Сегодня у Николая Ивановича была сложная операция, и он волновался с утра. Несмотря на молодой возраст, чуть старше 30 лет, он был кандидатом медицинских наук, ассистентом кафедры хирургии медицинского института, считался квалифицированным врачом и удачливым хирургом. Но эту репутацию требовалось все время подтверждать, и сегодняшняя операция была из числа очень сложных и рискованных. Поэтому её сделать поручили ему, а не профессору, заведующему кафедрой, и не доценту. Оба были уже в пожилом возрасте, хорошими диагностами и клиницистами, но выдерживать напряжение многочасовой операции им было уже не под силу.
Николай Иванович с детства мечтал стать хирургом. Не врачом, а именно хирургом. Это желание возникло после того, как у него умерла любимая собака, и ему сказали, что если бы её прооперировали, то она бы жила. Он стал читать воспоминания известных хирургов, рассказы о них. Особенно ему понравилась книга об академике Юдине, который долгие годы работал в знаменитом институте Склифосовского. Прочитав, что очень важно уметь быстро завязывать узлы, когда зашиваешь у пациента рану, еще юный Коля научился быстро это делать. Для этого пришлось найти специальное пособие и разобрать на картинках, как вяжутся эти узлы, освоить вязку узлов и потом всю жизнь поддерживать этот навык.
В школе его любимым предметом стала анатомия человека. Он досконально изучил взаимоотношения разных органов и представлял, как они выглядят, если на них смотреть спереди. А побывав в медицинском институте, он увидел специальное пособие по анатомии, где все органы сделаны из пластмассы в натуральную величину. И к удивлению экскурсовода, все правильно назвал, извлекая эти органы. Очень хорошо закончив школу, он подал документы для поступления в медицинский институт и, выдержав большой конкурс абитуриентов, стал студентом-медиком. Все годы учебы он посещал кружок по хирургии и в нем зарекомендовал себя как подающий большие надежды хирург с уже поставленной техникой операций. Уже в те годы он стал ходить в виварий, где вначале в качестве ассистента, а потом и оперирующего хирурга делал операции собакам. И они все продолжали жить после его операций.
Потом была аспирантура, успешная защита кандидатской диссертации. Его руководитель был очень доволен своим аспирантом и взял его к себе на кафедру ассистентом. И вот уже четыре года он оперирует, лечит больных, учит студентов и работает над докторской диссертацией. И сегодняшняя операция тоже войдет в его диссертацию как пример успешности той методики операции, что он предлагает.
Николай Иванович сидел в учебной комнате, где занимался со студентами. Его группа пошла на курацию больных в палаты, а потом пойдет с ним в операционную, чтобы наблюдать за ходом операции в специальной комнате. В бестеневой лампе над операционным столом были вмонтированы видеокамеры, и студентам на экране будут видны все нюансы, все движения оперирующих хирургов. В те года, когда Николай Николаевич сам учился, о таком только мечтали.
Он знал, что успех или наоборот, неудача хирурга зависят от мелочей, не видимых на экране видеомонитора. Любое неловкое движение руки со скальпелем может повредить нерв или сосуд, и тогда все последующие действия будут напрасны. Проведя уже не одну сотню сложных операций, Николай Иванович все равно испытывал волнение перед началом каждой новой. Потому что он снова вступал в бой с болячкой, которая сидела в организме беспомощно лежащего под наркозом больного, и он должен был выйти победителем из этой схватки. Говорят, что у каждого хирурга к концу жизни есть свое небольшое кладбище пациентов, которые умерли по их вине. На кладбище Николая Ивановича пока было пусто.
В учебную комнату зашел староста группы студентов и спросил, когда можно собирать группу. Николай Иванович посмотрел на часы и велел собраться через полчаса в той комнате, где установлен видеомонитор. Сам он в это время уже будет в операционной. И если к окончанию занятий он не закончит операцию, то студенты могут уходить из клиники. Староста ушел, и Николай Иванович вспомнил, как первый раз студентом был ассистентом у своего преподавателя во время операции. Был вторым ассистентом, который должен держать крючки и расширять операционную рану. А первый ассистент в это время помогал хирургу манипулировать в ране где-то глубоко в животе, останавливал кровотечение коагуляцией кровоточащих сосудов и выполнял все указания оператора. К концу многочасовой операции Николай так устал, так затекли руки и пальцы, которыми он держал ранорасширители, что с большим трудом смог их разжать. Но сейчас инструментарий стал намного лучше, проще. А когда он несколько лет назад впервые увидел инструментарий для операций из микроразрезов, придуманный хирургами из Екатеринбурга, он убедился, что он очень удобен и функционален. И теперь предпочитал, чтобы этот инструментарий ему готовили и на полостные операции.
Зашла санитарочка из операционного блока и сказала, что больной уже в операционной. Николай Иванович кивнул головой и пошел следом за молодой девушкой в операционную. Там он в специальной комнате переоделся в стерильный комбинезон, одел на свои мягкие удобные тапочки, в которых любил оперировать, стерильные бахилы, потом колпак, марлевую маску и такой же стерильный халат. Вышел в предоперационную и увидел уже готовых к операции двух ассистентов, операционную медсестру, анестезиолога и сестру-анестезистку. Предложил начинать, а сам стал мыть руки дезинфицирующими растворами. Через несколько минут он в стерильных перчатках, с согнутыми перед собой руками, чтобы, не дай Бог, не прикоснуться к чему-нибудь нестерильному, подошел к операционному столу. Больной уже был в наркозе, мерно гудел аппарат искусственного дыхания, осуществляя вентиляцию легких. Ассистент хирурга уже подготовил операционное поле и даже закрепил на теле больного операционное бельё. Некоторые хирурги делают это сами, но Николай Иванович доверял эту нехитрую работу своим опытным ассистентам. Ему еще потребуются силы.
Подойдя к операционному столу и взглянув на приготовления, он попросил чуть поправить бестеневую лампу и добавить свет за счет дополнительного источника, так что все операционное поле было залито ярким электрическим светом от многочисленных ламп. Осмотрелся. Вся его бригада была в сборе и ждала лишь его команды. Николай Иванович протянул руку в сторону операционной сестры, которая со своим столиком заняла место над операционным столом над ногами пациента, и сказал: «Скальпель». Взяв в руку скальпель, он произнес: «С Богом» и сделал первый разрез кожи. Операция началась.
Вам, уважаемые читатели, вряд ли что-то могут сказать многочисленные медицинские термины, которыми обменивалась операционная бригада. Или названия инструментов, которые просил у операционной сестры сам Николай Иванович и его первый ассистент. Как и не важен диагноз больного, которому проводилась эта сложная и рискованная операция. Все это, как выражаются кинематографисты, осталось за кадром. А в кадре осталась тяжелая многочасовая операция, при которой то и дело возникали непредвиденные трудности и осложнения, с которыми бригада хирургов успешно справлялась. Под ярким светом многочисленных ламп по лбу и лицу хирургов стекали не капли, а потоки пота, и санитарочки то и дело салфетками промокали их. Врач-анестезиолог внимательно следил за показаниями многочисленных датчиков на своем аппарате, давал указания сестре-анестезистке, медицинская сестра вводила через катетер, вставленный в вену на руке разнообразные препараты, и забирали кровь для проведения экстренных анализов. Все это продолжалось в течение нескольких часов, и ни на секунду Николай Иванович не мог ослабить внимание, в его голове вертелись многочисленные параметры показаний анализов, данные проведенных исследований, методики операций при данной патологии. Уже давно покинули стены клиники его студенты и поехали на лекцию в институт. Никто из членов бригады не думал об еде, хотя уже давно и больные, и другие сотрудники больницы пообедали. Они все сосредоточено выполняли свою работу – спасали человека.
Наконец Николай Иванович наложил последний стежок на кожу пациента, привычным движением завязал узел, его ассистент ножницами отрезал лишние нитки. Потом ассистент наложил повязку на послеоперационный шов. Все, операция закончена. Она была уникальной, оригинальной по замыслу и исполнению. Такая операция проведена всего восьмому пациенту. Все предыдущие семь успешно выздоровели и живут полноценной жизнью. Чтобы это произошло, потребовались годы напряженного труда. Вначале пришло озарение теоретического обоснования возможности проведения такой операции. Как первой резекции желудка у Бильрота, как трансплантации органов или аорто-коронарного шунтирования. Сейчас эти операции поставлены на поток, а первые казались немыслимыми, прорывом, медицинским подвигом, если хотите. Потом сама методика операции отрабатывалась на животных. Бедные собачки, свинки, обезьянки, сколько вас умерло под скальпелем хирурга, прежде чем нашлось то единственное верное движение руки с инструментом, безопасное для больного, и тогда уже сами первые пациенты были вроде подопытных животных. И после успешно проведенных уникальных операций защищались диссертации, писались научные труда и монографии, в спорах с коллегами отстаивалась предложенная методика. Все это ждало Николая Ивановича впереди. А пока он был доволен, что первый этап к выздоровлению неизлечимого больного прошел успешно. Но за жизнь его еще придется побороться и в реанимации, а потом объяснить ему, что успех оперативного лечения надо закрепить хорошей реабилитацией и соблюдением режима дальнейшей жизни.
Николай Иванович усталым движением стянул с себя перчатки и бросил их в таз с отходами операции – тампонами, салфетками и другим расходным материалом. Снял с головы насквозь промокший от пота колпак, стерильный халат, которые у него забрала санитарка. Сейчас уже не требовалось соблюдать стерильность. Но на этом его работа сегодня не закончена. Еще надо будет продиктовать ассистенту ход операции, чтобы тот записал это в операционный журнал. Написать направление на анализ удаленной части органа, который они оперировали, чтобы его отнесли в патологоанатомическое отделение на морфологическое исследование. И лишь потом они с ассистентом побалуются чайком, который им заботливо принесет буфетчица из столовой хирургической клиники. Вот тогда все напряжение, которое испытывал и Николай Иванович, и все члены операционной бригады, спадет, и можно будет подумать о чем-нибудь другом.