Манифест нового времени.
Я достаточно давно занимаюсь некой музыкальной алхимией: темы классической музыки «переплавляю» в джазовые, а джазовые — делаю темами симфонических произведений. Этот поиск «философского камня» меня очень увлекает, потому что моя натура двойственна: одна часть меня - практикующий джазовый музыкант, достаточно широко известный в узких кругах, вторая — тайно пишущий прелюдии, фуги, сонаты, симфонии, оперы и балеты. В силу жизненных обстоятельств (бросание консерватории) я потерял всякие контакты с миром академической музыки и функционирую как джазмен. С консерваторских времён меня преследует идея фикс, как некогда Гершвина («сделать из джаза Леди»), создать джазовыми средствами крупные, подобно академическим, музыкальные формы: сонаты, симфонии, оперы. Свою идею-мечту я претворил в жизнь, написав 8 симфоний для джаз оркестра, в которых принципиально импровизации солистов по преимуществу заменены разработками тематического материала, как это принято и в классических симфониях. К тому же, и дальше следуя этому принципу, я создаю симфонии, состоящие из 4х частей: 1) сонатное аллегро, 2) адажио, 3) скерцо, 4) финал. Соответственно использую и такие музыкальные формы, как сложную трёхчастную, рондо и ранее упоминавшееся сонатное аллегро. Протяжённость произведения разумеется значительно увеличивается, придавая ранее не свойственную джазу драматургию, но и создавая проблемы с исполнением. У нас привыкли к коротким пьесам (тема с импровизациями) и музыканты не желают излишне напрягаться, разучивая много текста. Да рамки рядового концерта или фестиваля не позволяют отдавать так много времени одному автору. Особенно это не по душе косно мыслящим мэтрам джаза. Молодёжь в этом смысле более податлива на новое. Благодаря молодому энтузиасту джаза саксофонисту Алексею Круглову и его «Круглому бэнду» была с успехом исполнена моя 2я симфония для джаз-оркестра, посвящённая памяти Ю.С. Саульского. 1я же симфония памяти О.Л.Лундстрема давно ждёт своего часа в закромах Академик-бэнда А.О.Кролла, обещавшего исполнить произведение.
Теперь перейдём к оркестру симфоническому и написанию для него «джазовых» симфоний. Во первых. Я отказался от всяческих нововенских щтучек и прочих авангардистских ухищрений, сделав девизом призыв «Назад к Бетховену!» Что остроумный критик Алексей Баташёв подкорректировал, сказав «Вперёд к Бетховену!», остающемуся и по сей день образцом мастерского симфонизма. Я также использую традиционную 4х-частность. Первая часть, как правило, сонатное аллегро, где вступают в единоборство главная и побочная партии, переплавленные из моих проверенных временем джазовых тем. Кстати, я сознательно отказался от излишества оркестровых красок и множества вспомогательных инструментов. Чайковский создавал свои симфонические шедевры, используя из ударных только литавры и тарелки. Я добавляю ещё треугольник, малый и большой барабаны. Подобные скупые средства, считаю, достаточными, чтобы создать убедительный драматургический костяк, не отвлекаясь на всякие свистульки и побрякушки, заменяющие порой у современных авторов содержание. Квазиимпровизационные моменты могут иметь место в ткани произведения. Например выписанные соло и флейты, и гобоя, и фагота, и прочих инструментов.
Теперь о гармоническом языке. Как известно современная академическая музыка как-то прошла мимо гармони, даже отказалась от неё, заменив понятием плотность. В менее радикальных произведениях, не беря во внимание, атональность, алеаторику, сонорность и серийность, дальше трезвучий не продвинулась. Даже Прокофьев, который сопоставлял трезвучия нестандартно, загрязняя их в определённых местах. Джаз, как известно, очень развил гармонию, применяя многотерцовые аккорды. Из классиков к подобному подошёл и Скрябин (в этом, пожалуй, единственная его заслуга, а не бредовость с цвето-музыкой, расплодившая шарлатанов). Но он не знал, что с этими аккордами делать и ушёл в сторону.
В академической музыке гармония утратила свою красочность, а это ведь как краски в живописи. Я уж не говорю о ритме, где преобладает кавалерийская поступь и фанфарность меди. Я решил ввести в симфоническую ткань красочность джазовой гармонии, которой попросту не владеют композиторы не изучавшие джаз, а пользуются надоевшими, хоть и загрязнёнными трезвучиями.
Я пока лишь являю собой «глас вопиющего в пустыне», поэтому ищу единомышленников в среде академических музыкантов (дирижёров, исполнителей, руководителей филармоний). Пора вернуть слушателю полноценную, истинно современную музыку, впитавшую в себя все новые веяния. Чтобы слушатели не аплодировали стадно, косясь на соседа (хлопает ли он?), ничего не понимая в том сумбуре, который звучит со сцены. Итак, за мной и за Бетховеном, который будучи далеко отстоящим от нас по времени, есть истинный наш современник и учитель. Долой авангардистский бред, с его чёрными квадратами, убивающий искусство!
Ваш Юрий Маркин.