Водитель автобуса вёз рабочих людей, как дрова. С утра их неразмятые, одеревенелые к четвергу, полусонные тела сухо побрякивали и перетряхивались на ухабах в прерывисто дёргающемся салоне городского автоэкспресса.
Мужчин явно нельзя было назвать "непросыхающими". Поэтому они могли легко сгореть на работе. Всё сухое огнеопасно. Хотя - пропитка горючими питьевыми жидкостями в понедельник может воспламенить любого, правда, не совсем к работе...
Волосы женщин напоминали пересохшую солому и, как ни странно, Масленицы... Причёски развивались на ветру под струями врывающегося и затихающего ветра из приоткрытых окон, и секущиеся кончики ломких волос расщепляли и делали густой шевелюру.
В тряске толчеи один молодой чурбан с поклона натолкнулся на старый пень, и тот отвесил ему затрещину. Никто не обиделся и не обозвал друг друга, так как они уже являлись теми, кем были.