Рядом с небольшим заливом, на Севере острова Сахалин, стоит невзрачная деревенька под названием Романовка. Немногочисленное население, в основном, состоит из русских и местных аборигенов – нивхов. Последних осталось довольно мало, лёгочное заболевание выкашивало их с незапамятных времён. Были они, отнюдь, далеко не долгожители, и редко кто из них доживал до преклонного возраста. В последние годы сельское население пополнялось лишь за счёт русского народа.
Прекрасный климат, красивые благодатные места, мелкие реки и озёра, кишевшие рыбой, привлекали сюда многих, кто единожды попадал в местную флору и фауну.
Это был Север, а, как известно, он притягивает к себе людей смелых, не боящихся суровых испытаний.
На постоянное жительство, в основном, оставались пенсионеры, желающие заняться каким-либо своим делом вдали от городского шума. Для многих это была рыбалка и, безусловно, запрещённый лов рыбы. Браконьерство процветало везде и всюду.
Вокруг Романовки стеной стояла непролазная тайга, где в изобилии хватало грибов и разной ягоды. Большое количество зверей и птиц, также, привлекало сюда людей, неравнодушных к любительской охоте. Зайцы и лисы постоянно оставляли свои следы в огородах крайних деревенских улиц. Множество куропаток рассаживалось в зимнее время на заснеженных дорогах. Будучи ослепительно белого цвета, они сливались со снежной массой, и лишь чёрные точки глаз выдавали их человеку.
Нередко в гости захаживал и сам хозяин тайги. Каждый второй в деревне имел ружьё, но к медведю народ относился лояльно – старались шумом отпугнуть непрошенного гостя. Но однажды случилась диковинная история, и слухи о ней уползли далеко за пределы острова.
Приехавший недавно с материка мужичок-пенсионер, решил заняться фермерством – в это время очень многие пытались быстро разбогатеть. Деньги, видимо, водились, и он купил десятка полтора молодых телят. Растущая по краю тайги густая и сочная трава, вселила в него надежду на быстрый и почти бесплатный откорм молодняка.
Говядина в магазинах была редко, в основном, весь ассортимент состоял из баранины и козлятины. Продавали иногда верблюжье мясо или кенгуру.
Однако, узнав, что в деревне не было племенного быка, и люди, имевшие коров, вынуждены были возить скотину в ближайший посёлок, фермер, тут же, купил и привёз производителя. Бык был чёрно-белого цвета с короткими и толстыми рогами. Тряся кудрявой головой, он шумно сопел. Видно, кольцо в носу было ему не по нраву. Весил он не менее пяти – шести центнеров.
Мужичок привязал быка за одинокое дерево, а рядом, за забором, пустил пастись молодых телят.Вокруг росла высокая и сочная трава, и это место облюбовал новоявленный фермер. Сюда приводили люди своих бурёнок, за что хозяин быка брал с них определённую мзду. Народ роптал, многим это не нравилось, но выхода не было – не везти же корову за тридцать километров.
Этот участок когда-то давно разработали старожилы для посадки картофеля. Свалили деревья, выкорчевали пни и распахали землю. Земля здесь очень песчаная, её нужно удобрять, а навоз – на вес золота. Умные головы придумали подпитывать землю органическим удобрением. В каждую лунку, вместе с картошкой, кидали свежую селёдку, или корюшку. Благо, что в это время недостатка в рыбе не было.
Всё шло хорошо – отсадились и забыли, но когда рыба начала загнивать, появились непрошеные лесные гости. На сладкий запах пришли медведи, и прилетела стая ворон. За ночь всю подкормку уничтожили. Помучились люди со своим огородом, да и бросили, не в силах противостоять напасти природы. На этом месте выросла трава, так приглянувшаяся скотине.
Однажды, сюда забрёл крупный медведь, он тоже облюбовал это пастбище. Может, заросли лопуха привлекли косолапого, а может, и запах молодой телятины. Подкравшись поближе и затаившись в высокой траве, хозяин тайги терпеливо ждал удобного момента для нападения. Почуяв тяжёлый звериный запах, бык, нагнув голову, и, громко замычав, двинулся прямиком на Потапыча. Медведь ещё совсем не матёрый, не так давно вышедший из возраста пестуна, и эта охота – одна из первых на столь крупного зверя.
Выскочив из травы, он с размаху ударил лапой по бычьему хребту, надеясь покончить с ним разом, но слишком крепким оказался позвоночник. Тогда косолапый запрыгнул на спину скотине, пытаясь свалить его с ног. Оказавшись головой к хвосту, со всего размаху он вонзил огромные когти в бока производителя. Взревев от боли и страха, бык рванулся в сторону. Натянувшись, как струна, лопнула старая верёвка, оставив на могучей шее небольшой огрызок.
Почуяв внезапную свободу, бык галопом поскакал в деревню. Тотчас, заревел и медведь, не в силах вытащить застрявшие в боках когти, и от бешеной скачки, мчавшегося под ним быка. Неся на своей широкой спине зверюгу, бык выскочил на центральную улицу деревни. По всей округе раздавался страшный рёв в два голоса, наводят страх и ужас на жителей деревни.
Чёрный бычий хвост стоял вертикально, лишь белая метёлка на его конце торчала над головой медведя, словно гусарский султан. От страха, у быка сработал животный инстинкт, расстроился кишечник и его прохватил понос. Выходящая из калитки старушка, со словами: «Силы небесные!.. Господи, помилуй! Нечистая сила! Сатана едет!», - закатив глаза, кулём повалилась обратно в подворотню.
Шедшие навстречу сельчане, в панике разбегались и прятались, кто куда. Кто-то из мужиков бросился за ружьём. Бык, пытаясь скинуть наездника, стал прыгать резкими скачками из стороны в сторону, но хватка зверя была мёртвой. Оставалось метров сто до конца улицы, как внезапно, навстречу выкатились «Жигули». Осёдланный бык, нераздельный ужасающий гибрид кентавра - зверя и травоядного, с дробным топотом мчался прямиком на машину.
Водитель, от страха быть раздавленным, резко крутанул вправо и, проломив чей-то забор, скрылся в палисаднике. Взбрыкивая задними ногами, животное пыталось скинуть седока. Круто развернувшись на месте, бык рванул в обратную сторону, быстро приближаясь к местному сельпо. Настежь открытые двери магазина шумно захлопнулись, едва не зажав в проёме зазевавшегося старика.
Устав от боли и бешеной гонки, производитель перешёл на крупную рысь. Окровавленные бока его раздувались, подобно кузнечным мехам, а из широких ноздрей, со свистом и розовой пеной, вырывался воздух. Силы его иссякли, и он, выдыхаясь, заметно пошатывался. Навстречу выбежали двое мужчин с ружьями. Почти одновременно грохнули два выстрела.
Животное, словно наткнувшись на невидимую преграду, с разгона рухнуло наземь. Пули пробили быку грудь, и он, грузно свалившись, придавил медведю лапы. Этого момента хватило одному из стрелков, чтобы сделать по нему прицельный выстрел. Раненый зверь ещё успел сделать пару прыжков, прежде чем вторая пуля добила его.
Половина деревни сбежалась поглазеть на это диковинное происшествие. Одним из первых прибыл хозяин производителя. Ходил, сокрушаясь, кругами вокруг своего любимчика, и на чём свет стоит, костерил мужиков. «Кормилец ты мой», - со слезами причитал фермер, и расчёсывал пальцами кудряшки на широком бычьем лбу. Не отойдя от стресса, он начал машинально развязывать верёвку у него на шее. Бык, находясь в смертельной агонии, с силой дрыгнул ногой.
Удар копытом пришёлся по ноге хозяина, чуть выше «бабочки». Мужичок, обхватив сломанную ногу руками, упал рядом с быком и, катаясь по земле, завопил от боли. «Поделом тебе, хапуга! Разбогатеть хотел за счёт своего быка. Не всё скоту масленица. У-у, фермер несчастный», - послышались разговоры из толпы, и народ, потеряв всякий интерес к происходящему, начал расходиться по домам.
Местный фельдшер наложил шину больному и отправил в городскую больницу. Быка освежевали вместе с медведем, и сосед фермера, тут же, устроил распродажу свежего мяса. Сельчане очень были рады такому подарку, ведь цена в магазине на говядину была вдвое дороже. Фермер на костылях, с загипсованной ногой, вернулся, вскоре, в деревню. Хотел продолжить начатое дело, но жители весьма прохладно отнеслись к его затее. В поисках помощника, стучал он в разные двери, однако народ не пошёл ему навстречу.
«Ну почему так получается?», - думал фермер, - «Хотел, как лучше сделать, даже быка привёз в деревню, а им всё равно не угодишь. Дикари какие-то здесь живут, выгоды своей не понимают. Привыкли с медведями в обнимку ходить, и дальше своего острова ничего видеть не хотят. Да пошло оно всё к чёрту! Не нужно мне это фермерство, поеду я в родные края». Распродав телят, непонятый жителями фермер навсегда укатил из негостеприимной деревни в далёкую малую родину.