«Едва зазеленев, степь сплошь золотится адонисом и сон-травой. В мае она была уже бело-лиловая от диких ирисов и анемонов. В июне душно и густо синела шалфеем, а к концу лета вдруг просияет ромашками, вымечет пуховые ковыли и заволнуется, засеребрится на ветру…».
(Е. Носов. «Потрава». Собрание сочинений. Том 3. Стр. 105)
До макушки лета ещё целый месяц, а на суходольном лугу в самом разгаре пора цветения трав. Томным ароматом потягивает почти от каждой травки-муравки. И оказавшись случайно или не случайно в этом травяном царстве-государстве, окидывая взором всё это дивное диво, облегчённо-радостно выдохнешь: «Красота-то какая!»
Медовым ароматом веет от рдяно-малиновых головок клевера. Обсыпанные коричневатой, под цвет топлёного в русской печке молока пыльцой, ласково тянут к небу свои ладони подмаренники. Демонстрируя девичью красоту, стать и совершенство, гуртятся небольшими стайками невянки, на цыпочках тянутся к еще не притомлённому жарким солнцем небу.
А имена-то у трав какие: вероника, валериана, иван-да-марья, купава, венерин башмачок – исконно русские, славянские, певучие, так и веет от них чистотой русской души и помыслов, лаской, нежностью и добротой.
Вот будто по стойке «смирно», у кочкарника застыл василисник – этакий раскрасавец парень. Ну как пройти мимо, чтобы не опуститься перед ним на колени, ну как не погладить его кучерявый чубчик!
Чуть поодаль – семейка шалфея. Его гранёные стебли сплошь увешаны иссиня-изумрудными серпиками цветков. Даже листьев не видно. Цветёт, благоухает, радуясь жизни, теплу и солнцу и не ведает горюшка. Накануне прошёл дождик – тёплый, благодатный, вот и дышится шалфею так легко, словно после доброй русской баньки. Похлестал дождик маленько веничком, да и удалился.
Над долиной чибис кружит,
Перепёлок перезвон.
У ромашки сто подружек,
Столько девичьих имён!
Со своей Иван тут Марьей,
Вероника, чуть дыша,
Зверобоя очи карие
Изучает, не спеша.
Положив (не между прочим)
Руку другу на плечо,
Засмотрелся колокольчик
На венерин башмачок.
Колокольчики тоже растут не по отдельности, не чураются общей компании. Весёлыми стайками разбрелись по суходольному лугу и тихо позванивают. При виде колокольчика в голове возникают разные ассоциации. За этим колокольчиком привидятся другие «колокольчики» - звонница на Прохоровском поле, чем-то напоминающая сказочной красоты цветок, купола-маковки Успенского храма, лет пятнадцать назад построенного в Курчатове, слышатся переливчато-звонкие мелодии колокольчика под дугой ямщицкой лошади. Снег метёт, пурга стервенеет, ни зги не видно, губы и ноздри коняги заиндевели, стали сизыми, а он весело звенит-позванивает, скрашивая одиночество путника. Нашим дальним предкам – русичам – ничего не надо было выдумывать, колокольчик с его изящно-элегантной фигурой, похоже, послужил им прообразом при строительстве тех же церквей, часовен и звонниц.
Смотрю на луговой колокольчик и тихо напеваю: «Коло-колокольчик, колокольчик голубой…».
А вот погремок поёт. Правда, поёт еле слышно, вроде бы для себя, блажь от красоты, видно, снизошла на трепетную душу. Вот и поёт.
У каждого цветкового растения – своя стать. Своя прелесть, свой неповторимый характер. И от всех вместе взятых веет теплом, красотой, звучностью названий. Чего стоит, к примеру, один василёк. Не Василий, не Вася, даже не Васятка, скромный и милый, а именно Василёк. Весёлый, находчивый парень. Произнесёшь это слово, а рядом толпятся однокоренные, близкие душе и сердцу имена: Василиса, Васения и, вставшая в один ряд, вероника.
Одним словом, рубаха-парень. И на работное дело пригожий, и повеселиться горазд – что песню спеть, что в пляс пуститься.
Глядя на это дивное диво, подумалось: а ведь цветы собрались на смотрины женихов и невест, чтобы определить без спешки самого элегантного и красивого. Вон и «смотровая» комиссия – жюри, состоящая из пчёл и шмелей, облёты делает. Тщательно осматривает каждый цветок и листик, ничего не пропустит, присматривается и даже принюхивается, хоботками и ножками ощупывает. Комиссию интересует качество нектара и пыльцы: чья лучше и вкуснее. На целый день работы хватает.
«Комиссии» помогает многочисленная группа «экспертов». Среди её представителей – бабочки, стрекозы, комары-пискуны, божьи коровки и кузнечики. В их обязанности входит «дегустация» сока, пыльцы и мёда цветковых растений.
И так день за днём, год за годом, век за веком. Прошло не одно тысячелетие, а комиссия никак не придёт к твёрдому и однозначному мнению: какой цветок милее и краше.