- Чем ты занята, дорогая- спросил Агахасан, входя в кабинет супруги.
- Читаю письмо от Латифы — ханум.
- Что нового пишет супруга моего друга и наша родственница?
- Она перечисляет домашние новости, переживает, что мало видит внучку и делиться своими соображениями в политике.
- Очень интересно. Поделишься?
- Тебе известны взгляды Латифы на происходящее. А так же да какой степени, она лояльно относится к России, а в частности уважает их Правительницу. Она выражает свое негативное отношение к словам французского философа о русских как о народе, которыми нынче упиваются во Франции и в Бахчисарае.
- И что же это за слова?
«Сия нация сгнила, нежели созрела».
- Недурно, конечно. Но на мой взгляд, этот Дидро погорячился. И наблюдая за событиями, что развиваются сейчас вокруг Крымского ханства и Османской империи в частности, мне кажется русские далеко пойдут и еще не раз покажут свою отнюдь не гнилую сущность. Безусловно, мне как поданному хана не пристало так говорить, но не могу не уважать тех, кто постоянно противостоит ударам и так или иначе раз ра разом поднимается из руин.
Кстати, любимая, мне нужно ехать сначала в Италию, а потом в зависимости от обстановки во Францию и Голландию. Возможно придется посетить другие части Европы. Но пока не могу с точностью сказать какие.
- На долго? - Она поднялась с подушки подошла к сидевшему чуть дальше мужу и села ему на колени.
- Думаю, что относительно нет. Это дело политического свойства. В Италии мне нужно встретиться с неким Орловым. На сколько я понял из рассказа Тукай-бека, он не только один важных деятелей в России, но и приближенный Императрицы.
- Агахасан! Ты хочешь снова вернуться на службу? Но сейчас война и это опасно!
- Поэтому и хочу. Дорогая, прошу тебя понять правильно мою позицию. В этой войне, что сейчас Оттоманская Порта ведет с Россией, Крымскому ханству отведена не самая завидная роль. Учитывая вспыхивающие повсеместно на Балканах очаги восстаний, в организации которых Россия играет отнюдь не последнюю роль, я полагаю что нам нужно обезопасить наши имения и состояние. В противном случае, учитывая, что беи мечутся между турками и русскими, мы можем лишиться наших владений и дохода, либо им будет нанесен сокрушительный ущерб. Вчера собрание под давлением русских подписало акт об обязательствах объявить ханство независимым от Оттоманской империи.
- И чем нам это грозит?
- Продолжением войны. При чем, если беи будут продолжать метаться между турками и ими, то русские не станут ограничиваться взятой Кафой, Перекопом и Керчью. Я и мои сторонники опасаемся, что война может вылиться куда шире. И захватить уже непосредственные области подвластные ханству.
Не думаю, что русские остановятся на том, что Крымское ханство станет независимым. Все идет к тому, что рано или поздно мы станем частью их империи. И уже новые хозяева начнут диктовать свои условия.
- И что же ты собираешься предпринять? - спросила супруга.
- В Италии я планирую встретиться с графом Алексеем Орловым. Он не последнее лицо в своей империи, а по некоторым данным является непосредственным руководителем и координатором повстанческих мероприятий на Балканах. Кроме всего прочего, он ближник Императрицы Екатерины и знатный коннозаводчик. У меня к нему письма.
Она вздохнула.
- Я боюсь за тебя, любимый.
- Напрасно, дорогая. Но по разного рода причинам, я хочу взять с собой Ширин.
- Ширин?
- Да. Еще при беседах с Шамсуром — эфенди мне стало известно, что твой свекр вел с графом переписку. Переписка касалась разведения новых пород лошадей. Этот граф был заинтересован в покупке ряда экземпляров из имеющихся на то время у Шамсура- эфенди, но потом граф прервал переписку. Как оказалось он отбыл в Италию, а потом не стало и Шамсура — эфенди.
- Но Ширин? Чем она может быть полезна в твоих политических делах? И это может оказаться опасным для моей девочки. И как же Михриджихан? Ей всего пять месяцев.
- Поверь, дорогая, нашу Ширин я в коем случае не подвергну опасности не только потому что привязан к своей подопечной, и она невестка моего друга, но и просто понимаю, что ей будет весьма полезно познакомиться как с самим графом, так и посетить ряд поместий по разведению разных пород лошадей. Собственно, официальная версия поездки и будет выглядеть так, что я везу свою подопечную самостоятельно выбрать необходимых ей для скрещивания лошадей, познакомиться с видными знатоками. Кроме всего прочего, я планирую посетить выставку во Франции, а под ее завесой встретиться с несколькими влиятельными людьми. К сожалению, я опасаюсь говорить тебе больше, чем уже сказал. И конечно же тебе придется позаботиться о Михриджихан.
- Конечно, я о ней позабочусь. Но. Я боюсь, Агахасан.
- Я не могу развеять твоих страхов, любимая. Я все понимаю. Но реалии жизни требуют от меня решительного участия. Особенно сейчас, когда Селим бежал в Стамбул. Я прошу тебя лишь об одном. Верь в меня, любимая. Я сделаю все, чтобы нашей семье и нашим владениям ничего не угрожало.
Вот этого то я боюсь больше всего, любимый.
- Я почему, я не еду во Францию и Италию?.- Нурсагадат безудержно плакала, заламывая руки. Ее горю не было конца. О как же она мечтала побывать в Париже. Своими глазами посмотреть на город моды, пенящихся кружев, прекрасных манер и все того, что так притягивало ее.
Почему все лучшее в жизни достается Ширин? Почему? Ну за что мне такое наказание. Она ведь даже не с состоянии оценить всех тех прелестей, которыми полон Париж. А Италия? Ну зачем ей, если она предпочитает конюшню званым обедам, красивым тканям и украшениям? Я ненавижу ее, тетя Айшат! Она все делает мне на зло! И кто будет заботиться о ее дочери Михриджихан?
- Нурсагадат! Я тебе объяснила, что мой муж берет собой Ширин по причинам тебе известным. Именно для того, чтобы ее жизнь на конюшне приносила имению еще больший доход. А заботу о племяннице ты вполне можешь взять на себя.
- Ну и пусть! Но меня же тоже можно взять! Я конечно, люблю девочку, но о ней должна заботиться мать, а не разъезжать по тем местам, куда нужно мне!
- Нурсагадат! - в столовую вошел, где происходил разговор вошел Агахасан.- Я не буду так щепетилен, как твоя тетя. Скажу только одно. Ты не только несправедлива к Ширин, но и не понимаешь, что взяв ее с собой, я подвергаю твою опасности. Кроме всего прочего, даже относясь с уважением к твоему увлечению созданием нарядов и украшений, скажу тебе, что сейчас не время ни для развлечений ни для того, чтобы идти на поводу твоих детских капризов.
- Мне девятнадцать лет, дядя Агахасан. И всю жизнь все любят только Ширин. Даже сейчас эта мерзавка без совести бросает крохотного ребенка и едет в Италию. Ей удалось тебя уговорить. Так ….
- Вот поэтому пора повзрослеть, Нурсагадат!- Резко сказал опекун, пресекая остальные потоки претензий.
- Ах, повзрослеть! Значит повзрослеть! Хорошо! Я повзрослею. - Нурсагадат выбежала из столовой.
- Прости, любимый, ее за такое поведение. Я даже не ….
- Пора бы ее замуж, Айшат. Ей уже девятнадцать.
В ночь после отъезда Агахасана и Ширин в Италию, Нурсагадат сбежала из дома. На ее поиски были направлены все, кого удалось задействовать. Айшат написала в Бахчисарай письмо Али-бею.
Спустя три месяца приехал Эльдар и привез от Али-бея письмо, в котором было написано, что с капитаном турецкого судна не более двух месяцев назад отбыла его супруга, внешне похожая Нурсагадад. . Он знал от отца, что его жены в имении нет.
Три дня он не выпускал свою крошечную дочь из рук. Три дня он молился о том, чтобы его Ширин поскорее была с ним.
В конце октября Агахасан и Ширин вернулись. Поездка принесла ожидаемые результаты и несколько прекрасных образцов для конюшен.
Известие о том, что Нурсагадат сбежала, повергло их в шок.
Агахасан во всем винил себя. Но сделать уже ничего было нельзя. Возможность отыскать девушку за морем была ничтожна. И война была не единственной причинной тому.
В начале декабря приехал Эльдар. После ранения ему удалось вырваться домой.
Он в самый раз попал на свадьбу к Нурсабат. После которой та должна была вместе с мужем отбыть в Эдирне. Свадьбу отметили тихо, по семейному. Из родсвенников жениха был лишь его двоюродный брат. Остальные родственники покинули родину еще летом.
На его лице и теле Эльдара прибавилось шрамов. В душе по всей видимости тоже. Из пылкого романтического юноши он превратился в мужчину, приобретшего любимую жену и дочь, но потерявшего много друзей. В свои двадцать два года он командовал большим подразделением ополчения под командованием калги- хана.
Война отложила суровый отпечаток не только на его лицо. Его манеры стали более резкими, а голос глухим.
- Я смотрю в твои глаза- сказала ему Ширин- и вижу глаза старика. Не уставай пожалуйста, любимый. Ни за что не уставай жить. Я могу жить от тебя вдали. Но не смогу зная, что тебя нет. Ты очень нужен мне и Михриджихан.
- Я знаю, любимая. И что бы не случилось, я вернусь к тебе. И однажды это будет на всегда.
Пробыв с семьей две недели он снова отбыл в войско, проводив до Кафы Нурсабат и ее супруга.
В феврале после того, как отметили первый год со дня рождения маленькой Михриджихан, а Ширин только лишь поняла, что вновь ждет ребенка случилось несчастье. Агахасан, Айшат и Шамсур погибли когда возвращались из Бахчисарая от матери Агахасана, которая овдовела год тому назад и собиралась перебираться в имение Барын- беков. Как все произошло так и не стало известным для Ширин. Их тела привезли на старой телеге совершенно чужие люди. Единственное, что утешало Ширин это то, что Тависа осталась с бабушкой собирать вещи.
Опустевший дом давил пустотой. Глушил жутким звоном тишины. Три недели Ширин не могла выйти за его пределы, слоняясь из комнаты в комнату. Ей казалось, что если она из него выйдет, то потеряет и тех, что у нее остались.
Единственное, что ее возвращало к жизни- это вечные требования постоянно хнычущей Михриджихан взять ее на ручки, которой передалось состояние матери. Девочка ни за что не хотела оставаться без мамы даже со старой няней и с молодой Надей- русской девушкой, которую лет восемь назад нашли в степи недалеко от дальних пастбищ. Во время перегона толпы рабов ей сильно поранили ногу. Нога загноилась и распухла. Вероятно решив, что та не выживет, а если и останется живой то будет хромой, ее бросили умирать. Конюхи, перегонявшие табун нашли ее и не зная, что делать с ребенком принесли в имение. Благодаря заботе Айшат, она выздоровела.
Как не старалась старая Гульзафар призвать Ширин быть сильной, но она по-прежнему оставалась глухой ко всяким словам о том, что она должна держаться ради детей.
Ради Михриджихан и того младенца, который был у нее под сердцем.
- Ширин- ханум — раздался в кухне голос старшего конюха Силуяна, вошедшего в заднюю дверь.- Позвольте мне войти.
Ширин подняла осунувшееся лицо к нему, держа на руках дочь, которую кормила. И махнув рукой в сторону подушек пригласила его присесть.
Конюх замялся. Не решаясь сидеть в господском доме.
- Да садись, Силуян. - тихо сказала ему женщина- Ты с чем?
- Да... Это я.... Ширин- ханум, там пришли люди из поместья Акчу. Сожгли их. И хозяев тоже в доме прямо. Они просят взять их к нам. Говорят, что будут если чего защищать вас
- А почему они своих хозяев не защитили?- женщина внимательно посмотрела на него.
- Да к это те, что были на дальних пастбищах у них.
Ширин тут же передала дочь Наде
- Солнышко, побудь пожалуйста с няней. Мама скоро вернется. Девочка начала кукситься, собираясь заплакать. А я тебе принесу подарок от папы. Хочешь?
Вряд ли Михриджихан помнила своего отца, но это слово всегда производило на малышку впечатление. Одно упоминание слова папа делало ее спокойнее. Всех это удивляло. Особенно сейчас, когда две последних недели Михриджихан говорила свое первое слово. И этим словом было папа.
Звучавшее на разные лады, оно казалось забавляло ребенка. Она брала мать за щеки, крошечными ладошками, заглядывала ей в глаза и не переставая говорила — папа. Папа? Толи спрашивая ее то ли что-то утверждая.
Ширин попросила служанку принести ей кафтан, накинула на голову платок, что был у нее на плечах, завязала пояс и вышла на улицу.
Позвольте мне вас поддержать, Ширин- ханум. Очень скользко. А в вашем положении, знаете ли... Ширин сама вцепилась в Силуяна.
Он посадил ее в легкую коляску, на которой подъехал к дому.
Возле дальних конюшен оказалось человек сорок мужчин с женщинами, детьми и стариками. Они держали в руках вещи, завязанные во что попало.
- Кто у вас старший?- обратилась к пришедшим хозяйка.
- Я, ханум- вперед вышел мужчина.
- Как тебя зовут и что случилось в Акчу? Кто напал на имение?
- Алгай, ханумТурки, госпожа. Они отступали небольшим войском. Два дня пожили у господ, а потом сожгли и дом и их вместе с ним. Угнали всех лошадей, что были на ближних конюшнях. Перебили человек двадцать прислуги и конюхов. Те, что сумели спастись, пришли к нам. А нам ничего не оставалось делать, как собрать коней из дальнего пастбища и идти сюда. А пока мы шли они подобрались и туда. Мой старший сын. Вот он только, что приехал, сказал, что там все сожги.
- Куда они направляются? - задала вопрос Ширин.
- В сторону моря, ханум. - ответил ей мужчина.
- Значит есть вероятность, что сюда они не нагрянут. - Она тяжело вздохнула.
- Возможно и нет, ханум. Но есть и другие, которые бродят в поисках легкой добычи.
- Силуян- обратилась она к старшему конюху- вели гнать лошадей с дальнего пастбища сюда и людей тоже. - Сколько там людей?
- Восемьдесят конюхов в помощниками и семьями, Штрин -ханум.
- Пусть все идут сюда.
- Где же мы разместим столько столько людей? Да еще и с лошадями?
- Самых ценных в сараях для сена. Вынесите на улицу все сено и разделите на стойла. Что до людей, то часть их может разместиться в гостевой половине дома и в павильонах Айшат.
- Но там же розы!- Воскликнул Силуян. На глаза Ширин навернулись слезы и она дрожащим голосом произнесла.
- Розы в подвал. А людей разместить в павильонах. Все что размещения людей будешь брать у Гульзафар и Фейрузы. Пусть женщины сшивают простыни и набивают их сеном. Можно заделать дыры в старом сарае и часть людей разместить там.
Для тех, кому не хватит места, из числа мужчин, разбивайте шатры.
-Ко мне можно пятерых парней поселить — раздался голос старого Алчана.
- Фарид! Обратилась она к управляющему. Пусть с дальнего пастбища привезут весь провиант и сено для лошадей.
Ширин- ханум- поклонился ей подошедший Фарид- их около ста шестидесяти человек. - Он кивнул в сторону погорельцев. - Чем мы всех будем кормить зимой?.
- Я понимаю твою тревогу, Фарид. Но не предлагаешь же ты оставить людей на улице.
Она повернулась и направилась к коляске. Фарид помог ей сесть. И повез в сторону дома.
- Прошу тебя, Фарид, позаботься о них. У них больше ста здоровых мужчин. И они будут нам крайне полезны, если на имение будет совершено нападение. Думаю, что еды хватит, особенно, если сейчас пустить под нож большую часть овец и коров.
- Но Ширин- ханум....
- Если мы выживем этой зимой, то вырастим новых. А если нет, то они нам не понадобятся. Зерно, которое они не съедят будет необходимо, чтобы прокормить наших гостей. Мясо сложите в ледник под домом.
Она снова взглянула на управляющего.
- Чем больше у нас будет сильных мужчин, тем лучше для нас, Фарид.
- Слушаюсь, Ширин- ханум. Она посмотрела на него долгим взглядом- Помоги, мне, Фарид, пожалуйста.
- Что вы, Ширин- ханум, как же иначе. Я … это мой дом, моя ханум. Вы моя семья. Я столько лет, здесь.
- Фарид, пусть достанут все оружие. Вычистят и начинают обучать им пользоваться всех, кто в состоянии его держать.
Она закрыла устало глаза. - Спасибо тебе, Фарид.
- Могу ли я сказать вам, Ширин — ханум......
- Что, Фарид?
- Ваш отец и дед гордились бы вами.
- Наверное да, Фарид- сказала спокойно, Ширин. - Наверное да. Только сейчас я хочу узнать где находится Бекир. Он мне очень нужен.
- С ним все будет хорошо, моя госпожа.
Очень надеюсь на это, Фарид. Вот уже два месяца я не знаю где мой брат. И жив ли он после того, как напали на посольство ханства в Стамбуле. Ты можешь мне ответить, Фарид. Чем так важен был последний маленький Барын- бек? Чтобы не дать ему вернуться домой. Неужели так нужно было посылать его с Стамбул?
- Я не знаю, что вам ответить, госпожа. Я прошу вас лишь верить, что он однажды вернется и ваш муж тоже вернется. А моя жизнь полностью принадлежит вам, вашей дочери и.... - он посмотрел на ее пока незаметный живот- И тому малышу, которого вы родите.
Он тронул коляску и они с тишине подъехали к дому.
Вечером того дня же дня она села писать письмо свекру.
« Да, хранит Вас Аллах, мой уважаемый свекр. Да продлит Он Ваши дни и дни моей свекрови Латифы- ханум.
Не думаю, что Вам известно о гибели Вашего уважаемого друга, иначе Вы были бы уже здесь. Три недели тому назад, когда он с моей тетей Айшат и их сыном Шамсуром возвращались из Бахчисарая, где навещали Асию- ханум.
Мне по-прежнему неизвестно, кто напал на них в дороге. И следствие вести сейчас некому.
Слава Аллаху, что Тависа осталась в Бахчисарае с бабушкой собирать вещи.
Прошу меня простить, что не написала Вам раньше. Это было малодушно с моей стороны — предаваться горю, вместо того, чтобы написать Вам.
К Тависе наш управляющий отправлял посыльного, но вестей от нее пока нет.
Ваша внучка Михриджихан, слава Аллаху, здорова. И если милость Его сохраниться с нами, то в середине сентября у Вас будет еще один внук или внучка.
С почтением, Ваша невестка Ширин.»
На следующий день Ширин отправила посыльного в Бахчисарай. Так же ему было выдано письмо для Али-бея и Тависы. Посыльный вскоре вернулся с письмами обратно и с вестью, что в дом Тукай- бека сгорел, после того как в него попал пушечный снаряд. Спастись никому не удалось. Дом Али- бека стоял пустым. Хозяин с семьей бежал в Стамбул. Осталось лишь несколько слуг, да старая кошка Самиры, которую той не разрешили взять с собой.
Ни Тависы, ни ее бабушки дома не оказалось, как и всех слуг. Соседи сказали, что они уехали к старшей сестре Тависы во Францию в сопровождении зятя.
Ширин внимательно выслушала своего слугу, не позволяя ни одной слезинке пролиться. Она поблагодарила его и отпустила, взяв на руки подошедшую дочь.
Папа?- девочка взяла ее щеки ладошками и заглянула ей в глаза девочка. - Папа?.
Папа- подтвердила мать и крепко прижала к себе ребенка.
В мае в имение прибыл турецкий отряд. Численность его была небольшой человек семьдесят. Вначале незваные гости вели себя нагло и враждебно, но удостовериться в том, что лучше им сменить поведение на более дружелюбное помог вид не только вооруженных мужчин, но и женщин с ружьями.
Все население поместья, которое было способно держать оружие в руках за два месяца овладело всеми нужными навыками выживания.
Приветствую вас в моем доме, эфенди. - обратилась Ширин к старшему, выходя из парадного входа и не выказывая ни малейших признаком того, что он будет приглашен в дом.
- Я Искандер -паша, уважаемая. Мы с отрядом движемся в Бахчисарай, а далее в Еникале.
- Чем же я могу быть вам полезна, уважаемый Искандер- паша?- спокойно спросила его Ширин.
- Мы бы хотели воспользоваться гостеприимством вашего дома, ханум. Простите, но мне пока не известно ваше имя.
- Я Ширин из рода Барын- беков. Супруга Эльдара Газы- Булат.
Она увидела как изменился в лице незваный гость, но тот тут же справился со своими эмоциями.
- Мне очень приятно с вами познакомиться, уважаемая Ширин- ханум. Мы вас почти не побеспокоим. Лишь передохнем несколько дней и если вы настолько лояльны к моему повелителю и добрая мусульманка, то позволите нам воспользоваться вашим табуном и взять себе по паре заводных.
- Прошу меня простить, уважаемый Искандер- паша, но я не хозяйка в этом доме. Я гощу у своего брата, который ненадолго в отъезде. А также как добрая мусульманка я не могу позволить чужим мужчинам остаться в доме, пока нет моего брата. Поэтому мои люди проводят вас, уважаемый Искандер-паша за пределы земель принадлежащих моему брату.
- А как же быть с лошадями? - спросил начавший злиться паша- нам нужны свежие лошади!- Он с трудом сдерживал себя.
- Я могу вам, уважаемый Искандер-паша продать нужное количество. Думаю мой брат не будет сердиться на меня, если я проявлю такую смелость.- все так же спокойно сказала молодая женщина.
- Да как вы смеете!- закричал разъяренный мужчина- Вы- жена предателя! Ваш муж Эльдар Газы- Булат переметнулся к русским! Что вы себе позволяете! Вы обязаны поддерживать войска Великого Султана Мустафы III Хазлетлери! Повелителя мира! - он ринулся к Ширин, стоявшей на верхней ступеньке крыльца- Да сотру ваше проклятое имение с лица земли. Ты русская ….
Ему не дали договорить приставленные к горлу ружья слуг. Под ружье были взяты все его люди. Толпа людей продолжала заполнять пространство перед домом.
- Вы по-прежнему хотите рассказать мне кто я и мой муж, уважаемый Искандер — паша? - Лицо Ширин побледнело, она набрала в грудь побольше воздуха
- Да вы знаете, что с вами и вашим отребьем сделают наши войска, которые идут следом? Быстро прикажите вашим людям опустить оружие! Вы, беременная сучка!
Ширин снова набрала полную грудь воздуха. Кто-то увлек ее в дом в вручил упирающуюся Михриджихан. Гульзафар потащила ее через весь холл в гостиную. Сзади слышался звук запираемой двери. Она села в кресло и обняла дочь. Через несколько минут послышались выстрелы.
- Что происходит, Гульзафар? - Ширин попыталась вскочить, но в ее положении это уже не представлялось таким простым делом, да еще на руках с ребенком.
- Не волнуйся, Ширин. Мужчины знают, что делать.
- О, Аллах! Они их расстреляли! Да так же нельзя!
В гостиную вошел Фарид.
- А вы, госпожа, хотели, чтобы они расстреляли вас? Или Михриджихан? Или наших детей? Или вы, моя маленькая, Ширин думали что для того чтобы они ушли их достаточно было выпроводить за пределы ваших владений?
- Я не... - Ширин опустила голову. Потом встала. - Фарид! Я благодарю тебя за то, что спас всех нас. Именно теперь я поняла, что война окончательно пришла на наш земли.
- Да, моя госпожа, война либо сделает нас своей жертвой, либо мы выживем любой ценой.
- Их же нужно как-то спрятать. И лошади.
- Люди мало ели мяса в последнее время. А пепелище рода Акчу станет замечательным кладбищем для наших гостей. - сказал Фарид.
- Ты знаешь, что делать мой, дорогой друг. Я лишь прошу тебя не мешкать.
Фарид поклонился и вышел из дома. Там его ждали люди, которым он отдал распоряжение грузить тела убитых на их лошадей.
Все ценности спрятать в подвале дома семьи Акчу. Ничего не должно остаться здесь. Сложите тела и подожгите их с большим количеством дерева. Как управитесь гоните лошадей обратно и всех под нож.
Главным выполнить распоряжение управляющего вызвался Алгай.