Впервые я летела на большом самолёте. Это был, кажется, ТУ-104.
А до этого летала только на АН-ах. Они обслуживали районные аэродромы, поросшие короткой травой. Где-нибудь с краю аэродрома была привязана коза или корова, которая мирно пощипывала траву на привязи под урчание моторов. И полосатая кишка ветрового конуса болталась на ветру.
Всё было уютно, спокойно. Никто не досматривал.
У меня на груди спал месячный сынок. И я была для него всем в этой мире, вместе с ним мы проваливались в невидимые воздушные ямы
Иногда самолёт ложился на крыло, и земля падала куда-то или наоборот, ползла вверх.
Четырёхлетний мальчик сказал своей маме:
- Мама, пойдём домой! И потянул её в сторону входного люка.
Кто-то дремал, пристёгнутый к жёсткому сидению.
Кто-то смотрел в круглый небольшой иллюминатор, где уменьшались дороги и машины, где изгибались причудливо реки, аккуратно стояли стога сена, мелькали деревушки.
А мой сын, мой долгожданный малыш, сладко спал и не знал, что он летит над землёй.
Мама в дорогу сунула мне бутылочку молока для него.
Когда полёт был закончен, я осторожно вышла из самолёта. В маленьком вокзале было не многолюдно. Покормила из бутылочки ребёнка. И только много лет спустя, вспоминая этот полёт с сыном, подумала:
- Как же я была бестолкова в свои тридцать лет. Можно было просто покормить малыша грудью.
Как же добираться дальше домой?
Позвонила в правление колхоза, где работал муж. Трубку никто не поднял.
Позвонила в редакцию, где я когда-то работала.
За мной на редакционном газике приехал очень озабоченный редактор и отвёз к коллеге по работе.
И только годы спустя я узнала, что наш газик редакционный был не совсем исправен. Но, несмотря на это, мы благополучно доехали до городка нефтяников.
Люди были добрее?
Или привезти бывшего работника, помочь ему считалось нормой?
А ТУ-104 был огромен. Это я поняла, когда мы поднялись над розовеющими облаками. Они лежали внизу, как белые величественные барханы. Незнакомое мне великое пространство.
Во мне поднималось восторженное чувство гордости. Я упивалась ощущением полёта.
Не было раньше, в восьмидесятые годы, гласности. И об авариях мы ничего не знали.
Я впервые летела в Минеральные Воды на курорт по профсоюзной путёвке, которая обошлась мне в тридцать восемь советских рублей.
Перед полётом надо было пройти через пропускной контроль.
Когда я проходила, где-то пронзительно звякнуло. Работники аэропорта переглянулись.
-Что у вас?
Я растерялась.
Из железа у меня была только булавка, на которую был заколот в кармашке скромный запас бумажных денег.
А кошелёк был полностью набит мелочью.
Когда я его открыла, то мелочь со звоном рассыпалась под ноги проверяющим.
Мне было стыдно. Но сейчас я вспоминаю об этом с улыбкой.
Больше я на самолётах не летала.
Маленькие аэродромы районного масштаба в девяностые годы были закрыты.
фото из интернета