После обеда Старенький Деда, вместо того, чтобы как всегда, улечься отдыхать в саду под яблоней, начал суетиться. Сначала побежал в душ, который дедушка сделал из огромной бочки и бабушкиной лейки. Долго там плескался, пыхтел и кряхтел. Вышел уставший и сел обсыхать на солнышко посередине двора. Потом стал туда-сюда по комнатам бегать: то в шкафу что-то ищет, то тапки свои чёрным кремом натирает, то чуб у зеркала расчесывает. Очень мне интересно стало: чего это он так бегает?! Побегала за ним немного и спрашиваю:
- Деда, а чего это ты всё бегаешь и бегаешь? Прихорашиваешься чего-то?
- Отстань, Милка, - говорит дед, - не мешай. У меня сегодня культурное мероприятие. Иди лучше спроси у бабки, куда она мои выходные штаны задевала. Не сноха, а наказание какое-то! Вечно все прячет!
И я бегом помчалась к бабушке, потому что кроме штанов, у меня ещё появились вопросы: почему она «сноха» и что такое «культурное мероприятие». Про сноху мне бабушка объяснила, и про культурное мероприятие тоже: картину сегодня в клуб привезли про Чапая.
- Уж сколько раз её крутят, а он всё бегает. Сидел бы дома, ни одно его «культурное мероприятие» ещё добром не кончилось.
- Бабушка, - стала просить я, - мне тоже хочется картину про Чапая посмотреть, пусть Деда меня с собой возьмёт!
Но Деда сразу давай руками махать и отнекиваться.
- Не возьму Милку! Куды мне с ней?! У нас там своё общество.
- Да знаю я ваше общество, - говорит бабушка,- Степаныч глухой, да вон Аташка.
А и то, детонька, ну чего тебе со стариками делать? Давай лучше будем пирожки стряпать, ишь как тесто хорошо подошло.
- Не хочу я пирожки стряпать, - заныла я, - бабуля, прикажи Деде меня с собой взять!
- Да что ты, Милочка, - испугалась бабушка,- как же я отцу-то прикажу? Где это видано, чтобы старшим указывать. Ты уж тогда сама его упроси.
И я стала Деду упрашивать, даже поревела немножко.
А он все «не», да «не». Тогда я рассердилась.
- Не хочешь, - говорю,- Деда, не бери меня с собой Чапая смотреть, но тогда и ты не проси больше тебе в шашки поддаваться. Буду тебя обыгрывать и огорчать!
И он сразу согласился.
- Ладно, - говорит, - приставучая ты такая, чисто смола! Давай, собирайся.
И я тоже начала суетиться. Сначала в душ побежала. Но долго там плескаться не стала, только ноги хорошо вымыла. Надела носочки белые и достала из шкафа своё любимое платье в розочках с широким поясом, который сзади в большой бант завязывается. А бабушка мне в хвостик красный бант завязала.
- Глядите там, папа, - говорит бабушка, - чтобы дитё не затолкали, когда на картину заходить будете, за руку её возьмите.
- Вот ещё, - фыркнул дед, - отродясь у нас дитёв за руку не водят. Куда она денется?!
И мы пошли на другой конец посёлка смотреть про Чапая.
Около клуба уже народу много собралось. Дед меня у заборчика поставил и говорит:
- Ты тут постой, а я за билетами схожу. И убежал.
Я долго стояла, а деда все нет и нет. Мне стоять надоело, и пошла я его искать. Смотрю, а он на лавочке сидит с Аташкой разговаривает.
Увидел меня и удивился:
- Милка! А ты чего здесь?
- Как это «чего», я же с тобой пришла Чапая смотреть. Ты что забыл?
- Ничего я не забыл! – как-то неуверенно говорит Деда, - я тебя давно жду, где ты ходишь?!
- Так ты же меня сам к заборчику пристроил и убежал! Тебе бабушка сказала за мной приглядывать…
- Ты, Милка, прямо, как маленькая, - перебил меня дед, - чуть что - сразу «бабушка, бабушка». Ещё жалиться начнёшь!
Поняла я, что Деда не хочет, чтобы я бабушке пожаловалась.
- Ладно,- пообещала, - я не скажу бабушке. Только ты меня больше не бросай.
Деда сразу обрадовался, и даже за руку меня ухватил.
- Пойдемте, - говорит, - места занимать.
В маленьком сельском клубе, куда привозит кино механик дядя Вася, было очень шумно. Все кричали, переговаривались, смеялись и толкались, занимая места поближе. Дед тоже стал кричать и размахивать одной рукой, пробираясь вперёд, второй он тащил меня за собой. Я тоже немного покричала, потому что меня со всех сторон давили, и было страшно, что совсем раздавят. Наконец, мы сели. Аташка со Степанычем тоже за нами протиснулись и сели рядом.
Сзади что-то зажужжало, погас свет и на экране стали появляться и исчезать надписи, а потом выскочили какие-то люди и тройка лошадей.
- Во - во, смотри, Милка, это Чапай! - зашептал мне Деда. - Гляди, как он всех беляков сейчас разгонит!
Чапаю долго пришлось разгонять беляков. Он скакал на коне, размахивал саблей, строчил из пулемёта. Было очень шумно и страшно. Кричали на экране, кричали, топали и свистели в клубе, подпрыгивал Деда и кричал: «давай, давай, бей их!».
Степаныч все время спрашивал: «чего он сказал?» и Аташка тоже кричал ему в ухо, пересказывая кто что говорит.
А по экрану бегали люди, убивали друг друга, и я никак не могла понять, где наши, где не наши, поэтому мне было жалко всех. Я закрывала глаза, затыкала уши, но ничего не помогало. А когда Чапай бросился в реку и утонул, я не выдержала и заплакала. Я ревела в голос, жалела Чапая, красных, белых, себя и думала: «зря я пошла с Дедой смотреть Чапая, лучше бы пирожки с бабушкой стряпала».