Уже начало второго пополуночи, но заснуть никак не удается. Лежу, ворочаюсь. В голову лезут всякие глупости, про которые женщине, как бы это сказать? – второго (или третьего?) бальзаковского возраста и думать-то неприлично. Но, как ни стараюсь, видения не отпускают. Отчаявшись, начинаю предпринимать безумную попытку увлечь своими видениями уже полчаса как спящего рядом мужа.
Сначала пододвигаюсь к нему поближе, на расстояние вытянутой ноги и кладу эту самую ногу (левую) ему на бедро. Супруг не реагирует и продолжает тихонечко мелодично посапывать. Поворачиваюсь к нему «главным фасадом» (мой муж – архитектор), закидываю на него другую ногу и прижимаюсь к его ягодице (мы с молодости оба спим голые)… ну, тем самым местом, которое, собственно, и не дает спать. Муж всхрапывает и как-то тревожно замолкает. Трусь – да, да, милый, тебе это не показалось. «Показалось!» - облегченно думает во сне милый и возобновляет посапывание.
Черт! Разбудить бы и высказать в форме требования: «А помнишь, милый, когда мы несколько лет назад разбирались, как улучшить наши семейные отношения, то есть, не дать им вовсе развалиться, мы установили, что секс – нужен и важен, и что раз в неделю минимум мы будем им заниматься? Через «не хочу», «не могу», «не стоит» и прочие стопроцентные отмазы? Что будет это по субботам? Что ты даже хохмил, что у иудеев суббота – это день «шаббат», а у нас это будет день «иббат»? Мне не нравилась эта пошлятинка, но я, подыгрывая, тоже смеялась. Не помнишь, когда был последний «иббат?»
От то-то же. Поэтому просыпайся, снимай штаны… а, штанов уже нет, отлично! Поворачивайся, ноги на ширину плеч, та-ак! Сейчас мы займемся воскрешением мертвецов. Ах, мы не помылись перед сном! А мама нас не учила, что надо мыть писю перед сном? А то мало ли какие чудеса могут во сне приключиться?!.. А ручки мы перед сном мыли? Ты же сам говорил, что импотент - это не тот, у кого не стоит, а у кого вдобавок ампутированы еще и все пальцы». Не смешно? Когда-то было смешно...
В общем, «мертвый при парке», как говорит опять же мой муж. Я снова отворачиваюсь на правый бок и пытаюсь уснуть. Но чушь продолжает лезть в голову. Она обретает образ высокого, не меньше 190см (у моего мужа – 189, мечтать, так о чем-то лучшем, что у тебя и так есть), в возрасте минимум 56 лет (мужу – 55, и я не унизила бы свою любовь к нему мечтаниями о более молодом, чем он, мужчине) голого мужчины. Кто он? Трудно сказать, он здесь для узко-специфичной миссии, а не для дискуссий на профессиональные темы.
Но все же? Астроном? Физик-атомщик? Бухгалтер? Нет, совершенно не эротично. А - вот! Он – настройщик фортепьяно! Да, он настраивает Блютнеры, Стейнвеи и Бёзендорферы, у него абсолютный слух и тонкие, чувственные пальцы. А вот главный инструмент - напротив, мощный, массивный! И он у него уже извлечен изо всех чехлов, надраен, настроен и готов к работе. Нет, не к работе – к сражению! К битве титанов! Потому что моя «загляделочка» - тоже не мальчик (наверное, лучше было бы сказать «девочка»?) для битья! Она может дать сто очков вперед любому, вторгающемуся на ее территорию! Не помню, чтобы кто-то смог в силах и сознании уползти обратно!
Хотя – ха, «кто-нибудь»! Можно подумать, что «кто-нибудь» - это некое множество. Довольно-таки прыщавый мальчик Владик из 10-го «бэ» после выпускного вечера (пришлось объяснять маме окровавленные трусы преждевременными регулами, - она мудро сделала вид, что поверила), похотливый гад-препод Викентий Ростиславович на 4-м курсе (специально подводил студенток «незачетами» под отчисление, а потом домогался их в подсобке своего кабинета), и – вон, он, муж – все!
Но – сейчас не вечер воспоминаний, я готовлюсь к битве! Так, проверить состояние вооружения… Ой, система подтекает… Чего бы подложить, а то еще, не дай бог, следы на простыне останутся!.. Куда, блин, я зашвырнула ночнушку?! Теперь несколько прикосновений пальцами к одному… г-м… месту… Кстати, оно у меня большое и очень, очень чувствительное, Альфред… Почему Альфред? Да потому что зовут его Альфред… Тьфу, хрень какая! Ну, разве можно хотеть трахаться с мужчиной, которого зовут Альфред?! Ну, вот, все насмарку…
Я протянула руку назад и погладила мужа по бедру, - он позитивно и удовлетворено всхрюкнул. Да, дорогой, я тебя тоже люблю... Я зажала ночнушку между ног и вздохнула. Вот так проходит жизнь. Сначала от любви остается один секс, секс превращается в «день иббат», тот – в занятия по рукоделию, потом уже и этим заниматься лень. Потому что «то самое место» у меня никакое не большое, и не чувствительное, и чтобы заставить себя взлететь, нужно шпарить его до посинюхи, до пота, до мозолей, как когда отмываешь ванную от брызг случайно расколоченного пузырька с зеленкой. Так что, спокойной ночи, милый! Пусть тебе приснится… Даже не знаю, кто – Мэджиком Джонсоном ведь ты уже, вроде, был?
И – спокойной ночи, Альфред! Приходи в другой раз. И - если можно, смени имя!!!