Стажер

Сигнал аварийной тревоги неожиданно возник в сотнях громкоговорителей системы оповещения крейсера. Тысячи пар ушей приняли его, и команда корабля ринулась по своим боевым расчетам.
– Внимание! Внимание! Это не учебная тревога! Всем занять боевые посты! Внимание! Внимание! Это не учебная тревога! – вибрации голоса диктора вскрывали страх в сердцах экипажа.
Крейсер жужжал как разворошенный муравейник. Озарились ярким светом коридоры, готовые принять потоки людей. Голографические изображения целеуказателей на стенах закружились в монотонном танце. Красные указатели распределяли офицеров на своих боевых постах, желтые – направляли расчеты орудий и сервисный персонал по своим позициям, зеленые, самые редкие, указывали гражданским специалистам путь к спасательным шлюпкам. Заключенным в их бронированных чревах людям предстояло дожидаться эвакуации в надежде на скорую победу в боевом столкновении.
Только сотрудники медицинского блока были обязаны до последнего принимать пострадавших в случае атаки на корабль, благо спасательные шлюпки находились рядом с медицинскими отсеками. Медицинские капсулы приоткрылись в ожидании первых потерпевших, десятки белоснежных медицинских ботов, напоминающих полутораметровых манекенов, уже подключались к док-станциям, вбирая в десятки своих емкостей лекарства и физрастворы.
Первыми из своих кают выскочили офицеры. Все как на подбор высокие, крепкие, отбор в Звездный Императорский Флот по физическому признаку предусматривал не только определенную комплекцию, но и множество других факторов, будь то размер ноги или даже цвет глаз, а пластическая хирургия без проблем помогала тем, кто выслужился и поступил в профильный военный институт. Одетые в темно-синие мундиры, они выгодно смотрелись на фоне комбинезонов сервисного персонала и доспехов десантников.
Часть офицеров заняла места на перекрестках узких корабельных коридоров, часть принялась расталкивать зазевавшихся членов экипажа возле лифтовых шахт. Особо нерасторопным доставались ощутимые тычки под бок. Несмотря на это, экипаж боевого межзвездного крейсера «Глория» был выхолощен сотнями подобных боев и без малого тысячами учебных тревог, включая атаки полубезумных абордажных команд Доминиона и столкновения с флотом ненавистных алиенсов.
Пятнистый поток разноцветных комбинезонов сервисных служб составлял основную массу наполнивших коридоры людей. Многие из них моментально растворялась в расположенных рядом каютах. Новые крейсера типа «Глории» славились не только своим вооружением и выучкой экипажа, но и четко продуманной логистикой расположения ее основных узлов. Каюты связистов ютились рядом с радиопеленгаторскими блоками, оружейники проживали прямо над ангарами со снарядами для рельсотронных пушек и ракетами всех размеров и назначений.
Прошла половина минуты, и коридоры корабля опустели. Все заняли свои места. Глаза экипажа сосредоточенно уставились в мониторы, руки судорожно сжали джойстики и тачпады оружейных турелей.
Крейсер ощутимо тряхнуло, и он, словно небывалых размеров кит, выпрыгнул из мутного марева гиперпространства в обычный, хоть и неизведанный в этом квадрате космос.
– Доложить о противнике! – седовласый капитан шагнул на мостик. Его тут же окружили голограммы с разведданными данными.
– Большой штурмовик алиенсов! Классификация «Драгго-2», в сопровождении истребителя-перехватчика типа «Номус-1». Больше никого в пределах ста пятидесяти тысяч километров, – отчеканил офицер разведки.
– Вооружение стандартное! Уверен, мы для них сами как снег на голову! – бросил сидящий рядом с ним другой офицер, считывая данные с огромного голографического экрана. – Визуально наблюдаю подвес под ядерные торпеды. Вероятнее всего, они шли на перехват основной эскадре! Данные с разведывательных зондов будут через десять секунд!
– Связисты! Подать сигнал «Либерти»! Красный код! Требуем подкрепления! Машинное отделение, полный назад! Не дать ему уйти в гиперпространство! Боевое отделение, приготовиться к бою! Рельсотроны в бой! – принялся отдавать резкие, как удар молнии, команды капитан.
Ярис сладко спал, когда на его уровне раздалась тревога. Парень вскочил и в панике забегал по каюте. «Моя первая боевая тревога!» – смаковал его разум страх, помешанный на сладком чувстве вовлеченности в общую со всем экипажем задачу. Он быстро напялил на себя черный комбинезон, выделяющий в нем ученого. Над грудным карманом гордо значилась надпись на бейдже «Ярис Ковальски. Младший сотрудник исследовательской группы», и чуть ниже была приписка: «Стажер».
По сути, он был единственным сотрудником своей группы. Еще лет двадцать назад все корабли Звездного Императорского Флота несли на своем борту целые группы ученых, изучающих открытый космос во всех его проявлениях. Порой даже грузовые танкеры, в экипаже которых числился только пилот, имели рабочее место для подобных исследователей. Эпоха глобальной экспансии давно прошла, человечество открыло для себя столько пригодных для проживания планет, что необходимость выискивать глазами и аппаратурой затерянные в бескрайней темноте космического пространства оазисы жизни фактически отпала. Постепенно в малом флоте отказались от штатной должности ученого-исследователя, но военный и разведывательный флот их не чурался.
Согласно нормативам, на линейном крейсере «Глория» был полноценный научно-исследовательский отдел, состоящий аж из четырех сотрудников. Но корабль последние несколько лет патрулировал свой закрепленный квадрат, практически в самом центре Внутреннего кольца Империи, и штат сократили до двух лаборантов. В итоге последнего ученого перевели на другой проект в Академию, а на его место по протекции взяли Яриса. Молодого, но уже подававшего большие надежды выпускника кафедры «Общей физики».
 Не смолкая, сирена звенела в ушах Яриса. Он впопыхах закончил одеваться, раскрыл дверь небольшой двухместной каюты и вышел в наполненное сотнями звуков машинное отделение. Несмотря на то, что ученые не являлись членами экипажа, а подчинялись исключительно Высшей Академии, Устав предписывал им в случае тревоги явиться на свои рабочие места и подчиняться командам закрепленного за группой офицера.
Ярис припустил вдоль занимающих свои места механиков, неловко уворачиваясь от бегущих навстречу людей. Его целью была большая лестница, ведущая вниз, нижние ее ступени скрывала непроглядная темнота. Поругав себя за забывчивость, помешавшую ему уже второй день подряд заменить лампочку, он включил фонарик и начал спускаться. «Вот закончится тревога, сразу поменяю лампочку, а то комендант уровня убьет!» – размышлял про себя стажер, стараясь выхватить взором очередные ступени через бликующие линзы очков.
– Активировано защитное поле. «Объект один» и «Объект два» расходятся, готовятся к окружению! – отрапортовал бортинженер.
– Залп из рельсотронов. Вторая волна – гиперзвуковые торпеды. Штурмовым командам занять десантные скутеры. Что с поддержкой?! – капитан в злости сдавил хромированные трубы перил, полукругом опоясывающих импровизированный капитанский мостик, возвышающийся над большим круглым помещением управляющего центра.
– Два перехватчика будут у нас через пять минут. Они уже вошли в гиперпространство, - донеслось из гарнитуры.
Серебристая туша крейсера, осветив себя маневровыми двигателями, набирала скорость с целью удалиться от противника. В это время сотни бойцов из штурмовых бригад грузились в бронированные капсулы скутеров. Крейсер немного качнуло, на долю секунды потемнело освещение. Это заряды рельсовых пушек вырвались со сверхзвуковой скоростью из орудийных турелей. Вслед за ними из ракетных установок роем вылетели сотни управляемых кумулятивных ракет.
Под нескончаемый рев сирены Ярис спустился по лестнице и наскоро открыл огромную гермодверь. Парень включил освещение и с гордостью посмотрел на свою вотчину. Четыре массивных трубы висели по стенам небольшого ангара, по две с каждой стороны. В центре помещения на постаменте стоял уставленный приборами стол. Перед ним были смонтированы два кресла, напротив которых были установлены экраны. Ярис плюхнулся на один из них, не забыв пристегнуться ремнями безопасности, и вошел в систему корабельной статистики.
Экран озарился светом, по нему поползли строчки. Он выловил из них данные о состоянии корабля, сравнил их с информацией о противнике в общем доступе и нахмурил брови.
В космосе творилась вакханалия! Тонкие лучи лазеров фейерверком рассыпались о защитные поля штурмовика алиенсов. Нацеленные на изменение спектра лазерных лучей защитные поля прекрасно справлялись с возложенной на себя обязательствами. Лазерные лучи меняли свою структуру, не причиняя кораблям никаких повреждений. Запущенные с крейсера ракеты терялись в помехах выставленных противником радиоглушилок. Еще на подлете массивные корпуса ракет меняли траектории, детонируя от столкновений со своими собратьями. Заряды рельсотронов достигали кораблей инопланетян, но отклонялись под действием выставленных в качестве защиты электромагнитных полей.
Со стороны корабли противника напоминали скрепленные в причудливые формы многогранные кристаллы, окруженные похожими на нефтяную пленку защитными полями.
Крейсер, непрестанно маневрируя, посылал в адрес алиенсов все новые и новые порции разящих ракет и пучков лазерных лучей. Истребители отвечали ему тем же, но дистанция не позволяла им выстрелить прицельно, а те снаряды, что долетали, вязли и уничтожались в эшелонированной обороне земного корабля.
Не отрываясь от мониторов, Ярис пробежал пальцами по клавиатуре. Минуту назад поглотившее его рассудок озарение притянуло его, словно магнит, к сухим строчкам статистики на экране. «Этого не может быть!» – хлопнул он себя по лбу и в очередной раз перечитал показания.
Удивлению молодого ученого не было предела. Месяц назад, когда он только заступил на борт крейсера, все для него было в новинку. Он поражался дружелюбности молодых сотрудниц медицинского отсека, с уважением смотрел на грубо подначивающих друг друга в спортзалах космодесантников. Особый трепет у него вызывали поджарые, одинаковые, словно клоны, офицеры. При виде них он старался вжаться в пластиковые стенки коридоров, в надежде оказаться невидимым.
Конечно же, его как молодого ученого привлекали не только члены экипажа, но и полностью переданная в его ответственность лаборатория Исследовательского корпуса Межзвездной Научной Академии, расположенной на уровне 3-В крейсера. Первое время он не вылезал из нее, нарушая все возможные директивы и предписания, иногда пропадая там по двадцать, а то и тридцать часов. На носу было написание диссертации и так вовремя подвернулись ему торпедные аппараты для исследовательских зондов, переделанные из старых торпед, которые навели его на мысль изучить так удачно замеченную на орбите планетоида гравитационную аномалию.
По счастливой для Яриса случайности «Глория» зависла около нее на несколько дней, проводя учения команд службы спасения. И молодой ученый безвылазно просидел в лаборатории больше суток. Он добился от Академии разрешения на изучение интересного образца и уже подготовил к списанию исследовательские торпеды. Разрешение было получено, бортофицеры поставили в своих рапортах, что учения прошли по двум профильным службам, научно-исследовательской и аварийно-спасательной, и вот уже два металлических болида устремились к сторону гравитационной аномалии. Считав терабайты шифрованной информации, они самоуничтожились спустя некоторое время. Ярис же с головой залез в справочники с желанием раскрыть секрет объекта своих научных исследований.
Сейчас он обескураженно смотрел на выведенные на один экран строчки о состоянии противника, а на втором наблюдал частично схожие с показаниями аналитиков данные об аномалии возле планетоида типа KP-168-454.
«Не может быть!» - вздернутые от удивления брови, казалось, приподняли громоздкие очки. «Почему никто раньше этого не заметил!». Пальцы пробежались по клавиатуре, и на экран выскочила статистика корабельного журнала. Оказалось, что за последние пять лет крейсер тринадцать раз останавливался на различные учения у этого планетоида и последние семь раз в составе группы своего научного руководителя, чье место он и занял на корабле.
Ярис собрался с духом и набрал на коммуникаторе телефон офицера, отвечающего за его работу на корабле.
– Слушаю! – сухой как пески Сахары голос ударил в уши Яриса, и его первым желанием было сбросить вызов, но парень совладал с собой.
– Говорит Ярис Ковальски. Младший сотрудник исследовательской группы, – как по Уставу отчеканил он, поражаясь тому, откуда в его голосе появилось столько уверенности.
– Что-то срочное? Дождитесь окончания боевой тревоги, – казалось, офицер был готов отключиться, но Ярис его перебил.
– У меня есть предположение, что защитные поля атакующих имеют природу, схожую с изучаемой мною аномалией.
– Что из этого следует? – на секунду замолчав, ответил офицер. На заднем фоне отчетливо слышалось разноголосый шум боевой рубки.
– Разрешите отправить в сторону противника исследовательскую торпеду.
– В разрешении отказано! Продолжайте находиться на рабочем месте!
– Господин офицер! Эти данные очень интересны для Академии, возможно, они пригодятся при разработке новых образцов вооружения! Всю ответственность беру на себя! К сожалению, нет возможности связаться с моим научным руководителем, но я думаю, что он не будет против.
На несколько секунд в эфире повисла мертвая тишина. Ярис уже думал, что звонок был сброшен, но спустя некоторое время из динамиков донеслось:
– Ваша должность согласно штатному расписанию…стажер! Несмотря на то, что у себя в Академии вы числитесь как младший научный сотрудник, Вы не имеете права на использование дорогостоящих расходников без согласования с научным руководителем. Конец связи.
Надпись на коммуникаторе значила, что канал связи с курирующим офицером был заблокирован с его стороны.
Ярис откинулся в кресле и схватился за голову. Желание удовлетворить свой научный интерес боролось с возможностью вылететь с хорошей должности в Академии.
Стажер словно по наитию застучал по клавиатуре. Запустил барабанный механизм подачи торпедных отсеков. Заурчали приводы, расположенные над трубами, и экран показал, что торпеды заложены в стапели.
– Что я делаю?! – простонал Ярис и, дождавшись, когда статистика корабля показала одновременное опустошение сразу нескольких ракетных турелей, дал залп из своего торпедного аппарата. В помещении сильно грохнуло, значит снаряд ушел. Ярис заерзал на кресле, стараясь поудобнее устроиться. В руках он сжимал джойстик, вручную управляя пущенной в адрес неприятеля торпедой.
– Есть поражение! Штурмовик уничтожен! – не веря своим глазам, воскликнул офицер разведки.
Посреди командной рубки возникла голограмма поверженного корабля инопланетян. Уничтоженный корабль, только что превратившийся в груду осколков, снова преобразовался на изображении в целый. Аналитики перекручивали запись то вперед, то назад.
– Причиной уничтожения стало временное отключение защитного электромагнитного поля у «Объекта два»! Поражение кумулятивными торпедами в двигательный отсек. Прямое попадание зарядом рельсотрона в боеукладку! Подрыв боекомплекта, – отчитался радостный бортинженер.
– Вся мощь орудий на «Объект один», – скомандовал капитан. – Десантным бригадам вернуться на корабль! Справимся основным калибром!
Ярис не слышал слов капитана и радостных возгласов офицеров в командной рубке. Он с досадой отпустил из рук уже не нужный джойстик управления. Весь его взор был устремлен к первым появившимся на экране строчкам с уничтоженной на подступах к противнику исследовательской торпеды. Его предположения были верны, сингулярность радиоизлучения защитных полей кораблей противника была схожа с излучением ранее исследуемой аномалии, но волновые показатели были совершенно отличны от тех, что он задал. Стараясь деструктировать защитные поля инопланетного корабля он не учел их мощность и длину волны, и потому его эксперимент не удался. В отличие от ранее полностью пропавшей аномалии на орбите планетоида.
– Стажер Ярис Ковальски! – взорвался эфир в коммуникаторе голосом офицера.
– Да, господин офицер, – казалось, что от нахлынувшей на него агрессии в голосе офицера дух ученого уже покинул тело.
– Бортовая система инициировала расход одной исследовательской торпеды. Подготовьте рапорт и ждите отмены боевой тревоги. У меня к вам есть вопросы. Ничего не предпринимать до моего разрешения, – злобно проговорил офицер и оборвал связь.
– Самопроизвольный запуск исследовательского зонда… – в пустоту прокричал ученый, но попытка отвертеться была никем не услышана.
Ярис судорожно собрался с мыслями и принялся писать отчет научному руководителю. Нужно же было как-то обосновать расход столь дорогостоящего научного оборудования. Впереди маячила разборка с офицером, от которой у него в испуге дрожали руки.
В кают-компании собрался весь экипаж «Глории». Часть людей обступила стены в праздном желании увидеть вручение наград. Грузный Адмирал, столь не похожий на вытянувшихся по стойке смирно офицеров и капитана крейсера обходил поочередно всех назначенных к награде. Зал в эйфории сопровождал громогласными аплодисментами каждого награжденного, стоило только очередной медали занять место на груди.
Ярис стоял в самом дальнем конце зала, стараясь держать равновесие на цыпочках. За спинами рослых десантников, комментирующих процесс награждения, видны были только головы людей на сценах. Нещадно дул со стены кондиционер, стараясь хоть немного остудить атмосферу всеобщего праздника. Ярис шмыгнул носом и окончательно удостоверился в том, что простуда неизбежна.
Сердце стажера, а по совместительству младшего научного сотрудника разрывалось от гордости за столь героических сослуживцев. Большую толику позитива в него вносил тот факт, что отчет о недавнем инциденте хоть и не с первого раза, но был принят его научным руководителем, и тот по несказанной для Яриса радости умудрился списать расход торпеды на поломку оборудования. Он так же заступился за него перед офицерским трибуналом, и в качестве наказания Ярис заслужил лишь несколько штрафных нарядов. «Да я везунчик! Прямо не верится!» – смаковал он мысль.
Ярис в очередной раз зааплодировал вместе с остальными, даже не подозревая о том, что в этот самый момент, в нескольких десятках световых лет от него, полный не по годам его научный руководитель, бегает по кабинетам Военного Ведомства, представляя свой новый грандиозный проект – прототип нового оружия, торпеду для уничтожения защитных полей столь ненавистных всему человечеству алиенсов.