август 2003
От автора: Данное произведение таковым не является, на художественность не претендует, претензии не принимаются.
[Современные правки даны в квадратных скобках]
1 день
Все в этом походе было просто. Однако, собирались с явными проявлениями несогласованности. Мы с Крюковым точно не договорились где и когда встречаемся, и до последнего не было понятно, плывет ли Иван Коробов – Мишин друг и одноклассник, «неформал» в прошлом и любимчик моей мамы. Все последние годы я только и слышал: «Вот Ванечка!..» итак, приехал я на вокзал, сидя на заднем сиденье «Волги» под завязку груженой тем, что я собирался дальше нести на своих плечах. Миша помог мне все это вывалить на асфальт и смотался по своим делам, а я остался скучать среди кучи барахла в тупом ожидании не знай кого не знай когда, потому как я забыл время отправления электрички. Первым, конечно, подошел Ваня, а я испытал огромное облегчение – все же втроем плыть гораздо интереснее. Ваня ж со своей стороны был удивлен, что не плывет Миша. Он долго стоял в растерянности, но потом пришел в себя и стал рассказывать про Евпаторию, из которой недавно вернулся, где проводил свой скромный студенческий отпуск. Ванин рассказ тек своим чередом, а время своим. И тут я стал понимать, что у Крюкова есть шанс опоздать на эту чертову электричку, тем более что где-то в городе троллейбусы разодрали своими рогами электрические провода. Я стал приставать к Ване с дурацкими вопросами, типа поплывем ли мы вдвоем, если майор Крюков опоздает. Ваня достал монету, бросил жребий и уныло отправился за мной в сторону вокзала, и в этот момент произошло чудо – очередные автобусные двери выплюнули крюковский рюкзак и то, что к нему прилипло. Дальше мы немедля купили билеты и в бешенном темпе, прогибаясь под неимоверной тяжестью плавсредств, рванули по перрону, как братва в «Кольце» от твоей огненной твари в Мордовии. В вагон, разумеется, мы попали в последний момент. Заняли целое купе, разложили вещички и стали изучать карты, познавать движение рек и фундаментальность мостов. У нас были варианты. Поезд по пути своего следования пересекал Сакмару и даже имел там остановку. Но можно было прокатиться дальше, вылезть в Архиповке, пройти пару километров до Салмыша и оттуда уже через Сакмару сплавляться в сторону Оренбурга. Так и поступили. Вариант с двумя реками был более заманчив и романтичен. А через два часа мы так и поступили – вывались из вагона посреди деревни Архиповки. Пока мы пересчитывали свои вещи, все местные разумеется разошлись, и спросить у кого-либо где здесь река было совершенно невозможно. Мы взвалили рюкзаки и отправились по дороге в поисках говорящего аборигена. Такой фрукт нашел Ваня, развязал ему язык, выяснил все до последней мелочи и повел нас в другую сторону. Мы дали легкий крюк, что несомненно доставило радость нашим тучным безногим рюкзакам. По пути нам встретились сельские девушки. То ли мокрые волосы, то ли полотенца, то ли купальные костюмы выдавали нам правильность нашего маршрута. Мы шли к реке, где эти разгоряченные красавицы только что охлаждали свое тело в мутных во-дах Салмыша. С нами идти они отказались, поэтому по той дороге, которую они нам указали, мы не пошли, а нашли замечательный галечный пляж с дровами и стволами поваленных деревьев для будущей палубы катамарана. Пришли. Я бросился купаться, Ваня начал новый рассказ про Ев-паторию, а Крюков отправился пилить. Катамаран получился классный! Спиленные стволы мы добросовестно перевязали веревкой – получилась довольно прочная конструкция. По середине укрепили рюкзаки, двое сели на весла по бокам этой кучи вещей, а третий расположился на корме. Плывем! Долгожданное наступило: мимо уныло текут берега, я пытаюсь блеснить с кормы, Ваня в захлеб повествует про Крымские морские берега. Проплыть удалось в тот день не много – около часа, и поскольку уже глубокий вечер мы быстренько находим подходящий пляж, где и разбиваем наш лагерь. Разморенная природа дарит нам упоенный вечер полный тишины, запаха костра и рассказами про тяжелую курортную жизнь Украины. Компанию подогревает взятая Ваней с собой бутылка мадеры. Это развязывает наши языки и умы. Мы разгорячаемся и переходим на философские темы, пока храп не обрывает наши разговоры.
2 день
Спали классно. Лето. Необычайно жаркий август. Редкое безкомарье. С утра крюковский зеленый чай и остатки вчерашней стряпни. День обещал быть погожим и все бы было хорошо, если бы не осознание того факта, что единственную бутылку спиртного мы уже выпили, а плыть еще два дня. Кстати, в тот день у нас было немало забавных встреч. Первыми оказалась дикая парочка, лежа-щая на пляже и заключившая сама себя в железные объятия. Мы оплывали их по большой дуге, подавали звуковые сигналы, кашляющего характера, но внимания не заслужили и отправились восвояси. Чуть позже мы встретили ярко окрашенную лису, выгнанную охотниками к воде. Увидев нас она заметалась по берегу и попыталась вскарабкаться на круто-отвесный склон. Однако кур-ком падала вниз. Пыталась снова и снова подняться вверх. Я даже успел достать фотоаппарат, но учитывая расстояние пленку портить не стал. После обеда я заметил веревку плывущую против течения. С уменьшением расстояния веревка оказалась ужом, который сам с удовольствием за-брался на наш катамаран и устроился возле моей ноги. Взять, однако, его не удалось. Он резво бросился в воду, но мы подцепили его веслом, схватили Крюковым, немного помучили фотографированием и отпустили. Ближе к вечеру нам встретилась машина «Жигули» стоящая на берегу возле кромки воды. Мы долго всматривались в тонированные стекла, гадая, зачем разложено водительское сиденье. Спустя минуту появляется водительская голова. Она ехидно на нас смотрит и машет рукой. Мы охотно ему отвечаем. Видно мы ничего ему не испортили. Далее видели летя-щую цаплю, еще журавля. Короче, ничего интересного. Плывем. Я большую часть времени провожу в воде, следуя за катамараном. Эти же – военный и евпаториец – даже не искупнулись. Нет, впрочем, во время обеда, когда мы варили картошку, они изумили меня, опустив свои тела в рас-каленную воду Сакмары. Однажды, я даже выбрался на крутой берег и пару километров шел параллельно их гнусному курсу. К вечеру пива стало хотеться все больше. Даже среди разговоров про Евпаторию и Российскую Армию стали прослеживаться алкогольные темы, но надо отдать должное Крюкову, он в них не участвовал. Доплыв до моста близ ж/д станции Сакмарской мы с Иваном решительно стали грести к берегу. На наши глаза попал парень стремительно собиравший свои манатки. Мы поднажали, катамаран разогнался до чудовищной скорости, со страшной силой врезался в берег, я пулей выскочил из него и раньше аборигена был у его машины. Он не только указал в какую сторону ближе идти за пивом, но и почти согласился нас подвести. «Нас» оказался Иваном. Пока они катались по окрестным берегам мы с Крюковым в прибрежных кустах наловили полсадка раков. Мы ползали шаря по дну руками среди тростников, пластиковых бутылок и использованных презервативов, как вьетнамские партизаны. Вернулся Иван с полными руками и полный впечатлений. Оказывается этот парень служит в Германии, а рыбачить приехал в родные места. Там у них, чтобы этим делом заняться, надо целый экзамен сдать. Плывем, гори-зонт затемняют Гребени. Пора одному из нас сходить на самый верх и позвонить оттудова, шобы нас завтра забрали. Я вылез на крутой берег и, сжимая в руке сотовый телефон, отправился на вершину. Что тут такого. Вот она – руку протяни, минут двадцать до макушки. Так оно и вышло, но сначала… Но сначала я узнал что такое скошенный луг – я ведь отправился на штурм верши-ны босиком. Потом – что такое ежевика – на мне ведь были только короткие плавки. Потом мой путь уперся в высокий склон, поросший лесом, и я познал колючие кусты и сучки – ведь кроме плавок на мне красовалась только дерзкая шапчонка. Настоящим и почти непреодолимым препятствием на моем пути возникли заросли крапивы. Я стоял около пяти минут на крутом склоне, кусаемый сзади комарами и жгуч спереди крапивой. Все это время я выдергивал по одной крапивине и бросал себе под ноги. Путь был расчищен, но страдания мои на том не кончились. Среди сожженной травы оголенной вершины встречались предательски колючие кустики чилижника, ужасно колючие. Тропа, идущая вдоль самого хребта, тоже оказалась коварной и полной острых камней. Вершина. В километрах десяти передо мной лежит город. Оренбург. Я звоню Мише, договариваюсь о завтрашней встрече и начинаю спуск к реке. Сами понимаете, что все происходит в обратном порядке плюс болото куда я случайно забрел и где встретил пару симпатичных диких уток. Добрался до реки обессиливший с воспаленными подошвами. С тоской посмотрел на про-стирающуюся передо мной водную гладь и понял, что плыть нету сил. Тем более, что непонятно что делать с телефоном. И тут проявился мой творческий гений. Помахав ребятам, ждущих меня на той стороне, я вытаскиваю веревку из плавок и подвязываю ей сотовый телефон на голове под шапчонкой. Вязь получилась замысловатой с кучей хитрых петель и узлов. Но Сакмара все равно широка а течение быстро. Я иду в колкое скошенное поле и собираю пустые бутылки. Сначала все подряд, потом с крышками, потом меняю полуторалитровые на двух. И так до тех пор пока у меня в руках не оказывается внушительная связка представляющая собой не что иное как «плавучее средство». Связал я их найденной на берегу веревочкой. Плыл я пока колени мои не уперлись в галечный пляж. Тогда я гордо встал, отбросил сооруженное мной плавсредство и с высокоподнятой головой отправился греться к костру. На берегу ребята уже мастерили костер, а я как всегда поставил палатку и выгреб кухонные принадлежности. На противоположном берегу притормози-ли две машины, и из них высыпалось в окружающий мир мат, дети, пьяные мужики и бабы. Чем занимались бабы я не знаю, а дети развели костер из сооруженных на берегу скамеечек и столика, мужики спустили к воде громадную резиновую лодку и стали ее накачивать. Звуки, издаваемые насосом, были настолько эротично-ритмичные, что Иван даже несколько раз вставал убедиться а не насилуют ли там кого. И разочарованно садился… накачивание лодки длилось часа полтора. Можете представить до чего они довели трех изголодавшихся парней. Дале мужики с того берега принесли к лодке огромный мотор, приладили его. Остальные полтора часа они посвятили его заводке. Надергав наверно несколько километров шнура они наконец затрещали на всю реку и браво выплыли на середину. Тут у них кончился бензин, и их бы унесло мощным в то лето течением, но Господь смилостивился над ними, движок завелся опять и им удалось выпрыгнуть метра на два в глубь берега. Через еще полчаса они гордо сделали пару кругов, усадив детей на борта и держа бензобак высоко над головой. На вираже один из мужиков чуть не вывалился из лодки, но это мелочи. С наступлением полной темноты, они исчезли настолько стремительно, что мы даже не заметили, когда они вытащили наверх лодку, а мы приступили к варке пойманных раков, порт-вейну и пиву. Портвейн был хреновый, раков мало, пиво теплое, так что мы легли рано особо не поговорив, разве что немного про Евпаторию и Российскую Армию.
3 день
Утром мы лихо собрались, позавтракали зеленым чаем и остатками овсянки, и форсировали Сакмару. Я вплавь. На том берегу разбросали свои вещи по всему пляжу, забацали вареную картошку и стали ждать время Х, коротая время в разговорах о Российской Армии и Евпатории. За пол-часа до его наступления сложились, и под неимоверным гнетом рюкзаков выступили в точку С, где уже через 5 минут нас подобрал Миша. Все.
3 сентября 2003