Покаяние

ПОКАЯНИЕ


Вылет самолёта снова задерживался. Как объявила дежурная
в аэропорту — по техническим причинам. Илья Сергеевич совершенно отчаялся. Праздничный стол по случаю его дня рождения расстраивался. Он явно не успевал к обещанному ранее времени. А жаль! Хотелось посидеть в кругу семьи, с близкими, особенно с внуками. В этот вечер собирались все. И так уже было много лет. Блуждание по заполненному аэровокзалу, бессмысленное и пустое, ещё как;то заполняло время, тянувшееся, казалось, в ином измерении. Ещё два часа ожидания! «Боже, вот положение», — воскликнул он сам себе и молча продолжал хождение. Оно постепенно становилось затруднительным. Ожидающих вылета всё прибавлялось. Ат-мосфера становилась критической. Илья Сергеевич вспомнил, что сегодня только позавтракал, а хорошо было бы вот сейчас и поужинать, и двинулся в сторону ресторана. Но, увидев очередь, смутился, чертыхнулся про себя и подошёл к гардеробу.


— Скажите, а где ещё можно было бы перекусить? — обратился он к усачу в помпезной форме, стоявшему за стойкой.
— Понимаю, — улыбнулся усач, — здесь простоишь долго и самолёт улетит. Рекомендую посетить ресторан «Встреча», здесь недалеко, как выйдете из зала, вторая остановка автобуса. Вот. Минут пять-семь. Скажите привратнику, что пришли от Ти-мофея, он пропустит и устроит. Только обязательно скажите, что от Тимофея. Вот, — он снова улыбнулся и расправил рукой усы.
— Спасибо, спасибо, Тимофей. А как по батюшке?
— Просто Тимофей, мил человек. Ну, с богом! — его отвлёк посетитель, и он пошёл с номерком за пальто.
Илья Сергеевич плотнее поправил шарф, поднял воротник дублёнки и решительно шагнул под снегопад. «Это, видимо, и есть техническая причина, — подумалось ему. — Ну, пока уберут
полосу, я успею перекусить». Впрыгнув в подошедший автобус, он спросил водителя о ресторане. Тот подтвердил, что на второй остановке следует выйти. Это немного обрадовало Илью Сергеевича. «А Тимофей прав. Совсем рядом. Ну, хоть в этом повезло»


Ресторан сиял среди вечерней темноты. Привратник широко распахнул дверь после произнесённого Ильёй Сергеевичем: «Я от Тимофея».
— Милости прошу! Будьте нашим гостем! Приятного аппетит
и здоровьица. Сейчас устроим.
И действительно, через пару минут Илья Сергеевич сидел за одиноким столиком у эстрады, где пианист с чувством и душой играл блюз. «Надо же, — подумал Илья Сергеевич, — мой любимый блюз. Вот так Тимофей!»
Заказ принесли тотчас. Илья Сергеевич расслабился, вспомнил, что в Москве его ждут, что собрались все, и заказал водки. Ожидая, вынул мобильник и позвонил жене.
— Милая моя! Загораю в аэропорту. Снег, метель, не успеваю
к вам. Знаю, знаю, что все ждут. Но, увы, начинайте без меня. Когда прилечу? Не знаю. Ещё два часа ожидания. А там… Нет, нет. Сейчас в ресторане, ещё не обедал, так что и сто граммов приму по такому случаю. Как только вылечу, позвоню. Ну всё. Целую, привет всем!


Принятые сто граммов настроили Илью Сергеевича на спокойный лад, и он стал замечать подробности вокруг его столика. Из соседнего зала то и дело выносили посуду и регулярно вносили блюда. «Наверно, там банкет», — подумал Илья Сергеевич.
А когда стали выходить посетители, а затем возвращаться, то стало ясно, что или банкет, или корпоративная вечеринка, или дружеский ужин, или, дальше Илья Сергеевич не стал гадать. На-род гуляет, значит, ему хорошо. Значит, и в этом городе всё благополучно, и жизнь течёт. Ах, как это здорово! Ну и что из того, что опаздываю? Мысленно я с ними. Захотелось ещё ста граммов, но поняв, что он всё;таки в дороге, Илья Сергеевич воздержался.
А блюзы так и лились. «А хорошо;то как», — подумал он и снова обозрел пространство ресторана.
В это время из соседнего зала вышла пара немолодых людей, весело обмениваясь впечатлениями от банкета, и прошла мимо Ильи Сергеевича. Илья Сергеевич просто обомлел. Этот голос, мужской голос, он уже слышал! Здесь не могло быть ошибки! Нет. Но мужчина
совершенно не знаком ему. Как, впрочем, и женщина. Но голос! Голос Родиона. Он стал отчаянно ждать, когда пара вернётся, и всем телом повернулся к входной двери. Минут через десять пара показалась в дверях. Мужчина галантно пропустил вперёд женщину, заложив при этом правую руку за спину, на уровне поясницы. «Ну, точно движение Родиона», вздрогнул Илья Сергеевич


и впился глазами в лицо мужчины. Тот обратил внимание на постороннего посетителя за отдельным столиком, его интерес к нему,
и несколько замедлил шаг. Подойдя ближе, остановился и молча посмотрел на Илью Сергеевича. Остановилась и женщина.
— Родион, ты что? — спросила она.
— Родион! Вы Родион Стрешнев? Да? — Илья Сергеевич ждал.
— Да-а-а! А мы разве знакомы?
— Родька! Да ведь это я, Илья!


— Илюшка?! Ты? — они бросились в объятия друг друга. Женщина недоумённо смотрела на обнимающихся мужчин.
— Илюшка! Не может быть! Вот так встреча! — тиская и обнимая Илью Сергеевича, воскликнул Родион, глаза которого, эти пронзительные серые глаза, наполнились слезами.
— Родик! Нас ждут, — промолвила женщина, — неудобно, ты ведь именинник, пойдём.
— Погоди, Надя. Это ведь Илья! Боже, сколько лет прошло. Пошли к нам. Нет, не возражай. Сейчас устроим, — и он, разомк­нув объятия, подозвал официанта.
— Родя, не очень удобно, — ещё сопротивлялся Илья Сергеевич, но дело было улажено, и официант благосклонно проводил необычную компанию.


— Нет проблем, спасибо за внимание, заходите снова, будем рады, — твердил он, улыбаясь.
Появление именинника снова возбудило тёплую компанию. Все заулыбались ему, начали наливать бокалы, усаживаться на свои места. Шепнув что-то молодому человеку, сидевшему подле него и тотчас освободившему место, Родион обратился к Илье Сергеевичу:
— Садись рядом. Ну, ну, прошу тебя. Приборы сейчас поменют. Хочу тост!
— Слово юбиляру, — вдруг произнесла молодая женщина, си-девшая рядом, и все притихли.
 
В эту короткую паузу, пока юбиляр собирался с мыслями, Илья Сергеевич вдруг вспомнил, что действительно у Родиона сегодня день рождения и не простой. Юбилей! Они с ним родились в один день, только Родион на год раньше. И мощная волна воспоминаний о прошедшем нахлынула на него. Он даже закрыл глаза на мгновение, но голос Родиона вернул его в действительность.
— Друзья! Очень хочу сказать вам, как благодарен вашему вниманию и любви. Я понимаю, что такое всегда бывает на юбилее. Однако и в обычных буднях всегда чувствовал ваше хорошее отношение ко мне. Но я не об этом! Счастливый случай вернул мне моего друга юности. Это один из прекраснейших подарков судьбы! Вот, прошу, — он показал на Илью Сергеевича, поднял его, и все дружно зааплодировали.
— Спасибо, спасибо! — Илья Сергеевич смущённо благодарил совершенно не знакомую компанию, став сразу её героем. Постоял рядом с Родионом, обозревая участников юбилейного стола.


— Продолжу, — снова обратился к столу Родион, — хочу поде-литься своими радостями. Эта встреча неожиданная, но знаменательная, снова вернула меня к истокам моих прожитых лет. Боже! Как было всё чудесно!
Илья Сергеевич сел, посмотрел на Родиона, впервые увидев его вот таким, семидесятилетним, снова удивился случившемуся и спонтанно, под откровенное признание юбиляра вернулся далеко, очень далеко. В розовую юность, наивную и радостную,
с первыми ошибками и разочарованиями…
Такие далёкие, но близкие сердцу времена юности! Мы подружились сразу, как встретились в школе. Это стало нашей необходимостью и мы с пылом юности отстаивали эту необходимость,
а порой и достаточность. Родион пропадал у нас дома, а я у него. Нас можно было встретить только вместе. Тогда мы заканчивали школу. Мой друг мечтал о поступлении в военное училище. Будучи одним из призёров города по фехтованию и неплохим спортсменом, он не сомневался, что это поможет ему при поступлении. Мои планы были скромнее, хотелось поступить в инженерный институт в соседнем большом городе у моря.
— Будем учиться в одном городе. Да? — спрашивал я у Родиона.
— Да, Илюша! Вот здорово было бы, — отвечал он радостно, — быть снова вместе. Здорово!

 
Однако получилось совсем не так. Приехавший в гости старый друг семьи Родиона, военный моряк, адмирал, решительно заявил:
— Ты, Родион, должен поступать к нам, в военно-морское выс­шее техническое. Я помогу. Только на Балтике!
Несколько дней Родион не решался поделиться со мной этой новостью, мучился, но всё-таки не мог скрыть.
— Так мы расстаёмся, Родя?
— А что делать? Пойми, там Ленинград, Балтика, Степан Гаврилович поможет…
— Понимаю, — огорченно признался я. — Удачи тебе, Родя! Будем писать друг другу.
— Обещаю, Илюшка. Всё будет хорошо!
Вот так разъехались, обещая не забывать.
Моё поступление в институт провалилось. Не добрал одного балла, вернулся домой в подавленном состоянии. Родные понимали моё состояние, как могли, успокаивали меня. А Родион поступил! Об этом написал целое восторженное письмо, полное радужных надежд и планов. Я отстучал ему телеграмму с одним словом: «Молодец!»



Пошатавшись пару недель без дела, решил устроиться на работу и начать серьёзную подготовку к экзаменам на будущий год. Так я оказался в строительном отделе крупного консервного комбината. Комбинат имел кроме производственных цехов и профилакторий, и детский сад, лагерь и даже небольшой стационар больницы. Мне, как будущему строителю, подобная практика была весьма полезной. И я с головой ушёл в работу.
А переписка с Родионом была систематичной, полной интересных сообщений, особенно со стороны Родиона. Сколько там было ярких и радостных признаний! Сколько дружеского участия в моей судьбе и неподдельного интереса.
Наступал Новый год. Собралась молодёжная компания, в которой оказался и я. Счастливый Новый год! Я встретил Ларису. Это была моя первая настоящая любовь. Прошло полгода, и я снова поехал поступать в институт. На этот раз удача сопутствовала мне. Но сразу после экзаменов, нас, вчерашних абитуриентов, отправили в колхоз. Всё это время я мечтал о встрече с Ларисой. Позвонив из районного центра домой, узнал, что на каникулы вернулся Родион.

 
 
— Ну, писаный красавец! — восхищалась мама. — Представь:
в нашем сухопутном городке бравый моряк в форме, выправке и каким;то нездешним шармом. Ждёт тебя. Я познакомила его
с Ларисой.
— А как она? — интересуюсь у мамы.
— Она тоже ждёт тебя. Пора уже вернуться в отчий дом, сынок. Хватит бродить в садах Синей Бороды в поисках приключений. Приезжай.
Вернулся я только через полтора месяца и только на несколько дней. Родиона уже не застал, чем был очень огорчён. Но ещё был удивлён непонятным поведением Ларисы. Метаморфоза её отношения ко мне была очевидна. Я мучился догадками, но причину так и не узнал. А через несколько месяцев мама сообщила мне в письме, что Лариса уехала в другой город, к старшему брату, где будет поступать в медицинский институт. Моя душевная рана долго не заживала. Так прошли два года. За это время Родион, о чём регулярно писал мне, успешно постигал курс морских наук. И не только морских. На одном из вечеров, организованных в училище, он познакомился с дочкой начальника курса. Был без ума от неё и собирался делать ей предложение. Ольга Сергеевна, мама Родиона, с великой радостью делилась этой новостью с моей мамой. Но моя мудрая мама отчего;то не очень радовалось этому, что явно было видно и замечено Ольгой Сергеевной.


— Вы считаете, что Родион поступает опрометчиво? — был задан совершенно прямой вопрос.
— О! Отнюдь. Это его дело. Но скоропалительность здесь не уместна. Да, понимаю! Но не уместна, даже если это дочь адмирала. Это плавание на всю жизнь, дорогая. Вот что важно.
— И я так думаю. Я писала ему, — подхватила мама Родиона, — но молодость нетерпелива. Ох как нетерпелива и безрассудна.
— Вот-вот, безрассудна, это вы правильно заметили, — мама задумалась. — Но решать всё;таки ему.
Родион решил. И на летние каникулы приехал с молодой же-ной в наш городок. Мы встретились. Женечка действительно была очаровательна. Целый месяц мы провели вместе, как когда-то в прошлые годы.


Уезжая, Родион шепнул мне, что предстоит кругосветка.
— Как кругосветка? — я совершенно обалдел.
— Вот вернёмся в Ленинград, поженимся, отец обещал при-строить меня на корабль, идущий в кругосветку. Ну, в виде практики. Вот будет здорово!
— Ты счастливчик! — позавидовал я. — Столько стран!
— Чур, чур! Не сглазь! — и Родион усмехнулся.
— А как у тебя?
— Учусь, перешёл на четвертый. Моя практика только через год.
— А на личном фронте?
— Да никак. Лариса уехала, даже не попращалась. Что случилось — не пойму, — Родион посерьёзнел и стал суетливо собираться.
— Прости, Илюшка, пора. Да и Женечка там с мамой уже заждались.
Мы обнялись.
— Будь здоров, Илья! Пиши.
Вот и всё.


Где;то к весне тяжело заболела мама Родиона, Ольга Сергеев-на. Жила она одна, и все заботы о ней приняла на себя моя мама. Отец мотался по командировкам, а мама большую часть дня проводила у постели больной. А от Родиона не было никаких вестей. Несколько писем, посланных на адрес, который он оставил, были без ответа. Положение больной осложнилось. Потребовались деньги на редкие лекарства, затем больница, ожидания, уход и всё, что сопутствует этому. Все средства семьи ушли на это. Но, увы, болезнь была неумолима. Ольга Сергеевна умерла в середине лета. Телеграмма Родиону в Ленинград осталась без ответа. И даже его будущие родственники молчали. Я успел только на похороны Ольги Сергеевны, получив неделю отпуска в деканате института.

Родион появился внезапно. Пришёл за ключами от материнской квартиры. Холодно поблагодарил мою маму за заботы и ушёл. Как только я приехал на укороченные каникулы и узнал, что Родион здесь, тотчас помчался к нему. Дверь открыла молодая женщина, в комнате плакал ребёнок, Родиона не было.
— Простите, а где Родион?
— А нет его. Весь вышел. Куда? Не ведаю.
— Он что, уехал?
— Да, уехал. Бросил нас с сыном здесь и уехал. Это на него похоже. Третий день его нет. Вот. А вы, видимо, Илья?


— Да, я Илья. А вы кто?
— Да вроде бы жена, но не по паспорту. А это его сын Свято­слав. Помогите. Денег уже нет. А кормить ребёнка надо…
До самого отъезда в институт я помогал Нине и её мальчику. Потом эстафету приняла моя безотказная мама. Что с Родионом, мы так и не узнали.
После преддипломной практики я приехал домой. В доме царст­вовал карапуз Святослав. Мама и Нина умилялись его детскими подвигами. Нина заторопилась.
— Ну, я пойду. Принимайте своего гостя. Рада тебя видеть, Илюша.
— И я, Нина! Как жизнь? Вижу, Святослав совсем вырос, — здороваюсь с Ниной. — Ты заходи, не стесняйся.
Нина, забрав малыша, уходит.
— Как ты, сынок? — мама смотрит на меня.

— Хорошо, мам! Рад, что снова дома. А папа снова в командировке?
— Да! Семью ведь надо кормить. Забот, видишь, много. Он вернётся с маршрута в понедельник. Дождёмся.
Через дня три мама как бы между прочим говорит:
— Илюша, видела вчера Ларису, — быстрый взгляд на меня.
— Ларису?! Ты не шутишь?
— Нет, сыночек. Она вернулась домой.
— Так я пойду, мама, — срываюсь я.
— Подожди, — останавливает меня мама, — ты найдёшь её
в городском саду, в администрации. Там медицинский кабинет, она заведует им.
Лариса, Лариса! Сколько лет прошло, но мои чувства не охладели. Сдержана лишь она. Дождался конца рабочего дня и провожаю её домой. Вдруг:
Хочу познакомить тебя с моей дочкой, — говорит она. Я совершенно теряюсь.
— У тебя дочь?
— Да, Илюша, дочь, четыре года. И зовут её Ира.
Мама старается убедить меня в своей правоте:
— Понимаю тебя, Илюша. Первая любовь. Но время идёт. Посмотри, как подросли другие красавицы. Я не пытаюсь отговорить тебя, но…
— Я люблю её, мама, — решительно кончаю этот разговор.

 
— А! Тогда дерзай, сынок. Видела её дочурку — прелестное создание. Иметь сразу внучку — это по-современному: всё и сразу!
— Ну ты что, мама? — удивляюсь я.
— А ты поинтересовался, кто отец этого дитя?
— Буду я!
— Это похвально. Только не люблю недосказанного. Поинтересуйся сам.
Как выяснилось, отец — Родион! И стало понятно всё. И по­ступки Ларисы, и намёки мамы. Боже, как всё банально! И что это
у нас за мода такая — разрушать дружбу и любовь. Ах, Родион, Родион! Сеятель недоброго, не вечного. Как там тебе сейчас? До-бился ли ты желаемого?
И уже позже, отрывочно, доходили до меня слухи, что вроде бы попросили Родю из армии за что;то там сделанное им совершенно не по уставу. Что причалил он к экономическому берегу сначала бухгалтером, а затем, со временем, гендиректором фирмы. Что женился в четвёртый раз, но уже надолго, что вроде два сына у него и отличная жена. Но это всё были слухи. А как там на самом деле?
Жизнь сурова. Когда Иришке исполнилось четырнадцать, смерть внезапно унесла Ларису. Тяжёлые годы вдовства, затем снова луч надежды. И новая любовь, и дети, и память о первой любви. И ничего о Родионе, только слухи. Где же ты, дружок? И как тебе сейчас в этой жизни? И вот…
— Илюша, Илюша!
Илья Сергеевич очнулся от нахлынувших воспоминаний. Родион обращался к нему, протягивая свой бокал:
— За тебя, мой друг! За всё хорошее в нашей жизни, что случилось и что ещё случится! Прости меня, старого дурака. Будь здоров! — чокнулись, гости дружно подхватили здравицу, припав
к бокалам и рюмкам, выпили. Родион обнял Илью Сергеевича и поцеловал. Его глаза увлажнились.
— Спасибо тебе! Ты принёс с собой столько необыкновенного, того, что было тогда, во времена нашей молодости. Помнишь ли ты?
— Помню, помню, Родя! Ну как это забыть? Это ведь на всю жизнь.
— Твою — да! А вот я так спешил, так хотел большего, что всё растерял, забыл, порою просто разрушил — и это меня гнетёт.

 
— Не время сейчас! Ведь это твой юбилей, Родя. Радуйся, видишь сколько у тебя друзей, — Илья Сергеевич показал на возбужденных гостей юбиляра, затем засуетился, глядя на часы: — Мне пора! Самолёт улетает через час, а надо ещё доехать.
— А это мы сейчас устроим, — уверенно произнёс Родион, подозвав к себе молодого человека.
— Слава, отвези моего друга к аэровокзалу, это здесь, рядом.
— Будет сделано, Родион Иванович, момент, — и он исчез. Появился через десять минут, протягивая Илье Сергеевичу
его дублёнку, шарф и шапку.
— Едем?
— Да, да! Ну, Родион, пора прощаться, — начал было Илья Сергеевич, но Родион улыбнулся и сказал:

— А мы тебя проводим. Я предупредил гостей, не возражай. Вот и Надя поддерживает меня, и Паша, и Илья…
Илья Сергеевич понял, что сопротивляться бесполезно.
Уже в машине Родион представил Илье Сергеевичу, жену Надю, детей Пашу и Илью.
— Очень приятно, — засмущался Илья Сергеевич, не зная
о чём говорить.
— Ты должен знать, Илья, мой младший сын назван в честь тебя! Правда, Надя?
— Да, Родя. Вот, наконец, я увидела твоего друга, а сколько наслышана была.
Молодые люди молчали. Машина подъехала к аэропорту.
— Жди, — бросил Родион шофёру, и все гурьбой вошли в зал. Отыскав секцию регистрации рейса, Илья Сергеевич встал
в очередь. Провожающие пристроились рядом.


— Илюша! Вот мы сейчас расстаемся, — Родион стал очень серьёзным. — Благодаря случаю мы увиделись вот так, случайно, через сорок пять лет. Всё это время, прости, не всё, последние лет двадцать пять меня угнетало то, что я много нехорошего сделал. И тебе, и Ларисе, и твоей маме. Царство ей небесное, — он умолк
в раздумье. — Поступал гадко, мерзко! Не перебивай меня, мне сейчас нелегко!
— Родя! Ну зачем? — бросила реплику жена Родиона.
— Надя! Надо! Мне будет легче.
Сыновья молча смотрели на отца.
— Родя! Всё в прошлом, — успокаивал друга Илья Сергеевич. — Столько времени прошло. Плохое забыто, хорошее — помнится.
— Да, да! Ты всегда был великодушен, Илюша! Но прости меня, очень прошу. Хочешь, я встану на колени? –Родион Иванович, держа руку Ильи Сергеевича, вот так, при всех, в людном месте аэровокзала просто упал на колени, продолжая смотреть
в глаза Ильи Сергеевичу.
— Ты что? Встань! — прошипел Илья Сергеевич, оглядываясь.
— Прости! Сними груз с души…
— Прощаю, прощаю! — быстро произнёс Илья Сергеевич, — только встань, неудобно, что подумают люди?
— Пусть! Я заслужил их презрение. Спасибо тебе!


Всё это время жена Родиона Ивановича и сыновья безмолствовали. Таким они видели отца впервые. Друзья снова обнялись и так стояли ещё некоторое время.
— Пассажир! Вы будете проходить? — резкий голос служительницы аэропорта прервал эту сцену. Илья Сергеевич попрощался с женой Родиона Ивановича, поцеловав ей руку, пожал руки сыновьям, задержав на секунду ладонь Ильи…
«А знает ли Родион, что у него дочь?» — подумал он, глядя на притихшего Родиона. «Нет, не знает. Ну и пусть! Сам виноват. Что тут поделать».
Илья Сергеевич шёл на посадку и всё оглядывался. Улыбающиеся лица, взмахи руками — ну полная идиллия. Внезапно он остановился и пошёл назад.
— Вот! Возьми мою визитку, там адрес. Приезжай, Родион! Обязательно приезжай. И с женой непременно. Ещё так много надо поведать! А Лариса умерла, давно умерла, Родя. Вот так. Не мучайся. Всё, всё проходит. Ну, я побежал, — больше не обо-рачиваясь, Илья Сергеевич скрылся в секции вылета.
Ночное такси прикатило к дому в два часа ночи. Илья Сергеевич осторожно открыл дверь. Было темно. «Спят, видимо», — подумал он. Вдруг широкая дверь в гостиную распахнулась, темнота исчезла и он оказался в кругу своей семьи: все поздравляли его, целовали, улыбались. Музыка, море света и родные, добрые лица.
— А мы тебя ждали, дорогой! — улыбалась ему жена Алёна, дочь Ира, сыновья Стасик и Игорь, старший внук Петя и младшая любимица Вероника. Зять Володя крепко жал руку.
— Сюрприз! Удался ли?
— О да, Володя. Подозреваю, что придумщиком был ты. Так?
— А что? Гулять так гулять! Я позвонил в аэросправку, узнал, что самолёт вылетел, время в пути почти час, и вот!
— Спасибо, Володя, ублажил, — они обнялись.


Застолье продолжилось до утра. Илья Сергеевич порой мечтательно задумывался, вспоминая вчерашний вечер, такой случайный и необычный.
Дочь Ира часто ловила на себе задумчивый взгляд отца. Когда это произошло в очередной раз, она не выдержала.
— Папа! Что это ты? Что;то случилось там, в командировке, да?
— Ты о чём, Ириша? — безвинный взгляд, широкая улыбка.
— Пап! Поделись, — упорствовала дочь.
— Да всё хорошо, Ириша! Вот я и в семье после казённых харчей и гостиницы. Вроде бы кайфую.
— А-а-а! Ну, кайфуй, кайфуй, — понимающе заключила она. Илья Сергеевич продолжал вспоминать свою прежнюю жизнь,
далёкую юность, сумасшедшую любовь к Ларисе, мудрую маму, ведавшую так много о будущем и принявшую близко к сердцу все радости и горести сына и его друга Родиона. Друга, так решительно повлиявшего на его судьбу. «Что жизнь делает с нами? — ду-мал Илья Сергеевич. Где те золотистые кудри красавца Роди? Лысая голова с крутым упрямым лбом, глубокие борозды морщин
и только тот же голос да пронзительный цвет серых глаз. Ну точно, — подумал Илья Сергеевич, — как на портрете Дариана Грея с его печатями пороков, скрытых ото всех, кроме самого героя».
Уже под утро, извинившись, Илья Сергеевич прикорнул вместе с внуками в спальне. Ему снились голубые просторы его родного города и он с другом Родионом в пышных садах Синей Бороды
в поисках приключений.

Как много их оказалось даже на целую жизнь.

28.08.2007.