плееров и разных мелочей. Было видно, что магазин пользуется популярностью, три человека толкались у витрины. Сестра Клавы оказалась молодой и очень обаятельной женщиной, она показала мне телефоны и посоветовала какой из них выбрать.
- Если вам телефон нужен просто, чтобы звонить, возьмите вот этот, - она протянула мне небольшой раскладной телефон. – Он и стоит недорого и хорошего качества, в нем даже есть фотоаппарат. Ну, а если вам нужны всякие навороты, то посмотрите вот эти два телефона, они, конечно, будут подороже.
- Спасибо, мне тот, что дешевле, - поспешно сказала я, деньги у меня были, но я решила, что их нужно поберечь.
Я попросила, чтобы его мне сразу подключили, попробую дозвониться до Алексея. Еле отделавшись от Клавы, я поспешила к небольшому вещевому рынку. Там за смешные деньги я купила себе новые джинсы, свитер, нижнее белье, косметику и большую хозяйственную сумку, туда я спрятала портфель. Надевать чистую одежду на грязное тело мне не хотелось, и я решила сходить в местную сауну. Оттуда я вышла совершенно новым человеком, тело аж скрипело от чистоты, а волосы, хорошо промытые (впервые за несколько месяцев) стали мягкие и шелковистые. Одежду, в которой я была до этого, я без всякого сожаления выбросила в мусорный бак. Распущенные волосы мешались, и я купила ножницы и отрезала длинную челку, опустив её таким образом, чтобы она закрывала правую половину моего лица, а остальные волосы собрала в косу. Из кармана я достала телефон, нужно было позвонить Алексею, но почему-то было страшно. Промаявшись, некоторое время, я все-таки набрала его номер. Когда Алексей понял, что звоню ему именно я, он тут же заорал в трубку:
- Аня, ты где? Мы с ног сбились, искали тебя?
- Кто вы? – настороженно спросила я.
- Я и Машка, ты так неожиданно исчезла и никого не предупредила. Мне пришлось даже угрожать твоей, - тут он запнулся, - то есть …, ну, в общем, матери, чтобы она рассказала, где ты есть. Не волнуйся, я не верю, чтобы ты сошла с ума, ты слишком здраво мыслишь для этого. Не знаю, что произошло на самом деле, но обещаю, что обязательно это выясню и кое-кому точно не поздоровиться. Ты чего молчишь?
- Леш, - всхлипнула я, - я так боялась, что ты мне не поверишь, ты не представляешь, какой кошмар мне пришлось пережить. Мне удалось захватить с собой документы, которые доказывают, что я и еще очень множество людей были помещены в клинику незаконно.
- Рассказывай, где ты есть, я сейчас же выезжаю, Машка приедет со мной, знаешь, - добавил он, - мы с ней подружились.
Я сказала название города и пообещала, что никуда отсюда не уйду. На душе стало так хорошо, так светло, что я готова была пуститься в пляс. Лешка приедет примерно через три часа - не раньше, нужно где-нибудь это время переждать. Я пошла в местный парк и, разложив на лавочке купленные продукты, принялась за еду. Было конечно прохладно, но меня это совершенно не волновало, главное, что я была свободна. Я складывала остатки еды обратно в пакет, когда увидела, что мимо парка проезжает уже знакомая мне машина - джип Альберта. Наивно было бы думать, что он ставит меня в покое, в портфеле на него собран солидный компромат, а это конец его карьере и возможно свободе, если, конечно, он не откупиться. Город мне не знаком и где мне прятаться я не знаю, можно обратиться к Клаве, но мне кажется, что за хорошее вознаграждение, она меня сразу же сдаст. Может попробовать попросить помощи у сестры Клавы? Да что тут думать, все равно больше нет никаких вариантов. Я подхватила свои вещи и бросилась обратно к магазину.
- Вы мне поможете? – тяжело дыша, спросила я, влетев в магазин.
- Помочь в чем? – женщина была искренне удивлена.
- За мной гонится один очень опасный человек, он хочет меня убить, пожалуйста, спрячьте меня, - я умоляюще протянула к ней руки.
- Даже не знаю, - растерялась она, - я ведь вас вижу в первый раз, вдруг вы мошенница?
- Вот мой паспорт, - я поспешно вытянула из кармана паспорт, - можете переписать мои данные. Этот человек может сказать, что я сумасшедшая и сбежала из психбольницы, я попозже покажу вам бумаги, которые докажут вам, что он мошенник и очень опасный человек.
- Хорошо, Аня, пойдемте за мной, - она открыла дверь подсобки и показала на небольшой диванчик, - располагайтесь, потом разберемся.
Она закрыла дверь на замок, и я ощутила себя в ловушке. А вдруг она не поверила мне и расскажет обо всем Альберту, к тому же он владеет гипнозом и может даже без согласия человека выпытать у него все, что пожелает. Какая же я дура, нужно было спрятаться в каком-нибудь нежилом здании или на крайний случай опять уйти в лес. Теперь уже поздно, остается только надеяться, что все обойдется. Я села на диван, поджала ноги и замерла в этой позе. Через некоторое время я услышала, что в магазин кто-то вошел, по голосу я поняла, что это Альберт со своим охранником. Не выдержав, я подкралась к двери и прислушалась к разговору. Оказалось, что Альберта привела сюда Клава, хорошо, что я не доверилась ей, она бы меня сдала сразу. Альберт стал расспрашивать обо мне, задавая вопросы своим бархатным голосом, когда нужно он мог быть очень обаятельным.
- Сонечка, а вы не видели, куда она пошла, - вкрадчиво спросил Альберт, и я замерла в ожидании.
- Видела, - ответила Соня и от ужаса у меня подкосились ноги, - она пошла в сторону парка, давайте я вам покажу, - голос Сони стал удаляться, наверное, она вышла на улицу.
Я сползла на пол, меня начало колотить от страха. Минут через десять я услышала, как в замке поворачивается ключ, бросилась к дивану и сжала в руках сумку. Дверь отворилась и комнату заглянула бледная Соня, она вошла и тут же закрыла за собой дверь.
- Не волнуйтесь, - сказала она, усаживаясь на диван, - я вам верю. Не смотря на то, что он выглядит вполне прилично, у него очень страшный взгляд, поэтому я не стала ему врать, он бы сразу это понял, просто сказала не всю правду. Я ведь действительно видела в окно, что вы направляетесь в парк. Он сказал мне, что вы психически нездоровы и можете быть опасна для окружающих, будто вы кого-то даже убили, - Соня вопросительно на меня посмотрела, она ждала обещанных объяснений.
Я открыла портфель, достала оттуда расписки и просто показала их Соне. Она прочитала несколько штук, в одной из них речь была обо мне.
- Неужели это правда? – Соня побледнела ещё больше.
- Правда, - кивнула, - если хотите, я расскажу вам о своем пребывании в этой психбольнице.
- Хорошо, только позже, - кивнула Соня, - мне нужно выйти в магазин, а то они могут что-нибудь заподозрить. Я сейчас позвоню мужу, он меня подменит, а я посижу с вами.
Именно так она и сделала, через полчаса за прилавок стал её муж, а она вернулась ко мне в подсобку.
- А ваш муж никому ничего не расскажет? – я с опаской кивнула на дверь.
- Можете не волноваться, я ему полностью доверяю, он у меня замечательный, - улыбнулась она. – Клава его только терпеть не может, он у меня работящий, не пьет, меня безумно любит, недавно усыновил моего сына от первого брака.
- А почему тогда она его не любит, если он такой положительный? – удивилась я. – Завидует что ли?
- Возможно, - смутилась Соня, - я её не осуждаю, ей просто не везет в личной жизни, третий раз замуж вышла, а ей опять алкоголик достался, хотя до свадьбы не пил вообще. Вы лучше о себе расскажите, этот шрам у вас на щеке случайно не этот мужчина оставил?
Я рассказал Соне все с самого начала, мне даже стало казаться, что я рассказываю о ком-то постороннем, как будто все это было не со мной. Соня не прерывала меня расспросами, только иногда испуганно охала и ежилась от ужаса.
- Неужели там творился такой ужас? – дрожащим голосом спросила Соня, как только я замолчала. – Как только могут люди быть такими жестокими.
Ответить я не успела, зазвонил мой телефон.
- Ань, мы въехали в этот город, где ты сейчас находишься? – взволнованно спросил Алексей.
Я сказала ему название магазина и где он расположен, и буквально через десять минут он стучался в дверь подсобки. Мы открыли дверь, и я бросилась на шею брата, рядом с Лешкой стояла зареванная Машка.
- Анечка, с тобой все в порядке? – Машка подошла ко мне и крепко обняла. – Что это? – она коснулась пальцами моего шрама и отдернула руку, словно обожглась. – Господи, кто с тобой это сделал?
- Потом, все потом, - поторопил нас Алексей, - лучше выехать сейчас пока светло.
Алексей схватил мою сумку, и направились к машине. Не успели мы в неё сесть, как из-за поворота вылетела машина Альберта, из неё на ходу выскочил охранник и бросился ко мне.
- Не-е-ет! – закричала я и зажмурилась.
Раздалось несколько глухих ударов, кто-то громко выругался. Я открыла глаза и с удивлением увидела, что Ким лежит на земле, придавленный незнакомым мне человеком, а Алексей вытаскивает из машины Альберта. Что произошло дальше, я не увидела, так как потеряла сознание. Когда я очнулась, мы уже ехали в машине, за рулем сидел Алексей.
- А где Альберт? – с тревогой спросила я.
- Ты лежи, - сестра погладила меня по голове, - все будет хорошо.
- Альберт и его охранник едут в своей машине, - объяснил мне Алексей и рассмеялся, увидев на моем лице отчаяние, - они едут в качестве пассажиров, связанные. А за рулем мой телохранитель, так что не волнуйся, доставим их, куда надо.
- Леш, Альберт хороший психолог и еще он владеет гипнозом, он там не загипнотизирует твоего охранника?
- Мы ему рот заклеили, но, наверное, лучше подстраховаться, - Алексей достал телефон и приказал своему телохранителю засунуть Альберта в багажник.
Телохранитель именно так и сделал, но я все равно всю дорогу оборачивалась и с тревогой вглядывалась в идущую за нами машину.
Эпилог
Прошло четыре месяца, в моей жизни в очередной раз все изменилось. Лешка отвез меня к лучшему пластическому хирургу в городе и теперь шрама почти не видно, и только, когда я бледнею или краснею, появляется тонкая полоска и не более. Альберт покончил с собой в следственном изоляторе, Кима приговорили к высшей мере наказания – пожизненному заключению, на его совести ни одна загубленная жизнь. Следствие продолжается, теперь решается судьба остального медперсонала. Клинику закрыли, тех, кто болен на самом деле, перевели в обычные психиатрические больницы, остальные отправились по домам.
Через месяц после побега, я встретилась с Леной, и мы отправились с ней в храм. По дороге она мне рассказала, что после моего побега в клинике начался настоящий переполох. Никто не мог понять, как я покинула клинику, так как Лена и Светлана Васильевна убрали связанные простыни с забора и повесили замок на место, то, что он сломан можно было увидеть, только взяв его в руки. То, что буйные были замотаны как младенцы, как ни странно медперсонал не удивило, санитары были уверены, что они сами их связали. А когда приехал Альберт и увидел, что из его кабинета исчезли важнейшие документы, вот тут и началось настоящее шоу. Санитары с медсестрами просто летали по коридору, многие пытались спрятаться в палатах за кроватями пациентов. Альберт топал ногами, орал так, словно его резали, и выдирал из головы волосы. Лена рассказывала все это эмоционально, в лицах, показывая мне участников этого спектакля, и вместе со мной смеялась до слез.
Она наконец-то рассказала мне сон, который видела в ту ночь, когда её жизнь висела на волоске:
- Открываю я глаза и вижу, что лежу на огромном поле, покрытом зеленой-зеленой травой, надо мной голубое небо, ярко светит солнце, а мне так хорошо, спокойно. Вижу, по полю ко мне идет молодая женщина, одета она в белое платье, на голове что-то вроде платка, лицо очень красивое, но строгое. Подошла она ко мне, погладила по голове и сказала: «Рано пока, тебе нужно вернуться». А мне так было хорошо там, никуда не хотелось, попросила её, чтобы не возвращали меня, позволили остаться, но она только покачала головой и удалилась. Знаешь, мне кажется, что это была Богородица.
Пришли мы храм, решила я покаяться, рассказала батюшке о своем желании отомстить.
- Прости их, - сказал мне батюшка, - слабы они духом, не ведали, что творили. Ими руководил не разум, а обычные человеческие чувства: жадность, ревность, корысть. Когда ты думаешь о месте, что руководит тобой? Обида? Злость? Отомстив им, ты станешь такой же, как они, в тебе сейчас говорят чувства, а ты прислушайся к голосу разума. Имеешь ли ты право их судить, уверена ли ты в себе, вела ли ты праведную жизнь? Господь Бог сам рассудит, как поступить, он и только он может судить нас.
- Но я могла умереть, - всхлипнула я.
- Не умерла же, - резонно заметил батюшка. – Тебе было послано испытание, и ты достойно прошла его, ты стала сильнее, увереннее в себе, а мысли о мести ставят тебя в ряд с такими же слабыми людьми, как твои близкие. Я понимаю, что ты не сможешь забыть вот так сразу зло, которое они тебе причинили, но со временем это пройдет, сгладится, и ты не будешь чувствовать так остро. Прости их и тебе сразу станет легче на душе, потому что мысли о мести – это черные мысли, забудь о мести и тебе сразу станет легче.
После исповеди мне стало легче, я купила свечки и поставила за здравие всех своих знакомых, правильно сказал батюшка, Бог сам разберется. Лена после исповеди вышла счастливая, сияющая.
- Я решила пожить при монастыре, - объявила она мне с ходу.
- Ты хочешь стать монахиней? – поразилась я.
- Пока просто поживу, а там определюсь, - Лена села на лавочку и с улыбкой посмотрела на меня, - мне сейчас это необходимо.
Мы поплакали, обнялись, и Лена проводила меня до остановки. Там меня ждал Алексей, теперь он боялся меня оставить даже на минуту.
- А то опять куда-нибудь влезешь, - объяснил он мне, - теперь буду звонить тебе днем и вечером, не забывай заряжать телефон, а то сразу буду звонить в милицию, - шутил он, но при этом его глаза оставались серьезными.
Алексей мне рассказал и про мои так называемые галлюцинации, оказалось, что дом был оснащен техникой, колонки расположили по дому так, что мне казалось, что звук раздается со всех сторон, сделал все это молодой друг моей мамы, по совместительству он еще и преследовал меня. Когда нужно было, чтобы я видела тени, мама незаметно впускала его в квартиру и он пугал меня до смерти. Еще любящая мать и не менее преданная подруга подливали мне в бокал лекарство, которое вызывает галлюцинации, и которое чуть на самом деле не свело меня с ума.
Я отдала милиции все расписки, кроме одной – своей, я решила последовать совету батюшки и попробовать простить свою мать. Когда я вернулась домой, мама бросилась ко мне, засуетилась, попыталась меня обнять, а я просто достала расписку и положила перед ней на стол. Мама дернулась, словно от удара и, молча, вышла из комнаты. Я видела, как она собирает вещи, как одевается и идет к двери, но мне это было совершенно безразлично. Да, она моя мать, она родила и вырастила меня, но, похоже, все мои чувства к ней умерли тогда, когда я увидела эту расписку. Я смогла её простить и не сказала ей ни одного плохого слова, но любви к ней у меня ни осталось, ни капли, просто равнодушие.
Недавно ко мне приехала Валентина, она бухнулась на колени, обняла мои ноги и стала умолять о прощении.
- Прости меня, - рыдала она, - я думала, что Максим изменяет мне с тобой, он часто спрашивал о тебе, всегда говорил только хорошее. А тогда, когда я вас застала на лавочке и увидела, что он тебя целует, в моей душе все перевернулось. Только совсем недавно Максим рассказал мне, что он пришел к тебе просто за советом, он сомневался по поводу женитьбы, а ты его успокоила. Когда он узнал, что я замешана в этом деле, он сразу же подал на развод, мое замужество продлились всего два месяца. Ты простишь меня, - Валентина подняла голову и сквозь слезы посмотрела на меня.
- Прощу, - кивнула я.
Я действительно простила её, но продолжать общение с ней было выше моих сил. Я переехала в другую квартиру и сменила поликлинику и теперь у меня другой терапевт.
Машка родила дочь и теперь у меня есть замечательная упитанная племянница. Мы частенько гуляем с коляской по парку, наши квартиры недалеко друг от друга. У Машки появился друг, при нем она краснеет, как девчонка и начинает забывать слова. Он смотрит на неё с нежностью и не отходит от неё не на шаг, похоже у моей племянницы скоро появится новый папа.
Мой котенок все это время жил у Машки, мама на самом деле хотела его выкинуть, но Машка ей не дала этого сделать. Он вырос (в нем больше восьми килограмм) и стал настоящим красавцем, как мне сказал Лешка мой Джокер на самом деле породистый, порода называется – Курильский бобтейл. Не поверите, но он со мной разговаривает - смесь ворчания с урчанием, ест исключительно собачий корм и многие принимают его за небольшую рысь. Он понимает команды и ведет себя как собака, я купила ему ошейник и он с удовольствием сопровождает меня на прогулках.
Несколько дней назад меня нашли адвокаты моего отца. Выяснилось, что моя мать говорила ему, что я не хочу его видеть, и запрещала ему звонить мне, дабы меня не расстраивать. Тогда он решил написать мне и в разговоре с мамой упомянул об этом, но и тут вмешалась мама, она сразу примчалась ко мне и, получив письмо, сожгла его. Теперь понятно, откуда взялся тот пепел и обрывок письма, который я нашла около мусорного ведра. А недавно я разговаривала с ним по телефону, плакали мы оба. Он сказал, что очень хочет меня увидеть, у него много есть, что мне рассказать.
- Доченька, - сказал он мне, - не переживай из-за предательства матери, скоро ты поймешь, что на самом деле твоя мама тебя не предала, она тебя очень любила и готова была умереть за тебя, - тут он замолчал и закашлял.
Я ничего не поняла из того, что он хотел мне сказать. Как это не предала? Может, я ещё чего-то не знаю? Но скоро я все выясню, адвокаты помогают собрать мне документы для поездки к отцу, скоро уже будет готов мой загранпаспорт. Мой отец живет в Вюрцбурге, сейчас он находится на лечении в онкологическом центре. В свое время я плохо учила в школе немецкий язык, прогуливала и не делала домашние задания, теперь горько об этом сожалею. Но все это мелочи, главное, что мы наконец-то встретимся с отцом и сможем поговорить.
Боюсь снова сглазить, но, похоже, жизнь опять налаживается.
Продолжение следует. Роман «Ведьмина отметка»