При написании своих повестей и рассказов Евгений Иванович частенько использовал народный фольклор, составной частью которого являются пословицы и поговорки и их близкие «родственники» и «родственницы» - присказки, изречения, шутки-прибаутки, побасенки, лукавинки, присловия, смешинки, стихи и песни-плачи. Они являются своеобразным украшением разговорной речи героев повести «Усвятские шлемоносцы». Крепко запоминаются диалоги, которые ведут дедушко Селиван, Прошка-председатель и другие персонажи, не только необычными именами и уточнениями, кто они по возрасту, но и по богатству фольклористики со всякими придумками, пословицами и поговорками, в которых сквозит основательность знаний народных традиций, многовекового опыта, порой отмеченного легким юморком и иронией.
Многие из них для слуха не привычные, не вычитаны автором из словарей, а наши, курские. Они по жанру разные: со смешинками и без, почти в каждой пословице и поговорке наличиствует житейская мудрость, прямота суждений, порой основанная на личном опыте, и являются подлинным украшением речи, её многоцветья. Эти придумки, шутки-прибаутки, рожденные как бы экспромтом, вызывают у читателя неподдельный интерес, бьют, образно говоря, не в бровь, а в глаз, а у меня еще – и гордость за автора повести, его неповторимый язык.
Герои Евгения Ивановича горазды побалагурить, посмеяться над самими собой. На одном дыхании читаются розыгрыши, подначки, когда автор заводит речь о сенокосе. Мужики и бабы ещё не знают, что началась война, она их застала врасплох, их посланец Давыдко еще не ездил в магазин за спиртным, чтобы обмыть дружное начало работы.
- За таким-то столом и чарка соколом, - вставил своё слово дедушко Селиван, одинокий старец, тоже поохотившийся наведаться в покосы.- Дорого не пиво, а изюминка в ём. В одном селе живем, а за одним столом не каждый день сиживаем.
- Ох, ты, пир-то какой! - подал из-за куста голос косец Давыдко,- тридцать три пирога, да все с творогом.
Ну как не улыбнуться, читая такие откровения!
Но вот возвращается из магазина Давыдко, ездивший за спиртным, и окатывает мужиков и баб холодным душем:
- Война!
С этого скорбного известия тональность разговора за столом резко меняется, собравшимся не до шуток-прибауток.
«Люди задвигались, запереминались на месте, проталкивая в себя его колючий, кровенящий душу смысл…».
-На ж тебе: ты только за порог, а чёрт на порог, - ожесточенно сплюнул Прошка-председатель, собравшийся ехать в район за срочными распоряжениями.
Но вот ажиотаж и неясности, связанные с известием о начале войны, среди усвятцев поутихли, приехавший лектор из района развеял их опасения. Иван Иванович Чибисов, этакий всезнающий бодрячок, представленный публике Прошкой-председателем, заверил собравшихся у колхозной конторы людей, что всё может обойтись мало й кровью. Он показал им, где расположена на карте эта самая Германия, и мужики поудивлялись малости её территории.
«И было всем странно и непонятно, как эта Германия осмелилась напасть на такую обширную землю…Понятно теперича. Вот оно что!».
Однако после отъезда лектора чёрные вести через какое-то время подтвердились: фашисты уже взяли Минск и за какой-то неполный месяц, даже считанные недели, продвинулись по нашей территории уже на сотни километров. Вот они, эти роднички народного говора: «Смерть да война не званы завсегда (дедушко Селиван). «Огонь с соломой все равно не уживаются», « Не те слёзы, что на рать, а те, что опосля», «Хорошо с печи глядеть, как медведь козу дерёть», « Не сам гром страшен, а страховит неприятельский барабан. А уж коль загремит взаправду, то за громом и барабана не слыхать».
-А по мне, дак так: аль голова в кустах, али грудь в крестах,- наставляет мужиков, собирающихся на войну, дедушко Селиван.
В наставлениях старика, это мной замечено во многих местах при чтении повести, немало мудрости, житейского опыта: «Гибали мы дугу ветлову, согнём и вязову», «Под носом проросло, а в голове не посеяно», « Было б запечье, будут и тараканы», « От одного отца-матери дети, и то разные».
Не унывает Селиван и в застольных посиделках:
- Дак ведь и так ещё говорится: не надо нам хорошего стекла, лишь бы водочка была…», «На пятерых припасено, а шестой сыт».
Многие шутки-прибаутки окрашены житейско-мудрым юморком, Вот они, алмазные россыпи, прошедшие огранку: «Ох ты, мать твоя, с яйцом курица» (дедушко Селиван), «Почин дороже овчин» (Давыдко), «Одного края одежка: шинель, да ремень» (Никола Зяблов), «Радость вместе, беда – в одиночку» ( Натаха, жена Касьяна), « Масть-то масть, да не слезь в грязь» ( Касьян), «Конь не ногами бежит, а овсом» (снова дедушко Селиван).
В этих и подобных откровениях – кладезь ума, народная мудрость, они глубоко жизненны и легко запоминаются, они подлинные украшения речи, её самобытности и неуёмной фантазии.
В письмах к Далю Пушкин писал: « Что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашёл! Что за золото!».
По мнению самого Даля, поговорка – это складная, короткая речь, ходячая в народе, но не составляющая полной пословицы».
Высоко ценили народную флористику Максим Горький, Луначарский, Белинский, Чернышевский, Некрасов, Карл Маркс.
Повесть Е. И. Носова – своеобразный былинный эпос, выросший из героики ратного и мирного труда нашего народа, из нашего героического прошлого, наших невзгод и побед, идущих от «Слова о полку Игорева», через Куликово, Бородинское и Прохоровское поля.
О своих задумках, о слагаемых подвига народного, его неиссякаемой энергии, превращении простого сельского труженика в солдата Евгений Иванович рассказал сам: « По мере удаления от нас тех огненных лет свершённые подвиги обретают все более высокий героико-былинный смысл, уже нашедший своё воплощение, например, в монументальной скульптуре. Стали необходимостью, особенного для нового поколения, родившегося после войны, размышления о свершённом, минувшем, которое высвечивало бы и наше будущее в единой связи времен.
И раньше многие литераторы начинали свои произведения о войне с описания сборов. Но эти зачины всегда лишь предваряли главные события, писались они бегло, походя, как всякий пролог перед основным действием. Я же решил остановиться именно на этом прологе, усмотрев в нём для себя доселе не использованные возможности создания развернутого эпического полотна…».
Меткость, афористичность народного языка, его образная, крепко запоминающаяся выразительность, другие составляющие его красоты, как видим, отличают творческие изыски самого Евгения Ивановича.
Перечитывая его повесть «Усвятские шлемоносцы», я насчитал на её страницах около пятидесяти пословиц, поговорок, стихов-плачей и других фольклорных премудростей, по-носовски согретых душевным теплом. А ведь они присутствуют и в других произведениях Евгения Ивановича, являются подлинным их украшением. Их главные достоинства – образность, краткость и выразительность, житейская мудрость. Впору составлять словарь пословиц, поговорок и иных откровений самого Носова, его фольклорных изысков. Они вряд ли пересекутся с откровениями самого Даля, могут их основательно дополнить и даже украсить.