Как-то раз Госле сидит такой в вечности на стульчике раскладном и чай пьёт с вареньем можжевеловым. И в мыслях своих такой сочиняет Госле письмо Олло из того мира, где нет Олло в тот мир, где нет Госле.
Тут раз такой Олло выходит из вечности, достаёт корточки и присаживается на них рядом с Госле.
- Что такое память, Госле? - спрашивает вдруг Олло.
- Память это услужливая шлюха, Олло - отвечает вежливо Госле.
- Отчего так, Госле? - никак не уймётся Олло.
- Ну, вот смотри, Олло, она подсовывает тебе такие воспоминания часто, которые тебе ну никак не нужны, так ведь, Олло?
- Так, Госле - сокрушённо вздыхает Олло.
- А почему так, Олло? - спрашивает в свою очередь Госле и хитро щурится на предзакатный мерцающий алым диск Солнца из не того мира.
- Не знаю, Госле. Не знаю, как справляться с этим - опять качает головой Олло, сидя на корточках подле.
- Это до тех пор, Олло, пока ты в настоящем не научишься жить.
- Как жить в настоящем, Госле?
Госле берёт такой и чаю прихлёбывает сладкого с можжевеловым вареньем. И вечность вокруг.
- Ты, Олло, в тот момент, когда думаешь что-то, где ты, Олло?
- Здесь, Госле.
- Нет, Олло. Ты, либо в будущем, либо в прошлом. Но не в настоящем.
- Почему, Госле?
- Ну вот, смотри, Олло. Идёшь ты такой в вечность и думаешь, что там в вечности этой будет. Это ты в будущем, Олло. То есть ожиданиями полнишься. То есть не в настоящем. А что тебе фантазии твои беспредметные дают, Олло?
- Надежду наверно, Госле?
- А она тебе что даёт, Олло?
- Не знаю, Госле. Смысл даёт.
- Вот и нет тебя в настоящем, Олло. В надежде своей призрачной болтаешься, а настоящее ускользает. Не успеваешь ему радоваться, в надежде пребывая.
- И что делать, Госле?
- Живи в настоящем, Олло. Секунде радуйся. Или мигу. Который в вечности растянут до бесконечности.
- А надежда, Госле?
- Надежда сосёт, Олло.
- А память тоже сосёт, Госле? - спрашивает неугомонный Олло.
- Память трахает, Олло - отвечает вежливый Госле.
Тут Олло задумался. А Госле сидит такой в вечности и настоящему улыбается. Потому как нет иного выхода.