"Жизнь после смерти изобретателя Сёмина",
Анна Манна,
http://www.proza.ru/2017/06/24/1453
Жизнь после смерти. Кто только не пытался ее представить!
Ваше,Анна, представление иной реальности оптимистично, как оптимистичен в юности любой взгляд на предстоящую жизнь.
Анна, не скажу, что Вы взялись не за свое дело, решив писательствовать.
У Вас, несмотря на чудовищную формальную беспомощность, есть искра Божия и узнаваемый стиль повествования.
Иногда до мурашек по коже вы напоминаете мне Александра Грина своей романтичностью и еще незрелым, но самобытным стилем изложения.
Но, милая, Вам еще работать и работать над языком!
Отложите эту повесть до лучших времен. Она безусловно имеет право на жизнь. Когда наберетесь жизненного опыта и повзрослеете, вы ее переработаете.
Столь сложная тема в разработке в столь юном возрасте говорит о вашем творческом потенциале. Некоторые Ваши предположения о структуре "того" мира просто поражают своей меткостью.
Найдите в сети сенсационные откровения физика Владимира Ефремова, чудом вернувшегося с того света, чтобы убедиться в этом:
Примеры неудачных словесных конструкций, которыми изобилует Ваше повествование:
Лодка тихо покачивала, а человек соображал".
Покачивалась. Если покачивала, то человека, а он соображал.
"тихо покачивала, а человек соображал. Он соображал очень медленно".
Повторы - признак беспомощности автора. Избегайте их.
Может быть: лодка тихо покачивалась, а человек очень медленно соображал?
"Он соображал очень медленно и смутно: при подобных пейзажах, наверное, трудно сопоставлять какие-то факты".
Фраза надуманна и лишняя. "Человек лежал съежившись". Какие пейзажи он мог созерцать на дне лодки, едва продрав глаза?! От пустых водянистых предложений избавляйтесь беспощадно,Анна! Читатель не будет читать "воду". Ему нужен быстрый динамичный сюжет.
"Тем более если спешить некуда. То, что спешить некуда,..." Если подобная тавтология войдет у Вас в привычку, Вы пропадете, как писатель, Анна.
"когда перед ним прошла вся его жизнь, человек (в лодке Р.Рю) заметил, что он абсолютно обнажён".
Чуть ранее читаем:
"К берегу прибило лодку. В ней спал человек в чёрном костюме тройке, галстуке и серой рубашке".
Если подобные волшебства правомерны в повести, то надо сделать авторское замечание, объясняющее эти метаморфозы одеяния героя.
"Его волосы были длинны и седы, а борода несколько преувеличена". Слово преувеличена выпирает из контекста своей надуманностью.
Зачем появился и исчез юноша Солер, никак не связанный с дальнейшим ходом событий? Читатель связывает старика с ним. Повествование расползается по швам. Если старик это и есть Солер, то его преображение так же следует пояснить.
"...почувствовал себя совсем плохо, но вдруг мысль о Миранде:
— Я лечу! Иван Романович, честное слово, лечу. Я не знаю как это, но мои ноги не чувствуют земли!
— Да отпусти ты уже бедного воздушного змея в небо. Это он должен летать, а ты только держать за верёвочку".
Это заумь. Вы имеете право не нее, но если Вы публичный писатель, то должны представлять свою аудиторию. Кто это станет читать?
"О том как она перелезла через высокую стену, окружавшую сад, не будем здесь говорить, потому что в таком изысканном наряде это совсем нелитературно".
"Пролетев несколько метров и уловив краешек восхитительного восхода, она упала в воду и стала тонуть". Уловив чем?
"Сэмюэл бежал и спотыкался, бежал и сомневался, бежал и боялся, что Миранды в саду не окажется, бежал и ругал себя, что не спустился сразу же как только заприметил голубое мелькание, бежал и молился, чтобы она дождалась его, бежал, казалось, целую вечность".
Шесть повторов слова "бежал"! Это антирекорд. В печку его!