Сказка для взрослых в четырёх частях без эпилога, но с дополнением
Часть 1. ПЛОТНИК
Некий человек, возомнивши себя большим специалистом по части строительства, надумал дать капитальный ремонт дому. Правду сказать, по профессии он был плотник и кое-что в ремесле смыслил, но, получивши в наследство огромный дом, решил, что это неспроста: знамение свыше, и надо соответствовать.
Дом был большой и с виду крепкий. Огромное подворье, на зависть соседям, огорожено высоким и крепким забором, не перелезть, не просочиться. Жило в доме множество семей: одна большая и ещё десятка полтора помельче. Небогато жили, но и не нищенствовали – за этим надзирал Высший Семейный Совет, в котором каждая семья была представлена. Кормились скудно, тем, что земля даст, да жили дружно. Немного приторговывали. Но к тому времени, когда наш герой возглавил семью, выяснилось, что больше из дома уходит, чем приходит в него.
Обветшал старый дом, доставшийся от предков. Хоть крепкий на вид, да не современный. Подворье износилось, надо меры принимать. Соседи давно советовали, да кто их слушал! "Главное дело – нАчать", – заявил новый глава семьи и порушил забор. Затем выставил окна, выбил дверь, крышу решил сменить, за старый стол взялся. Жена смотрит – не нарадуется: вот заживём вскоре, хозяин объявился, наконец. Надо сказать, человек он был улыбчивый, общительный. Можно сказать, обаятельный даже. Большой мечтатель. Очень любил поговорить. Голос тихий и приятный. Говорил много, к чему у домочадцев привычки не было. Соседи тоже отметили, что новый хозяин, не в пример прежним, больно речист, а значит смирный, покладистый – это хорошо. В промежутках же между разговорами наш герой стучал молотком, пилил, строгал, сверлил, клеил, перевёл груду материала. Из стола вышла кривая табуретка. Тут он, оглядев творение своих рук, заявил, что ставил целью разрушить дом и построить новый да избавиться от стола, поскольку тот свой век отжил, а табуретка – единственное, что могло из него получиться. И повторял без конца: "главное – нАчать" и "процесс пошёл". Кончилось тем, что дети стали готовить уроки на подоконнике, поочерёдно пользуясь табуреткой, а на новый стол должны заработать сами. Окна в доме кривые, ни одного целого стекла. Дверь вообще на дверь мало похожа, слеплена невесть из чего. В доме гуляет ветер, крыша течёт.
Женщина прогнала Плотника: надоел, непутёвый.
Теперь он ходит по улицам и рассказывает всем, какой он прозорливый да умный. Дом, дескать, был совсем никудышный, на слом. Жаль, не дали прикончить.
Часть 2. КУЗНЕЦ
Нашла себе женщина другого мужа. Этот был на год моложе, высокий и представительный мужчина. Кузнец по специальности. Умел произвести впечатление, открытый такой, свой в доску. Правду-матку режет направо и налево. Голос громкий, но речи тоже приятные. Перво-наперво объявил кузнец, что превыше всего ставит свободу, и теперь каждый может заниматься чем хочет. Хочешь – торгуй, хочешь – воруй. Главное – не попадайся.
И порядок кузнец ценил. Свой порядок, удобный ему. А дети-то уже большие, и каждый с характером. Но этого новый глава семьи не терпел. Мешали они ему получать полное удовольствие от жизни. Вечно путаются под ногами. И стал он жестоко наказывать детей за каждую провинность. Одному глаз вышиб, другому ноги переломал. Любил кувалдой помахать, и каждый раз (уж так выходило) обязательно кого-нибудь пришибёт. Бедная жена стонала и плакала. Дома ни крошки, дети голодные. Соседям не пожалуешься. Всё видят, всё знают, только знай себе нахваливают: хороший, мол, муж у тебя, честный, приятный. Ну буквально наш человек, свой в доску.
Стала дружная прежде семья дробиться. Каждый присмотрел себе кусок земли и отделиться поспешил (свобода ведь!), чему хозяин не только не препятствовал, а и поспособствовать ухитрился, раз и навсегда решив, что совершает благое дело. Развалилась дружная прежде семья на осколки, и Семейный Совет стал не нужен. Всем думалось: вот теперь заживём, разбогатеем. Но вышло иначе. Раньше бедствовали вместе, теперь стали горе мыкать поодиночке.
А бедной женщине совсем невмоготу, и надумала она на развод подать, да не тут-то было. Народный суд его сторону принял: терпи, говорит, женщина, такова твоя доля. А мужик-то пожил-пожил, да смекнул, неглупый, что вечно эдак продолжаться не может. И аккурат на праздник ей заявляет: всё, конец, жили мы с тобой хорошо, дружно, в согласии, я любил тебя как мог, помнится, даже под поезд хотел броситься, то есть на рельсы лечь, ты должна спасибо сказать за мой труд без сна и отдыха уж, почитай, почти две пятилетки, а если что не так, извини. Ухожу я от тебя, силы не те. Будешь теперь жить с моим племянничком.
Всплакнула женщина, слабая натура, и на племянника-то и согласилась.
Часть 3. ПЛЕМЯННИК
Племянник вышел с виду прост, да телом и духом крепок. Зело шустрый оказался. Характером от природы не обижен, да и по части серьёзности... Лишнего не скажет и не сделает. Парень, что называется, себе на уме. А что там, на уме, один Бог ведает.
Поначалу он перезнакомился с соседями. К одним заявился в капитанской фуражке и представился отставным подводником. К другим – в лётном шлеме. К третьим – в спортивном костюме. Полюбили его соседи-немцы. Зайдёт, покалякает по-ихнему – тем отрадно: свойский человек, больно хорошо по-нашему шпарит. Мастеровой оказался: крышу залатал, хоть на голову не капает. Родню к себе перевёз, всё люди серьёзные, деловитые, работящие. Каждый начальником себя видит, ну, так не обижать же! В начальники и попал. Порядку в доме прибавилось, и еды стало много. Да не всем доступна хорошая еда. А родственники? Всё, что заработают родственники, на себя и тратят. Да прячут в соседних домах наворованное.
А женщина всё мается, еле сводит концы с концами, чтобы всех детей накормить да одеть-обуть. Был и у неё близкий родственник, человек кавказской национальности, которому прежний муж кости перебил по пьяному делу. Из-за этого вражда вышла, прямо до кровной мести дошло. Нет-нет да то родственники выкрадут кого-то из её детей, то её дети кого-то из родственников прихлопнут. Плачет она горючими слезами и над теми, и над этими – всех жалко. Обращается к мужу, мол, прими меры, останови вражду, только на тебя и надежда. А тот знай отмахивается: не до того мне сейчас, не это главное. Да и, по правде сказать, родственнички-то у тебя народ довольно хулиганистый. Всё норовят либо в морду дать, либо украсть чего-нибудь. Не жаль мне их, мочить буду. Она: хоть наших-то детей пожалей, гибнут почём зря, а он: ничего, мол, новых нарожаешь. Сейчас главное – дом сохранить от пришельцев непрошенных. Вон, видишь, пошёл в красной фуражке, мордастый такой? В женихи набивается. А этот, что пропылил на "Мерседесе"? Говорун, каких свет не видывал. Тоже серенады поёт под окном. А разве они тебе пара? Вот погоди, отважу их от дома, и уж потом всё наладим.
Вздохнула женщина, добрая душа, и воротилась в свой угол.
Быстро сказка сказывается, да и дело идёт своим чередом. Неспешно, но и не сказать чтоб медленно. В семье не без урода: нашлись умники, что вознамерились силою померяться с самим, так тем вскоре укорот пришёл. Женихи получили от ворот поворот, бают люди: сами раздумали.
Порядок в доме появился какой-никакой. Требования строгие: правду – или ничего. Правда-то вышла всё больше взвешенная, то есть причёсанная, но к хорошему быстро привыкаешь.
Ну вот и закончился наш рассказ про Племянника. А был ли Мальчик, где он? - спросит возможный читатель. Успокоим: был и есть. Но про него отдельный сказ:
Долго ли, коротко длился роман, но и он подошёл к концу: срок вышел. Пора была Племяннику, трудившемуся верой и правдой целых восемь лет, на покой идти. Нет, не на вечный, господь с вами. Передышку взять потребовалось.
Время подошло, как говорится. Уходить пора. Обстоятельства велят… Ненадолго, правда. Но душа-то болит, мается. На кого хозяйство оставить? Окружение сплошь ненадёжное: горлопаны-главари. Пожалуй, больше горлопаны... Нет, тут нужен надёжный товарищ, свой человек, одним словом. Да что далеко ходить! Вот он, рядом, младший товарищ. Холю, опекаю, с руки кормлю...
– Ты у меня смотри тут, не балуй, я вернусь скоро. А за домом пока Мальчик приглядит.
– Мальчик?
– Ну не девочка же! Однополых браков в семье нет. И не будет!
Сказал – как отрезал.
«Хозяин! – восхищённо констатировала женщина. – Гляди-ко! Уступил своё место, престол, можно сказать, а хозяйских вожжей из рук не выпускает. Давно такого не было, полвека с лишком. Тот хозяин долго рулил, много сделал, много крови пролил невинной, порядок навёл, да скочевряжился вдруг… Эх!»
И вздохнула.
Ну да ладно, что о нём-то так много рассусоливать! Замолвим словечко о мальчике. Кто он, откуда родом и как попал в избранники?
Часть 4. МАЛЬЧИК
Парнишка оказался из родственников. Даже близких. Шустрый. И довольно образованный, то есть закончил что-то приличное. Маленький, но с амбициями. Жил он подручным у Хозяина. Служил исправно, не прекословил. Да и не побалуешь там. Служба хоть и не военная, да построже военной будет. Там не церемонятся и выговоров не объявляют. А допустил прокол – до свиданья! Вот проколов у него и не было. А была надёжность, другими словами – преданность. За это качество и люб оказался.
Звёзд с неба мальчонка не хватал, по нему видно, да только сам не догадывался, что не по Сеньке шапка сия. Вернее, догадывался, понимал. Но всё казалось ему (или внушил кто?), что стоит задушевно улыбнуться да складно сказать – и все у твоих ног. Оно-то так и есть, да только действует не надолго. Но откуда ему знать такие тонкости?! Дворня привыкла в рот смотреть старшему, кто б он ни был, да под козырёк брать. Поневоле почувствуешь себя в такой ситуации мудрейшим из мудрейших.
…Игрушки дорогие любил амбициозный мальчик. А ещё любил показать всем, как ловко он управляется с ними. Окружение улыбается, кто подобострастно, кто безразлично, по привычке. А ему кажется: ах, какое впечатление я произвожу на других! Всё умею, во всём разбираюсь!..
Любил Мальчик нововведениями побаловаться от скуки, страсть как любил! Всех сторожей повелел переодеть в новую форму. Сторожа-то были нечисты на руку, да и вообще довольно беспечный это был народ, всё больше не о службе думали, не о порядке, а о кармане собственном, то есть как бы из чужого кармана в собственный переложить.
Отправил Мальчик сторожей на экзамен, который, как полагал он, должен был перевоспитать всех и призвать к порядку. Ну, если не перевоспитать, то хотя бы отобрать достойных. Нынче не сторожевая служба у нас, а охранная – во как! Так что повелеваю отныне всех сторожей охранниками величать. Да только результат оказался не такой, как ожидалось. Денег на затею ухлопали изрядно, ну и карманы под шумок кое-кто сумел набить. А воз, как водится, оказался всё на том же месте.
Да, понравилось Мальчику новшества вводить. Что б ещё придумать? А давай-ка поэкспериментируем с временем! Сказано – сделано. Повелел перевести стрелки на один час вперёд.
И вот встречаются как-то двое.
– Как с новым-то временем, привык? – спрашивает сонно один.
– Да так как-то, – отвечает другой, зевая, – привыкаю понемногу.
И оба соглашаются, что правильно всё, для нашего же общего блага новшество ввели, ибо любое новшество должно приносить благо, иначе зачем же его вводить?!
Встречаются они, Сонный с Дремлющим, ещё через какое-то время. И опять приходят к выводу, что всё нормально. Ну ладно, мол, утром, просыпаться неохота, долго приходишь в себя, зато вечером у телевизора не засыпаешь. Есть же преимущества, чего роптать! И вообще – не может быть плохих изменений. Всё, что ни делается, – к лучшему. Для нас же стараются благодетели!
…Поиграл Мальчик в любимые игры, побаловался. Даже в драке небольшой поучаствовать успел, с соседским мальчишкой малым. Малым, но задиристым. Одолел его наш герой, одной рукой свалил на лопатки. И гоголем стал ходить пуще прежнего.
Ну и вот. Отбыл Мальчик отведённый ему четырёхлетний срок, побаловался. Пора и честь знать. Возвратился наш Мальчик в мальчики на побегушках. На побегушках-то на побегушках, а всё ж второе лицо в доме, завхоз. Почёт и уважение положены, где б ни появился.
И снова Племянник принял бразды в свои крепкие руки.
И что, спросите вы, каков конец у сказки?
А нету у ней конца. Подождём да поглядим, долго ли женщине осталось дожидаться светлого дня.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
С вышеприведённой сказочкой приключилась забавная история. Автор успел уже позабыть её, как вдруг сама жизнь напомнила… Дело было в Мае, а может в Августе... Едучи как-то в электричке, разговорился с одним представительным гражданином о том, о сём. Политики, естественно, разговор коснулся, да и как же без политики-то. О чём-то поспорили, на чём-то сошлись взглядами. На одной из остановок дядечка вдруг резко вскочил и, едва успев кивнуть, побежал к выходу. На скамейке остались листочки, свёрнутые в трубочку. Автор развернул, вчитался… и ахнул.
ПРИТЧА О ПРИТЧЕ
Спасаясь от облавы, Братец Кролик бросился в печь, к счастью, давно холодной без топлива, и очутился в компании Мудрого Крота и Семи Ягнят.
– Теперь, ягнятки, – кротко сказал Крот, отыскав, наконец, очки и раскрыв на нужном месте альманах «Литературный Кисломорск», – прочитаю вам мудрую и поучительную сказку про Плотника, Кузнеца и прочих.
Деваться всё равно было некуда, и пришлось непоседе-Кролику, почёсывая лапкой за ухом, слушать вместе с глупенькими ягнятами ту байду.
Когда мудрый Крот дочитал, Братец Кролик не выдержал и возмутился:
– Что за фигня, уважаемый Крот? Дело было, во-первых, не там, во-вторых, не так, и в-третьих, верно, подходит к удручающему финалу в наше время.
– Что вы имеете в виду? - холодно-вежливо поинтересовался Крот. – Опять этот ваш «фантастический реализм» о шапках? (Загадка, однако, и спросить не у кого, что это за реализм такой - Авт.)
– А вот что! – покачивая лапкой и ухом, сказал Кролик. – Дело было на нашей любимой части суши в незапамятные времена – около века назад. На месте наших руин было прекрасное пастбище, стада охраняли дворняги, и не очень частые набеги чёрных и коричневых волков хотя и пугали добропорядочных баранов и приносили горе большее, чем организуемые время от времени мясокомбинаты, но в целом, как говорится, и волки были сыты, и стадо плодилось и размножалось на радость Фее Пастбища по имени Родимая-Любимая и Пастырю с его милой семейкой.
Пастырь стриг свои упитанные и тучные стада и был, как говорится, во всём шерстяном. Да шавки его стали всё нахальнее подбривать скот, драли уже до крови. Взбесилось стадо; вот тут и появились красные волки, сумевшие убедить всех, что они красные бараны – в общем, сперва попало стадо в большую мясорубку, а там его волки загнали в загон, шавок передушили, Пастыря с семьёй зарезали, а Фею… Ладно, это не для ягнячьих ушей.
Старший Дедушка-Волк перекрасил всех баранов в красный цвет и выстроил из их костей добротный Крематорий, пристроив к нему большой мясокомбинатовский конвейерный забойник – и пошла, закипела работа.
Сперва, конечно, всех ёжиков пустили, но вошли в раж – так не только баранов в печи кидали, а и своих же, красных волков, утверждая, что у тех нашлись в шерсти сединки. Ну, это уже когда Младший Дедушка Старшего кокнул, шкуру его расстелил на Площади и, восседая на ней, принимал парады нерушимого блока волков и баранов.
Младший Дедушка достроил Крематорий до высотного размера, а уж убойный отдел занял больше половины пастбища, да всё равно жечь не успевали, так что из костей приходилось новые этажи достраивать.
С соседом, Коричневым Волком, организовал межпастбищный убойный комплекс в складчину: уполовинил стадо. Но перебить до конца сил не хватило – надорвался.
Хоронили его – плакали; кроты, между прочим, больше всех.
Едва его шкуру постелили на Площади – красные волки передрались за место на ней, и тогда всех переиграл Плешивый Волк, служивший у Младшего Дедушки хохотунчиком-убойщиком. Но его вскоре угрызли молодые волки во главе с Бровастым – тот окончательно реконструировал Крематорий, перевёл на ядерное топливо, но сам через некоторое время скочевряжился: зализали ему «двуликий анус».
После него драка была короткая, но свирепая, так что от шкуры Бровастого остались клочья – и вот тут-то на шкуры Дедушек сиганул Пятнистый Волк по прозвищу Плутник (себя он называл Плотником).
Поскольку топлива давно не было, Плутник разукрасил фасад Крематория розовыми шерстяными бантами; но кости стали трухой – и рассыпался Крематорий, на радость всем приличным травоядным, вместе с убойным отделом – к чёртовой матери, и дали Плутнику, что называется, по заднице. Едва успел он в Волкодавы записаться, но проявить себя на этом поприще по-настоящему не успел.
А по заднице дал ему Волк-Кознодей, себя именовавший Кузнецом.
Кознодей родных красных волков приодел в дублёнки, сам перекрасился в бело-сине-красный цвет да перманентную завивку сделал – стал на вид баран бараном. Если прежде, при любом из хозяев, волки кости растаскивали втихаря – тут пошла такая торговля обломками! Трепали Фею все кому не лень, да ещё из недр золу за бугор трубами погнали – на удобрение других пастбищ.
Надо сказать, у баранов шкуры вылиняли ещё при Дедушках, так что про стрижку было забыли, но волки в дублёнках теперь и сосали их, и катались на них с гиканьем по расчищенным от костей магистралям между холодными печами. Так что без шерсти бараньему народу было даже привычнее.
Поскольку здание развалилось, Кознодей из импортной шерсти связал его копию, слегка стилизованную под санаторий, но всё быстро ела моль (поговаривают, что и голодные бараны прикладывались да трёхцветные волки отрезали да пихали за бугор). И стал Кознодей худеть, болеть да мучаться и за бесценок сдал всё хозяйство некоему Волку Хренвамнику (сыну красного волка Хренвама), которого и пришлось объявить Племянником, чтоб не было нареканий насчёт очередной передачи из рук в руки несчастной Феи Родимай-Любимай.
А бараны-то к тому времени приноровились было через дырки в вязаном крема… санатории лазать за бугор и питаться тиной да мусором. Хоть шерсть и не росла (возможно, просто-напросто из-за повышенной радиации), зато рёбра перестали светиться. Грамотные волки подметили это – и давай Думу иметь. Налог ввели: на каждый барано-тино-километр по три кило мяса, да без костей чтоб. Встали бараны перед распахнутыми настежь воротами и смотрят на них – таращатся: а что это за цепи при входе нацепили? Идти на промысел или дохнуть на месте?
Бараны баранами, да смекнули, что не зря забыли разъяснить им до выхода, как мясо изымать будут.
Призадумаешься!..
Ну и что? – пожал плечами Мудрый Крот. – Это же совершенно другая история.
– Согласен, – зевнул Братец Кролик. – Это другая история. Однако по ящику рекламировали дублёнки, шапки кроличьи и рукавицы кротовые… К чему бы это?
Лысые ягнята, впрочем, эту скучную историю не слушали; нашли альчики и отдались азартной игре, страшно толкаясь и мекая.
Крот боязливо выглянул из печки.
***
Хоккуи
Я думал, в министерствах
мини-стервы.
Ого, как ошибался!
***
Гусеница заползла
на самый возвышенный…
На этом рукопись оборвалась. Поскольку концепция, выдвинутая в сказочке «Притча о притче», не совпала со взглядами автора «Плотника…», пришлось писать продолжение, или, если угодно, дополнение.
ТЕ ЖЕ И ЗУБР
…Братец Крот, проведший большую часть жизни в подземелье, набитом книгами, и прочитавший за свою долгую жизнь не одну байду, и даже не один десяток, вдруг загрустил.
– А что делать?
– Всё очень просто: ни клока шерсти не отдавать волкам.
– Ну а жить-то как? Питаться, потомство обеспечивать?..
– Уважаемый Крот, вам, проведшему большую часть жизни в подземелье, набитом книгами, и прочитавшему не одну байду, и даже не один десяток (Кролик отличался прозорливостью и умением читать мысли не только собеседников, но даже и самого Автора), должно быть известно, что каждый клок, выдранный из наших шкур, увеличивает поголовье волков…
– Что за фигня, уважаемый Братец Кролик? Мне понятен ход ваших рассуждений. Но это чистая утопия. Ну ладно, подадимся мы к шакалам. Увеличится их поголовье, волков станет меньше – и что? Эти наладят производство кроличьих шуб, покрашенных и выделанных под норку, да кротовых малахаев. (Здесь Автор в полной растерянности, ибо не знает, что такое малахай). Заколдованный круг.
– А при чём же шакалы? Где вы их откопали? В той притче, что рассказал я, шакалов не было.
– В притче-то не было, согласен. Но это не значит, что нет их в лесу. Я ценю вас, уважаемый Братец Кролик, за ваш изобретательный ум, но должен заметить, что ваша модель Истории Леса не может считаться единственно приемлемой и безгрешной. В конце концов, как сказал один мудрец, сколько зверей, столько и мнений…
– Товарищи, о чём вы спорите? – Раздался из-за деревьев мощный рык.
При слове "товарищи" Кролик вздрогнул: он не терпел это обращение, введённое повсеместно ещё Дедушками. Оно напоминало о том славном времени, когда баранов водили на пастбища строем, а оттуда – на мясокомбинат, кролики же все поголовно сидели в клетках и кормились тем, что дадут… До поры до времени.
– Та История, что рассказали вы, Кролик, довольно правдоподобна, – сказал Зубр. – И если взять первую её часть, про время Пастырей, так через это не только мы прошли. Возьмите Западный лес. Или Заморский. Строили баранов рядами и колоннами и гнали на бойню. Ради новых пастбищ. Сшибались там наши бараны под предводительством Козла с западными да с южными, и гибли с той и другой стороны многие тысячи. А Пастырям-победителям доставались новые владения, где они разводили всякую живность на радость своим семейкам. Вы, Братец Кролик, верно подметили: беда нашего леса в том, что сто лет назад волков в нём развелось слишком много. А вот на вопрос доктора Крота "что делать?" вы так и не ответили.
– Как же, ответил, – обиделся Кролик. – Ни клока шерсти волкам.
– А здесь Крот прав: шакалы не лучше.
– Дались вам эти шакалы! Откуда вы их взяли? Не было их.
– Это в вашей притче их не было…
– Ну допустим, Профессор, – съязвил Кролик, косо взглянув на Зубра, и попытался смерить его ехидным кошачьим взглядом, но эффект получился противоположный: глаза вышли как две огромные дробины, отчего ягнята, игравшие поодаль в альчики, весело заблеяли. – А что вы предложите?
– Прежде всего, я не профессор, но вашу дерзость прощаю. А идея моя проста: надо повысить уровень образования…
– Образованных волки не едят, – вновь съехидничал Кролик.
Зубр покраснел от гнева, но сдержался:
– Дорогой товарищ!..
Здесь Кролика постигла икота.
– У меня сложилось впечатление, дорогой товарищ, что вы используете свои большие уши не по назначению. – К чести Зубра надо сказать, что несмотря на свирепый вид, он был большим дипломатом. Не по должности, а от природы. – Уж коль затронули здесь уважаемое издание "Литературный Кисломорск", проинформирую вас. Я знаком лично с редактором Власом Попольским, известным литератором, и даже имел беседу с автором нашумевшей байды "Плотник, Кузнец и Племянник с Мальчиком". Слишком прозрачная вещь, скажу я вам, для сказки, но на памфлет не тянет: недостаточно остра. Для начала – вопрос: как появились Зверская Дума и Предводитель? Не мы ли их избираем?
– Как же – мы… – хмыкнул вежливо Кролик. – Нас раз-два – и обчёлся. Бараны их избрали.
Крот кивнул головой, снял очки и снова надел, воззрившись на Зубра.
– Вот суть нашей беседы: образование и просвещение – единственный путь к очищению нашего леса.
– Да ведь бараны, сколько их ни образовывай, ни просвещай, так баранами и останутся.
– А в Западном разве не бараны? – Зубр вздохнул. – Просто нашему лесу не повезло. Вот ведь в Западном лесу тоже водилось много всякой живности, и Пастырь был свой, который тоже не очень-то стеснялся, обирая подопечных коз, газелей, архаров. И баранов, естественно. Стригли их, сколько могли, и забивали нещадно. Потом опомнилось Лесное Братство да само же и навело порядок. Нашлись умные головы, растолковали, что к чему. А у нас как появились Дедушки, так всех дельных да умных передушили. С Дедушек всё и началось. Кровожадными оказались. Перевели всех тигров, и львов (может показаться, что здесь содержится некий намёк, но автор предупреждает, что это чистое совпадение, да и не питает он симпатий ни к Льву, ни к львам - тоже компания кровожадная), и леопардов, и газелей. А уж волков наплодили… Но сгинули Дедушки, и оказалось, что каждый новый главарь – волчьей породы. Потому что не осталось почти ни тигров, ни львов, ни леопардов. Одни волки да медведи. Но не может же так длиться вечно!
– А теперь я спрошу вас, уважаемый Зубр: что делать? Как приблизить это время?
– Образование и просвещение могут спасти нас. Каждые четыре года*, когда мы собираемся на Большой Поляне, чтобы выбрать Предводителя да Зверскую Думу, волки запугивают нас то нашествием слонов, то алчностью львов да тигров. И в результате мы оказываемся во власти всё тех же ненасытных волков. И Тигр, и Лев, и Пантера, и тот же Волк, будучи избранными, должны знать, что их правление не вечно и ждёт их Большая Поляна, на которой они получат сполна всё, что заслужили. Либо будут с позором изгнаны, либо проведут остаток дней своих в почёте и уважении. И резюме простое: не клок шерсти решает, а голос. Наш с вами голос, и тысяч таких как мы. Не поддаваться посулам волков, не слушать их прихвостней – лисиц и прочих.
Просто каждый, пришедший на Большую Поляну, должен знать, что от его мнения, от его голоса зависит будущее всего Леса.
2005 год
_________________________________________
*теперь уже шесть
2012 год