Эпизод 2. 2. «Летучий голландец»
Вверх, вперед и вверх по расширяющейся спирали, как на гравискейте. Сквозь серый сумрак, сквозь сумерки вирта, мимо разноцветных окошек чужих псевдореальностей. Можно остановиться, можно заглянуть в них, но это столь же бестактно, как любое подглядывание за чужой жизнью – так что мимо, мимо, мимо… Вперед и вверх.
На какой-то краткий (бесконечный?) миг окунаюсь в реальность, сотворенную Вигой – ту, в которой мне полагалось бы быть. Сказку, созданную для меня – при том, что прочесть ее мне не суждено, не суждено там оказаться. Там зима. Но не ядерная зима Йотунхейма < В скандинавской мифологии – ледяная страна, обиталище великанов, лежащая далеко на севере.>, как можно бы ожидать, а та, где мягкий пушистый снег опускается с небес, и трещит огонь в печке, а стекла в морозных узорах, где Гензель и Гретель, санки и красношапочные гномы, а Гензель рыж, долговяз и, кажется, даже слегка клыкаст. Сказка, которой так не хватает этому миру. Не хватает мне.
Мимо. мимо, мимо чужих мирков, чужих сказок. чужого рая и ада в псевдореальностях, мимо чужих надежд, не фиксируя их, лишь отмечая – они есть, они разные. Странно, что я не замечал их раньше, что вижу их только теперь, когда сознание обострено то ли «оборотнем», уже ставшим частью меня, то ли приличной дозой «бродяги». Но – мимо, мимо…
…в соленый ветер, свистящий в снастях, срывающий с зеленоватых валов клочья пены, на скрипящую и качающуюся палубу, под хмурое предштормовое небо. Где-то выше хлопает-полощется на ветру флаг – и я уверен, что цвет его черен, а на черном фоне белеет череп со скрещенными костями. Отрывистые, лающие команды, визг боцманской дудки, обрывки ругани на всех языках и наречиях. Все-таки пацан он, этот мой «найденыш». Романтик. От нас, людей, нахватался, что ли?..
Да и сам он переменился: весь такой в белой рубахе, в черной бандане, с парой пистолетов за алым кушаком, черные глаза блестят, короткая бородка курчавится – ни дать ни взять, Джек Воробей из древнего плоскостного фильма! И подлетает к нам бритый наголо дылда с абордажной саблей на широком ремне, весь сплошь в синеве наколок:
- Капитан? Какие будут распоряжения?
- Рифьте паруса. Курс прежний. Попытаемся уйти от шторма.
- Хорошо, капитан, - и на нас косится диковато. Ну надо же, «найденыш» им даже человечьи реакции прописал! На совесть постарался, чего уж там – именно так бы приученный ходить по струнке морской волк-головорез и воспринял бы появление на борту рыжего демона и высокой женщины с кинжалом-кайкэн <Разновидность танто с клинком ок. 20 см. и без цубы. Использовался как оружие самозащиты (а также ритуального самоубийства) как мужчинами, так и женщинами.>, упрятанным в лаковые ножны за широким поясом-оби. То есть, удивлен, ошарашен, шокирован – но виду не показывает частью из пиратского гонора, частью – потому, что с капитаном шутки плохи…
- Все в порядке, Рой. Эти люди – мои гости, так и передай своим парням. Мои личные друзья. Спустимся в каюту? – это уже к нам. Киваю, сбегаю следом с полуюта по узенькой лестнице, еще пара ступенек вниз, узенькая дверца…
Нет, ну точно, блин, романтик! Этакая варварская роскошь (тщательно продуманная): какие-то жуткие ятаганы на аляповатом восточном ковре во всю стенку, на стенке напротив – какое-то невыносимо батальное полотно (ясен перец, все в девятых валах и пороховом дыму), здоровенный окованный сундук, небрежно брошенная на затейливый столик между бутылей и бокалов шпага, с крюка в уголке пожелтевший череп скалится… То ли откровенный штамп, то ли тонкий стеб над штампом.
Впрочем, я-то чиниться не стал: плюхнулся в кресло на гнутых ногах, нацедил себе полный бокал чего поближе оказалось, глотнул – ух, забористо! – и спрашиваю:
- Слышь, гемен, а в чем прикол-то? Почему эту твою штуку отследить нельзя?
«Найденыш» мелочиться не стал – цапнул со стола бутыль, к горлышку присосался, ногу в ботфорте этак картинно на соседнее кресло поставил – и отвечает:
- Да потому, шеф, что мы постоянно перемещаемся. Не имеем четкой привязки. Ну, понимаешь, блуждающий домен, такой себе «Летучий Голландец» - Фигаро тут, Фигаро там…
- Не понял, - говорю. – А как такое вообще возможно-то?
А он, стервец, только руками разводит с улыбочкой:
- Возможно…
Вот уж воистину: век живи, век учись, а все равно дураком помрешь… Ну, то, что такую штукенцию способен соорудить только вирт-мастер класса экстра, даже не обсуждается, но ведь мне-то «малую Японию» тоже, в общем, не лох делал, мастерюга из широко известных в узких кругах, своих денег он по-любому стоил… но вот о таком способе шифровки даже не заикнулся. Опять фантомские штучуи-дрючки?.. Ладно, чем-чем, а этим себе голову забивать сейчас уж точно не время. Итак с Дока начинать или с Фэтти? Или…
- Слушай, подруга, ты же мне, помнится, кое-что пообещала?
- Ты о каком именно обещании? Если пробить инфу по этому вашему… боевику, то извини, пока не получается. И без подключения еще кого-то не получится, - вроде, в вирте и эмоции прятать легче – а напряглась кицунэ, занервничала. И явно не из-за самого вопроса.
- Так. Делаю вывод: ты попыталась. И что? Что тебя напугало?
- Да то, что меня чуть не выпили! Причем в вирте.
- Так. С этого момента в подробностях.
- Сам же понимаешь, рассказать не получится. Слов таких еще не придумали.
- А показать? Ну, сама же знаешь, мы в вирте, вроде как, запись прокрутить можем – как оно было, что… А я просто к этой записи подключаюсь – и все вижу-чувствую.
- А-а, - говорит, - вон ты о чем? А не боишься, Рыжий?
- Боюсь. Если уж ты на кого-то покруче напоролась…
А она себе рому или чего-то такого полный бокал напузырила. жахнула залпом, как заправский пиратский боцман, и говорит:
- Напоролась, Рыжий, ох, напоролась… И ты знаешь, у меня как-то твои слова насчет Прототипа А из головы не идут.
- Ох ты, цаонима! – я аж за голову схватился. – Слушай, по-моему, у вас в «Метаморфах» либо законченные романтики работают, либо законченные кретины. Ну ладно, ты, допустим, девочка тепличная – только без обид!.. А вот так свои… разработки на вольные хлеба выпускать – это что, в порядке вещей? Ты вообще-то за этот самый Прототип А что-нибудь знаешь?
- Нет, Рыжий. И добром узнать пыталась, и тайком подобраться… Только все сведения, сдается мне, от таких, как я, и шифровали. Очень не хотят, чтобы мы друг о друге что-то знали. Но тебе, может, и скажут.
- Так-так?..
- Ну, наши яйцеголовые… Заронила я им мыслишку, они ручками-ножками сучат, так не терпится с тобой повидаться, - улыбается кицунэ – через силу явно. Ох и напугал же ее кто-то… Впрочем, и Кошку тоже – а Нэко-сан у нас точно не из тепличных девочек, стержень там еще тот. И как-то оно все одно к одному ложится.
- Это ты хорошо придумала. Ладно, мы их еще малость помаринуем, чтоб дозрели. А пока – как насчет показать мне, с чем ты на Каналах столкнулась?
- Слушай, Рыжий, прежде, чем что-то показывать, мне самой как-то все это надо воедино свести. Иначе не картинка будет, а полный раздрай.
- Принято, - говорю. – Так. Ты как насчет с Фэтти общнуться? А может, и пугнуть его легонечко?
Она аж скривилась.
- Рыжий, - говорит, - ты не понял еще – мне совсем не в кассу, чтобы кто-то знал, что я во всем этом участвую?
- Баш на баш, - говорю. – Ему тоже не в кассу, чтобы кто-то узнал, что его аналитика для Департамента уходит на сторону. Слушай, кин, поверь моему тактическому чутью – время форсировать события. Потому как время поджимает, и в случае чего ты, подруга, в башне из слоновой кости не отсидишься. Разломают твою башню на зубочистки.
- Ох, надо было и мне с вами «бродяги» дунуть… И почему я тебе верю, Рыжий?
- Да потому что я партнерам не вру. Из принципа. Так, гемен, сейчас я одну мессагу отправлю, а ты аватарчик сюда протащишь, годится?
- Не вопрос, шеф.
И точно – не успел это я сообщение шарахнуть (коротенькое, буквально одно слово «Сейчас» с эмограммой «тревога-тайна-опасность») – и вот он уже, мистер Фэтти, тут как тут, сидит на кровати (а вы думали, тут койка корабельная?), и глаза выкатил – аж монокль на цепочке повис. А меня ах на хи-хи пробивает: если он в своей клетчатой паре и котелке и в Малой Японии-то карикатурно смотрелся, то в этой декорации как-то совсем не монтируется, словно не в фокусе. Из другого анекдота…
Но оклемался моментом – старая школа, уважаю:
- Доброго дня всем присутствующим. Рю, скажите-ка мне, вы решили в одностороннем порядке отменить пункт о конфиденциальности?
- Определение к данному случаю не подходит, дорогой мой Фэтти. Те, кого вы видите перед собой – часть как проблемы, так и ее решения. Включая вашего покорного слугу. А главное – здесь наверняка найдется кукурузный виски.
Он только головой покачал, хрюкнул и говорит:
- Признаться, ненавижу это пойло… Но пара глотков крепкого сейчас бы не помешала. Пусть даже и виртуального.
«Найденыш» только с вежливым поклоном на стол ему указал – угощайся, мол, чем душа пожелает. Ну, Фэтти, значит, угощается чем-то прямо из пузатой бутыли, презрев стакан, а я «оборотня» к новому уровню восприятия подстраиваю. И что-то в настрое моего клиента старого, в его аватаре мне не нравится, но что именно – никак не могу ухватить. Ладно, будем надеяться, по ходу прояснится.
Ладно, закончил он угощаться, плюхнулся обратно, глазенками меня сверлит:
- Ну что же, Рю, я жду объяснений.
А я, значит, улыбаюсь ему ласково-ласково, клычища свои щерю:
- Да нет, дружище. Это мы ждем объяснений. Откуда «Метаморфы» узнали о нашем с вами договоре – и кто еще о нем узнал. И кого еще вы подключили к поискам. Сдается мне, что весьма неавантажных личностей подключили, а, Фэтти?
Провоцирую, понятно – в духе «прекратил ли ты избивать свою жену?». Не то что бы ждал, что он на такое фуфло поведется, но как-то же растормошить его надо? Не на такого, впрочем, напал. Выудил наш Фэтти из кармана толстенную сигару, кончик скусил, раскурил, пыхтя и сопя, и говорит:
- А ведь вы оскорбляете меня, Рю.
- Лучше, - отвечаю, - вас, чем собственное профессиональное чутье. К предполагаемому противнику идет серьезная утечка, и подозреваю, не из одного источника. Убедите меня, что вы не один из них.
- Предлагаете доказать, что я не фантом?.. Что ж, извольте. Думаю, моя информация способна вас убедить – та, что я обещал раздобыть? Но не раньше, чем ваши… коллеги соизволят отрекомендоваться, - ни разу на моей памяти Фэтти таким чопорным не был. Сдается мне, отношения с ним я сейчас рискую крепко попортить…
- Ну, что, коллеги? Соизволите?
- А соизволим, - «найденыш» во всю пасть лыбится и явно спектаклем наслаждается. – Начнем с меня, поскольку оно проще. Я обычный, рядовой фантом, прописавшийся в вашу реальность. Не единственный, как вы, наверное, догадались. Можете называть меня «мастер Ник», - и театральный поклон напоследок отвешивает, засранец. Фэтти только было рот раскрыл – то ли спросить чего, то ли возмутиться, – а кицунэ, умничка, уже тут как тут:
- Ну, со мной и вовсе просто, Фэтти-сан. Я почти то, что вы ищете. Называйте меня Прототип Б – и можете считать неофициальным представителем «Метаморф индастриз» на наших милых неофициальных посиделках. Кстати, могу поздравить с любопытным анализом проблемы. Весьма точен, хотя и исходит из неверных в корне предпосылок – что заставляет поинтересоваться вашими источниками информации. Как в самой корпорации, так и вне ее.
Вот тут проняло нашего Фэтти, до печенок прошибло, уж это-то даже без «оборотня» чуется – уж он-то кицунэ пусть бегло, но прокачал, зуб даю, что-то у него на этот счет в заначке имеется. Но умеет, старый пакостник, удар держать. Пыхнул сигарой, поклонился не менее театрально, чем «найденыщ»:
- Что ж, я польщен. И констатирую, мистер Рю, что предварительную часть нашего соглашения вы выполнили с лихвой. Очередь, видимо, за мной?
- Не так быстро, Фэтти. Пока я столкнулся с крайне неприятным явлением – ваши секреты текут во всех направлениях. И мне важно знать, с какого уровня.
Он меня взглядом прямо-таки заморозил:
- Рю, а вы отдаете себе отчет, какими серьезными обвинениями бросаетесь?
- Слушайте, дружище, мы с вами не барышни из анимэ. Вместо того, чтобы дуться, просто сопоставьте факты. О вашем заказе моментально узнали «Метаморфы», это раз. Узнали не только они, это два – в Океане нас взяла в оборот довольно-таки крутая команда «цифровых ниндзя». На хвост вашему объекту упали весьма мутные личности из Ныряльщиков – это три. И на закуску, тот островок, где мы с вами столь мило сиживали за сакэ, меньше, чем через полсуток после вашего визита ломанула какая-то весьма крутая падла. По почерку, напрямую связанная с баохузами, - понятно, что полный расклад я ему выдавать не спешу. Посмотрим, как он хотя бы с этим-то разберется. Да и Кошку с Вай ему светить – хотя бы на уровне упоминания – совершенно незачем.
Он снова к бутылке присосался – нет, режьте меня, а в реале у него те же проблемы с алкоголем, что у меня (в смысле, очень хочется порой, но нельзя).
- Да, я бы сказал… многозначительно. Могу вас понять. И вы думаете, что я…
- Ничего я не думаю. Пока. К вам лично у меня до сего момента претензий не было – ну не первый год работаем. Но Фэтти, вы же, цаонима, гуевы нейтралы! Без обид, но для вас логично заложиться на любой исход грядущих событий, нет?
Аватар, конечно, легче контролировать, чем физиологические реакции: ни глазки у Фэтти не забегали, ни в пот его не бросило – но явно, ребята, попал ваш Рю-Акагэ если не в десятку, то где-то близко! Во всяком случае, «оборотень» именно так и вещует – а на уровне логики я ему склонен верить. А заодно уж и определился, что мне сразу не понравилось: не информация моя старичку Фэтти нужна, а мои реакции. И то, что я вот так, походя, до цели добрался, в его планы не входило точно. Хотя на прямую подставу все это непохоже, все ж не станет старая школа до такого опускаться – а вот на то, что некий рыжий ёкай должен был отвлечь охрану «Метаморфов» от серьезной попытки взлома, вполне тянет.
- Ну так что, дружище, кажется, за вами должок в плане информации? Вытекающий из непосредственно обстоятельств? А теперь скажите мне, кого вы наняли в параллель со мной и какие задачи ему поставили? Ну не своих же Ныряльщиков вы на дело отправили – вам-то лишний следок, ведущий к вашей норке, совсем не в масть, верно?
- Рю, вы же понимаете, что я…
- Поверьте, мне тридцать два, и я очень понятливый. Я даже помогу вам немножко. Это был некто, известный под ником Ледяной Хаук, верно? Подозреваю, что ему-то меня слить вы не постеснялись. Ничего личного, обычный гамбит, не так ли?
Вот все-таки уважаю я наше старичье! Не стал Фэтти ни выкручиваться, ни отпираться – ниже его достоинства, понимаете ли:
- Что ж, Рю, вынужден признать, что недооценил вас. Возможно, мне стоило иначе распределить роли в этой постановке… Да, в общем и целом вы правильно рассчитали – это действительно был Ледяной Хаук. На тот момент он показался мне более технически обеспеченным и… беспринципным. Детали излагать не буду – просто боюсь.
- Фэтти, дружище, да после всего этого вам не кого-то, а меня бояться надо. Да, еще Одиссея с его головорезами… Если вы нанимаете типа вроде Ледяного, значит, планируете ликвидацию объекта в случае неуспеха вербовки?
- В таком случае вам и меня бояться надо, - это кицунэ вступила, и голосок мягкий-мягкий. Если с… объектом что-то случится – в плане физическом или даже моральном – это станет для меня личным делом. И поверьте, я в состоянии подключить к решению этой маленькой проблемы не самую слабую корпорацию. Меня там, знаете ли, ценят – пусть я только прототип, но зато штучный…
- Ну а я всего лишь фантом, - пожал плечами «найденыш». – Ваши глобальные расклады мне, по большому счету, до фонаря, но вот шефу я все же кое-чем обязан. Продолжать, я полагаю, излишне?
Нет, не из тех Фэтти, кого на испуг можно взять. Губы сжал, помолчал – и говорит негромко:
- Хорошо. Как известно, бьют не за то, что украл, а за то, что попался… Так чего же вы от меня хотите в качестве компенсации?
- И опять – не спешите. Давайте-ка проясним такой момент: ведь вы в качестве информационной составляющей нашего договора хотели мне именно Ледяного слить? В качестве ниточки? А того, кто стоит за ним, вы реально боитесь, так?
- Боюсь, - это он без лишнего вызова, просто констатируя. – И вам советую. Впрочем… у вас, может, что-то и получится.
- И вы не врали, говоря, что существующий миропорядок вас устраивает, не так ли? То есть, просто закладывались, чтобы при любом исхода не остаться в накладе? Дело житейское. Но согласитесь, этот кусочек информации актуальность утратил.
- Логично.
- А потому поступим мы с вами просто. Будем считать, что вы мне должны. И этот долг я в ближайшее время востребую.
Ох и не понравилось ему это! Но опять же, отпираться не стал – и не из страха, а из гонора профессионального:
- Что ж, Рю, тут вы в своем праве. Что-то еще?
- Да. Гонорар я отработал? Доказательства налицо?
- Будем считать, что так.
- Мотирон <Естественно, разумеется (яп.).>. Так вот, Фэтти, сумма понадобится мне наличными в ближайшие несколько дней.
- Не хотите оставлять следов транзакции? Что ж, разумно. Где, когда, как?
- Об этом сообщу дополнительно. Надеюсь, фокусы с вашей стороны закончились?
- Во-первых, они обходятся себе дороже, особенно при таких… гарантах сделки. А во-вторых, действительно смена миропорядка с моими планами не слишком согласуется. Надеюсь, это недоразумение не повлияет на наше дальнейшее сотрудничество?
- А вот это, Фэтти, уже зависит целиком от вас. Скорее всего, вашей команде аналитиков придется в ближайшее время выложиться по полной – и без каких-либо утечек на сторону… Ну что, все на этом?
- Только одно, Рю. В качестве небольшого информационного бонуса. Моей команде удалось пусть не вычислить истинного заказчика, но просчитать. Если коротко… это не совсем человек. Человеческого там много, очень много… но логика сродни той, что вы, Ныряльщики, пользуетесь в Океане. Уж не знаю, насколько это вам поможет…
- Мне сейчас все поможет. Спасибо, Фэтти.
- Пустое. Я же должник, не забыли? И… удачи вам, Рю.
Вот и все. Был Фэтти – нету Фэтти. Без шума и пыли отстыковался от «Летучего голландца» в какую-то свою псевдореальность. Я только дух перевел, пузо поскреб шумно – и по дурному примеру прямо к горлышку присосался, глотая иллюзию рому. По хорошему бы и в реале стоило напиться в хлам, но не получится – и не только из-за возможных постэффектов.
Оторвался я это от бутылки, вижу – а кицунэ на меня как-то странно поглядывает: не то с иронией, не то с восхищением, не то с испугом:
- Рыжий, а тебе говорили, что ты страшный человек?
- Слушай, ты действительно с этим биантаем <Извращенец, ненормальный (кит.). В китайском используется как абсолютно ненормативное оскорбительное выражение, т. е., по оценочному смыслу близко нашему «пидор».> собираешься дальше работать? – это уже «найденыш» подключился. – После того, что…
- Мне за последнюю пару дней много чего говорили. И да, гемен, я именно что собираюсь с ним работать. Потому как он по-своему еще вполне честный мужик. А профессиональная тусовка, если вдуматься – кружок-то очень тесный.
- Шесть лет, как между вами, гомо, блин, сапиенсами, трусь, а все к вашей логике привыкнуть не могу… Когда она вообще есть.
- А ты привыкай побыстрее. Со мной еще не то увидишь… Ну а тебя-то, бисёдзё, что на сей раз испугало?
- Рыжий, ты вообще отдаешь себе отчет, как ты этого деятеля запрессовал? Причем не вербально даже.
- Че-го?!
- Да того самого. Ты вообще слышал когда-нибудь про ауру в вирте?
- Это фантастика, кин. Только в Океане бывает, да и то не всегда и не у всех.
- Не фантастика, шеф, - «найденыш» с бокалом в руке только головой помотал. – На меня давило – просто трындец.
- Так, народ, а сейчас скажите мне, что вы прикалываетесь. Очень прошу.
Молчание. Ну, что не прикалываются – это я и так знал, такими вещами не шутят. Зато, кажется, начинаю потихоньку врубаться, что за адский подарочек мне Колдун подсуропил – а называется он простым и коротким словом «власть». То есть, если бы не какие-то воздействия с моей стороны – черт его знает, направленная суггестия или что там на самом деле – непонятно еще, как бы наш с ним разговор повернулся. Или еще краше: он все, мной высказанное подтвердил только потому, что я этого хотел? И что самое паршивое – я-то сам эту лабуду не отслеживал, не сознавал, пока мне со стороны не сказали! Вот вам, стало быть, и все изменения личности, а до кучи усиление изначальных черт… И ведь никуда не денешься, так оно и обстоит. Тут и в самом деле впору с катушек соскочить…
А главное – ни Колдун ни Кракен о таком воздействии своего изделия наверняка вряд ли знали. Догадывались – может быть. Потому и предупреждали – мол, если что, из-под земли, парень, достанем… Однако, Ледяного вот не достали до сих пор. Кстати, а вот выступление шаоньянов на Каналах или массовая экспансия фантомов не могли быть обкаткой этих же воздействий, только сознательно и в массовом порядке? Если да, совсем невесело получается: Тому, кто таким оружием владеет, даже напрягаться не придется, чтобы новых «рекрутов» мотивировать – любую пургу прохавают… И «сырья» для массовых выступлений тоже хватает: те же социальщики, которые баохузов открыто не поддерживают только по лени и робости… гуй, да любая отмороженная и деклассированная стая, любые люмпены поведутся! И тут сам-то лозунг неважен. А хуже всего то, что я в ответку аналогичные методы использовать не смогу – пока, во всяком случае. Ну вот как-то оно мне поперек всех принципов.
Цаонима деби <В китайском еще менее цензурный вариант выражения. Дословно – «Е…ть п… твоей матери!».>, а мне же еще и с Кошкой как-то общаться предстоит, и с Вай! А если я вот таким макаром, сам того не замечая, и на них воздействовать буду? Как мне вот с этим-то жить? Если, скажем, у Кошки хоть какой-то иммунитет к подобным
воздействиям предполагается (хотя тоже еще вопрос), то уж Вай-то этими виртуальными штучками пользуется постольку-поскольку, у нее способов защиты…
Да что я в этом всем копаюсь, как придурок, тикусё? Кто в моей голове хозяин – я или какая-то прошивка, пусть даже самим Кракеном – а хоть бы и Господом Богом – откорректированная?! Есть такая штука – значит, надо брать ее под контроль, а уж как – решим по ходу. А взявши, использовать против Ледяного, против баохузов, против любой сволочи, что на дороге встанет – и сопли не жевать при этом. Чтобы Рю-Акагэ дело всей жизни слил из каких-то там этических соображений?.. Нет, при определенных обстоятельствах слил бы, конечно, но они пока не наступили, а если повезет хоть немного, то и не наступят никогда.
- Так, народ. А скажите-ка, в реале у меня тоже…
- Нет, - «найденыш» рукой дернул резко, отметающе – аж пойло из бокала расплескал. – Думаешь, я бы тебе не сказал?
- Так держать, гемен… мастер Ник. И впредь, други, если что-то такое проскочит, тут же давайте мне знать. Не при посторонних, ясен пень.
А кицунэ с «найденышем», значит, кивают и глядят на меня этак понимающе – и тошно от этого понимания, хоть в петлю лезь. Но на своих партнеров, свою команду, замены которой не предвидится, из-за такого кидаться – вообще последнее дело. Ну не виноваты же они, что им такой безбашенный тёхон’нин <Заводила, вожак, главарь (яп.).> достался?..
В общем, глотнул я еще разок – забалдеть-то все равно не получится – и говорю.:
- Ладно, бисёдзё, ты как – созрела мне показать, на что там на Каналах напоролась?
- А без этого никак, а, Рыжий?
А я что – только руками развел:
- Никак, - говорю. Дело, видишь, такое, что надобно мне там завсетиться. Хоть в вирте, но кое с кем законтачить.
- Ты знаешь, в вирте сейчас поопаснее, чем в реале.
- Вот и посмотрим. Не могу я сейчас в реале на Каналах отсвечивать.
- Ладно, - вздыхает – и видно, что смерть ей, как не хочется вспоминать. – Подключайся.
- Так, шеф, а я?
- А ты что, гемен, со мной собрался?
- А тебе что, гемен, связной не понадобится?
- Ладно, будем считать, убедил. Только постарайся народ не шокировать своими премудрыми суждениями, ага?
- Да не вопрос… Ну, кицунэ-сан, мы готовы.
- Время, кин, время. Поехали, что ли?..
Кто не выходил в запись чужого вирта в чужой шкуре, в чужом сознании, тот, уверяю, ничего не потерял. Во-первых, уровни восприятия тяжело подстраивать. С «оборотнем» в башке малость полегче, но тоже не фунт изюма, поскольку ты-то видеть и чувствовать привык совершенно иначе. А тут даже эмоции чужие… Во-вторых – полная невозможность вмешаться в действие, что-то изменить, как-то отреагировать на ситуацию. А у Ныряльщика, чуть не полжизни проводящего в вирте, оно просто в крови – действовать, причем желательно на опережение, а такое вот пассивное наблюдение, сопереживание – со-проживание – оно хуже горькой редьки. И сам бы я рад от этого отвертеться, да вот иначе-то никак.
Ну да ладно, сам напросился, чего теперь стонать. Я-кицунэ – в привычном серебристом сумраке, на перепутье эфемерных псевдореальностей, на дороге из желтого кирпича, пролегающей через кроличью нору. Непривычно на мягких лапах, оборотнем, ниндзя, бесшумной абстракцией, текучей водой и дуновением ветерка… Кружными путями, сужая спираль, окольными тропами, ведомыми только мне. Не дорога Силы, но иной, вкрадчивый путь. Путь кицунэ, многоликой демоницы.
Чужой путь, совсем не похожий на обычные тропы рыжего ёкая с коротким мечом, и розами он не усыпан. Задворки чужих псевдореальностей, нагромождение странных образов, цифровая свалка, живущая какой-то своей, странной жизнью. Какая-то совсем иная, непривычная топография вирта, ориентироваться трудно, почти невозможно, остается положиться на чужую личность – и на «оборотня», уже ставшего частью личности моей. Инфопространство Каналов во всей красе – и выглядит совсем иначе, чем привык его видеть я. Причудливое переплетение разноцветных нитей-дорог, живой, завораживающий узор, открывающий свои тайны только посвященным. Каким-то краем сознания я-ёкай понимаю, что «найденыш» -то в этом кажущемся хаосе сориентируется лучше, что для него каждая из этих манящих троп выводит к конкретной цели.
Присутствие Другого. Оно не локализовано, оно разлито повсюду оно сжимается плотным невидимым коконом. Он не здесь Он здесь. Он везде. Чувствую страх кицунэ – и к страху примешивается что-то еще. Жалость? Сочувствие? Грусть?.. Я боюсь его – но в то же время словно боюсь и за него.
- Дальше хода нет, - не гром, не шелест, просто холодный, безжизненный голос, словно из допотопного дешевенького модулятора. Словно вижу пылающие синим соответствующие понятия-эмограммы – они тоже возникают ниоткуда, они не вовне – это я странным образом заключен внутри них.
- Это вирт, и я иду, куда хочу – ответ обжигает, как сухой лед – не знал, что кицунэ способна на подобный тон.
- Нельзя, - все так же ровно откликается голос отовсюду и ниоткуда. – Опасно.
Нежелательно. Запретная зона.
- Кто ты, чтобы запрещать мне? – в моем (кицунэ) голосе расчетливый вызов, яд, обнаженная сталь бритвенно-острого клинка. – Мне, госпоже этого пространства?
- Живу я здесь, - констатирует голос совершенно буднично. Что-то в общем фоне мешает даже заподозрить в ответе иронию. – Я сам – это пространство. В известной мере.
- Ты, человечишка?! – кицунэ великолепна, жаль, что не могу видеть ее (себя?) со стороны. – Покажись, хватит прятаться за иллюзиями! Я – королева иллюзий, а ты?
- Не король. И не человечишка. Я не хочу тебе вреда. Уходи. Нежелательно, запретно, неприемлемо. Привлекает ненужное внимание. Ко мне, к тебе. Это пространство теперь я. Но других удержать не смогу. Может быть опасно.
- Ты угрожаешь мне?! Ты, не имеющий облика? Не имеющий сущности? Ты – никто, и не можешь никому ничего запрещать.
- Я – никто, - соглашается голос без тени сарказма. – Но могу и запрещаю. Или буду вынужден защитить себя.
- Так значит, ты боишься? Меня, слабую женщину? – своим сознанием, сознанием ёкая, отмечаю, что логика тут и не ночевала. Но Другого это, кажется, не смущает – не знаю, можно ли его чем-то смутить вообще:
- Не боюсь и не тебя. Это пространство – я. Уходи. Нежелательно, запретно, - жгучий холод эмограмм сдавливает, не отпускает, вытесняет. Чувствую за ним что-то большее, что Другой не умеет выразить – или просто не допускает наружу.
- Чего ты хочешь, безликий?
- Быть. Просто быть. Быть обликом. Быть пространством, - сияние эмограмм становится ощутимо плотнее, они словно выстроены из горящих лезвий, готовых искромсать неосторожного.
- Тебе кто-то мешает?
- Ты. Такие, как ты. Другие. Вы не хотите, чтобы я был. Уходи. Нежелательно-плохо-запретно.
- Кто ты?
Нет ответа. Только эмограммы сживаются все плотнее, и вирт превращается в какой-то безумный фрактал, составленный из бесконечно повторенного запрета, сам по себе превращается в гигантскую эмограмму-императив. Это вам, ребята, не обезьяна с мечами и не фантом-вонючка, - холодно отмечаю я-ёкай, наблюдающий весь цирк параллельно изнутри и со стороны. Тут лобовая атака не катит… как и фланговая, потому как неясно, где у этой штуки тылы либо фланги, потому как здесь и сейчас Другой действительно везде, он действительно само пространство. И не потрепыхаешься, и не достучишься до того, что реально за эмограммами и голосом-модулятором спрятано. Все, глушняк. Не пробиться. Даже если ты – кицунэ, царица иллюзий и богиня обмана. Тут просто некого обманывать.
Кончается все внезапно. Я уже не в заполненном эмограммами куске вирта – в каюте на «Летучем голландце», этакой медузой в кресле. И это в псевдореальности, ребята! А уж что со мной будет, когда в реал выпаду, лучше даже не представлять себе. Ничего хорошего, ответственно заявляю…
- Оценил, Рыжий? – это кицунэ – голос мрачный, на меня исподлобья поглядывает.
- Оценил, - говорю. – Только вот не понял ни фига. Эта хреновина, которая эмограммами изъясняется, она и в реале такое может отчебучить?
- Мне-то откуда знать?
И явно ведь не врет кицунэ – просто всю правду говорить не спешит. А ведь я-то кое-что еще почуял, пока там, в вирте, бултыхался в ее симпатичной шкурке. Могла она сквозь защиту… не знаю, как назвать ЭТО… в общем, того, что (кто?) там было прорваться, да что там – просто продавить ее всей мощью, зачерпнутой из Океана. Но не захотела. И боялась не только за себя, но и за это… существо? Конструкт?.. А еще – знала прекрасно, что я не могу этого не почуять. Знала, что я, столкнувшись с подобным, уж точно церемониться не буду, пущу в ход все, что мне только доступно, толпу друзей приведу – и кучей-то мы любого монстряку заломаем, кем бы он там ни был – мы же Ныряльщики, не кто-то там, нам ресурс Океана тоже доступен… Знала. И не хотела этого. Не хочет…
Ну что ж, как говорится, обиняком, но без недомолвок. Все она мне ясно дала понять, а приставать сейчас с разговорами, что-то выяснять, в душу лезть – увольте. Странно, что и «найденыш» эту фишку сразу просек – глянул на меня этак понимающе, и ни словечка. Или это я ему через «оборотня»… протелепатировал, причем опять-таки сам того не заметив?..
- Ладно, эсу, в любом случае сработано здорово. А раз мы не понимаем, с чем имеем дело, лучше с ним дела до поры до времени не иметь, согласны? А потому делаем мы следующий финт ушами…