Смотрела «Рай» Кончаловского. Качество было плохое, лучшего не нашла. Впечатление осталось очень странное. Показалось, как будто я открыла старый сундук, и на меня пахнуло чем-то ветхим, старым. Такому восприятию удивилась и стала искать отзывы умных людей. Послушала, что о фильме говорит сам Кончаловский. Умные люди сказали, что за наши деньги они не хотят смотреть фильм о холокосте. Это, по всей видимости, официальная версия отзыва – холокост и никаких гвоздей. Но даже я сразу поняла, что фильм не о холокосте. Сам Кончаловский сказал, что он показал жуткую смесь добра и зла, в которой ни того, ни другого отыскать не беритесь. Но всё это не спасло меня от неудовлетворённости. Истину пришлось мысленно искать мне самой.
Прошло две недели. И вот, что мною надумалось. Он фашист, она русская пленная, они полюбили друг друга. Он желает её спасти, а она выбирает газовую камеру. Она свободна в своём волеизъявлении и выбирает смерть. Короче, поступает по-коммунистически. Вот! Это, пожалуй, главное. Кончаловский вновь, незаметно протаскивает в наши умы коммунистическую идею. Ту, по которой так многие ностальгируют сегодня. Вот откуда впечатление соприкосновения со старым, уже отжившим. А что же новое? Новое – русские обретают свои национальные корни. «Московская Русь» - так пренебрежительно называют изменяющуюся Россию оба братья Михалковы.
Вот над этим мне захотелось подумать: над общечеловеческим каждого (еври – каждый, т.е. еврей) и над национально русским.
Сегодня эти две линии – национальное и интернациональное сошлись лоб в лоб, и противостоянием этим уже нельзя пренебрегать и о нём умалчивать. Мы прекрасно знаем, что такое общечеловеческие ценности и интернациональное мировоззрение. Для нас оно очень наглядно знаменовалось уважением ко всему еврейскому. Все ведущие посты в СССР занимали евреи. Мы боролись с холокостом и антисемитизмом. Но до поры, до времени…
Внезапно в России возник интерес к своим национальным корням. А поскольку русское национальное совершенно неотъемлемо от церковно-православного, то неизбежно этот интерес потянул русский народ в церкви. И достаточно скоро национальное в некоторых умах стало приближаться к понятию нацизм, что на фоне Великой Отечественной, да ещё с усиленным подливанием масла в огонь евреями, стало стирать грань и превращаться в понятие фашизм.
Общечеловеческое, еврейское, интернациональное, свободовольное – это то, что родным является для таких, как Кончаловский, это бесспорно.
Если сравнивать свободу волеизъявления человека с его желанием исполнять единственно волю Божью, то непременно можно найти различия. Например, вряд ли Серафим Саровский ставил перед собой цель становиться святым. Но в целом, конечно, красный флаг коммунизма и кроваво-красный цвет пасхи в самых глубинах духовного значения почти не отличаются друг от друга. Если две эти силы поставить в противостояние, то война может длиться долго и серьёзно.
Но это всё понятно. Всё это мы уже знаем, видели и видим сейчас на примере Украины. И в клубке противоречий между добром и злом у Кончаловского тоже нет приоритета у добра. У него добро точненько приравнивается злу. Этому же учат масонские мастера, соединяющие начало и конец. Но и это всё старое и достаточно затхлое.
А что же новое? Что не в состоянии показать нам Кончаловский, давно оторвавшийся от русского, пусть причинно обоснованно, но удаливший в себе Наши корни? Он не в состоянии показать смирение, Наше русское православное смирение. Нет, не смирение перед врагом, посягающим на нашу землю, и не смирение перед волей человека, а смирение перед волей Божьей. Русский – это значит смиряющийся перед волей Божьей. В русском Православии сосредоточены древние основы человеческих отношений. Имя этих отношений – любовь. Православие знает, что в мире неизбежно существование востока и запада, и это не противоборствующие силы, это силы, которые присущи духовному росту и духовному облику человека. Проходя этапы становления духа, человек рано или поздно осознаёт Божий промысел в отношении каждого человека в отдельности и в отношении всего человечества в целом. Православие примиряет человека с миром. Этого нового духовного ветра нет, да и, наверно, не может быть в произведении Кончаловского. Это древний русский дух. Чтобы его чувствовать, надо быть русским. Не клубок добра и зла, а всепобеждающее добро, равняющееся любви, вот что волнует сейчас русского человека, стремление найти эту нить, ведущую к добру.
Фильм Кончаловского, на мой взгляд, такую нить не подразумевает. Это лишает его свежести. И ни холокост, ни евреи тут совершенно не при чём. «Не знают, чего творят», - это было сказано для евреев, да и для всех остальных, не нашедших эту нить.