У каждого свои разборки с препоганым настроением. Один перекосившийся, потерявший яркие краски мир «заедает», другой его «заспиртовывает». Третий бьется об стенку головой, следующий – свадебным сервизом. Я в подобном случае покупаю заковыристый паззл на тысячу и собираю его. Не отпустило, – иду в магазин за следующим. Чаще всего психотерапевтический сеанс ограничивается двумя тысячами. Но однажды пришлось собрать третью. Это была прекрасная «Африканка». Её голову покрывал замысловато-кокетливо закрученный платок, изящно изогнутую шею украшало объемное колье, а ухо колесо серьги. И хотя на лице женщины не было и намека на улыбку, взгляд излучал притягательную мягкость.
Паззл сделал свое дело: хандра отступила, но таинственная незнакомка «заразила» меня Африкой. Я стала читать о ней книги, смотреть фильмы. И даже свое рабочее место оформила с намеком на африканский стиль. Мы съездили в Марокко, потом в Египет. Однако, той самой «черной» Африки там не обнаружили. А тут на горизонте замаячил очередной юбилей, и железная логика подсказала, что отметить его нужно на континенте мечты. Страна выбиралась методом тыка в карту. Палец твердо угодил в границу между ЮАР и Зимбабве. Решение пришло мгновенно: едем в обе. Почему? Поймете в процессе, а сейчас...
I. История с географией
Самолет из Йоханнесбурга так неожиданно приземлился, что взлетно-посадочный леденец не успел «рассосаться». И так вот,
В Кейптаунском (аэро)порту
С конфетою во рту
Мы с мужем поджидали свой багаж.
Чемоданы, наконец, выплыли и мы двинулись к выходу. Обычно именно там руководители туристических групп «отлавливают» своих подопечных. Табличку с названием увидели сразу же. Даже две. Первая «вожатая» в своей бумаге нас не нашла, отправила ко второй. Та тоже наших фамилий не обнаружила и попросила постоять в сторонке. Мы стояли… стояли… стояли… А потом мне надоело, и я пошла сама смотреть списки. Мы оказались в первом.
Отель был замечателен тем, что возле лифта стоял портье и, спросив у гостя номер этажа, нажимал на кнопку вызова и показывал в какую кабину заходить. А до Кейптауна с этой задачей мы как-то справлялись своими скромными силами...
В комнате не было интернета, зато с балкона открывался вид на бухту и порт. Ну да, тот самый, из песенки про передравшихся английских и французских моряков – вечных соперников. Чего соперничают? Тут история, в которой я сама запуталась. Вот смотрите: сначала, в 1652-ом году голландцы основали в этих местах свое первое поселение. Вытеснив, естественно, ничего не сделавших им дурного бушменов. Потом, якобы спасаясь от религиозных преследований, сюда же явились французские гугеноты. Я не буду тратить время на пересказ того, как вели себя с местным населением «понаехавшие». Как обычно. Но в 1795-ом Наполеон подчинил себе Нидерланды и британцы, обеспокоенные тем, что Франция теперь получит контроль над стратегически важным регионом, отправили в Капстад (Кейптауном он станет потом) армию. Та захватила колонию. В 1803-ем, по условиям Амьенского мирного соглашения, юг Африки снова отошел Франции. Через пару лет англичане решили вернуть себе эти земли и в 1806-ом, в результате битвы при Столовой горе они вошли в порт Капстада. С тех пор и до недавних времен аборигены планомерно притеснялись и уничтожались, а «свято место» заселялось выходцами из метрополии, т.е. британцами. А французы? Ну, они «все разозлены» и размахивают своими «кортиками» при любой возможности. А англичане хватаются в ответ за «браунинги». И цель «хозяев мира сего» – разделяй, натравливай и властвуй – достигнута.
Теперь мы оставим на время историю. Проникнемся географией, а местами даже геологией. И первым таким местом будет Столовая гора, официально входящая в семь новых природных чудес света. К ней мы отправились, отоспавшись с дороги. А зря: надо было не в постели нежится, а приехать прямо к началу работы фуникулера. В результате отстояли в очереди большую часть того драгоценного времени, которое могли бы провести на горе. Наконец, вошли в кабину и медленно поплыли. Причем не только под аховским углом на высоту в 1085 метров над уровнем моря, но и вокруг своей оси. Это чтобы все могли всё сфотографировать. «Приплыли», вышли. Хм, вблизи скала вовсе не такая уж как блин ровная. И.А. Гончаров был явно прав: громадность глыбы действительно скрадывала все уступы и углубления, а то, что издалека «...казалось мхом, травкой, являлось целыми лесами кустов и деревьев» (Фрегат «Паллада»).
Мы пересекли утёс поперек. Глянули вниз, в «зияющую пустоту», и обнаружили там мирно дремлющих под лучами ласкового зимнего солнышка симпатичных, величиною с зайца, зверушек. Это даманы, ближайшие родственники... слонов. В этой же «пустоте», мы заметили и дикого козла. Как он там «парил» без альпинистского снаряжения, одному ему известно. Судя по названиям троп, на Столовой обитают еще и павианы, и шакалы, и куча всяких змей. Однако нам они не встретились. Да мы и не успели толком побродить по горе, нужно было спускаться. Еще раз бросили взгляд сверху на Кейптаун, на скалу, гордо именуемую Головой Льва. Когда мы смотрели на неё снизу вверх, она и впрямь была ею, а отсюда выглядела жалким кукишем.
Возле автобуса пара шустрых парней предложила нам «всего» за ого-го сколько полетать 15 минут над Кейптауном на вертолете. Отказались. В том, что «большое видится на расстоянии» мы уже и без того убедились. Да и 15 минут – «взлет-посадка – ускоренный выпуск» – это деньги на ветер.
Но география на этом, разумеется не закончилась: нас ждал Мыс Доброй Надежды. Дорога туда шла вдоль Атлантики. Слева по борту стеной возвышались скалы: суровые и неприступные как брюссельские чиновники. А справа в любом месте хотелось купить махонький домик с окнами на океан и встретить в нем свою старость и что там еще по программе положено. Не смущали даже рассказы гида о том, что погоды здесь чаще всего «совсем никуда». Вот и сегодня, несмотря на то, что солнце лезет вон из стратосферы, «неспокойно синее море». И пока «в пене гнева стонут волны», самое время снова вникнуть в историю. На сей раз в историю великих географических открытий.
На дворе стоял конец 15-го века. Земля всё еще была плоской, а Африка, согласна карте Птолемея, простиралась на юг бесконечно и упиралась аккурат в край Света, за которым следовала пустота. Те, кто думал иначе, горели ярким пламенем на кострах инквизиции. Европейских монархов подробности земного устройства занимали не очень, им нужны были торговые пути и колонии. Особенно португальскому, ибо ушлые соседи все известные моря и земли между собой уже поделили. Осталось лишь «бесперспективное» западное побережье Африки. На него-то и вынуждена была устремить свои взоры Португалия.
Сначала попробовали найти партнеров по торговле сразу за Гибралтарским проливом. Но мавры, попертые Реконкистой с Пиренейского полуострова, смотрели на португальцев зверем, а с аборигенами и вовсе говорить было не о чем. Так, украсили черными рабами богатые лиссабонские дома и вся выгода. А хотелось-то уж ежели не всего, так по крайне мере гораздо большего. Пришлось рисковать. Причем вопреки тогдашней науке. Снарядили первую морскую экспедицию: открыли острова Зеленого мыса, застолбили Сьерра-Леоне. Понравилось. Следующую, под командованием Диогу Кана, король Жуан II отправил уже с приказом идти южнее и найти путь в Индию. Кан честно добрался до Анголы, поставил там камень с гербом Португалии и, решив, что южнее плыть уже некуда, повернул обратно.
Короля подобная нерешительность откровенно взбесила и он начал собирать еще одну эскадру. На сей раз во главе с Бартоломеу Диашем. Когда подготовка к плаванию подходила к концу, к королю на прием напросился некий Христофор Колумб и предложил весьма авантюрный проект – отправиться в Индию не вдоль западного побережья Африки, а строго на Запад. А вдруг те «придурки», которые говорят, что Земля круглая, правы? Но король только Жуаном был вторым, а ослом – наипервейшим. Уперся и Колумба послал... Тот, удалившись в указанном направлении, очутился у Фердинанда с Изабеллой и, как следствие, в 1492-ом в Америке, превратив Испанию «в страну незаходящего солнца», а Жуана II и его наследников в королей, пытающихся укусить собственный локоть.
Вернемся, однако, к Диашу. Три корабля – два с экипажем и один с провиантом – под его водительством вышли из Лиссабона летом 1487-го года. За четыре месяца они преодолели путь, проторенный Каном, и продвинулись значительно дальше вдоль всей Намибии. До южной оконечности Африки оставалось совсем чуть-чуть (правда, никто этого тогда не знал), но начался сезон бурь, спасаясь от которых, Диаш приказал отойти от берегов в открытое море. Две недели корабли трепало море. Тот, что с продовольствием, вообще куда-то унесло. Команда заартачилась, требовала поворачивать домой. Но худшим было то, что Диаш не мог определить, с какой стороны находится берег. Приказал плыть на Запад (а вдруг Африку они уже обогнули?) – нет берега. Приказал повернуть на Север и 3 февраля 1488 года увидели землю. Но аборигены встретили пришельцев без оркестра. Уворачиваясь от стрел и камней португальцы кое-как воткнули каменный столб, ретировались на Восток и снова попали в бурю. И несмотря на то, что потерянный корабль нашелся и продовольствия было достаточно, офицеры и матросы бунтовали и никакие грядущие богатства Индии их не прельщали. Использовав все способы увещевания, капитан встал перед командой на колени, умоляя ее продолжить путь вперед хотя бы еще три дня и три ночи. Взяв с него обещание по прошествии этого времени повернуть домой, эскадра поплыла дальше.
Попутный ветер гнал корабли на всех парусах, а Батроломеу Диаш приглашал офицеров полюбоваться на открывающийся берег, показывая им, что береговая линия уходит все севернее. Это значит, что они все-таки нашли «пролив» между Африкой и краем Света и обогнули континент с юга. Но даже это не изменило решения команды.
На обратном пути, проходя море, которое никогда не бывает спокойным (и на берегу которого мне так хотелось бы провести остаток своей жизни), Диаш обнаружил мыс, названный им Мысом Бурь. Однако Жуан II, надеясь на то, что теперь откроется прямая дорога в Индию, переименовал его в мыс Доброй Надежды. И действительно через девять лет Васко да Гама, обогнув мыс, проложил морской путь в вожделенную страну, оправдав добрые надежды короля, но не Бартоломеу Диаша. Открыв для Португалии кроме южной Африки и прохода в Индийский океан еще и Бразилию, Диаш по пути в Индию потерпел кораблекрушение и погиб рядом с мысом Доброй Надежды. Это случилось 29 мая 1500 года. Во время бури.
Такая вот история. Чувствую, что разочаровала вас. Вы ведь, наверняка, также как и я, про Бартоломеу Диаша на школьных уроках слыхом не слыхивали и были уверены, что «первопроходцем» был Васко да Гама.
Но снова пришло время географии, ибо мы уже добрались до мыса. Под ногами только крупные серые камни да высушенные до черноты то ли корни, то ли гигантские водоросли, некогда принесенные сюда морской бурей. Порывистый ветер пронизывает холодом, беспокойные волны торопятся к берегу и рассыпаются белой пылью, наткнувшись на скальный выступ если уж не края Света, то по крайней мере края африканской земли.
Мы долго бродим по берегу в сотне метров от мыса, потом едем еще немного и поднимаемся на тысячу ступеней, к маяку. Можно было, конечно, воспользоваться фуникулером, но тогда пропала бы возможность во время «перекуров» наслаждаться видом сверху. А он по мере подъема становится все более пленительным. Рыболовным крючком изгибается мыс, а справа и слева от него недовольно бурчит Атлантический океан, развенчивая еще одно мое детское заблуждение, будто от Индийского его отделяет именно мыс Доброй Надежды. Оказывается, не он, а мыс Игольный, находящийся на 155 километров юго-восточнее и, что более существенно, на целых полградуса южнее.
Что я чувствую, стоя у подножия маяка и вглядываясь вдаль? Благоговение перед Природой, сотворившей все это. Восторг. Благодарность Судьбе, позволившей мне побывать в этой точке планеты и увидеть мыс Доброй Надежды собственными глазами. И бесконечное уважение к тем, кто, не пожалев своей жизни, «сделал» нашу Землю круглой.