Я искал ответы на интересующие меня вопросы в работе над своей книгой. Так получалось, что на ее страницах, как и за окном моего номера, стояла поздняя осень, между строк накрапывал холодный дождь, а фоном всему этому служил рокот морских волн. Холодные ветра гудели между скалами, на уступе одной из них примостился дом. В нём и происходило основное действие повести. Но на этом параллели не заканчивались - герои книги были чем-то неуловимо схожи с окружающими меня людьми. Среди них тоже затаился человек, в глазах которого уже давно поселилась темнота. И даже автор не мог понять, кто это.
С трудом оторвавшись от работы, я позвонил Амине. Было безумно приятно услышать её голос, девушка засыпала меня множеством фраз, из которых особенно выделялась одна: – Скучаю без тебя.
- Ты сегодня что-нибудь ел? – поинтересовалась Амина.
- Нет, - честно признался я, - Завтрака в пансионе не было и, судя по всему, обед постигнет та же участь.
- Тогда мы с бабушкой приглашаем тебя к нам. Приходи к двум часам.
Я, зная, что это бесполезно, даже не стал пытаться отклонить предложение девушки. Да и зачем отказываться, когда мне так сильно хотелось видеть Амину. Смеяться вместе с ней, слушать её голос, держать за руку, вдыхать аромат, играющий на её коже – эти радости ворвались в мою жизнь, и не было сил от них отказаться. Уверенность в том, что отныне так будет всегда, поселилась внутри меня. Мысли об Амине наполняли моё сердце теплотой – таяли сомнения, растворялись терзания, как страшный сон, забывались одиночество и сопутствующая ей тишина.
Поговорив с девушкой, я спустился в гостиную. Здесь никого не было, по крайней мере, мне так показалось. Сквозь плотно задёрнутые шторы свет в комнату практически не поступал, поэтому вокруг меня мёртвой зыбью разлился полумрак. В воздухе парили пылинки, скользкими холодными змеями извивались на полу тени. Вдруг какой-то звук привлёк моё внимание. Я прислушался, и когда он повторился, понял, что это поскрипывает одно из кресел. Оно было повёрнуто ко мне спинкой, обойдя вокруг, я увидел Льва Владимировича. В какой-то момент у меня возникло ощущение, что старик умер, на вид его бледное и бездыханное тело действительно напоминало труп. Но вот Лев Владимирович пошевелился, и стало понятно, что он просто задремал, сидя в мягком уютном кресле. Глядя на спящего старика, я вспомнил предостережения Туполева насчёт него. Не ошибался ли следователь, когда говорил, что Виктор Тихоновецкий приехал в Коктебель, чтобы встретиться с Львом Владимировичем? Судя по арсеналу, найденному позже в машине Тихоновецкого, эта встреча стала бы для старика роковой. Осиновые колья и серебряные ножи – оружие для борьбы с нечистой силой, но причём здесь мой сосед по пансиону? Надо будет попробовать окропить его святой водой. Представив себе эту сцену, я непроизвольно улыбнулся.
- Над чем смеёшься, бумагомаратель?
Старик внезапно открыл глаза и теперь гипнотизировал меня своим змеиным взглядом. Его зрачки приняли форму вертикальной щели, я физически ощутил, как волны неприкрытой злобы и ненависти распространяются в мою сторону. На меня эта сцена произвела настолько гнетущее впечатление, что на один миг я поверил в то, что Лев Владимирович действительно является каким-нибудь оборотнем, вампиром или чёрным магом. Но тут же моё здравомыслие возобладало вверх, приглядевшись внимательнее, я обнаружил перед собою лишь болезненного вида старика, одолеваемого хроническими болячками. Преданный родным сыном, он доживал свой век вдали от дома, мечтая о том, что умрет ещё до того момента, когда у него закончатся деньги, оставшиеся после продажи квартиры.
- Извините, что разбудил вас, - вежливо ответил я Льву Владимировичу, не обращая внимания на его едкий тон. – Мне показалось, что выглядите вы неважно. Теперь понятно, что это не так. Судя по вашим словам, вы в хорошей форме.
После этого я развернулся и направился к выходу. За спиной послышалось невнятное бормотание, можно было подумать, что старик сыплет мне вслед какими-то проклятьями. Так и не оглянувшись, я вышел из комнаты, оставив Льва Владимировича одного. Старик долго озирался по сторонам, словно выискивая, на ком ещё он мог бы сорвать свою злобу. Но вскоре Лев Владимирович успокоился, его тело обмякло и растворилось в кресле. Вытащив правую руку из кармана пиджака, он уставился на сжатый в ладони нож. В глазах старика отразился холодный блеск металла, это придало ему уверенности. Попробовав на палец остроту заточки лезвия, он с удовлетворением спрятал нож обратно в карман. Глаза старика закрылись, и через минуту он уже снова погрузился в сон. Тишину, воцарившуюся в комнате, нарушали лишь скрип половиц и журчание льющейся воды. Но откуда раздавались эти звуки, было непонятно. В этот момент кот по кличке Моцарт случайно забрёл в гостиную. Его ленивый вид вдруг куда-то подевался, теперь кот внимательно озирался по сторонам. Ему явно что-то не нравилось. Вот он сфокусировал своё внимание на дальнем углу комнаты, словно там мог кто-то находиться. Скорее всего, он видел что-то, недоступное для человеческого глаза. Шерсть у Моцарта стала дыбом, кот зашипел, после чего быстро ретировался из гостиной. Вскоре непонятные шумы исчезли, и уже больше ничего не нарушало сон Льва Владимировича.
В гости к Амине я направился на автомобиле. У меня появилась мысль, что после обеда мы могли бы съездить в Феодосию, чтобы прогуляться по центру города, и что самое главное, посетить картинную галерею Айвазовского. В Санкт-Петербурге, бывая в Русском музее, я постоянно останавливался перед работами самого известного русского мариниста и проводил перед ними довольно много времени. При этом меня всегда охватывало восхищение совершенством природы и непередаваемой волей к жизни, которыми буквально светились его картины. В общем, культурная программа для свидания была составлена, по пути я остановился возле цветочного ларька и купил букет тёмно-вишнёвых гербер для девушки и кремовые розы для Дилии Степановны. Время близилось к двум часам, я решил поспешить,чтобы не опоздать к назначенному сроку. Вот и знакомая дверь, выкрашенная в голубой цвет – после первого же стука она отворилась, и я увидел улыбающуюся Амину. Девушка буквально повисла у меня на шее, от такого проявления чувств я даже немного оторопел.
- Привет, - нежно прошептала она. Её голос мгновенно наэлектризовал мои ощущения. – Я соскучилась.
Мы сразу же прошли на кухню, где вовсю хозяйничала Дилия Степановна. Я подарил бабушке и её внучке букеты цветов, было видно, что они обе остались очень довольными. После этого меня посадили за стол, который, как и в прошлый раз, был уставлен различными блюдами. Они выглядели безумно аппетитными, впрочем, я так проголодался, что накинулся бы сейчас и на обычные бутерброды с колбасой.
- Марк, вы не знаете, что с Надеждой? – спросила у меня Дилия Степановна после того, как разлила по тарелкам суп.
- С ней всё нормально, насколько это возможно в её состоянии.
Этими словами мы словно задали тон всего разговора, в дальнейшем на протяжении обеда он касался лишь событий минувшей ночи. Бабушка Амины рассказала нам, что по Коктебелю уже поползли различные слухи. С утра она ходила на рынок и там слышала, как две женщины обсуждали ночное происшествие в пансионе «Пространство». С их слов выходило, что на Надежду напали волки-оборотни, которые якобы обитают где-то на территории Кара-Дагского заповедника. Будто бы по ночам эти твари спускаются с гор в посёлок, чтобы наброситься на одинокого путника и напиться его крови. Женщины не забыли упомянуть и про убийство на набережной, получалось, что Виктор Тихоновецкий тоже был жертвой Кара-Дагских оборотней. Всё это очень походило на детские страшилки, поэтому рассказ Дилии Степановны нас с Аминой больше развеселил, чем заставил задуматься. Но раз уж разговор коснулся Кара-Дага, я не преминул воспользоваться возможностью задать Дилие Степановне вопрос о заповеднике и нахождении на его территории секретной лаборатории.
- Я нисколько не сомневаюсь, что там действительно был какой-то секретный объект, - ответила мне женщина. – В шестидесятых - семидесятых годах по ночам со стороны Кара-Дага не редко можно было услышать гудящие звуки различной частоты, при этом над скалами появлялось видимое издалека свечение, похожее на свечение неоновых ламп.
- И что, никто из местных не интересовался, что это могло быть? – спросил я у Дилии Степановны. Она в ответ лишь вздохнула, правда, потом добавила: - Знаете, Марк, подобный интерес в те времена мог очень дорого стоить. Территорию заповедника, кроме егерей, охраняли солдаты с собаками и оружием, так что было понятно, что туда лучше не соваться. Находились, конечно, и смельчаки, которые пытались подобраться поближе. Они рассказывали, что по ночам на Кара-Даг приезжали крытые грузовики, привозящие и увозящие неизвестно что. Но после того, как однажды пропали два парня из числа особо любопытных, интерес у остальных сразу исчез.
Слова женщины полностью подтверждали мою теорию. Теперь у меня не оставалось сомнений, что тщательно охраняемый военный объект на территории Кара-Дагского заповедника существовал, и там действительно проводили какие-то испытания. Наверняка документы по этой теме до сих пор являлись засекреченными, так что точно узнать, чем занимались в секретной лаборатории, не представлялось возможным. Несмотря на то, что можно было только предполагать, я был уверен, что на территории Кара-Дага испытывали именно психотронное оружие, воздействие которого и погубило семью Амбросимовых.
- Почему ты всем этим интересуешься? – спросила у меня Амина. Я пока не хотел рассказывать девушке о всех своих догадках, поэтому ответил, что данный материал пригодится для моей книги. Обед между тем подошёл к концу. Мы с Аминой прошли в её комнату, где девушка, едва закрыв за собой дверь, снова набросилась на меня с поцелуями. Тепло её губ обжигало и заставляло спасаться бегством. Я отстранился чуть назад, Амина с недоумением посмотрела на меня. С детской непосредственностью девушка заглядывала мне в глаза, словно искала там ответы на свои вопросы.
- Ты чего-то боишься? – спросила она.
- Боюсь, - честно признался я. – Боюсь, что не смогу остановиться.
- Не останавливайся, - нежно прошептала Амина.
Мир вокруг замер, кажется, что окружающие нас предметы являются лишь элементами декораций. Комната, обклеенная нелепыми желтыми обоями с узорами из ромашек, деревянные полы, выкрашенные в красный цвет, старенький громоздкий телевизор, горшки с цветами на подоконнике – это всё ненастоящее, игрушечное. Бутафорские часы отсчитывают бутафорское время, загоняя нас в иллюзию обмана.
- Не здесь, - отвечаю я девушке, - И не сейчас.
Видя её расстроенный вид, спешу упомянуть о поездке в Феодосию. Амина оживляется, и уже через несколько секунд комната наполняется её звонким смехом. Очевидно, что счастье девушки передаётся воздушно-капельным путём, я заражаюсь им и тоже начинаю смеяться.
- Побудь здесь, - говорит Амина. – Мне надо минут десять на то, чтобы собраться.
Девушка уходит, а я осматриваюсь вокруг. Подхожу к книжному шкафу, читаю названия на корешках книг. Достаю некоторые из них, листаю пожелтевшие страницы. Вдруг какой-то лист бумаги – то ли закладка, то ли ещё что-то – выпал из книги и упал на пол. Я поднял его и увидел, что это была серия снимков моментального фото. Сделать такие можно в фотокабинах, что иногда попадаются в парках и на улицах. На всех четырёх фотографиях были запечатлены Амина и парень лет двадцати пяти. Они обнимались, корчили рожи и дурачились перед камерой. На последнем, самом нижнем снимке, парень целовал Амину в щёку, девушка закатила глаза и выглядела при этом очень счастливой. Я перевернул лист со снимками, на его обратной стороне карандашом была написана дата: 8 июня 2016 года. Получалось, что эти фотографии были сделаны чуть менее пяти месяцев назад. Являлся ли парень просто другом Амины или он был из числа тех ухажёров девушки, про которых мне рассказывала Евгения, я не знал. Следовало тут же обо всём забыть и положить снимки обратно в книгу, но сомнения и ревность маленькими змейками уже успели пробраться мне в душу. Они выпускали свой яд, который окрашивал мои мысли в чёрный цвет. Искренна ли со мной девушка, правдивы ли её чувства или всё происходящее с нами – лишь её игра? Но я вовремя вспомнил глаза Амины, стук её сердца во время наших поцелуев, слова, которые были произнесены, и отринул все сомнения. Не доверять своей женщине – это недостойно настоящего мужчины. Я ещё раз взглянул на снимки. Лицо парня мне показалось знакомым, и чем дольше я разглядывал фотографии, тем больше был уверен, что раньше его уже где-то видел. Услышав шаги Амины, я засунул лист со снимками к себе в карман, после чего поставил на место книгу, из которой он выпал.
- Ищешь у меня на полке свои произведения?
Я обернулся к девушке. Сменив джинсы со свитером на классические брюки и приталенный пиджак, она выглядела просто великолепно. Свои длинные волосы Амина собрала в конский пышный хвост, её образ дополняли лёгкий аккуратный макияж и серёжки-кольца в ушах. И когда же девушка успела так преобразиться?
- Ты и правда особенная, - поражённый красотой Амины, я с трудом подбирал слова.
Девушка, понимая, какое впечатление на меня произвела, улыбалась и кокетливо отводила глаза.
– При виде тебя легко потерять голову, - добавил я ещё один комплимент. И именно в этот момент вдруг вспомнил, где раньше видел парня, что целовал Амину на случайно найденных мною фотографиях. Меня на это натолкнула невольно всплывшая в моей голове ассоциация на фразу «потерять голову». Когда следователь по особо важным делам Митрофан Туполев впервые появился в пансионе «Пространство», он рассказал о некоторых подробностях убийства, совершённого ночью на набережной возле памятника Волошину. Вдобавок к этому всем присутствующим он показал снимок убитого мужчины, а вернее, его отрезанной головы. На всю жизнь я запомнил это лицо и запечатленный на нём оскал ужаса и боли. Сине-багровый цвет кожи, закрытые глаза – не удивительно, что в парне рядом с Аминой мне не сразу удалось узнать Виктора Тихоновецкого. Но теперь я не сомневался, это был именно он.
- Что с тобой? – спросила у меня девушка, не оставив незамеченным моё изумление. У меня в голове в это время крутилось множество мыслей, они мешали сосредоточиться, выталкивая из такой понятной повседневности в пропасть догадок и сумятицы. Я ничего не отвечал Амине, наши взгляды сплелись в повисшей тишине, затрудняя мне дыхание. В воздухе пахло недоверием.
- Марк, что случилось? Ответь же наконец-то, не молчи.
Я не нашёл ничего лучше, кроме как вытащить из кармана найденные фотографии и показать их девушке.
- Кто это?
Амина сильно побледнела, на её лице отобразилось смятение. Дрожащей рукой она потянулась в мою сторону и выхватила у меня снимки.
- Ты что, роешься в моих вещах? По какому праву?
Голос девушки как-то сразу сильно изменился. Лёгкая хрипотца, которую раньше я находил такой волнующей, вдруг приобрела стальные нотки, полушёпот сменился на гневные выкрики, каждый из которых словно вбивал между нами клинья недопонимания.
- Эти фотографии случайно выпали из книги, - ответил я Амине. Мне вовсе не хотелось с ней сориться, но в то же время несколько вопросов, крутящихся у меня в голове, требовали немедленного ответа. Задать их и при этом не обидеть девушку было очень трудно.
- Амина, я понимаю, что у тебя раньше были какие-то отношения, это вполне естественно. И поверь, я задаю тебе вопросы не из-за своей ревности. Просто мне сейчас надо знать, что это за парень. Кто он? Ты можешь мне ответить?
Девушка села на кровать, усталым движением руки дотронулась до волос и распустила свой хвост. Потом, положив фотографии себе на колени, принялась их разглядывать. Грустная улыбка появилась на её лице.
- Его зовут Виктором. Мы познакомились минувшим летом. Он долго за мной ухаживал, и хотя парень мне нравился, я не позволяла развиваться нашим отношением, понимая, что рано или поздно он уедет в свой Смоленск и всё закончится. Так и случилось.
Девушка замолчала. Я заметил, как по её щекам катятся слёзы. Оторвав свой взгляд от снимков, она посмотрела на меня.
- Через две недели нашего знакомства он просто исчез. Даже не попрощался, наверное, не посчитал нужным, - Амина снова перешла на шёпот. – Марк, обещай мне, что ты так не сделаешь.
Я подошёл к девушке и обнял её за плечи. Она уткнулась лицом мне в грудь и теперь уже по-настоящему разрыдалась. Мне нелегко было успокоить Амину, нужных слов подобрать я так и не смог, поэтому просто гладил её по голове.
- А ты знала фамилию этого Виктора? – спросил я у девушки после того, как она немного пришла в себя.
- Нет, - ответила Амина, после чего даже попыталась пошутить, - Если бы он замуж меня позвал, то тогда бы, наверное, спросила, а так как-то не интересовалась.
Мы рассмеялись, Амина в этот момент выглядела особенно мило. На её лице ещё не высохли слёзы, под глазами размазалась тушь, но улыбка затмевала собой все эти детали. Я понимал, что уже пора прекращать приставать к девушке со своими вопросами, но у меня оставался ещё один.
- А он звонил тебе после этого? Или может, ещё раз приезжал в Коктебель?
- Нет, не звонил и не приезжал, по крайней мере, я его больше не встречала, - Амина внимательно посмотрела на меня. – Марк, зачем тебе это? Поверь, я уже давно вычеркнула его из своей жизни.
Мне было понятно, что девушка ничего не знала о том, что Виктор недавно снова появился в Коктебеле. Тем более ей было неизвестно, что его убили. Она, конечно, слышала о происшествии на набережной, но никак не связывала убитого со своим бывшим парнем. Я решил не говорить Амине, что это один и тот же человек. Хватит с неё на сегодня слёз и грустных воспоминаний.
- Марк, ты не будешь против, если мы никуда не поедем?
- Конечно, не буду.
- Обними меня снова, - прошептала мне девушка. – Мне так понравилось находиться в твоих объятиях.
Мы прижались друг к другу, соприкасаясь мыслями, делясь теплотой, отдавая нежность. Слова оказались лишними, нам было хорошо вот так просто сидеть рядом и слушать перестук наших сердец. Пролитые слёзы высохли, обиды забылись, ревность растаяла. Время остановилось…