В День Победы у Ксюши болело горло. Они не поехали в город на митинг, так что фотографии дедов для Бессмертного полка Ксюша прилепила на окна, чтоб было видно с улицы. А вечером ждали Ромкиных друзей на шашлыки.
Первым почуял гостей Стаханов. Месяцев пять назад, когда Ксения только переехала в этот дом, Рома подобрал черного щенка, копошившегося в грязи на дороге, а сейчас это был уже крепкий собачий подросток внушительных размеров. Стаханов прыгал у калитки и громко лаял.
Встречать пришлось ей, потому что Рома в это время возился с мангалом. Из машины с флагом “На Берлин” вышли двое крепких парней очень похожих друг на друга, словно родные братья (потом Ксюша узнала, что Влад и Семен даже не родственники). Они были и одеты одинаково: оба в коротких куртках, джинсах, кроссовках и даже бейсболки у обоих были малиновые. С ними вышла девушка. Она первой протянула руку Ксюше, тем не менее, окинув её, по-женски оценивающим взглядом.
– Лена, – сказала девушка, но улыбнулась открыто, тряхнув черными кудряшками. Позже Ксюша узнала, что Лена настоящая казачка из Краснодара. Улыбка Лены располагала к себе, да и вся троица была симпатичной: подтянутые, стройные, никаких лишних килограммов и очень приветливые.
– Принимай пополнение, командир. Личный состав прибыл в полной боевой готовности, – шутливо отрапортовал один из парней – и готов принять на грудь за Победу.
Друзья горячо обнялись, похлопывая друг друга по спине, Стаханов прыгал и визжал меж ними. “Стаканов, сука, смирно!” – прикрикнул Рома и пёс замер, вытянув морду. Ребята засмеялись. Засмеялся с ними и Роман, кажется первый раз после возвращения из командировки. Ксюшу это очень порадовало. Конечно, она уже стала привыкать, что после таких поездок он ходит несколько дней хмурый, молчаливый, ни с кем не общается, только рубиться в компьютерные игры. Особенно тяжело было в этот раз, Роман приехал неделю назад, а они даже толком еще не поговорили.
Вскоре подъехал на велосипеде Сережа, паренек из соседнего поселка, которого Ксения видела на Пасху, он нес хоругвь во главе Крестного хода, и потом, когда батюшка позвал всех разговеться в церковную сторожку, Сережа сидел рядом с ними.
Несмотря на холод, гости решили остаться на улице.
– Ну, за Победу! – Все чокнулись водкой. Потом выпили за Россию, потом, конечно, за тех кто в сапогах. В небе появлялись первые звездочки, которые смешивались с искрами от мангала, когда Ромка шерудил там углями, и вкусно пахнущий дымок стелился по молодой траве. Обсуждали какого-то Кузьмича, который должен проставиться, что бы обмыть четвертую звездочку. Семен заговорил про укроп. Ксюша сначала удивилась, при чем здесь укроп, на огородников все они не похожи, потом, когда стали называть Луганск и Горловку, догадалась. Она лишь наполовину понимала эти разговоры, чувствовала себя немного лишней, даже чуть завидовала этим людям, у которых есть одно общее дело, но все же радовалась, потому что рядом снова был тот родной, настоящий Ромка – сильный, заботливый, добрый, чуткий, веселый, в которого она влюбилась год назад. Теперь этот человек обнимал её, изредка подливая коньяк (вообще то Ксюша не пила, но Рома заставлял по чуть-чуть глотать для лечения). Был май, пахло черемухой, любимый мужчина сидел рядом, и Ксюша чувствовала себя абсолютно счастливой.
Заговорили про Сирию, про ваххабитов, Ксюше страшно было слушать, особенно, когда все принялись обсуждать какого-то Абу-Мясо. Тут открыл рот Сережа, молчавший до этого:
– Мужики, а я так кумекаю. Прикиньте, там не только война и террор, как говорят, там еще мирные жители. Вы знаете, при Багдадском режиме какой бардак был? Люди пропадали, выйдет мужик на улицу, типа, за хлебом, и все, ку-ку, ищи-свищи его, а сейчас порядок. Криминала нету. Можно оставить свой магазин и дверь не закрыть, никто не сворует, машины держат открытыми. И никакого гомосексуализма! Педиков, слыхали мужики, с крыши сбрасывают?! И никто и не пикнет. А фигли, если ты живешь по закону? Вот бы нам такие порядки, тогда Россия исполнит свое предназначение…
Сережу понесло, и тут Рома пошел в дом за гитарой. Побренчал немного, настраивая, и ребята предложили: “Давай нашу.” Ксюша эту песню не знала, так что могла подтягивать лишь припев: “полковник спецназа налил полстакана и выпил”. Потом перешли на военные: “Огонек, На Безымянной высоте, Землянка” – это были её любимые песни. Запевали Рома и Лена. По тому, как они вместе звучали, было понятно, что эти голоса давно спеты, они хорошо знали возможности друг друга. Лена брала высокие ноты, тихо, без труда, и чувствовалась особая благородная сдержанность в её пении, она словно скрывала, стесняясь, что может еще лучше, еще выше и громче. Они пели на два голоса и так душевно выводили, что Ксюша слушала, боясь пошевелиться. Когда затянули “Дороги”, слезы навернулись на глаза: едва-едва выводили эти два голоса про пыль да туман – чуть рокотал баритон Романа на фоне высокого пения Лены, и слышно было даже соловьев за рекой; затем уныло с какой-то особой, им лишь понятной тоской, зазвучало “может крылья сложишь”, и следом грянуло торжественно и радостно “а дорога дальше мчится, пылится, клубится”. Отблески огня играли на лицах ребят, искры отражались в глазах, засияла славянская вязь на красной майке Сережи – всё кругом стало необычайно красивым. Никогда, ни на каких концертах, не слышала Ксюша такого пения. Еще и еще раз убеждалась она, что совсем не знает своего будущего мужа. Временами Ксения замечала, как посматривает Лена на Рому, иногда даже приобнимет его, это было не совсем приятно, но на фоне этих песен, этих прекрасных людей не хотелось быть мелочной и подозрительной. В конце концов, они боевые друзья.
Подвыпивший Влад грохнул перед Ксюшей стакан водки, на краях которого отпечатались жирные пальцы, приобнял её, присев на корточки и обдав запахом лука:
– Давай Ксюха, за вас с Романом, красивая вы пара. Береги его, он четкий мужик! Но смотри, если что, порву за командира.
Ксюша от неожиданности поперхнулась и закашлялась.
– Ладно, нессы, сестренка, это шутка, гусар женщин не обидит, давай-ка бухнем.
Ксюша взяла стакан, поднесла ко рту.
– До дна, за ваше счастье.
Она рассмеялась и сморщившись, глотнула водки. Тут подошел Рома.
– Ты че, чувак, думай что делаешь, поонл? Она ж у меня девочка-пай, вообще в рот не берет. Пошли-ка в кроватку, зая, – он бережно взял Ксюшу на руки и отнес её в дом.
Последним, что слышала она засыпая, было то, как плюхнулся на велосипеде Сережа в лужу перед домом.
На следующее утро всем надо было в город, ребята наскоро позавтракали и Ксения проводила их за ворота. Машины посигналили на прощанье, она снова осталась одна. Особенно переживал Стаханов, как всегда при отъезде хозяина:
– Ничего, Стах, он завтра вернется, – успокоила пса Ксюша, потрепав его по загривку – давай не будем скучать. Они вместе пошли к дому, собака легла на пороге, положив морду на лапы и вздохнула. Ксения принялась за уборку. Собрав посуду, стерла со стола; перебралась в дом, вечеринка, оказывается, продолжалась и здесь, а она и не слышала – убрала бычки, мусор, бутылки, стаканы, заснула посуду в машину.
Закончив уборку, Ксюша решила прилечь, вообще-то надо было садиться за курсовую, но голова побаливала. Она устроилась на диване, укрывшись пледом и взяла в руки пульт. Эту большую плазму они купили недавно, а несколько дней назад подключились к apple TV, и Ксюха не могла нарадоваться новой игрушке. Среди иконок на экране появился значок USB и Ксюша увидела сбоку торчащую флешку. Не в силах бороться с искушением (ну-ка, чем они тут с Леной без неё развлекались?) она нажала на видео.
На экране появилась сцена, снятая на мобильный телефон, кажется, где-то в горах Средней Азии. Люди в масках и камуфляже сгоняли местных жителей к одному дому с голубой крышей, слышны были женские крики, плач детей, иногда раздавались автоматные очереди. Ксения чуть промотала вперед. Человек в камуфляже под дулом автомата заставлял рыть яму, скорее всего могилу, двух плачущих мужчин. Что-то знакомое промелькнуло, и Ксюша тут же вспомнила, где она это видела. Конечно, по первому. Исламисты-боевики ворвались в кишлак недалеко от границы с Афганистаном и зверски уничтожили всех жителей. Это было дней 10 назад и кадры страшного видео обошли весь мир. После этого туда ввели миротворческие силы, чтобы избежать дальнейшего кровопролития. Но по ТВ показывали лишь отрывки, здесь ролик, похоже, был полностью. Ксюше стало страшно, но она решила посмотреть до конца, правда опять немного перемотала вперед. Боевики вытаскивали обгоревшие трупы из подожженного ими дома и складывали на обугленную землю. “Звери – думала Ксения, – нелюди, а у них ведь тоже есть матери, наверное дети и жены.” Приволокли парнишку, который где-то скрывался, тот кричал, плакал, его поставили к трупам на колени и отстрелили голову автоматной очередью. Голова, словно мяч, подлетела вверх, брызнула кровь и тело рухнуло на обгоревшие трупы. Ксюша, стараясь не закричать от ужаса, зажала рот руками. Она перемотала на конец. Группа боевиков снималась на фоне трупов. Они встали в ряд, обнялись, кажется вторым справа был тот, кто заставлял рыть могилу. Камера проехала по всем членам банды, Ксюше даже показалось, что среди них есть женщина, а когда почесал переносицу второй справа, она почувствовала острый приступ тошноты. Сдержавшись, Ксюша остановила видео, подошла вплотную к экрану и стала внимательно всматриваться. На руке этого человека, грязной от крови и пепла, блестел её перстень.
Рыдая Ксюша стала собираться, она кидала вещи на кровать без разбора, кое-как набила сумки, слезы застилали глаза, она вытащила шмотки на порог, закрыла дверь и почти побежала к калитке, волоча сумку на колесах. Тут из-за угла выскочил Стаханов и начал прыгать возле нее, скулить, лизаться, стараясь достать до лица. Когда псу это удалось и он слизнул горячим шершавым языком её слезы, Ксюша в изнеможении опустилась на землю, обнимая Стаханова. “Стах, что делать? Как мне теперь жить?” – спрашивала она собаку. Через некоторое время загривок пса стал соленым и мокрым.
На следующий день Роман обо всем догадался, только взглянул в опухшие глаза подруги. “Видела, – мрачно сказал он, не спрашивая, а утверждая и потянулся за сигаретой. – Я тоже dolboeb, разве можно такое оставлять, пить меньше надо – вспыхнула зажигалка – Но может и хорошо, теперь ты знаешь, с кем живешь. Видела и осталась – значит правда любишь?” – Роман затушил только что начатую сигарету и прижал подругу к себе. Она уткнулась в его плечо.
– Ксюх, пойми же, я солдат. Это была боевая задача, хотя даже наши обдолбанные генералы потом врубились, что перегнули палку.
– Но там же дети, – снова расплакалась она.
– Дееети, – передразнил Рома, – ты, blyad', думала война это благородство, геройство, подвиги? – Он сплюнул на пол, – Это в кино только. На самом деле война – мерзость, смерть, грязь, – в общем говно. Хотя конечно, везде есть место подвигу, – даже на войне, – нервно усмехнулся он.– Тот кишлак и правда поддерживал исламистов, шестеро сук ихних воюют в Сирии. Понимаешь, Ксю, мы слили один кишлак, а сколько спасли! И сейчас там миротворцы, не америкосы, заметь, а наши и еще там blyad' нефть. Это война, Ксюшка, на войне всегда надо чем-то жертвовать. Теперь люди спят спокойно, к ним никто не сунется в ближайшее время. Разве оно того не стоит? Ответь? Учти, щас я тебе сказал сверх секретную инфу, если кто узнает…
– Стоит, – выдохнула Ксюша, – и прости меня.
– Но обещай в следующий раз, что бы ты там не думала, что бы тебе не казалось, не принимай без меня никаких решении. Только обсудив со мной. Обещаешь?
– Обещаю – ответила Ксения.
– И еще договоримся, – это первый и последний раз, когда ты коснулась моих дел. Я тебе больше скажу: не все приказы, что я получаю, мне нравятся. Но их выполнять – мой долг. А твой долг – верить мне. Это приказ, ясно? Ты же хочешь стать настоящей женой офицера? – Он ласково щелкнул по её носу и чмокнул.
– Да.
Однажды, теплым июньским утром на улице просигналила машина. Они в это время завтракали на кухне. Рома посмотрел в окно и побледнел, как показалось Ксюше. Он сказал ей коротко: “Иди к себе” и пошел встречать гостей. Из окна спальни та увидела BMW с какими-то странными номерами, оттуда вышло четверо, вроде азиаты, трое в офисных костюмах, лишь один, здоровый качок, лысый и с длинной бородой, был в спортштанах и майке. Рома повел их в гостиную. Сердце Ксюши забилось. Что им нужно? Она пыталась прислушаться к разговору за стеной, сначала было тихо, потом стали доносится обрывки фраз и под конец там перешли на крик. Ксюша все поняла. Это исламисты, они выследили Рому и хотят отомстить. Сейчас расстреляют или потом? Найдут её, изнасилуют и вместе их сожгут в доме. Возможно живьем. Чем она поможет? Как назло оставила мобильник в гостиной. Голоса стали громче. Нет, решила Ксюха, так просто она не сдастся, надо спасаться, она должна позвать на помощь соседей. На цыпочках Ксюша вышла из комнаты, перебежала через кухню и оказалась на заднем дворе, молясь, чтоб Стаханов не поднял шум. Через минуту она была за воротами, не чуя себя от страха побежала по улице, но все в поселке словно вымерли. Она чуть не налетела на серебристый форд за углом. Через тонированные стекла было не видно, есть ли там кто. Ксюша подлезла под забором, выбралась на шоссе, услыхала сзади шум машины, оглянулась и увидела тот же форд. Кажется, он её преследовал. Ксения бросилась через поле, которое заканчивалось леском, так она сможет попасть на другую дорогу. Трава хлестала по ногам, халат стал мокрым, Ксюша потеряла тапки в лужах, пока добиралась до леса. Только она перевела дух, как ровно перед ней, на дороге остановилась та же машина. Ксюша спряталась за ствол березы. На дорогу вышли двое мужчин, закурили и стали разговаривать, долетел обрывок фразы: “Товарищ майор”. “Боже, это же полиция! – пронеслась счастливая догадка, – я то дура. Наверное, им показалось подозрительным, что я мечусь по поселку, как сумашедшая. Вот тот помладше похож на нашего участкового.” Ксюша со всех ног бросилась к ним: “Помогите, спасите моего мужа (мужа – вырвалось случайно). Там бандиты. Они хотят убить его, я убежала.” Мужчины уставились на Ксюху, как на помешанную. Тот, кто был похож на участкового, сказал: “Гражданочка, решайте сами семейные дела, меж собой разберитесь, раз вы сбежали”. Ксюша не сдавалась, она умоляла, доказывала, что муж её выполнял секретное задание, и теперь ему хотят отомстить исламисты. Мужчины, отойдя в сторону, посовещались и предложили ей сесть в машину.
Подъезжая, Ксения старалась разглядеть следы дыма. С виду, все как обычно, даже того BMW уже не было. Тишина. Очень подозрительная тишина. Мужчины предложили ей остаться на месте, пока проверят обстановку. Они позвонили, залаял Стаханов, и двери, как ни в чем не бывало, открыл Рома. Ксюха тут же выскочила из машины и бросилась ему на шею: “Ромка, ты жив!” Рома смущенно чуть отстранил её и обратился к незнакомцам: “В чем дело, мужики?” Тут Ксении пришлось выкручиваться, она сказала, что у нее была паническая атака и стала извиняться. Красивый мужчина с проседью, которого называли майором, сказал, что знает хорошего психиатра и может дать телефон. “Иди домой” – отрезал Рома. Она вошла в дом и стала прислушиваться к разговору на улице. Сначала показалось, что Рома тоже произнес “есть, товарищ майор”, но она отругала себя за паранойю. На самом деле, мужчины разговаривали о срубах, эти двое хотели строить баню, но не могли найти адрес, указанный в рекламе. Рома стал объяснять, как проехать к дому, где живут строители. Они вместе вышли к машине и там еще какое-то время курили. Ксюша выпила валерьянки и села на диван. Дрожь понемногу прошла. Пришел Роман и сказал: “Это приезжали наши парни, мы вопросы решали, ты чего убежала-то?” Несчастная Ксюха готова была провалиться сквозь землю от стыда. Ромка присел рядом и закурил. Так они сидели какое-то время, наконец, Рома взял Ксюшу за руку, странно, он кажется, даже не злился, притянул к себе и как-то особенно нежно обнял её. Ксюха ответила порывисто, начала целовать его глаза, щеки, лоб, губы: “Ромочка, миленький, родненький, прости меня. Я знаю, что лохушка, паникерша, не достойна быть женой офицера, но пожалуйста, дай мне шанс. Я так тебя люблю.” Она опустилась на колени, стала водить рукой по его джинсам, пытаясь расстегнуть ремень. Рома опустил руку на ее голову и сказал: “Ничего, ничего, Ксю, все о'кей. Не спеши. Прими ванную, успокойся. Смотри у тебя ноги в грязи. Пойду наберу воды, кстати, тебе Лена передала какие-то бомбочки из лаша, все забываю отдать, ты наверное любишь. Приди в себя, отмокни, расслабься и через полчаса буду ждать тебя в спальне. Но не раньше", – шутливо пригрозил он.
Ксюха нежилась в пенном аромате. Вода с синими, розовыми, сиреневыми разводами еще пузырилась, приятно пощипывая на коже, пахло мятой и лавандой, на теле появились блестки. Она совсем успокоилась: "Надо же, какая дура, Ромку едва не подставила, и сама чуть с ума не сошла. Надо срочно к психотерапевту". Она взглянула на циферблат, оказывается, с того момента как выбежала из дома прошло около часа, а ей казалось вечность. "И что это на меня нашло? Приехали коллеги, мужские разговоры, ну покричали немного, бывает" – думала Ксюша, вылезая из ванны, вытираясь полотенцем и намазывая тело кремом. Из шкафчика достала красное эротическое белье, подарок Романа на 8 марта. Еще раз посмотрелась в зеркало – высокая, стройная, повернулась и провела по бедрам, поправила трусики, взлохматила копну осветленных волос, пухлые губы сделала уточкой, словно для селфи, прикрыла томно глаза и прошептала: “супер-секси.” Теперь она готова, муженек держись. Накинула белый махровый халат, чтобы мгновенно распахнуть его перед Ромой и открыла дверь ванной... Напротив почему-то стояла Лена. В её руке блеснул нож.