У Юрьны было твердое убеждение, что настоящая её жизнь началась только с переезда в новую квартиру. Этим было положено начало соседству, как способу существования.
Соседство – весьма деликатная вещь. Дистанция, чувство меры, чуткость, не переходящая за рамки личного пространства, одновременно возможность точно знать, что ты не одинок, что мир благосклонен и добр, что можно улыбаться вволю, рядом свои. Даже незримо соседство давало надежную опору, а главное, что давала её безотказно, бесперебойно и каждый день.
Как повезло, осознала довольно быстро, а с появлением новой соседки Галочки, убедилась окончательно.
Дом, заселенный людьми разных профессий, представлял явление самодостаточное, отдельно существующую планету в солнечной системе Москвы, в галактике СССР. Если бы оборвались связи с внешним миром, дом продолжил благополучно существовать еще долгое время.
Как оказалось, не выходя из подъезда можно получить все, что нужно. Не важно что: копченую колбасу, билеты на Миррей Матье, на лучшие московские спектакли, урок иностранного языка, модную шубу, югославский унитаз, авиабилет, перевод на любой язык, контрамарку в Большой театр, помощь автослесаря, консультацию хирурга, деловой совет и настоящее человеческое понимание в конце концов.
На заре существования дома двери в квартирах не запирались ни днем, ни ночью. Появиться на чужом пороге было делом нормальным. Чтобы выспаться, приходилось ложиться не позднее девяти вечера, так как в двенадцать все равно придут и разбудят.
С заходом солнца жизнь в доме не прекращалась. В два часа ночи, в четыре, в пять - кто-то идет по лестнице, кто-то закусывает на скамейке перед домом, кто-то на газоне компанией побольше - посиделки на свежем воздухе всю ночь.
Если не спалось, было с кем перекинуться словечком и провести время. Уличное гостеприимство процветало. В любую компанию принимали с удовольствием. Возраст населения – от двадцати до сорока.
Обыкновенный бело-голубой двенадцатиэтажный панельный дом встал на отшибе от сородичей своей технической серии, как бы отплыв от них поближе к берегу Москвы-реки и причалив к морю старой зелени в которой тонули старые пятиэтажки.
Ничего внешне примечательного в нем не было. Но каждый раз, когда Юрьна возвращалась с работы и приближалась к дому, её посещало странное чувство. И суть его состояла вовсе не в том ощущении торжества и приподнятости духа, которое хорошо знакомо всем счастливым новоселам. Оно присутствовало конечно, но происходило что-то еще.
Дом казался ей живым существом, лишь внешне прикидывавшимся домом. Дом жил, дышал и думал о чем-то своем. Молчаливый бело-голубой великан подпирал плечами небо и смотрел мудрым взглядом за на копошившихся внизу людей.
Юрьна каждый раз раскрывала глаза пошире, пытаясь обнаружить хоть какие-то, самые незначительные, незаметные постороннему глазу детали, которые отличили бы её дом от других, но каждый раз их не обнаруживала. И каждый раз ей странным образом казалось, что дом услышал её мысли и ухмыляется в ответ насмешливо-доброй улыбкой. И только она это начинала отчетливо понимать, как дом моментально реагировал на её мысль и опять прикидывался бездушным панельным истуканом.
Чудеса начались с первого дня в новом доме.
В то время Юрьна любила ездить на такси. Тот, кто тогда не ездил на такси, сам себя обокрал. Таким дешевым этот вид транспорта никогда не был и больше не будет. А улицу Демьяна Бедного в ту пору не знал ни один водитель Москвы. Действительно, кому нужна улица длиной в один километр, наглухо перегороженная посередине большим складом? По ней и пешком пройти из конца в конец возможности не было.
На вопрос, куда ехать, новоселка-программистка обыкновенно отвечала:
- Метро Полежаевская, дальше покажу.
Если настаивали, то магическое сочетание слов «улица Демьяна Бедного» заставляло водителя сдаться. Как-то поздним вечером на вопрос нагловатого таксиста, куда ехать, вместо обычного словесного препирательства сразу ответила «улица Демьяна Бедного», чтобы наказать грубияна. В ответ услышала :
- Что, дом четыре корпус один?
- Откуда знаете?
- Целый день туда вожу.
Что и говорить – кооперативный дом, даже если являлся домом закрытого предприятия, всегда наполовину состоял из посторонних предприятию, но очень влиятельных или сильно продвинутых людей всех национальностей и профессий.
Журналисты, хирурги, народные артисты, барды, переводчики международного класса, оперные певцы, скрипачи, родственники великих музыкантов, автогонщики, летчики-испытатели, стюардессы международных авиалиний, дети директоров центральных гастрономов, акушеры, парикмахеры, портнихи, фарцовщики, фальшивомонетчики, валютные проститутки, – всевозможные милые и добрые люди.
Вокруг дома наблюдались знакомые лица. В четвертый подъезд идет скромно, со вкусом одетая Майя Булгакова, из второго выходит высокая стройная элегантная дама, в туфлях на высоком каблуке и в шляпе с большими полями – Вера Васильева. Из первого подъезда – Александр Калягин вместе с Сашей-корреспондентом. Кто-то комически раскидывает в стороны руки, защищая свой автомобиль, когда начинающая автомобилистка неуклюже пытается выехать задом – Александр Кокшенов, большой друг Саши.
Нет, они не жили в доме, но появлялись в нем с завидной регулярностью, опекая родственников, живущих в нем, или навещая друзей.
Однажды мозг Юрьны просто вскипел. В те времена телевидение не отличалось разнообразием. Программ было всего четыре. Включает телевизор. Видит, как в учебной передаче детским хором, поющим на английском языке, командует за роялем соседка из третьего подъезда.
Переключает на другой канал – дама с собачкой, регулярно прогуливающая свою Дашку у второго подъезда, читает со сцены «Евгения Онегина». Досматривает до конца – очень уж здорово читает! Титры. Скромная, похожая на мальчика-подростка Антонина Михайловна народная артистка?
Другой канал – играет скрипач из третьего подъезда, внук мировой знаменитости. От этой дикости закружилась голова. Футбол что ли посмотреть?
Голова Саши-корреспондента в телевизоре рассуждает о спорте. Больше каналов нет. Юрьна быстро выключает телевизор, понимая, что сходит с ума.
Это что ж получается? Весь мир - это её дом? Ничего кроме её дома в природе нет? Сидит тихо. Вот сейчас включит телевизор, и все будет хорошо – померещилось ей. Включает.
Александр снова улыбается с экрана. Переключает программу - Болеслав из четвертого подъезда играет на гитаре. Понимает, что это – конец. Надо лечить голову.
Как давно живет в своем доме начала осознавать когда однажды выбежала на лестничную площадку выяснить, что там за шум, не случилось ли чего? Верочка со второго этажа на повышенных тонах хорошо поставленным голосом устраивала семейную сцену Мише с шестого:
- Мы с тобой живем под одной крышей двадцать пять лет, и не надо мне объяснять!…
Юрьна пошире открыла глаза – когда они успели пожениться? Она случайно узнала страшную тайну? Мишка оторопел. Он стоял, так же выпучив глаза, как она, видимо ему тоже не было известно, что он женат.
- Скажешь, нет? Посчитай, сколько лет прошло с восемьдесят второго года. На дворе две тысячи седьмой. Считай! Двадцать пять лет! Въезжали одновременно. Знаем друг друга со дня основания дома. Крыша у дома одна. Я права - мы с тобой живем под одной крышей двадцать пять лет!
Мишка с Юрьной облегченно вздохнули, и задумались над цифрой. Как быстро течет время! Они ведь, кажется, совсем не изменились.
Троица, одновременно подняв глаза к потолку, пыталась охватить взором весь временной промежуток. После паузы коллективного осмысления Верочка продолжила нотацию с того же места, но уже тоном пониже. Отчитав соседа, отправилась гулять с собакой.
Немалая часть коренных жильцов со временем разъехалась по чужим районам, увеличив в доме численный состав семьи и сохраняя средний показатель квадратных метров на душу населения. Но кто-то еще остался.
Дом не вполне благоприятен для семейной жизни, но очень способствует деторождению. Если есть проблемы - добро пожаловать на Демьяна Бедного 4. Даже временно снять квартиру – сто процентов гарантии появления дитя.
Тут рожают все. Замужние, незамужние, разведенные, молодые, старые, и даже те, у кого по всем показателям детей вообще, в принципе, быть не может.
Дом стоит ровно столько, сколько было Юрьне, когда ступила на его порог. Её рожденный в нем ребенок, её двадцатичетырехлетний сын, вчера принес ей красную книжечку, тисненую золотом - диплом кандидата наук. Много воды утекло, хотя осознать это трудно.
Появляются новые лица. Есть фигуры колоритные, есть те, что вписываются в старые традиции. Но жизнь в доме постепенно становится тише и тише.
Мир дому моему – спящему и мирно дышащему старому вулкану, главные извержения которого уже позади.