1 марта
На календаре 1 марта… Только вот весной и не пахнет. В каюте всегда одно и тоже неизвестно какое время года…
7 марта
Грущу от любви… Я люблю, но не знаю кого…
Сегодня гулял под дождём по одному городку Виргинских островов… Прошел вдоль набережной, там отстранённо стояли яхты и катера… Косой дождь мелкими каплями ударял о их борта… Святая Мэри, Виргиния – так назывались суденышки…. У каждого было своё имя… А дождь шел безымянный… То вдруг на минутку останавливался, и, казалось, что еще чуть чуть и солнце таки пробьётся из-за туч… в это время будто кто-то включал печку, и на улице становилось жарко… Но вот дождик снова припускал по лужам, и становилось снова зябко и мечтательно грустно… В такую погоду прохожие почти не тревожили моё одиночество… А когда я отводил взгляд от воды, то вдали видел укрытые туманом холмы… Точнее, их очертания… На холмах стояло множество разноцветных домиков в несколько этажей… Там живут люди… Но сейчас их жизни будто отгорожены от меня туманом… Я вижу лица людей, но мне хочется поскорее скрыться от них, чтобы вдруг не разрыдаться от того, что туман, и я иду по набережной, и никто-никто не знает меня… И я никого не знаю… Я ухожу далеко-далеко… Что-то когда-то со мной было… Но сейчас со мной только грусть… И мы идём с ней вдвоём и обмениваемся взглядами… И никак не можем насмотреться… Каждый раз будто видим друг друга впервые… И от этого чувства наружу просятся слёзы…
8 марта
На судне появилась одна девчонка, и мне кажется что я ей каким-то образом не равнодушен… Говорит, «ты один тут такой»… Какой такой? «Особенный». «Как мальчик из Ералаша». Оказывается, это она была на последней вечеринке, с предложением потанцевать, а я её не узнал в вечернем платье. Так и сказал ей на следующий день. А она давай меня банкой из-под кока-колы остужать, к затылку прикладывать. «Как так? Как не узнал?!» Ну вот так, говорю, - не узнал. Макияж там, туфли на каблуках и всё такое прочее… А я ж тебя только один раз видел в платье в полоску. И то – пару минут. Немудрено ошибиться. А теперь вот думаю, это всё-таки была ты…
Ну тут она по новой на меня, значит, набросилась… В общем, вывела меня хорошенько так из равновесия, и пошла дальше. А мы с Димоном продолжили партию в шахматы. Димон думал над ходами, а я – над тем, что бы это всё значило.
Вот, оторвусь сейчас от ноутбука, пройдусь по кораблю, может её встречу… Узнаю…
И правда – встретил. И минуты не прошло. Чай наливала в столовой. Говорю «привет». И она мне «привет… А ты чего в такое позднее время делаешь?» Говорю: «Да вот, думаю, выйду, тебя найду…» «Ну вот нашел, а дальше то что?» «Ну и всё. Увидел – и хорошо…» «Правда? Тогда, что ли, можешь идти дальше спать…»
Где я, и где – флирт!
***
Пришли ко мне на концерт те две наши испорченные девчонки. Выпедрёжницы каких мало. То ли они это нарочно так, то ли такие по жизни, не поймешь. Сели позади, и давай про какие-то покупки беседовать. Послушали чуток и ушли… «Челентано ты специально мне не играешь…» Это та что повреднее сказала. А та, что помладше и покрасивше, в таких туфельках пришла, римских, что ли… Плетеные босоножки до колен. Ясен расчёт: пусть парни слюнки пускают, а я там пока себе лучшую кандидатуру подберу.
…О каких только незначительных вещах, я тут еще не пишу! Поздний час, не с кем поговорить… Достану из холодильника еще одну плитку шоколада…
11 марта
Мысленно меня обнимай… По-настоящему – немыслимо…
Хотя чего… Обнимаюсь тут с одной мексиканкой, даже в щечку целую… Она мне всегда «Ола! Комо эстас, ми амор!» Хотя какой я амор… Так просто заведено. У мексиканок. А у меня всё никак не заведётся…
Мысленно меня обнимай… Я твой молчаливый Пьеро… Я твоё вечное ожидание… Хотя на самом то деле – никто я тебе… Ни-кто… А ты для меня – полёт мечты… Я мечтаю о тебе… Хочу почувствовать касание твоих губ на моей щеке… Ведь вдруг – ты влюбилась в меня? Какая нелепость!.. С чего бы вдруг…
Я просто шут. Я не знаю, как разговаривать с девушками. Я могу только играть на своей гитаре – и вот весь мой сказ. Я живу в сказке, а ты – в реальности… Как наши миры могут соединиться? Немыслимо. Просто… обними меня хотя бы раз… по-настоящему…
***
Нужно просто выпить. От невыносимой жажды чего-нибудь настоящего… Хочется забыть, что оно есть… А может… еще сильнее, сильнее почувствовать, ощутить… Как вдруг волоски на руках встают просто от мысли… что…. со мной… могло быть это настоящее… Не одни разговоры о чём-то… А просто… твой взгляд…. В котором я бы прочитал всё… Всё-всё-всё, что бы ты хотела мне сказать… Нужно просто выпить… Чтобы забыть эту мысль… Или еще сильней её растравить…
13 марта
Слова – на самом деле это кости. Застряли в горле. И я не знаю какие… Знаю, только что острые. Застряли – и всё! «Я хочу летать.» Может, такие? Нет. «Я хочу, чтобы мои чувства хоть каким-то образом вплетались в смысл жизни.» Нет, нет… Опять не то… Я просто хочу кричать. Просто кричать. Далеко-далеко. Не важно, что, какие слова… Просто, кричать. Или идти в направлении горизонта и с безумным выражением лица напевать какой-то мотив… Ну хотя бы такой: «абвгдэйка, абвгэдйка – это учёба и игра, азбуку детям знать пора». А я вот – до сих пор не знаю! Буквы – не складываются.
15 марта
Выключил наконец планшет, с его режимом он-лайн. Ну его. Куда проще разговаривать с самим собою. А то читаю, что ты когда-то мне на сайте в рецензиях писала, и что я – пытался изображать реального человека. Да какой там! Мертвяк-мертвяком.
Оффлайн – и пиши себе всё, что вздумается…
Вот напьётся человек – и начинает невольно двигать в такт музыке конечностями, сужая свой словарный запас до трёх единиц. Да и всё, что двигается – воспринимает также упрощенно.
Су…. Еб…. м…. где мой планшет? Где он-лайн, куда я хоть могу заглянуть глазком?! Где я напишу тебе что-нибудь, и ты мне ответишь…
20 марта
Распили бутылку виски на пятерых. Было весело. Всё порывались спеть с филиппинской бандой аматоров. Не помню, вышло или нет… Помню, что они – пели ужасно, а мы – ужасно пили…
21 марта
Постриг человека. Правда, с помощью машины.
***
Наверно, я выгляжу смешно, раз ко мне не подходят девушки. Ну не ждут же они, и впрямь, когда я наберусь смелости! Девушки и я – две разные категории.
А вообще, один мой друг-тезка, делит девушек на три категории. Первая – которых сразу хочешь, вторая – нет, даже за деньги или по пьяни, и третья – с которыми выходит по ошибке. Мне нужно почаще записывать его суждения. Для меня же – все девушки одинаковы…. Одинаково недоступны.
***
Вот так вот можно вспоминать, вспоминать… И порой, всё о чём думаю – кажется вполне реальным. Например, что снова приеду к тебе. Но разве же это возможно? Конечно нет… Но порой думается по-другому. Порой, я даже вижу кадры нашей новой встречи, как если бы она уже свершилась. Вижу, как расстегиваешь мне верхнюю пуговицу на свободной рубашке… Вижу, как смотрим друг на друга… И как вдруг перестаём смотреть и вещи летят куда попало по комнате… Сколько мы не виделись друг с другом? Сколько раз ты входила в эту комнату одна?
21 марта
Сидим в столовой. Мимо проходят девушки в обжигающе коротких юбках. А что мы? Мы – идём на джаз. Или курить. Во всех смыслах.
22 марта
Её новая фотография на фейсбуке и подпись под ней… Всего две строчки:
Look after my heart… I’ve left it with you…
И я сожалею, что давно уж как разучился писать стихи… Пусть даже и не умел никогда… Найти всего две нужные строчки, чтобы ответить… Пусть даже написано это неизвестно кому… Подобрать всего две рифмы к её взгляду… Как мне суметь? Но буду думать… Буду пробовать… Через три дня она опять будет здесь…
27 марта
Она здесь… Живая… Настоящая… Загадочно улыбается… Что-то в ней есть такое… Обезоруживающее… Скрытое… Тайное… Глубокое… Что можно почувствовать лишь через взгляд…
Сколько угодно можно говорить себе – «обычная… земная… такая как все…» Но тут же – нет… «Необыкновенная… Воздушная… Особенная…» Её хочется обнять…
28 марта
Запишу Unbreak my heart и отправлю ей ссылочку…
***
Сегодня вновь дал настоящий концерт классической гитары… Играя, в один момент поймал себя на мысли, что я сейчас – как один из тех гитаристов, на которых раньше ходил смотреть сам… И даже не представлял, что окажусь когда-нибудь на их месте… Барриос, Тарррега, Баден-Пауэлл, Лист, Морриконе… Программа, требующая предельной собранности… И это чувство – когда всё получается… Когда собственное волнение лишь добавляет красок мелодии… И когда – с последним поклоном - всё позади, - а в тебе еще кипит адреналин… И хочется либо напиться с другом, либо гулять с красивой девушкой под звёздами и под плеск океана… Выбор небольшой, в сущности, - его даже и нет…
***
Варианты, того, как здесь могут помешать твоей игре на гитаре. На самом деле – их я не все еще открыл. Их бесконечно много, как звёзд. Но вот хотя бы те, что в поле зрения с нашей планеты:
1. Во время исполнения витиеватого пассажа, кто-то пройдёт и банально поздоровается.
2.Кто-то подойдёт и, не в силах сдержать своё любопытство, спросит «а что это за мелодия?»
3.Подбежит какой-то ребёнок, поднимет большой палец вверх и скажет «Great job!»
4.Подбегут десять негритят и начнут играть неподалеку в вышеножку.
5.В очередной раз проедет мимо тележка, позвякивая груженной посудой на весь парк, в особенности если еще и в кульминации произведения.
6.Ни с того ни с сего подует ветер и с чьего-то стола неподалеку упадёт и разобьётся бокал.
7.Подует ветер и перелистнет ноты.
8.Кто-то сядет сзади и будет сверлить спину взглядом.
9.Рядом усядется компания весёлых леди и джентельменом и начнёт друг друга перекрикивать в жарком застольном диспуте.
10.Русские картёжники. Те, что с размахом бросают на стол карты и кричат» «Очко!». Немецкие картёжники не помеха – играют почти молча и интеллигентно хлопают после каждой мелодии.
11.Вдруг раздастся предупредительный сигнал и по радио объявят, что следующих гостей просят подойти в гэст-сервис. Усиление вообще отключается, так что тут играй не играй – хрупкий побег мелодии в один момент обломан. Конечно, играть можно продолжить, с того места, где тебя прервали… Но что-то вдруг мне припомнились зомби и прочая ходячая нежить.
12.Обратно проедет тележка, груженная уже тарелками.
13.Кто-то из персонала зачем-то начнёт с жутким скрипом сдвигать тяжелые кресла.
14.Вдруг во время игры в голову придёт мысль, что «неплохо бы уже и честь знать…»
15.Где-то в дали, но очень дружно и слаженно запоют «Happy birthday».
16.Где-то под ухом во время хорошо знакомой всем мелодии раздастся художественный посвист.
17.Посвист может быть заменён не менее художественным пением, не в той тональности, и что еще хуже – не в том ритме.
18.Вдруг мимо по аллейке пройдёт парочка длинноногих мулаток в обжигающе облегающих вечерних платьях…
19.Вдруг начнётся дождь, спутав все карты картёжникам.
20.Кто-то решит выбросить мусор в находящуюся в метре мусорную корзину.
21.Подует ветер и начнёт разносить с мусорной корзины запахи, так скажем, не совсем подходящие характеру того или иного произведения.
22.Кто-то решит оставить чаевые, не сумев дождаться окончания мелодии. Ну, эти сразу прощаются.
23.Кто-то из гостей решит подыграть тебе на губной гармошке.
***
- Всего две печеньки – и всё? Что так скромно?
- Да я вообще – скромный.
- Оно и видно.
Собирается покупать квартиру в Одессе… Хорошая новость. Да нет, не из-за этого я такой счастливый… Просто специально поднялся в гостевой винджаммер, где она работает, чтобы переброситься хотя бы парой словечек. Взял даже пару конфет, чтобы угостить…
- Хочешь конфетки?
- А у тебя есть?
- Да вот…
Ушла, прыснув смехом.
А я сижу за столиком и ем свои две печеньки. Держу чашку, а пальчики то дрожат. И весь я вместе с ними взволнован.
Возвращается.
- Слушай, ты ведь из Одессы?
- Да.
- А я как раз в Одессе квартиру покупать собираюсь..
- Молодец. Это хорошо.
А сам смотрю в её глаза... А она в мои. Интересно, что она думает? Наверняка меня раскрыла. Только что я? Неужели я действительно?.. Нет, даже как-то не верится… Вспоминаю её лицо… Глаза… Улыбку… Детский лепет какой-то…
Тот же день. Ночью.
Движем эмоциями. Всё реальное отходит на второй план по сравнению с воспоминаниями. Мельчает, и уже не выглядит так, как выглядело ранее. Всего несколько часов назад – достаточно было просто сидеть со своим чувством, и не с кем им не делиться, держать от всех в секрете – я сам находился в нём, как блин в тарелке с джемом. Можно было даже сидеть с серьёзным лицом и улыбаться изнутри. Пусть даже при новой встрече она ограничилась одним лишь словом «привет». Ну и что? У меня от того аж мурашки по спине пошли… Просто знать, что она где-то здесь… Ходит… Чувствует… О чём-то думает… Пусть даже и безотносительно меня… Всё равно – это большая удача.
… Но и даже она – мельчает, когда тобой овладевает ветер… дождь из капель всего того, что произошло с тобой в жизни и того, что еще будет, до тебя и после – закрывает всё небо… Просто еще одна капелька упала и ударилась о лист на дереве… Можно ужасно радоваться, как и страшно досадовать… Но всё это всего лишь лёгкая рябь на воде… Капелька стекла с листа… Он был таким мокрым… Но вот вышло солнце – и он вновь стал сухим… Как будто и не было ничего…
***
Вспоминаю как субботним утром сидел в Форт-Лодердейле в кафе Старбакс. Было очень солнечно и ветрено. Я пил "американо", по глоткам наслаждаясь своим одиночеством. Передо мной за столиком сидела одна американка, молодая девушка. Ноги положила на другое кресло и в руках у неё была открыта книга. Я не мог разобрать то, что было на писано на её страницах, и даже на каком языке – просто красивые рядки букв, складывающихся в слова. Девушка читала книгу, и мне вдруг подумалось насколько же она сейчас далеко от неё самой, пусть даже книга то – и прямо перед глазами. Я почувствовал, что в какие бы слова не сложились те красивые буквы – в них не будет и доли луча солнца, который рассек поверхность стола и побежал дальше по плитке к траве.
Но вот она водит глазами по строкам всё дальше и дальше – и я прямо таки ощущаю вымышленность всех тех слов и предложений, какими бы они там ни были... Они просто ничто, по сравнения с тем хлопком, который может выйти, если книгу взять и резко захлопнуть… В случайных тенях от веток деревьев на асфальте – куда больше смысла, чем в каких-либо книгах. Но девушка сидит – и водит глазами по буквам… И я начинаю испытывать к ней жалость… Мне и себя порой ужасно жаль, когда я оставляю эти самые буковки… Но чаще – мне просто легче с ними… Они хоть как-то заставят меня почувствовать, что я – это не тот, кто их оставляет…
31 марта
Не видел 3 дня. Точнее видел сегодня в crewmess, но только её затылок.
1 апреля
Сегодня не видел её вообще. Да и вообще… Сейчас нет той части меня, чтобы об этом не то чтобы писать, но и даже думать…
2 апреля
Перемолвился одним словом.
В принципе, дальше можно было и не продолжать. Просто это - вся правда жизни обо мне. На душе кошки скребутся. Ну и дальше – всё в том же духе. Когда что-то чешется – хочется почесать. Так и здесь. Пока в конец душу не растравишь – не успокоишься. Но как, как её растравить? Какими словами? Нет таких слов.
Привет, бессмысленное существо! О котором еще говорят «This guy plays really beautyfull». Завтра еще один день… И ты всё так же будешь улыбаться. Будешь делать свои привычные дела. Ты забудешь, как ночью поскуливало из-под одеяла. От того, что на душе было так мерзко. Забудешь этот ночной разговор, как будто его и не было.
***
Что я люблю? Я много чего и кого люблю… Люблю вот грусть и печаль, и одиночество… Люблю музыку Паулса… Люблю Веронику… Мороженое люблю… Песню Яка Йоллы «Подберу»… Играть в футбол… любил… Уже суставы не те… Да и составы – всё идут в не туда… Люблю Марину… Как она готовит блины!... И глаза у неё красивые, а душа добрая-добрая…. Наверное, нет ни у кого добрей… Люблю стихи Жени… Они волшебные… А Вероника – так до сих пор пишет… А я уже забросил… Я люблю… а вот её имя я до сих не могу раскрыть… Она уже вышла замуж… На одной фотографии у неё глаза такие, что хочется обнять и гладить, гладить… Люблю альбом Дидюли «Дорога в Багдад»… И под эту музыку – читать «Сердца в Атлантиде»… Любил читать… Сейчас уже не читаю… Люблю бродить по незнакомым у-лицам…
3 апреля
Тяжело дышится – и это никак нельзя трансформировать в слова! Будто весь день играл в футбол, никак дыхание не восстановится. Хотя бы один вдох – чтоб с облегчением. Но нет…
4 апреля
Хуже того, что мне даже не паскудно.
5 апреля
Немножко даже поговорили... У меня поднялось.. настроение… Она и правда – какая-то не такая… Необычная… Но и предлагать девушке поиграть в шахматы и пинг-понг, мне кажется, тоже не совсем нормально… Хватаюсь за слова – как за веревку, что повисла над пропастью: только не отпустить!.. «Бывает, я ложусь в три часа, и никак не могу заснуть… Адреналин… Потом понимаю, что в полшестого уже вставать на работу, так и не сплю…» А чем я могу помочь?.
В шахматы, говорит, чтоб играть нужно умной быть… А что у тебя по математике было? Ну, десятка, по-моему… Ну вот видишь! У неё по математике была десятка… А у меня вообще – пятерка!... Почему бы вот тогда не догадаться – и так не пошутить! Сказать, не переживай, видишь, ты вообще вдвое умнее меня!..
10 апреля
О, привет!
Привет!
Как дела?
Хорошо. , - уходя бросив мне вслед. Кажется, удивилась, что я вообще поинтересовался как у неё дела… Или же удивилась увидев меня с новой стрижкой и без очков? Так или иначе – не остановилась… Лежу в каюте, слушая – «Поезд в 1.30» и мурашки по рельсам бегают…
***
Ощущение, что смотрю на себя лежащего в каюте - из солнечного апреля в одессе… Почти скоро домой… Девять с половиной недель…
11 апреля
Разговор с Димоном.
- Смотри, та англичанка в бар отправилась. И та, страшная, представляешь – тоже пить собирается!
- Еще бы ей не пить!
***
Распирает от радости. Хочется просто кричать. Не важно что, какие слова – да я вообще забыл значенье слов! Только счастье, только радость, только небо над землёй. Говорил с ней больше часа. Она конечно отвлекалась по работе на клиентов, рассказывая им как попасть в столовую или еще им что там нужно… А мне сейчас ничего не нужно. Улыбка на лице, и пусть останутся морщинки…
- Ты музыкант, ты любишь слушать. А я – люблю смотреть… И еще рисовать. Или лепить… Из глины.
Нарисуй меня! Слепи как ты увидишь, как тебе нравится! А я буду слушать… Как ты говоришь, рассказываешь что-то о себе. Нет, не подумай, я очень внимательно тебя слушаю. Но мне приходится отвлекаться на звучание твоего голоса… На твой смех… На движение прекрасных умных глаз…
- Нет, рисовать тебя не стану. Ты же знаешь, что портреты забирают человеческую энергию. /Забирай сколько хочешь, бери хоть всё, всё!! / Я больше леплю животных.
- О, а я люблю их фотографировать. Кстати, есть тут одно такое место… Представь себе кладбище. Ранним утром солнечные лучи пробиваются сквозь листву деревьев, растущих по обе стороны длинных аккуратных аллей. Утро – и никого. Только светлые небольшие монументы. И на ветках висят поющие дождики, или как они там называются. Подует ветер – и такой приятный мелодичный тихий звон. И шорох листьев… И танцующие по асфальту тени. А рядом – пруд. И там полно куликов, и уток. Даже видел огромную зеленую черепаху, просто тортиллу!
- О, а ты рано встаешь? Мы могли бы пойти вместе, или на велосипедах.
Конечно же покажу! И на велосипеде поеду, хоть и не умею. Просто мне так хорошо… Хорошо от тебя. И с тобой. И сейчас – без тебя. Я вспоминаю твои глаза… Возьму гитару и буду играть, весь переполненный твоим взглядом…
***
Волнами хлещет чувство. Захлебываюсь… Включаю музыку и вижу её…
***
Стоим на Ямайке. Читаю ремарка на 15-м деке… Выпиваю коктейль из солнца и ветра… Временами откладываю книжку в сторонку и гляжу вдаль, где белые полоски волн разбиваются о мель… Снова глазами в книгу… Там тоже разворачивается необыкновенная картина… Снова ветер… А потом вдруг – я будто удаляюсь от строк, поднимаюсь плавно вверх… Чувствую себя, с книгой в руке… И будто все буквы на открытой страничке разом открыли мне своё тайное значение…
12 апреля
Я не могу понять, как это описать. Пишу уже под утро, ночь бессонная, да и как тут уснуть – всё из-за неё. Не отходил от неё ни на шаг на шумной парти. Оказывается, еще та любительница потанцевать. Наши взгляды соприкасались, и я будто говорил ей «как же ты мне нравишься!». Она смеялась, что я так смешно танцую. Но что поделаешь – как могу. Я бы вообще не танцевал – но тогда бы не смог быть с ней так близко.
Потом мы спустились вниз, там никого не было. Она легла в плетеное кресло. А я примостился на соседнее, облокотившись на ручку. Дул прохладный морской бриз. Мы говорили с полчаса за корабельную жизнь. Она была в такой близости, что я даже сейчас не могу в это поверить. На руке у неё блестело колечко с бриллиантом. Сказала, что сама купила. А я взял её руку в свою сказал, что на такой изящной ручке и стоит его носить. У неё музыкальные пальцы… Договорились, что я саккомпанирую её на гитаре, а она споёт в винджаммере украинскую песню. Ничего такого не было. Я проводил её до каюты, и она сказала «спокойной ночи». Хотя, конечно, всякие мысли мелькали у меня в голове… Любопытно, что думала она? Нравлюсь ли ей?
- я уже четвертый раз кабины меняю, представляешь. Все находили себе бой-френдов и уходили к ним.
- ну почему бы и тебе так не сделать?
- да все они женатые.
- ну прямо…
- да, все на корабле женатые.
- ну нет. Я вот – нет.
- Да. Но ты же не мой бойфренд.
Я не нашелся, что ответить. Прошли еще пару шагов по коридору.
- Всё, дальше можешь не идти. Тебе вовсе незачем знать, какая у меня кабина….
Я остановился… Шепча про себя: «Ну хоть посмотри на меня на прощанье»…
- Спокойной ночи. Дверь закрылась.
Я лежу своей кабине без сна. Да и как тут уснёшь. Ведь порой, когда мы смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда, мне казалось что я будто бы говорил ей взглядом «я знаю, что ты знаешь…» И её взгляд мне отвечал: «я тоже всё знаю».
13 апреля
Утром пошел к ней наверх. Просто чтобы увидеть. Дал ей пару шоколадных плиток. Вчера она обмолвилась, что обожает шоколад. Она улыбнулась. Сказала «отдельное спасибо за шоколад». Я ушел в Косумель, пожелав ей хорошего дня. После вчерашнего холодного расставания на душе у меня потеплело.
Я шел по городу и не замечал улицу, по которой иду. Разные беспечные мысли так и порхали словно воробьи по весне.
А вечером их безжалостно подстрелил охотник. Я томился без дела, ожидая когда же она появится в столовой. В перерывах между чаями я прохаживался на открытую палубу и делал круги вокруг корабля. Круглая луна серебрила воду. А я –был круглый дурак. Стихи не шли мне в голову. Слова не годились, чтобы выразить весь тот сумбур, что творился у меня внутри. А потом я вдруг встретил её на узкой безлюдной лестнице. Она спускалась. И продолжала спускаться, когда я её поприветствовал. Я махнул её рукой. Потом окрикнул. Еще громче. Но она была уже далеко внизу. Быть может, она не слышала меня в наушниках. И не видела, так как смотрела вниз. Но только сомнительно это. Ведь лестница была такой узкой, и мы были совсем одни...
Я сбежал по ступенькам, думая всё же прояснить ситуацию. Стал искать взглядом, но она куда-то вдруг исчезла. И так же внезапно вновь появилась передо мной. «Ты что, опять меня не узнаешь?» «Почему? Узнаю», ответила она мне как ни в чем не бывало, и также не сбавляя шага, вновь прошла мимо. Я отправился на открытую палубу, с еще более запутавшимися мыслями и перемешавшимися словно кто-то потряс бутылку с шампанским, чувствами. Я не знал, что и подумать. Пройдясь немного, вернулся в столовую, налил чашку чая и стал снова ждать. Чего-нибудь. Хоть чего-нибудь да ждать. Не прошло и минуты, как она вновь появилась. Положила наушники на столик, но совсем не тот, за которым я сидел, и опять ушла. Я даже и не знал, стоило мне подсаживаться к ней или нет. Может спросить «я тебя чем-то обидел?»… Или просто взять – и уйти. Или хотя бы пожелать «спокойной ночи». Так и не зная, что же выбрать и подошел к её столику.
«О, опять ты!» - в ей голосе чувствовалась добрая ирония. «Можно с тобой тут присесть?» «Да чего уж тут!» «Как прошел день?» «Да вроде ничего. Убирались перед завтрашней ОПП инспекцией» Ну и дальше всё в таком духе. Как ни в чём не бывало.
Почти тут же к нам один за другим стали подсиживаться наши. Разговоры шли скучные. Про инвестиции. Про психологию. Про родную страну. С каким интересом она смотрела на каждого оратора! Правда – любит смотреть, как мне и говорила накануне. Ну и я её получше мог рассмотреть. Мой приятель всё подкалывал нас, что мы как-будто в чем-то друг другу подходим, похожи как бы… творческими натурами, что ли… Откуда ему было знать, - но он оказался тонким психологом. «Послушай, сказала она ему в конце. Этого мальчика я знаю не больше, чем тебя» «Что, ты даже имени его не знаешь?» «Почему, знаю – Дима. Увидимся»
***
Сейчас я чувствую себя уже спокойно. Не совсем, но уже приземлился. Во-первых, я смог её получше рассмотреть. Да, взгляд у неё и правда совершенно уникальный. Но смотрит она им ровно также на всех, с кем говорит. И, следовательно, меня – воспринимает не более, чем объект для наблюдения. Нет, это никакая не игра в «Горячо» и «холодно». Она просто очень самостоятельная. И очень странная.
Скучаю по тому времени, когда наблюдал за тем как она заваривала себе чай, я подошел к ней, о чём-то заговорил. И тут же почувствовал возбуждение от её взгляда. Она спросила «ты что, в джим ходишь?» Ничего себе, ты заметила! «Ну а как же. Вот под футболкой мышцы то видно» Скучаю по нему. Потому что думал, что я ей нравлюсь. А оказывается – она просто очень наблюдательная. Да, она всё еще загадочна. И загадка её в том, как ей удаётся быть такой непосредственной.
***
Удивительно, как всё просто и быстро может упроститься. Словно сократил длинное и сложное уравнение, сократив общие знаменатели. И всё пришло почти к тому виду, что 1=1. Я прожил странных последних два дня. Это было томительно и мучительно – когда подходило время для новой встречи с ней. И это было счастье, когда только уходил от неё, унося с собой в душе все её взгляды и улыбки. Сейчас – я спокоен. Вроде бы спокоен… Это – такое стихийное бедствие, которое невозможно ни спрогнозировать, ни подчинить. Хорошо, когда обломки себя ты вновь можешь собрать в одну часть. Кажется, теперь можно целиком посвятить себя прискорбной печали от преходящести бытия… От того, что нет на свете такого человека, который тебя понимает. От волн в океане, когда заходит солнце и в небе фиолетовые тучи вперемешку с розовыми. Как бы подсвечиваются изнутри. А на горизонте – горы, очерченные красной каймой от солнца. Словно кто-то включил электроплиту и элементы раскалились до красна. Это таким было сегодняшнее вечернее небо… Потом подул холодный ветер…
Видишь ли, я гоню мысли о том, как всё в один момент вдруг стало иным… Но было ли оно прежним? Я знаю человека, который начинает жечь себя раскаленными спицами от того, что не знает ответ на этот вопрос. Я сжигаю себя словами. От того, что буря – всего минуту. А дальше – глубокий штиль. И ты смотришь в небо, ожидая предвестников новой бури… Но всё так тихо и безмятежно… Тянется годами… И ты никому того не говоришь… Просто записываешь это на клочке бумаги… Это моя стихия… Которую никому не открыть…
14 апреля
Гора с плеч. Проснулся, наверное, впервые с таким душевным подъемом. Мираж, который преследовал меня последние недели, а может и месяцы – растаял. Ветер унёс прочь чудесное облако, охваченное грозой. Оно таило в себе такие загадки, было таким заоблачным, таким неописуемо манящим, что сердце вздрагивало каждый раз, когда мой взгляд соприкасался с его красотой. Но ветер унёс его за море, и передо мной – снова чистый горизонт. Порой я воскрешаю в памяти это видение и улыбаюсь его чуду. Сегодня просто прошел мимо, поздоровавшись с тем, что больше меня не тревожит. Оно осталось по-своему прекрасным и пусть остаётся таким, но только я не буду погружен в него с головой.
Утром играл на променаде, первые полчаса были такими сухими, что мне аж стало противно. Потом начал играть Yesterday, и вложил всё душу в мелодию. Прожил каждую ноту. И чуть не расплакался. Каким и вправду другим может быть другой день. Я продолжал играть. Сыграл Реке в тебе и Грёзы любви. Тоже, ощущая кожей каждый оттенок звука. Потом время кончилось. И я ушел, неся за собой шлейф своей спасительной грусти. В отчаянье тебе становится так легко. Ведь терять тебе и правда нечего. Можно потерять только жизнь…
***
Вспоминаю, каким был недавно счастливым. Как счастье просто росло из меня, словно трава пробивается из-под асфальта. Я не мог с тем ничего поделать. Я хлопал от радости в ладоши. Даже шевелил ушами. Я закрывал глаза и видел перед собой её глаза. Близко-близко. А теперь – всё это далеко. Ушло, как солнце садится в море. Я бы и не поверил, если бы не перечитал записи последних дней. Но там же вся правда. Правда и здесь. Какими разными бывают правды!
15 апреля
Снова гулял по кладбищу. Увлеченно фотографировал черепах. На обратном пути, когда солнце заходило за облака и дул холодный ветер, думал о жизни… Мои мысли нужны чему-то. Это какая-то энергия, наподобие бензина. Очень легко воспламеняющаяся. Стоит вдруг солнцу на минуточку спрятаться за облака и подуть ветру – как сразу душа превращается в костёр. И все мысли в момент сгорают в её пламени. Ты просто чувствуешь… всё и сразу же… мгновение и вечность… далёкие облака и травинку под рукой… И слёзы бегут от потрясения…
Вновь захожу к ней на страничку, чтобы посмотреть её фотографии… Я наверное больной псих… Ничего не могу с собой поделать… У меня и пальцы уже сами потихоньку трясутся… Хочется и жжётся её увидеть вживую… Хоть краешком взгляда… Просто увидеть… Без всяких мыслей и намерений… Увидеть и сбежать подальше…
16 апреля
Я не хочу есть. Но пойду в столовую. Хочу увидеть её… В горячей ванне моей тягучей горечи не хватает лишь немного её присутствия…
***
За пивом рассказал Жене про свою первую сумасшедшую девушку. И про ту что сейчас – такую же странную. Только она не моя девушка. Она – просто живой источник моих томлений. Просто кладезь. Зацепила в тот первый день взглядом так, что никаких бранных слов не хватает. Я проходил мимо столиков в столовке, и там сидел наш пайсано, с кем я был немного знаком. Сидел с ней. Новенькой. И мы как взглядом соприкоснулись –так я сразу понял, что дело швах. Между мной и столиком были искусственные кусты, и я сославшись на то, что иду играть в пинк-понг не воспользовался приглашением сесть вместе. Какой там! С такой глазастой то! Я что-то начал там в разговоре придумывать, что мне несвойственно, шутить… Так и простоял между ними и кустами несколько минут. Она говорит: «Вот вы с ним – совершенно противоположные. Он вот совсем не такой. Мальчик из Ералаша…» Ну кем бы я ни был – мои нервы сейчас просто раздираются. Точнее, я сам их выцарапываю. Словно пытаюсь расписать шариковую ручку с засохшими внутри чернилами. И всё безрезультатно. Только лист покрывается множеством борозд. Почти всё время я думаю о ней. С другой стороны, долго так продолжаться не сможет. Что-то наверняка должно произойти…
17 апреля
Взял конфетки, собирался пойти наверх, проведать её… Но она оказалась в столовой. Заболела и получила отгул. Сели пить чай. Тут и пригодились конфетки. Говорю: «А у меня они всегда под рукой. Вдруг, тебя увижу…» «Что правда, что ли?» «Чистая. А вообще – шучу. Но знаю, что ты любишь шоколад… Черный или молочный?» «Молочный. А вообще мне всё равно какой…»
Мы сидели за столиком друг против друга и разговаривали. О всяком таком житейском. А когда на время заканчивались слова, улыбались друг другу. Она заметила, что глаза у меня не карие, а чайного цвета… Чайные… Говорю, «вот блин – это потому что я в последнее время люблю чаи гонять».. Вот они такими и стали…»
Рассказал ей про целующихся черепах, увиденных накануне. Про то, что веду дневник. Она удивилась. Говорю, «там – я настоящий. А вообще – все люди скрывают друг друга всякое такое». «Да, скрывают плохое». «И я скрываю плохое». «Да нет, ты же весы, у тебя нет плохого» «ну как же, на одной чаше весов где-то должно быть… Да и вообще люди настоящие, когда одни. И вдруг на какую-то секунду они оказываются ими, но никто этого не видит. И сами они могут даже того не заметить…»
«Смотри, а сахар в пакетике влажный… Чувствуешь? Наверное, воздух влажный»
«Да! Надо же… А я люблю влажную погоду. Когда дождь, туман… Я становлюсь будто бы окрыленным…»
«А с тобой приятно сидеть вместе… Даже вот сижу, и не хочется уходить…»
Отвечаю улыбкой. Смотрю в её глаза. А там – бесконечность…
Она продолжает: «Слушай, давай может сходим на пляж?»
«Давай»
«Только ты должен будешь под меня подстроиться… У меня в ланч будет свободное время с 12 до 4-х»
А потом она разорвала пакетик с сахаром, который крутила во время всего разговора, и высыпала его на стол. Белый. Потом другой, тростниковый – коричневый. Получился инь-янь. А потом стала пакетиком перемешивать. А я наблюдал. Я смотрел как изящно двигаются её нежные руки. Как сливаются два цвета в один. Как выходят вдруг какие-то диковинные фигуры… То ли птица, то ли крылатая рыба…. А потом она смела сахар на пол… «Надо заканчивать, а то еще всякое такое подумают…»
«Знаешь, на корабле столько всяких шоу… Но я до сих пор не видел ничего прекрасней, чем это…»
***
Я снова будто бы пропитался счастьем. Будто окунулся в него с головой, словно в океан… Даже глаза, чувствую – и те стали теплыми и влажными… Я поднялся таки наверх, за мороженым… Сел и стал смотреть в окно на волны… С собой у меня была книжка, но я даже не думал её открывать… Ведь только что передо мной снова открылся океан… Она улыбалась, и я представлял, что её волосы распущены… Она улыбалась, и лишь это было единственным моментом, лишь это было единственной правдой… Лишь это имело единственное значение…
***
Корабль с ночи трясет. И меня утром настигло новое потрясение… Это и правда очень волнительно – находиться наедине с девушкой, которая тебя так волнует…
18 апреля
Спал плохо. Просыпался каждые десять минут и смотрел на часы, каждый раз вспоминая, где я, какой сегодня день и нужно ли мне играть? Возможно, опять-таки из-за сильной качки. Но так или иначе встал уже в полдень. Попил чай и отправился на пляж. Один. Солнце пряталось за плотным занавесом облаков, но дождь уже прошел. Порывами дул ветер, и в один момент на меня накатился соленый запах океана. Вдохнул поглубже. Хотелось расправить крылья и птицей улететь куда подальше. Но момент исчез, и дальше я шел снова пешком. Мысли упорно не лезли в голову. Не мысли – а короткие, как ломкие веточки, мыслишки… Одна за одной, но в тот момент когда приходила другая – я и первую не мог то расслышать.
Забравшись в самый конец пляжа, к камням, я зашел в воду и быстро проплыл метров пятьдесят. Хорошо было одному. Улегшись возле камней прямо на влажный песок, попытался развить услышанный только что откуда-то чей-то шепот… «погибший ветер….» Вдруг, выходя из воды, я почувствовал эти два слова, сошедшихся по какой-то причине вместе, и меня будто пронзило насквозь. «Погибший ветер…» Я уселся на корточки и стал смотреть перед собой… В проём между двух камней затекали волны, забирая с собой песок… Волна за волной увлекали за собой серые с черными разводами песчинки…
Вдруг, на песок упал влажный как поздняя осень лист… Желтый как зимнее солнце… Оно на мгновение осветило его бок, которым он прижался к берегу… Лист всё еще трепыхался от принесшего его порыва ветра… Такой яркий, посреди пастельных тонов волн и песка… Но вот новая волна настигла его временное пристанище, и стала швырять между двух камней… Как будто нигде ему не было места… Побросало-побросало и вновь лист остался меж двух берегов… Один-одинешенек, даря вокруг свою желтизну всему что могло его в этот миг увидеть… А затем в одночасье потускнело, солнце вновь ушло в глубину облаков, и тут же налетела огромная как кит волна… Она с шумом вырвала лист с песка и увлекла за собой, в взбаламученную песчаную пучину... На мгновенье мой взгляд ухватил его тонущим в этой раскрывшей свои объятия бездне, а потом его не стало…
А огромные бакланы продолжали взлетать со своих насиженных мест посреди небольшого причала для лодок, в поисках пищи… Грациозно, словно балерины, расправив свои массивные крылья они кружили над волнами, покуда, не высмотрев там свою счастье, отвесно не падали вниз… «Плюх… плюх..» Каждый раз слышалось мне, словно кто-то бросал в воду плоский камень…. Впитывая в себя эту картину, пришло вдруг ощущение, что я могу так же… Ведь это так легко! Так просто и природно… Кружить-кружить, пока вконец не обессилят твои крылья, чтобы потом стремительно броситься к тому, что тебе пригляделось… И так раз за разом совершать свои поступки, не страшась сумасшедшей скорости полёта к цели… Почему бы и мне – не броситься вот так к ней? «Будь она сейчас рядом – то наверняка бы её обнял!» - подумал я обрадованно, и в то же время с некоторой горечью от сослагательности наклонения. Как она там вчера сказала? «Представляешь, как жаль черепах… У них панцири, и они никогда не могут друг друга обнять»…
На обратном пути я шел уверенный в своей природе. Всё окружающее – горы, деревья, дома, аэропорт со взлетающими самолетами, было удивительно четким. Но в то же время – как будто кем-то выдуманным, не совсем настоящим. Подвернувшимся что ли под руку. Словно на игральном столе казино выпала одна цифра вместо другой. И только я был самой рулеткой. Я мог вместить в себя все цифры и цвета. Я чувствовал как ступают по земле мои ноги. Как ветер ударяется о руки и грудь. Как солоны мои губы, когда облизываю их языком… И в то же время – был словно стогом сена в знойный летний день… Стоило попасть малейшей искре – как я бы тут же воспламенился. Я мог бы зарыдать просто от того ощущения, как солоны мои губы. Как труднее мышцам ног, при каждом шаге в гору… Я мог бы загореться просто от одной мысли, что тебе нужна помощь…
Придя на корабль, я спешил записать всё это своё чудачество, но увидел тебя на I-95. Мне хотелось узнать, как ты, поправилась ли уже? Хотелось как-то передать эти все свои ощущения, которыми я был так полон. Я подсел к тебе за столик, но не в подходящее время. Ты так об этом и сказала: «Если хочешь найти на сейчас собеседника, то найди кого-нибудь другого. Я быстро поем и мне бежать работать…» Какой другой ты выглядела по сравнению со вчерашним совместным чаепитием. Но всё же, прощаясь, я таки ухватил для себя одну твою пусть и тихую, но улыбку… А что я мог сделать для тебя? Наверное, ничего… Ничего… Кроме как пожелать хорошей смены…
***
А не опоздал ли я на корабль? – вот такая дурацкая мысль порой приходит в голову, когда я уже и так на корабле, нахожусь в своей кабине и о чём-то увлеченно мечтаю. Но с другой стороны – когда ты мечтаешь, то сам можешь находиться неизвестно где...
***
Потерял покой. Всё время думаю о ней. Даже когда играю на гитаре. Даже когда читаю книгу. Её лицо, глаза, улыбка вдруг пробиваются и смотрят на меня со страниц…
***
The words are as bones which struck in a throat. Too sharp. I can’t spell anymore. I just want breath without it. Breath and kiss.
**
Сам лежу. А душа – не лежит… Так и вертится в теле... И не знаю как хуже – пойти встать и зачем-то кого-то увидеть. Или продолжать находиться одному, выкручивая суставы.
19 апреля
Должен уезжать на автобусе. Водитель сказал, что через три минуты мы отправимся. Я как-то не очень поверил, что так скоро. Но всё равно, поспешил найти туалет. Но его нигде не было. Я всё дальше уходил от остановки, но везде появлялись люди. Я сделал круг, спеша вернуться к автобусу, но того уже не было… И только один старичок сидел на скамье.
- А где автобус?
- Уже ушел как.
Я побежал за угол, полагая, что быть может, он еще стоит где-то поблизости. Но ничего не увидел. Я опоздал. Автобус ушел без меня… Как он мог так быстро? Ведь меня не было от силы минут пять… И салон был еще совсем пуст… И тут вдруг я почувствовал такое облегчение… «Ну что ж, раз я не уехал, то здесь и сейчас – я позволю себе сделать всё, что хочу… Точнее то, что так давно хочет меня, зовёт и просит… Сила действия равна силе противодействия… Я увидел перед глазами два маленьких квадратика, нарисованных на листе бумаги… Они были аккуратно заштрихованы серым карандашом… Почему-то я не сомневался – что означают эти значки… Я почувствовал улыбку на своём лице… «Наконец-то» - прошептал я одними губами, уходя с пустой площади автобусной остановки, по которой ветер разносил обрывки бумаг вместе с обрывками моей прошлой жизни…
***
Сейчас спокойно. Почему я не могу быть самим собой? Могу. И есть. А там – всё будет так, как будет. Пустая затея – выдумывать велосипед. Тем более тот, на котором не умеешь кататься.
***
За выходной - успел соскучиться по гитаре. Надо же…
20 апреля
Три бутылки – и я в ауте. Аутсайд. Бывает и такое. Когда хочется переключиться на волну «а мне всё п… !» Но ведь нет же, нет… А может ли вообще человек быть счастливым? Может, может. Это я чувствовал даже здесь. Когда смотрел в её глаза, и она улыбалась… Может быть и совершенно спокойным, что совсем другое от счастья – вот сегодня, отыграл на закате, увидел какого цвета неба... почувствовал ветер… Это такая безмятежность…. Просто всё воспринимается в ином свете. А потом через час – всё это похерено. Ты играешь на публике, а снизу бьют по гландам басы дискотеки с променада, истерически кричит ребёнок, а ты играешь канцону или что еще там такое… нереальное… Сидит публика, и ждёт твоей музыки. Ждёт удивления. А я сам в ах…. От того, что приходится играть. Какое там!... Напиться. Забыться. Пьёшь – а всё, блин, помнишь. Да еще и в красках. Хочется все их смешать в одно… Разбить недопитую бутылку… Чтобы как-то заглушить эмоции… Чем больше ты пьёшь – тем больше чувствуешь, какой ты неполноценный трезвый. И что твоя жизнь… Что в ней такого, что тебе всегда хочется чего-то другого? Чего-то настоящего… безалкогольного, но крепкого-крепкого… к чему ты сам, наверное, не готов, но ведь оно хочется… хочется…
21 апреля
Поднялся к ней наверх. Два дня как-никак не видел… Увидела меня – аж присела.
- Нет, ты не подумай, это я ненароком подслушала о чём эти люди говорят.
- Интересно, о чём же?
- Да так. Тебе это знать не обязательно.
- Ну как ты? Как твоё самочувствие? Уже чувствуешь себя хорошо?
- А тебе то какое дело, как я себя чувствую?.. Три дня не появлялся, а теперь ему интересно..
- Нет, ну как… Попробуй к тебе в дайнинг попасть.
- Ну мог бы хоть в кабину позвонить.
- Но я же не знаю номер твоей кабины!
- Ой! Да ладно..
- Послушай, ты что – обиделась?
- Было бы на кого…
- И правда, на кого тебе обижаться /я же никто/
- Ну всё. Хорошего дня.
- Хорошего дня.
Даже не взглянула. Конфетки так и остались таять в моём кармане. Ну что, вроде так, ничего, ничего особенного… Спускаюсь вниз, лифт… Да всё нормально… И только минут через десять до меня доходит… Пошел на вертолетную площадку, где никого… Чувствую изнутри глаз как просятся слёзы… Но плакать не буду. Чего уж там… Хожу и жмурюсь, чтоб не заплакать… Хожу и жмурюсь… И никого и ничего не хочется…
Как хорошо, что сейчас идти играть на променад… Будет хоть чем занять себя на час…
***
После работы в кафе играли с Димоном в шахматы. Нужно было себя куда-то девать.
- Димон, ты сегодня чего какой-то грустный!
Еще бы мне не быть им.
К нам присоединился Володя из Кишинева. В качестве наблюдателя. И напевателя мелодии из Бременских музыкантов. В конце партии, когда мне уже скоро светил капут, заглянула она. «Какие вы три одинаковые!» «Какие такие?» «Умные». И ушла. А вид у нас, наверное, и правда был умный. Столько часов будешь над ходами думать – волей-неволей вид немножко поумней станет. А я ж – дурак-дураком – обрадовался! Что она нас окликнула. Хоть на меня и не посмотрела. А может, посмотрела раньше, когда дверь открывала. Обрадовался так, что аж партию успешно проиграл. Попрощался с друзьями и пошел её искать. Где-то час по судну шатался. То в столовой, где она чай готовить любит, то на вертолетную площадку, то кружок по беговой дорожке сделал, все лазейки там обсмотрел. Не знаю, хочу её увидеть и всё. Шатался-шатался, думаю, ну наверное она уже могла и спать пойти. Пошел с чаем к себе в кабину. И не лезет в рот шоколад, не могу лечь и что-то там смотреть на компьютере… Вернулся обратно в столовую – и тут как раз она. Молоко в микроволновке подогревает.
- Привет. Как дела?
- Да пока не родила.
- Кого ожидаешь? Мальчика или девочку?
- Это пока неизвестно.
- А от кого?
- От кого бог даст. Если даст вообще…
- Даст, если очень захотеть…
Опять сели за стол чаёвничать. У меня опять якобы случайно под рукой оказались шоколадные плитки.
- Слушай, ты что – дед мороз?
- Нет, Санта-клаус.
Поговорили немного. Сказала, что хочет летать. И я понял её почему-то в самом прямом смысле. «Куда полетим», спросил её я. «Вот ты не знаешь, сколько всего в мире стран? Двести с чем-то, да? А я вот хочу побывать во всех из них» «Ну, предположим не во все тебя пустят» «Я знаю. В Бутан, например. Это закрытое государство». «Да, и там многоженство. Вот, разве что, местный шейх объявит тебя главной женой». «Да, нет. Зачем я ему нужна»… »Ну как, явно не для количества».
Она странная. А я – дурак. Опять чувствую воодушевление. И нет у меня чувства, что всё это кончится хорошо... Но тянет к ней. Почему-то тянет…
22 апреля
Видел днём. Сидела в crew-mess, обедала. Я просто подошел поздоровался. Потом не знал, что сказать, как вдруг вспомнил как она вчера готовила чай с молоком.. Попросил научить меня делать… «Хорошо…» «Тогда вечером постараюсь тебя увидеть в столовой».
Настроение было очень хорошим. Особенно после вчерашней беседы. Можно видеть её каждый день, приходить и просто о чём-то разговаривать… Слушать… И заглядывать в глаза… Словом, я был в ударе. Поговорил даже с настоящей кореянкой. Немножко даже на корейском. А вечером в парке так сыграл «Yesterday», что даже одна девушка разрыдалась. Играл, и прямо слышал ёё всхлипы позади себя. Потому что через себя песню пропускал.
Потом в столовой здорово посидел с Димоном. Забили назавтра стрелку по шахматам. Наигрался в пинг-понг… Словом, давно так культурно не отдыхал. А потом, вспотевший и разгоряченный, я увидел её. Но не сразу. Организовав чай, подсел к музыкантам. Как ни странно, но говорили они о музыке. Я ни слова не понимал. По глоткам тянул сладкий чай, как вдруг вдали увидел её...
Она сидела сама, на диванчике, и вокруг никого не было. В ушах у неё опять были наушники, а в руках мобилка. Я стал незаметно поглядывать на неё. Она что-то набирала на телефоне и … не знаю, то ли от души смеялась, то ли навзрыд плакала… Мне трудно было определить с первого взгляда… И со второго, и с третьего.. Сколько бы я ни всматривался, я не мог понять – что же было написано на её лице… Оно постоянно меняло выражения… Глаза то расширялись до размеров с блюдце, то сужались до замочной скважины…Брови взлетали вверх, рот раскрывался... Она как будто и не думала сдерживать своих эмоций от чего-то увиденного в телефоне… Она была неописуема настояща… И, наверное, потому – так притягательна…
Больше всего я хотел, чтобы музыканты поскорее ушли, чтобы подсесть к ней… И остаться один на один с опасностью…. Но они всё говорили о своём джазе… Еще несколько минут… Я и не знал, что думать… Этот её то молчаливый смех, то ли беззвучные слёзы… Потом коллеги наконец ушли… Почти в тот же момент поднялась и она… На полпути мы встретились, я сказал «привет! Что там так тебя рассмешило?» Она посмотрела на меня, но словно бы не узнала… Словно бы никогда меня и не видела… Отвернув голову, она пошла дальше к выходу, во весь голос напевая какую-то чудную песню… Я пошел за ней по I-95. Что же это такое творится?! Догнал и тронул за плечо. «С тобой всё в порядке?» Она опять лишь повернула голову в моём направлении и посмотрев на меня глазами, в которых было лишь то ли какое-то отчаянное веселье, то ли весёлое отчаянии, за которым – ничего нет, пошла дальше…
Она шла не останавливаясь, размеренным быстрым шагом, а за ней неслась эта её диковинная песня… Я вспомнил, как она вот примерно также не заметила и прошла мимо меня на узкой лестнице… И по рукам пошли мурашки… Я остался стоять как пригвожденный… Я старался вызвать на своё лицо понимающую улыбку «ну, ясно в чём дело… а я то думал – отчего она так странно себя ведёт?» Но улыбка пришла скорее горькая… Мне так нравились эти её поистине дикарские гримасы в столовой… Я представлял, что таким может быть её лицо, когда (если) её любят в постели… Это было чудовищно… Но чудовищного и хочется… Настоящего… Незамаскированного… Я поймал её в такой момент… А в следующий… Я не знаю, каким он будет… Следующий момент.. Но я то, - я, черт со мной… Но она… Как же она так живёт?!.. И можно ли с ней творить всё, что хочешь, если она сама творит бог знает что?!
***
Разговор с Рэем, филлипинцем, нашим техником.
- В аутсайд выходил?
- Да. Был в церкви. Только церковь аж в трёх милях от порта. Пришлось брать такси за пятнадцать долларов.
- You know, it’s too expensive for a mess!
23 апреля
Наконец-то первый раз в жизни мне отказывает девушка. Правда, до этого и девушек у меня особо и много то не было. Т.е., не было кому отказывать. А вот тут…
Говорю, «ты идешь завтра на пляж?» «Да, иду». «Может, пойдём вместе?». «Нет, с тобой я не пойду» «Почему? Да ты ведь и обещала…» «Я поменяла о тебе своё мнение. Спокойной ночи»
Через пять минут звоню ей в каюту. Говорить что – ума не приложу. Речь не подготовил. Плохой из меня политик.
«Алло. Послушай, давай всё-таки сходим на пляж» «Я же тебе сказала, нет» «А как ты так быстро успела мнение поменять? Чего? Я что-то не так сделал?» «Послушай, не хочу об этом говорить. Всё. Замяли» «Нет, ну мне всё-таки интересно!» «Да ничего интересного тут нет, спокойной ночи»
Похоже и правда, - плохой из меня политик, любовник и вообще никакой дон-жуан. И спокойной ночи, похоже, тоже не будет.
Никогда мне еще тут не было так до такой степени противно. Время вообще не двигается…
Зачем я живу?
Что бы я дальше не написал, что бы не подумал – будет не в мою пользу.
24 апреля
Полночи бродил по кораблю. Потом уселся в шезлонг на открытой палубе и слушал как ревёт внизу вода. Всё думал, что в жизни я делаю не так. И всё, что не приходило в голову было «не так». Вот и тут – был у меня шанс её поцеловать на той вечеринке. А я испугался. А она скорее всего этого как раз и ждала…
***
Проснулся, и первой мыслью было поскорее её увидеть и еще раз попытаться пригласить на пляж. «Мне было бы очень приятно, если бы ты согласилась составить мне компанию». Какое длинное предложение… Так ведь я ей конечно не скажу. У меня вообще в голове ступор начинается, когда она рядом…
После дрила поднялся в винджаммер, но там её не было. Думал опять позвонить, но увидел как она моет руки перед входом в столовую.
«Привет. Как дела? Слушай, не составишь мне компанию на Лабади?»
«Нет»
«Почему? Ты уже с кем-то идешь?»
«Нет. На Лабади я тебе компанию не составлю, а вот на Ямайке – да»
«Правда? Вот здорово! Давай тогда договоримся. Я тебе позвоню после работы, хорошо?»
«Если меня не будет, оставь сообщение на автоответчике.»
«Хорошо, приятного тебе аппетита!»
Такой короткий разговор. И что интересно, будто видел себя со стороны. Чувствовал свою улыбку последней надежды и взгляд молящих глаз. Как округлились глаза и сжались крепче губы, чтобы не расчувствоваться, когда она сказала «да». Я опять видел её глаза, её взгляд… Слышал тембр голоса… Это опять такая радость. Уже полчаса прошло. А во мне всё переливается. Бегут волны. От волнения сбивается дыхание.
***
На Лабади сделал пару фоток красивых пейзажей. Волны, бьющиеся о скалы… Дрожащие на ветру зеленые листья… У меня самого руки до сих пор подрагивали… Словом я немножко переключился… Думал где можно с ней побывать на Ямайке… Когда вернулся на корабль, случайно встретился с ней в столовой…
- Можно к тебе присесть ненадолго?
- Нет, я не расположена сейчас к беседе... И вообще – отстань от меня!
- Что совсем что ли?
- Да.
- И то что на Ямайку ты согласилась пойти – тоже, только чтоб поскорей избавиться от меня?
- Какой ты прозорливый!
- Понимаешь, ну мне не безразлично как ты себя чувствуешь... Мне хочется с тобой пообщаться.
- Пообщаемся.
- Вечером я тебя найду и поговорим. Приятно аппетита!
- Всё, и тебе хорошего дня.
После «душевного разговора» продолжил учить наизусть «Maybe I maybe you”. Дошел до припева, и там меня едва не бросило в слёзы, еле сдержался, используя технику резкой задержки дыхания. Бесподобная вещь. Выучу все мелодии на свете! Буду играть и играть, ничего больше не делая. Буду решать шахматные задачи на доске на нахождения мата в два-три хода. Хотя мне самому похоже глубокий мат.
И я был прав в этом отношении. Вечером «подкараулил» eё у входа в столовую. Говорю, «прости, у тебя найдётся для меня пару минут?»
- Отстань.
- Ну на пару минут! Всего несколько вопросов…
- Да отстань ты уже от меня!! Сколько можно?! Я буду жаловаться.
25 апреля
Хорошо лежать на вертолетной площадке, уютно укрывшись от всех в самом углу ночи. Вокруг лишь, небо да ветер, отдающий шумом океана… Пробегают облака, закрывая на время звёзды… Можно вспомнить про девушек, которых любил, и помечтать снова с ними встретиться… Почему нет? Помечтать всегда можно… Да и встретиться тоже. … В своих мечтаниях..
26 апреля
Светлый маникюр на её ногтях в тот день… Запах от него... «что правда что ли?» Да нет, ты шутишь!» Её взгляд за столиком, когда я просто молчал и улыбался… Пара толстых журналов на английском языке, схваченных в кафе… Вместо того, чтобы пойти и поговорить со мной по душам на русском… Вот в сущности и всё, что от неё осталось… Кусочки воспоминаний, будто бы из прошлой жизни, которая была давным-давно… А не всего каких-то несколько дней-недель назад… Её обещание сходить со мной на пляж… «Можем даже поехать на велосипедах…» «Да. Поеду с тобой с удовольствием. Хоть и не умею.» Её искреннее удивление на лице, словно из-за туч вдруг брызнули яркие лучи солнца – «правда что ли? Может ты еще и плавать не умеешь, хоть и живешь у моря?» «Нет, конечно умею. Только не долго…» Вот и всё, что осталось… Маленькие кадры так и несбывшихся светлых надежд... Невзятые снимки с вечеринки, где фотограф запечатлел нас вдвоём… Мы улыбались… Она танцевала… И смеялась с того, как неловко танцую я…. Улыбки из прошлой жизни… Далёкое эхо смеха… Бесконечно далёкое… Бесконечно ушедшее… Вот и всё, что осталось…
***
Конечно я, мог открыть глаза и оказаться в том месте, где и засыпал – в одиночной каюте самого большого корабля в мире – но я не стал этого делать. Так хорошо было снова находиться дома, лет тридцать назад, в дедушкиной спальне. Быть снова маленьким и чувствовать – так же коротко, как чувствует это ребёнок. Глаза мои были закрыты, но я четко видел вокруг каждый предмет, всю обстановку спальни. Я чувствовал, что слева от меня лежит дедушка. Знал, что стоит мне повернуться к нему и обнять рукой за бок, и вновь пришедший страх темноты постепенно развеется. Я ощущал ногами ту самую мягкость постели. Чувствовал, как справа колышется занавеска, отделяющая спальню от большого зала. С полок у стены на меня смотрели старые запыленные книги… Мои глаза переходили от предмета к предмету, я всё глубже погружался в прошлое, ставшее вдруг настоящим. Таким настоящим, что я даже отодвинул одеяло, встал с кровати и подошел к подоконнику. На нём стояла всё та же желтая эмалированная поллитровая кружка с чаем, о которой не вспоминал тридцать лет. Я почувствовал как вновь берусь за её ручку и делаю долгий глоток. Совсем некрепкий чай без сахара, еще даже чуть теплый … Я ощутил тот самый вкус. Даже несколько заваринок попались мне, когда я дошел до дна. Услышал тот самый лёгкий стук, когда поставил кружку обратно. Дзынь! Чуть отошел в сторону и на желтой покрашенной стене увидел ту самую прямоугольную картину с Дон-Кихотом и ветряной мельницей. А когда возвращался обратно в постель, ощущая холод босых пяток, в проходе между шкафом и кроватью привычно скрипнула половица.
И вот я снова лежу. И чувствую возбуждение, чего не могло быть со мной тогда, когда мне было шесть лет. Рядом вдруг чувствую незнакомую девушку, она собирается уходить, но я прошу её лечь на меня и согреть. Она голая, в одних трусиках. Я чувствую тепло её тела, когда она прижимается ко мне животом. Я вижу маникюр на её пальцах. Где-то совсем недавно я видел такой же вот маникюр… Пальцы тонкие и длинные, как у художницы или пианистки. Но я не знаю, кто она на самом деле. Не знаю, как её зовут. Но чувствую, что и ей вот так хорошо лежать вместе со мной.
Я не хочу открывать глаза. Ведь всё тут же исчезнет. Загоревшийся в соседней комнате свет, окажется светом, идущим из корабельного коридора… Исчезнет кружка, занавеска на подоконнике, полки с книгами… Даже страх темноты… Исчезнет девушка… Исчезнут вдруг те самые тридцать лет, разделяющие сон от яви… Или явь ото сна… Я не хочу открывать глаза. Еще сильнее зажмуриваю их, и слышу как тихо тикает механизм будильника… Я опять встаю с кровати, узнать который час… Открываю глаза, чтобы посмотреть, но вижу, что на фосфорном циферблате нет стрелок… Я не могу узнать, какое сейчас время… Какой год… Оборачиваюсь назад – и девушки уже нет… Всё в комнате осталось таким, каким я только что видел… И дрожащие шторы у окна… И Дон-кихот с копьем… И ветряная мельница, и кружка с чаем… Я пытаюсь выйти из комнаты, отодвинув занавеску, но рука лишь словно бы проходит через пустое пространство… Раз за разом я вновь и вновь открываю глаза, пытаясь проснуться, но ничего не происходит… Похоже, это уже не сон…
- Не знаю, что Вам и сказать.
- Говорите как есть!
- Вы видите, третий день он уже не выходит из комы… И учитывая всю тяжесть его состояния, шансов на то что он вернётся, не так уж много…
- Но ведь они есть, есть?!
- Да, конечно, всякое случается. Но тут уже от медицины не многое зависит…
- Да, но что же нам делать?
- Не знаю. Наверное, ничего. Просто ждать. Просто ждать, когда он вернётся. Если конечно, захочет…
***
Мы встречаемся теперь словно два покойника… Проходим мимо, будто никогда не жили, никогда не знали друг друга… Будто не рассказывали о себе что-то такое… более глубокое, чем поверхностное… Будто никогда не держал её за руку на вечеринке и не рассматривал блестящее колечко на пальчике… Будто она никогда не говорила, что со мной интересно… Что не хочется даже уходить…
Но она ушла... Ушла в своё одиночество… Сбежала… Прыгнула в него, словно опомнившись от какого-то страшного сна… Словно я ей приснился… Страшный человек, который причинит новую боль… Она ушла, возвратив и меня в свой привычный мир из мыслей и слов… В свой привычный мир, где нет любви, а счастье приходит только от боли, бесконечной боли от чувств… От заходящего в море солнца, и бросающегося на руки ветра… От таящих на закате тенях… От звуков дождя, бьющего по жестяной крыше балкона… От надежды повстречать когда-нибудь такого человека, который меня почувствует… Который не скажет «я поменял о тебе мнение»… Не скажет, потому что никакого мнения у него не будет… Он просто меня почувствует… Как я могу чувствовать бесконечно живое дыхание ветра…
А мы… Мы встречаемся теперь как покойники… Проходим мимо, чтобы не нарушить друг друга покой…
28 апреля
Грустно так, что вот-вот пойдут слёзы. Стоит лишь дать чуть слабинку. Попрощался с Димоном, кто знает – увидимся ли еще где? А в столовой опять видел её. Прошел мимо столика, за которым она сидела. Как интересно получается, и Димон и она – еще на корабле, но поговорить с ними я уже не могу. И в глаза посмотреть, и смех услышать. Или про девушек. Или вообще– что-то услышать. Димон завтра списывается чуть свет, а сейчас он один в кабине, наверное, ворочается, не может заснуть, вспоминает, что приключилось с ним за эти восемь месяцев… Копается в себе… Что дальше? А с ней – что дальше известно. Еще семь недель будет проходить мимо меня как манекен. Или даже быть может как манекенщица. Вот вчера по столовой так выхаживала, аж попа в стороны ходила. И в этом своём желтом чудном облегающем платье с мультяшными героями... Худая, странная, но с такими глазами… «А ты глазастая…» - помню ей говорил, когда она подметила, что хожу в джим… «Ну, по-хорошему…» Она улыбнулась… Ила даже рассмеялась… Зачем я всё это вспоминаю?!!
***
Я приеду к тебе, может ты сможешь меня утешить... Если конечно захочешь... Если тебе оно надо... Ты меня понимала… Ты знала, как я одинок… Наверно, потому что сама хорошо чувствовала своё… Конечно, скорее всего ни черта из этого не выйдет… Но сейчас мне так хочется верить… Верить хоть во что-то… Даже в то, во что слабо верится…
29 апреля
- Представляешь, на день рождение ему подарили super-charger для телефона!
- А что это?
- Заряжать можно где угодно. Особенно хорошо, когда ты в городе. Или в дороге едешь, а у тебя телефон вдруг разрядился. Можно заряжать до 5 раз от одной зарядки!
- Да ты что! Вот это вещь… Дааа… - отвечаю я по скайпу,
а самому – разрыдаться хочется. Вдруг, ни с того ни с сего, на ровном месте… Взять - и разрыдаться от существования такого полезнейшего устройства. Вот кто бы меня подзарядил? Хотя бы на время. Хотя бы один раз. Когда вокруг никого, кроме блуждающего ветра… А чашка кофе из Старбакса – это единственное теплое, от чего можно немножко согреться. Такое утро, что забрало с собой всю грусть со вчерашнего вечера. Ветер подует – и заколышется что-то в груди, завертится, и во рту вдруг ощутится привкус горечи. Проходил через кладбище, и всё искал там надгробие, памятник своей любви. Где то она захоронена?
Когда умирает человек – от него остаётся только невысокая круглая ваза с пылью внутри. Ясным погожим днём, на зеленой как салат траве, под накрытым от жарких лучей солнца тентом собираются люди и садятся на, расставленные перед одиноко стоящей вазой, мягкие, обитые светлой кожей, раскладные стулья. Они сидят и о чем-то говорят, кто-то даже улыбается. Кто-то посматривает на вазу. Я не вижу ни одного грустного лица. Я не видел этой вазы раньше. Её выставили только сегодня. Но мне так грустно, от того, что она стоит одна, в отдаленье от всех. Так грустно, как будто имею к ней какое-то отношение…. Как-будто сам в неё захоронен...
Вот, опять подул ветер, и погнал вдоль аллеи мелкие как камушки коричневые листья… Я за ними.. Я уже далеко от того места… И не знаю, что говорить… Что думать…. Я просто иду, и молча рыдаю. Рыдаю без слёз… Как удобно – можно вмиг зарядить телефон, если он вдруг разрядится, прямо на улице! И будет полный заряженный телефон. И некому по нему позвонить…