В начале 90–х мы с Левой приехали из города Усинска Коми АССР в Балахну на Волге, где жила его мать. Деньги от проданной при переезде из Усинска моей квартиры ушли на покупку квартиры в Балахне и на бизнес. Челночили с серебром, я была уже на пенсии. Мать Левы жила в двухкомнатной сталинке, на которую она во время приватизации оформила дарственную Леве. А когда мы в Балахне купили себе квартиру, она вскоре потребовала купить ей однокомнатную, а нам переехать в ту, что принадлежала Леве, так как эта квартира была лучше нашей. Что мы и сделали, продав свою квартиру.
Лева тогда обещал на квартиру написать мне дарственную, что было справедливо. Я доверяла ему, поэтому не сообразила это сделать при покупке квартиры для его матери. А потом эта мамочка отговорила сыночка оформить дарственную! Возникла полоса отчуждения. Лева повел себя недостойно и бесчестно, и понимая, что я теперь все стерплю, завел себе подругу и объявил, что уходит от меня. В результате я подала на развод, так как он спутался со смазливой молочницей, стал гулять пить, и распоряжался деньгами от бизнеса, не отдавая мне ни копейки.
Это произошло как раз в тот момент, когда к нам приехала жить моя мама из Владивостока. Наступал дефолт, но я успела найти для нее квартиру, которую она купила. Понимая, что я проворонила свою квартиру и доказать все это в суде в то время беззакония и всеобщего раздрая, невозможно, а Лева с бабенкой пил и гулял, я подала на развод и ушла жить к маме. Это решение я приняла сознательно, посоветовавшись с мамой. А маме было уже 80 лет и мне надо было помогать ей, она больная, не могла одна справиться без помощи. Это было время кризиса конца 90-х. С тех пор Лева пропивал бизнес и все, что мог. Квартиру ему пришлось поменять на однокомнатную, он уже стал алкашом и не работал, оставив подругу. А так как с ним жила наша собака, породистый восточник Вальс, то я подкармливала их, чтобы не дай Бог, Лева помер. Тогда мне бы пришлось забрать Вальса, маме это бы не понравилось, да и справиться с большой собакой я бы не смогла, так как после травмы я уже хромала, а потом даже с палкой ходила.
Каждое лето к нам приезжали сестра Лариса и ее дочка Юленька с маленьким сыночком Олегом. К тому времени Лариса уже работала, получив диплом экономиста. А Юленька, закончив университет, работала переводчиком английского в разных фирмах по связям с зарубежными компаниями. Она вышла замуж, во Владивостоке нашла обмен их с Ларисой квартиры на Питер, а в 1999 году Юля родила Олега. Красивая и уверенная в себе, умная молодая и решительная она очень скоро поняла, что муж ей не пара, они слишком разные люди. Высокообразованной жене мало было замкнутой скучной семейной обыденности. Ее активная натура требовала роста с реализацией талантов и стремлением к развитию своей личности. И она ушла от мужа, который оказался для нее, интеллектуально образованной женщине не тем, с кем можно идти по жизни в одной упряжке, слишком велик разрыв оказался, и Юля вернулась жить к Ларисе. Она часто меняла место работы, если ее что-то не устраивало, смело осваивая новое, что давало возможность быстро трансформироваться в новых условиях и расти. В результате своей креативности она достигла высокой квалификации. Благодаря знанию языков и способностям в освоении менеджмента любого профиля успешно строила карьеру. Сыночка воспитывала одна, без мужа, с которым связи не прерывала, он помогал материально. Но жить с Ларисой было непросто. Лариса на все имела свое мнение и Юленька, тонкая натура, частенько страдала от волевого давления Ларисы, как мне казалось. Не умея защитить свое мнение, могла и всплакнуть, так как Лариса предпочитала настаивать на своем. Высокооплачиваемая работа позволила Юленька по ипотеке купить квартиру, они с Олегом стали жить от Ларисы отдельно. Ежегодно отдыхали на море в Болгарии и Греции. Она оказалась прекрасной матерью и воспитывала Олега, обеспечивая ему хорошее образование, приучила к занятиям спортом, что было необходимым и обязательным. А Лариса работала в разных фирмах, хорошо зарабатывая, купила дачку, и ездила в отпуск по миру, так как любила путешествовать.
Когда приезжали в Балахну Лариса с Олегом, или Юля с Олегом, я видела, как они меняются. Юленька меня радовала своей самостоятельностью, карьерным ростом, уверенностью в решении жизненных вопросов и оптимизмом. А Лариса, всегда раньше немного робкая, обрела уверенность, как мне казалось, с несколько завышенной самооценкой. У нее появилась какая-то плохо скрываемая раздражительность и даже безаппеляционность, чего раньше не было. Мы иногда спорили и ссорились. Мама, видя это, огорчалась, но старалась не вмешиваться, не раздувать страсти.
Живя с мамой, я испытывала некоторый недостаток в деньгах, пенсия мамина маленькая, надо было учиться экономии. Я за эти годы не смогла себе купить ничего нового, хорошо, что был секонд-хэнд, а также дорогая одежда и обувь, купленная еще Левой в Польше. Лариса купила маме два финских пальто, а Юленька привезла мне свое красивое манто в хорошем состоянии. А я дарила им свои картины.
Так и жили, изредка встречаясь, пока в 2009 году мама не умерла. Пришло время подавать документы на вступление в наследство. Я это оформила и сообщила в Питер Ларисе, чтобы она не медлила с подачей документов на наследство в течение полугода. А Лариса подала документы только перед окончанием срока. При этом я узнала от нотариуса, что у Ларисы обнаружены ошибки в свидетельстве о рождении в ее и мамином имени. Однако, несмотря на это, она документы приняла, не известив меня об этом. Я не знала, что моя дорогая сестрица с этим свидетельством беспечно прожила шестьдесят один год, не понимая, как это может обернуться против нас, поставив под угрозу права наследования, так как ее свидетельство было как стена, разрушающая наше родство. Почти через полгода после смерти мамы, ничего не сообщив мне об этой проблеме, она подала не имеющее законной силы свидетельство на получение своей доли наследства. А за полгода можно было решить вопрос! - неужели она думала, что документ пройдет?! А нотариус приняла, зная, что у нас в судах по исправлению ошибок редко решаются вопросы положительно в пользу истца, когда это касается наследства. И получилось, что наше право на получение наследства с момента принятия недостоверных документов от Ларисы зависло. По закону нотариус не имела права регистрировать Ларисины документы как недостоверные, ей следовало честно, до принятия документов, предупредить об этом меня, вторую наследницу, чтобы мы могли принять меры против возможной потери доли наследства из-за этих документов! Тут явно просматривался недобросовестный скрытый умысел нотариуса. Я бы, предупрежденная об ошибках в документах, решила вопрос полюбовно, соблюдая право Ларисы на часть наследства, оформив его отдельным договором дарения. И все! А меня поставили перед фактом риска изъятия ее доли наследства. Лариса, не посоветовалась со мной! – это плохо, не зная законов, можно так ошибиться, что все полетит коту под хвост! Я была в шоке, узнав, что Лариса за эти полгода она писала в Загс Башкирии об исправлении свидетельства, теряя время на ненужную переписку, так как никакой Загс не вправе менять документы! – это делается только через суд. Лариса этого, конечно же, не знала и со мной не советовалась. Значит, не доверяла! – что мы ведь одной веревочкой связаны! Когда я узнала у нотариуса о том, что она приняла у Ларисы документы, не имеющие законной силы, я была потрясена. Ведь если бы я поторопилась вступить в права наследования, получив свою долю, то Ларисино право автоматически переходило государству и меня бы мигом заставили выкупить эту долю, забранную им у Ларисы. А так как я этого не могла сделать из-за отсутствия денег, меня бы вытряхнули в коммуналку! Я бы конечно обратилась в суд с вендикационным иском и привлекла к ответственности нотариуса, но это же бодяга бесконечная, да и неизвестно чем бы это кончилось, при нашей достаточно несовершенной в то время судебной системы. То, что мне светило, мало не покажется! - это, была бы для меня катастрофа, благодаря любимой сестричке. Заботясь о своей выгоде, изучи закон, чтобы ненароком не навредить другим!
Узнав об ошибках в свидетельстве, я уговорила Ларису немедленно подать в суд, чтобы с участием родных и близких свидетелей решить вопрос. А она валандалась с судьей, не советуясь со мной и неумело защищая свои права. Надо было просто представить свидетельства родных, которых тогда было трое – я, мамина сестра, ее подруга и письма наши. А судья потребовала у нее еще и мамино свидетельство о рождении! А на хрена оно надо, если есть свидетельство о смерти! - чтобы затянуть процесс? Потом судья потребовала написать в Красноярский край, где мама родилась. А кто там чего найдет за девяностолетней давностью?!! Столько переездов маминой семье пришлось перенести! - где они только не жили, скитаясь по Хакассии и прячась от репрессий! Поиски вели в никуда. Я бы такого не допустила, если бы с самого начала подключилась! После того, как я узнала об этих ошибках в свидетельстве, я искала дома свидетельство о рождении мамы и не могла найти. А я помнила, что оно было! – я ходила с мамой в суд с этим свидетельством, при оформлении ее пенсии, когда надо было исправить ошибку в маминых документах о пенсии. Не найдя дома свидетельство мамы, я подумала, что оно с тех пор в суде осталось. Но мне категорически отказали в поиске, сказали – документы за давностью времени в других архивах, их не найти. Я ушла ни с чем. Тогда не сообразила сказать Ларисе, чтобы запрос был от судьи, ей бы не отказали. А у судьи ведь уже были подтверждения свидетелей о том, что мы сестры, и чего еще надо?
Пришло время вступать в наследование. Я, конечно, фактически уже приняла наследство, живя в квартире, поэтому не поскакала оформлять его, так как понимала – не следует этого делать до решения Ларисиного вопроса. И правильно! - Лариса меня снова огорошила, сообщив, что звонила нотариусу, чтобы отказаться от своей доли наследства в мою пользу. Хорошо, что нотариус ей, наконец-то не решилась без согласования со мной принять это заявление. Она все-таки объяснила ей, что ее доля по закону не может перейти мне, так как она пока не имеет законного права на долю наследства и ее доля в случае отказа перейдет государству. Но она опять не сообщила мне о том, что Лариса хотела отказаться от своей доли в мою пользу! Хорошо, что я не торопилась оформлять документы на вступление в права на свою долю одна, без Ларисы! Позвонила нотариусу:
- Наступило наше право вступать в наследство, я хочу уточнить, я могу им воспользоваться в любое время?
Она ответила дипломатично:
- Вы можете уже сейчас оформлять документы на вступление в свою долю наследства.
При этом она не сообщила о моем риске потерять полквартиры в пользу государства! И я ее добила, спросив:
- А сколько я могу я могу ждать, не оформляя своего права?
- Ваше право! - когда захотите, тогда и оформите, срок не ограничен.
Я сразу же ее и обрадовала:
- Вот этого ответа я и ждала, хотя знала об этом! Так что, буду жить спокойно без оформления хоть до смерти. Не надейтесь! - шиш Вы что получите Ларисину долю, пока суд Питера не исправит ошибку в свидетельстве. Я не дам вам возможности отхватить у нас полквартиры. Буду ждать до победы!
Судья в Питере, наконец-то удовлетворила Ларисин иск и выдала ей исправленное свидетельство о рождении. И вот что интересное я узнала. Когда до этого судья присылала мне документы засвидетельствовать о том, что мы сестры, в них была приложена копия вырезанной Ларисой части из маминого письма, где был написан текст с началом письма и далее «Светлана жестокий человек…», и все! - что далее, неизвестно, письмо обрезано. Такой вот интересный кусочек письма выбрала моя сестрица из множества писем мамы в качестве доказательства. Получалось, хотела показать, что ее сестра, мол, не вполне достойная наследница! А что за жестокость мама имела в виду, отрезано, значит не такая уж жестокая я? – так, ерунда какая-то! Лариса представила меня я злодейкой! - ай да сестрица, ай да молодец!
Бодяга со свидетельством закончилась после ответа из Красноярского края, что из-за давности срока документы найти невозможно и судье пришлось согласиться с тем, что доказательств и так хватило от свидетелей и родных. Полгода валандалась, хотя все и так было понятно, достаточно свидетельства о смерти. Мозгопудренники наши - судья и нотариус, может, взяток хотели? Шиш, вам!
Осенью мы вступили в наследство. Лариса приехала только на два дня, как и на похороны мамы, любезно предоставив мне одной оформлять документы. И мне стало ясно, что после смерти мамы я сирота, с родными из Питера мы больше не встретимся. Я им не нужна! Когда я написала тетке Нине и маминой подруге Леле-Дусе, которая в детстве нянчила нас, что Лариса в обиде на меня, они объяснили причину недовольства просто:
- Тоня писала, что они ездили и уговаривали ее написать дарственную на Юлю, а Тоня не хотела тебя оставить без жилья. Теперь чего ездить-то? - вопрос решен!
После смерти мамы я спросила Ларису, будет ли она оплачивать ту долю в ЖКХ, что положено по закону. Этот вопрос ее страшно обидел. А мне надо было просто знать - как я буду платить! - нет, так нет, буду платить сама.
Она всегда считает, что я ей должна. Интересное дело! - я ухаживала за мамой и помогала, пенсия-то у нее маленькая, моя в два раза больше, я деньги не считала, мы одна семья. Кризис пережили страшный, я тогда у мужа мерзавца тысячу долларов заставила отдать мне при обмене его квартиры, все свои драгоценности продала подчистую, картины продавала, и мы выжили. Лариса тоже посылала маме деньги, так ведь после продажи своей квартиры во Владивостоке мама ей дала тысячу долларов, Лариса отдавала маме в том числе и долг.
А я еще три года тратила деньги на суды по осквернению маминой могилки, не пикнув о помощи с ее стороны. Мне было как ножом по сердцу, когда одна мерзавка проложила тропу по маминой могилке, расширив могилу своего родственника незаконно. Суд я проиграла, иск надо было предъявить этой тетке, а не новому владельцу кладбища. И суд был мною уже продолжен в Мурманске по месту жительства ответчицы. Я не могла туда поехать по здоровью, а продолжать дальше, подавать аппеляцию, обращаться выше не хватило сил, денег и нервов после безуспешных попыток добиться правды. Ладно бы это было в Балахне, а там… Я отступила, а надо было до конца идти, до генпрокурора. Документов, подтверждающих мою правоту, было достаточно. Юрист прежнего владельца кладбища была на моей стороне, она предоставила мне чертежи с доказательствами нарушения места захоронения мамы, захвата территории между могилами и проложения тропы по части маминой могилки. Но новый владелец кладбища письменно сообщил в суд Мурманска, что все нарушения устранены, не предоставив доказательств. Этому негодяю поверили и я проиграла. По слухам это был еще тот прохвост. Не факт, что тетка его не подкупила! - уж очень все шито белыми нитками. А я, устав бороться, выдохлась, отступила, дело до конца не довела, на аппеляцию дальше не подавала, это же было в Мурманске, нужны были деньги на адвоката, и я отступилась, проиграла.
Ларису осквернение могилки мамы не беспокоило, а я не просила ее присоединиться к расходам, так как была уверена, что она меня не поддержит. Решила сама все сделать, тратила деньги и нервы, и проиграла! Ну что ж, после этого заказала хороший крест дубовый с фотографией, цветник с оградкой и все установили, сместив могилку на законное место. Заплатила более десяти тысяч рэ за работы, смотрителям кладбища по уходу за могилкой выдала по две тысячи. И успокоилась - больше сердце не болело! С тех пор с фотографии на кресте молодая мама улыбается мне.
После первого иска я долго валандалась с милицией, тетка, забеспокоилась и подала на меня встречный иск, якобы я из мести осквернила памятник на могиле ее матери. Это уже второй год разбирательства шел. А потом, проиграв, тетка обратилась с иском о переносе маминой могилки, так как она ей мешает! – вот сука, а? Разбирался с этим делом уже другой судья. Эта тетка своей наглостью и непониманием того, что это она должна убраться от могилы моей мамы, только разозлила судью. Иск она проиграла, естественно. А я, вспомнила про мамино свидетельство о рождении. Судья показался мне таким толковым, таким ироничным умнягой, что я попросила его под предлогом необходимости для дела добыть для меня это свидетельство о рождении. Я уже была уверенна, что оно точно осталось в архивах суда. И надо же, судья добился и получил оригинал свидетельства, снял копию, а мне передал оригинал. Ай да Светка, чтобы я чего-то не добилась? – да я горы сверну!
Когда я получила от судьи свидетельство и изучила его, потемневшее, но вполне читаемое, то поняла, почему в Красноярском крае его не нашли. Оно было выдано тридцать седьмого года, когда понадобилось маме для получения паспорта. Там была печать загса на Андреевском прииске, где мама в то время работала. Так что в Красноярском крае найти его не могли. А мне было важно его найти. Я знала, что придется доказывать еще и наше с Ларисой право на наследство маминой сестры Нины в Казахстане.
Оно пригодилось через два года, когда я приехала к Нине. После смерти мужа Нина, сердечница, постоянно болела и ее подруга врач Нина Казимировна в начале января позвонила мне:
- Нина плохо чувствует себя, мы ее подлечили, но одной ей сейчас плохо. Если можешь, приезжай пожить некоторое время у нее.
А я в это время решала свои дела по изданию книги. И на улице уже ходила с двумя палками, моя болезнь не хотела отступать. Я немного сомневалась, смогу ли перенести в поезде трехдневную дорогу с пересадками без необходимых мне процедур и упражнений, да и у Нины будет непросто. Но никого это не беспокоило. Больна , не больна - не важно, поезжай на помощь. Нине Казимировне я сказала:
- Мне сейчас не очень-то удобно ехать, кое-какие дела надо уладить. Да и с деньгами туго, ремонт сделала. А Ларисе звонили, может она приедет?
- Да Нина ее не хочет видеть, ждет тебя. Может, приедешь, я вышлю денег на дорогу, потом отдашь?
- Ну, ладно, постараюсь отложить дела, не срочно.
Что тут думать-то, надо ехать, раз Нине плохо. Нина Казимировна выслала деньги, и я отправилась в дорогу. Заодно и друзей-сокурсников навещу в Усть-Каменогорске. Ехать надо было с пересадкой в Новосибирске, где я провела на скамейке в зале ожидания целую ночь и отправилась в старом вонючем плацкартном вагоне советских времен в Усть-Каменогорск. Там меня встретили Стрельчиха и Саша Мегидь. Я побыла у них пару денечков и поздно вечером поездом отправилась в маленький городок Зыряновск, где жила Нина. Поездка была интересна тем, что я увидела. Перед этим по ТВ узнала из новостей, что самым продвинутой страной после развала Союза среди бывших советских республик является Казахстан. Это меня удивило, и мне было интересно сравнить жизнь в России и в Казахстане, где я до института жила в Зыряновске, Усть-Каменогорске, а потом училась и работала в Алма-Ате. Мои сравнения никак не совпадали с тем, что я узнала по ТВ. Явно было видно – отстает Казахстан, Россия впереди казахов по качеству жизни.
Рано утром добралась на такси от станции до Зыряновска. До этого Нине позвонила, что приеду в семь утра. Добравшись до дома, не могла открыть дверь с наборным кодовым замком, долго стучала в дверь и в окно Нининой квартиры на первом этаже. Не знала, что делать, но дождалась - в окне спальни появился Нинин силуэт. Она открыла дверь и я вошла. Увидела перед собой маленькую тощую старушку с черными без седины волосами, которая, увидев меня, отстранилась на шаг, словно не узнавая. Может, ее мои палки ошеломили? Я отставила их, обняла ее и поцеловала, она не проявила ответной теплоты и радости.
Я разделась и прошла на кухню. Ее неулыбчивые глаза настороженно рассматривали меня. Я, не выспавшаяся в холодном вагоне и уставшая, хотела чаю. Не дождалась, пришлось попросить. Нина выставила вазочку с сухим печеньем и конфетами. Меня явно не ждали как дорогого гостя! Мы поговорили, причем говорила только я, заполняя все паузы, так как она не проявляла ко мне интереса. Я расспросила о здоровье и ничего не стала рассказывать о себе, ей это как будто было не интересно, все происходило вяло, буднично и сухо. Я была немного шокирована таким приемом.
Пошла в ванну. Я, когда езжу в гости к родным, не беру с собой халат и тапки, поэтому попросила их у Нины.
- А у тебя что, нет своих?
- Не люблю таскать лишнее.
Она порылась в шкафу и нашла летний ситцевый халатик, не подходящий для зимы, хотя там висел хороший махровый халат. Ну что ж, и за это спасибо!
В огромной двухкомнатной сталинке было неуютно. Стены на кухне и в огромном коридоре были оклеены еще в советское время клеенкой, которой застилали столы на кухнях, многие использовали ее вместо бумажных обоев, так как клеенку можно мыть. Эта клеенка была расписанна синими по белому крупными клетками, в которых были нарисованы белые ромашки с черными бутонами. Это для меня, архитектора и художника было невыносимо жутким зрелищем, которое, как я не старалась, зацепляло мой взгляд, портя настроение. Стены гостиной и спальни в жутких коричневатых обоях с серебристым рисунком не добавляли радости, особенно потому, что я спала в гостиной, обращенной на северо-восток и зимой там было мрачно.
Зато было два холодильника, один в Нининой спальне, советский, другой - японский новый на кухне. Холодильники были забиты свининой, бараниной, пельменями в заморозке, палками сырокопченой колбасы и трехлитровыми банками с соленьями трехлетней давности. То, что было, не входило в мой рацион здорового питания. Молочные продукты, овощи и крупы пришлось покупать и есть одной. Нина любила сырокопченую колбасу, которую она отваривала каждый день и ела. Творог, кефир и каши ее не интересовали, моя еда не привлекала, только чай со сладостями нас объединял. Да я иногда варила борщ специально для нее, который ей понравился.
Несовместимость вкусов не ограничилась отношением к еде. Мне приходилось выстраивать теплые отношения. Многие, казалось бы, мелочи, вызывали у Нины неприятие, достаточно активное. В первую ночь, когда я стелила себе постель на диване, Нина притащила мне огромную подушку, на которых я не могу спать, сплю на маленьком валике. Я его скрутила из полотенца. Реакция Нины была просто таки ошеломительной. Она была возмущена и оскорблена этим валиком, который я положила вместо набитой пухом необъятной подушки, долго настаивала, чтобы я спала на ней, очевидно считая это не только полезным, но и как признак игнорирования ее гостеприимства. Мой отказ от подушки она переживала как большую обиду, такие были сильные эмоции.
Мы трудно притирались друг к другу из-за ее нежелания считаться с моими привычками, которые она считала недопустимыми и странными. Несколько раз беззлобно называла меня чеканутой, недоумком, или говорила:
- Да ты стала совсем как придурошная!
Приходилось улыбаться радостно и поддакивать:
- Ну что поделать, ну, придурошная я. Я помню, как ты меня и в детстве часто так называла за мои клоунские штучки, желание пошутить и повеселить. Нина, милая, ты не изменилась за эти годы! До сих пор слышу знакомые ласковые словечки, которыми ты награждала меня и Сашу.
Я знала, что Нина всю жизнь незыблемо верила в раз и навсегда что-то однажды принятое, как неизменное и единственно правильное. Поэтому не обижалась и не спорила, привыкла не удивляться ее ортодоксальной стойкости. Ну, что поделаешь, она - такая, а я - другая. Надо просто смириться, возражать себе дороже, на фиг что-то доказывать.
Но все оказалось непросто. Я по привычке исправлять немедленно то, что не в порядке, попыталась кое-что отремонтировать. Хотела все сделать лучше и удобнее, но наткнулась на мощный отпор. Мыться в ванне и принимать душ было просто невозможно. Ванна была не плотно приставлена к стене, вода текла на пол, в душевой головке шланга до почти абсолютной непроходимости была заизвесткованы дырочки, краны текут, занавески нет. Ну, какой тут душ? Я купила занавеску, позвала соседа Эрика, он просверлил и вбил гвозди, повесил занавеску, я открутила головку от шланга и на кухне стала чистить дырки, зашпаклевала цементом щели между стенами и ванной. Когда я этим занялась, Нина услышав, что я развернула бурную деятельность, появилась и яростно воспротивилась:
- Ты чего это тут раскомандовалась, чего творишь? - ишь, хозяйничает как у себя дома. Ты эти штучки брось, здесь я хозяйка.
- Да ты что, Нинуля, я же как лучше, чтобы все нормально работало и не текло!
- Ты это прекрати, брось портить то, что десятки лет никому не мешало! Хозяйка нашлась! Тебя не затем сюда звали, чтобы ты тут все по- своему делала.
- Так я мыться под душем не могу, головка шланга забита, и все лилось между стеной и ванной! Что плохого-то сделала? Все отремонтирую, налажу как надо! А насчет – чего приехала, так меня позвали, сказали – плохо тебе. Кстати, я что-то не заметила, что тебе плохо! Вижу, вполне без меня обойдешься, так что могу и уехать. Меня дела ждут, я все бросила ради тебя, помчалась на край света с пересадками. Сама не вполне здоровая, многими процедурами пожертвовала. Не устраиваю - зови Ларису! Меня дела ждут, а я все бросила, примчалась.
- Ларису? - да нужна я им! Мы с Сашей Юлю так любили! А она ни одного письмеца не написала за все годы, только маленькой приезжала погостить у Тони. И от Ларисы кроме поздравлений писем не дождаться.
Все это она говорила, не стесняясь появившейся соседки. Я пыталась оправдаться, но заткнулась и, дочистив все-таки душевую головку, молча собралась и пошла на улицу, успокоиться. Маша соседка пыталась что-то робко вякнуть в мою защиту, но Нина цыкнула, и она прекратила, чтобы не лить масла в огонь.
Я понимала, что все эти штучки называются болезнью, но такие мелочи были почти постоянными, и мне приходилось терпеть, что было, молча уходила от разговора, а Нина не сразу прекращала долдонить свои претензии. В общем, все это меня тяготило, настроение было никакое. Какого черта я должна это терпеть? Все мне было некомфортно и невыносимо. Телевизор работал на казахском языке, с русских каналов дозированно выдавали новости, многое заметно искажалось цензурой. Книги, которые были у Нины, меня не интересовали, читать было нечего. Я затосковала. Да еще эти мелкие стычки, все действовало отрицательно. Я чувствовала себя как птица в клетке. И решила – надо уезжать, иначе не выдержу.
Нина была в достаточно хорошем состоянии, помощи не требовалось, сама справится со всем, Маша навещает ее каждый день, Нина Казимировна приходит. Пора ехать, я тут лишняя, не могу больше, не выдержу!
Вот что странное заметила еще! Я жила в Зыряновске в юные годы, потом ездила к маме каждый год с севера, сейчас приехала, и, сколько помню – меня всегда после приезда все время тянуло уехать поскорее отсюда, из этого города, я его не переносила чисто физически. И никогда не могла понять и объяснить этого постоянного желания мчаться прочь отсюда. Ведь вроде все нормально. Тогда что? Это заставило меня на этот раз разобраться, что здесь не так для меня? Почему мне так плохо, почему я рвусь отсюда. Ведь так было всегда, когда я приезжала. Дни в этом городе тянулись для меня всегда невыносимо томительно. Почему? И я поняла! Моя интуиция и особо развитая чувствительная способность, открывшаяся благодаря Доктору, учителю моему, позволили мне все понять и объяснить. Все просто! Это - особая земля, местность которой отмечена природными аномалиями из-за залежей свинца и цинка, и это влияет на мой остро чувствующий организм, создавая почти депрессивное состояние. Он как палочка лозоискателя реагирует неприятием вредоносного излучения аномальной природы местности. И еще я поняла, почему местные овощи так поражали меня своим внешним видом. Корявые и узловатые клубни картофеля, свеклы, моркови и другие овощи были искажены не удобрениями, как могло бы казаться. Нет, они были поражены вредоносным излучением местных недр. Шахты-то располагались прямо под городом, это мне рассказал один таксист. И мой организм это слышал и противился каждой клеточкой своей – бежать, бежать прочь, здесь опасно! Я это тонко чувствовала и стремилась вырваться отсюда всегда.
Пришлось с Ниной поговорить и, сославшись на дела, которые меня действительно ждали дома – договор о выставке картин и с издательством, я сообщила о решении возвращаться домой. Я пробыла в Зыряновске две недели и больше не могла оставаться. Кроме того я здоровье мое требовало процедур и упражнений Доктора, которые было невозможно делать здесь. А и настроение такое у меня никогда уже не бывало такое давным-давно. В общем, Нина осознала, как я ей нужна, но я не могла быть жертвенной коровой. Надо беречь себя! И я уехала, пообещав приехать через некоторое время, когда решу свои дела, и когда ей снова понадобится помощь.
Поговорила с Ниной Казимировной:
- Скажите, как у Нины дела, какая перспектива развития болезни? Я не могу больше оставаться, дела и здоровье не терпят отлагательства. Приеду, когда понадобится.
- Дела не очень. То, что ее подлечили, это – предел, больше такого не повторится. Вторичную вспышку болезни уже ничто не сможет погасить. Резервы организма, увы, исчерпаны. Так что дальше – сколько Бог даст, шансов выжить от повторного приступа не будет, медицина не поможет. До лета скорее всего доживет. Я не хочу, чтобы ты уезжала, мне придется бегать к ней.
- Я понимаю, но просто не могу, постарайтесь меня понять. Можно нанять обслугу в соцзащите. Вообще-то она вполне обходится самостоятельно. А я не совсем здорова и поездка повлияла, чувствую себя значительно хуже. А тут еще эти мелкие склоки, сплошной стресс. Так что, извините, поеду. Надо будет – вернусь, зовите.
В моей помощи Нина не нуждалась, она только на улицу не хотела выходить, продукты ей принесут, соседи помогут. За то время, что я жила у Нины, ничего не произошло, чтобы беспокоиться. Она ходила, лежала, пила лекарства, готовила еду, когда хотела, в общем, все нормально. И я со спокойной душой собралась в дорогу. Мы с ней все обсудили. Я сказала:
- Пойми, Нинуля, я ведь не так здорова, как кажусь. Я просто не жалуюсь, но это не значит, что у меня все в порядке. Сама видишь, как много я делаю разных процедур и упражнений, чтобы быть в форме, но это не все, что мне надо. Дорога, поезда для меня зря не прошли - поплохело немножко. Ты уж прости, что могла – помогла. Береги себя, но не лежи, выходи на улицу! И прости, если что не так! Я люблю тебя, дорогая тетушка! Позови и я приеду.
Пришлось снова занять денег у Нины Казимировны, Нина мне в них отказала. Так что я Нине Казимировне постепенно отослала долг 20 тысяч. Приехав домой, занялась здоровьем. Пересадки, вынужденное лежание в поездах вымотали меня. Мне пришлось долго восстанавливаться, активно занимаясь лечением Доктора и других целителей. С изданием книги ничего не получалось, денег не дали в администрации, сказали:
- Книга хорошая, но не про наш город, так что не можем помочь.
Наступило лето. В июне позвонила Лариса, сказала, что звонила Нине, пообещала приехать к ней и купила билет на самолет. А через день после этого мне позвонила Нина Казимировна и сообщила, что у Нины случился приступ и она умерла. Я сказала:
- Лариса сообщила, что летит в Зыряновск, но я, конечно же, тоже приеду, на похороны опоздаем, но приедем, ждите.
А когда я купила билет на поезд и позвонила Ларисе, то оказалось, что она передумала. Практичная и расчетливая сестричка моя, сообщили мне:
- А чего зря лететь, все равно на похороны опоздаю, так что билет сдала.
- Интересно, значит, я опять одна должна все дела решать с оформлением наследства и продажей дома, так?
- Ну, ведь это ты у нас мастер решать вопросы по наследству! Нет, не поеду!
Я бросила трубку. Хорошенькое дело! - я как всегда должна решать наши общие дела, а она посидит в сторонке, будто мимо проходила. Действительно, кто, если не я? - неважно, что с палками! Я, конечно же, я привыкла все за нее делать и опять поехала мотаться по пересадкам, вокзалам и поездам. Палочка-выручалочка! Денег нет, опять пришлось занимать. От одного долга за поездку освободилась – во второй залезла. Хорошо, что хоть лето было, а не зима. Приехав в Зыряновск, отдала нотариусу документы на оформление права наследования и занялась поисками покупателей. Это было очень проблематично и отнимало много времени – изготовление и размещение объявлений, расклеивание их везде, бегая по городу, размещение в газете не единожды, по радио…. Беготня бесконечная и трата денег. Навела справки о стоимости квартиры, пыталась продавать мебель и вещи, но сразу стало понятно, что быстро решить вопросы по продаже не удастся. Я была в отчаянии, поняв, как долго я буду этим заниматься. Хорошо, если за месяц справлюсь!
Цены были просто смешные! Совершенно очевидно, что народ здесь живет гораздо хуже, чем в России. Зарплаты мизерные, по количеству пластиковых окон и автомобилей, по состоянию ЖКХ, по частному сектору, где в основном сохранились дома, построенные до пятидесятых годов прошлого века, и отсутствию новостроек было заметно, в каком состоянии благосостояние трудящихся когда-то богатого шахтерского городка. Магзинчики старого советского типа, за редким исключением, снабжение тоже скромно советское. Пассажирское сообщение по железной дороге сократилось до трех вагонов, курсирующих два раза в неделю, а до перестройки было десять по два раза в день. Багажное отделение и контейнерная служба не работают! То есть я даже не могла перевезти кое-какие вещи в Россию. Нет, конечно, можно было нанять машину за сумасшедшие деньги и пилить домой, но вряд ли я добралась бы – грабежи и убийства были обычным делом на дорогах в Россию.
Я благоразумно решила ускорить свое пребывание в Казахстане, раздавая Нинины вещи близким, соседям и друзьям. Кое-что продала по бросовой цене, буквально за копейки. Это помогло гасить траты. Хорошо, что было лето, солнце, зелень, цветы, которых было всюду много-много в отличие от нашей Балахны, помогли мне прожить это время с хорошим настроением, да и дела не давали расслабиться. Рыскала по городу с объявлениями, целыми днями собирала разные справки для нотариуса, торчала в разных офисах. В общем, тягомотина и канитель. За месяц все же управилась. Правда, пришлось понервничать. Завтра утром договорилась уехать на такси в Усть-Каменогорск, договорилась о продаже квартиры, а вечером покупатель отказался! Я была в шоке – опять искать?! Да у меня же билет в Россию куплен! Но вспомнила про тех, кому отказала, думая, что смогу покупателя подороже найти. Пришлось вернуться к ним, тут же вечером позвонила, и они согласились на мою цену. Мне повезло, они пришли утром за час до приезда такси, которое я заказала. Все вопросы решили, договор заключили, и я поехала, наконец-то. Господь всегда выручал меня из любой ситуации. Спасибо, Господи! – только и стучало в моей голове, пока машина не выскочила из города в поля и горы.
В Усть-Каменогорске встретилась с однокурсниками, побыла недельку у них и поехала домой. Четыре дня на вокзалах и в поездах измотали меня – было невыносимо тяжко от лежания на узенькой боковой полочке, без возможности делать все, что надо для здоровья. Добравшись домой, еле проковыляла сто метров от автобуса до подъезда, поднялась на четвертый этаж и рухнула на кровать не раздеваясь. Отлежалась и добралась до душа. Пришлось долго приводить себя в порядок от физических и эмоциональных перегрузок, чтобы довести себя до сносного состояния и продолжить восстановление здоровья.
Сообщила Ларисе, что все в порядке, пусть не тянет с заявлением о праве на наследование, посылает документы в Казахстан. Вступать в права наследования надо было в январе. Я опять должна была ехать зимой и это меня напрягало. Здоровье мое эти поездки подкосили основательно. Ходила еле-еле с палками, проходя по времени в четыре-пять раз дольше всех людей. По лестнице на четвертый этаж поднималась вдоль стеночки, прислоняя к ней свои палки, переступая одной ногой и подтягивая вторую, поднималась десять минут! Так что я старательно проводила восстановление, проходя необходимые процедуры, чтобы к зиме быть в порядке и ехать в этот чертов Зыряновск, вступать в права наследования и продавать квартиру.
После смерти мамы я пять лет не могла писать картины. Голос Господа молчал в моей душе! Картинки в моем подсознании не появлялись, ничто не звало взять в руку кисть. Мне было даже страшновато, что талант мой растрачен понапрасну, и желание писать картины не вспыхнет более жарким пламенем в душе моей.
Но внезапно я стала писать книги, всегда писала статьи в газеты, а тут вдруг хлынуло желание разобраться в своей жизни. Всю жизнь я жадно читала книги, впитывая все, что то многое, что меня интересовало. Любопытная, я все хотела знать. И вот теперь меня словно прорвало, книгу о предках по воспоминаниям мамы я уже написала, и картинки моей жизни так будоражили меня яркими картинками прошлого, что я схватилась за перо. Надо было только успевать все выплескивать на бумагу, я нередко вскакивала ночью, чтобы записать неожиданно пришедшие мысли, часами с раннего утра торчала за компьютером. Не замечая времени, работала до полуночи, до усталости в спине. Так хотелось разобраться во всем, в своей жизни, проанализировать и понять – кто я, зачем живу, где ошиблась, чего добилась, в чем мое предназначение и чего хочу. Всегда жадная до знаний, я стремилась все не только знать, но и смотреть. Не только смотреть, но и уметь видеть! Владимир Набоков сказал: «Глаза – короли чувств!» Видно, не зря дал мне Господь глаза! – писать книги и картины!
После смерти мамы я перенесла десять смертей родных и близких мне людей, в том числе смерть любимой собаки Вальса, любимого кота Марфута, смерть бывшего мужа Левы и его матери, которая меня раньше ненавидела, а незадолго до смерти Левы она прицепилась ко мне, оценила, что я для нее и Левы значила.
От этих смертей и нежелания моих оставшихся родных видеть меня, навестить, чувствовала себя поначалу сиротой. И только благодаря Господу и любимому Доктору я поняла! – я не одинока, со мной мой Ангел и Отец небесный! С тех пор я фактически преобразилась! - многое поняла и стала чувствовать себя сильной и счастливой! И была рада тому, что живу одна, занимаюсь любимым делом, никому не мешаю, и мне никто не мешает.
Наступал Новый год. Пора было скоро ехать в Казахстан за наследством, я позвонила Ларисе, которая должна была передать мне один документ для нотариуса. У меня был заключен договор с покупателями квартиры о времени приезда, и я должна была заказать билет на дорогу. Лариса тянула с документом, и я занервничала. Я привыкла держать данное кому-либо слово, не допускала обманывать людей, и вынуждена была позвонить к покупателям в Казахстан. Мне повезло, я узнала, что нотариус в отпуске и будет через две недели. Я успокоилась.
И тут меня осенило! Подумала, наконец-то! - а чего это я всегда должна нервничать из-за своей нерасторопной сестрицы, подстегивать ее, помогать? Чего я лезу заботиться о ней? Она не маленькая девочка, пусть едет вместо меня. Я больше не хочу тратить свое время и здоровье настолько, что приходится восстанавливаться! Пусть хоть что-то своими ручками сделает. Тем более, что львиную долю по оформлению и продаже квартиры я уже сделала, потратив время, здоровье, нервы и деньги на дорогу. Больную Нину навещала, два раза туда мотаясь по поездам да пересадкам.
Позвонила Ларисе и сказала, что передумала ехать, пусть внесет свою лепту, нечего на меня все валить. Я нашла покупателя, месяц проваландавшись, чтобы выбить достойную цену за квартиру! - с меня хватит! Пожила бы она там месяц, да покрутилась – поняла бы почем фунт лиха!
Это мое неоспоримое решение предоставить Ларисе доделать все дела по получению наследства, подлило масла в огонь для наших непростых отношений. Она отскочила от меня, а мне надоели ее бзыки, претензии и обидчивость. Я отправила ей документы, в том числе и мамино свидетельство о рождении и. Ей пришлось ехать в Казахстан.
Как я поняла, Лариса, увидев мамино свидетельство, решила, что я намерено его утаила от нее при вступлении в права наследования маминой квартиры. А я ведь ей говорила, как я его достала потом у судьи. Но никакие доводы на нее не действовали. Она никак не хотела признать, что этого не могло быть, потому, что нам это было не выгодно. Но Лариса ничего не признает, ее правило - не отступать и не признавать никакие доводы во всем, раз ей это выгодно. Кто не хочет – причину придумает. У Ларисы есть два мнения: одно - ее, и другое - неправильное.
От нее отскочила Раечка после того, как Лариса появилась у нее перед отъездом в Питер. Лариса ей ничего не рассказывала об обмене на Питер. А когда уже контейнер погрузили и - завтра на самолет, Лариса пришла к Раечке и радостно огорошила закадычную подругу, мол, порадуйся, мы расстаемся навсегда! Раечка была потрясена, узнав, что с ней так легко и небрежно расстается близкая подруга, с которой они дружили двадцать семь лет. После этого они перестали общаться, а Раечка даже на мои письма не ответила, когда я пыталась узнать, что случилось. Через десять лет Раечка умерла, о чем мне сообщил ее сын.
Лариса, поехав в Казахстан за получением наследства, проигнорировала мою просьбу посылкой прислать мне из Казахстана две оставленные там любимые книги и Нинино пальто. Пальто я пообещала подарить старухе-писательнице, которой по бедности дарила кое-что из одежды. Лариса на мою просьбу наплевала и даже не извинилась по этому поводу! А мне было книг жалко, и я обманула старуху.
Наследство от мамы и Нины явилось яблоком раздора для нас, четко определив границу в наших отношениях. Я для нее больше не сестра. Я пыталась понять ее, простить, добиться примирения, просила прощения, извинялась за то, что невольно обидела ее. Но в примирении она не нуждается, это раньше я была ей нужна. Меня одно утешает! - я всегда была бескорыстна и предельно честна с ней, всегда шла на помощь, не считаясь ни с чем, даже в ущерб себе. Уехала из Владивостока, чтобы ей не мешать, зная, что всегда сама устроюсь. И из Усинска хотела свалить, уже искала куда поехать через Госстрой, оставив квартиру Ларисе. К счастью, не успела! - все сложилось как Бог распорядился.
Так закончилась история с наследством. Лариса мучается, что я живу маминой квартире. Она как-то упрекнула меня, сказав: «ты живешь одна в маминой квартире, а мне, ох, как бы пригодились деньги от продажи квартиры!» Она не понимает, что я не имею права наследования от ее семьи, это они мои наследники, им все достанется. А Лариса даже не хотела приватизировать квартиру, нарушая Юлино право на наследование их квартиры.
Я прекратила напоминать Ларисе о себе, чтобы не вызывать у нее отрицательных эмоций. Я Лев и Змея, по натуре сестра милосердия. Где огонь, вода и изба горит - это как раз для меня! Брошусь в борьбу даже против толпы. Я снисходительна к людям, прощаю людские слабости и легко расстаюсь с ними, если отношения не сложились. Сама не нападаю, но, если что – мало не покажется. У меня много творческих планов, свобода, творчество и одиночество мне необходимы как воздух. Господь со мной! - лишь бы Он дал мне сил и время реализовать все мои творческие способности. И мне все равно, что обо мне кто думает. Я любознательна и смотрю на мир с радостью и любовью, мне интересно смотреть, разглядывать, видеть и узнавать. Больше всего я хочу разобраться – кто я, что собой представляю, зачем живу, в чем мое предназначение, и каково влияние рода моего на меня. Я люблю читать обо всем и много узнавать, благодаря изучению книг о человеке и Вселенной, о звездах, о Луне и планетах, их влиянии на нашу жизнь. Все в этом Мире сотворено гениально просто и взаимосвязано. Я верю в безусловное влияние Бога, создателя Мира на каждого человека. Сотворив нас разными, он дает нам все, что надо и по силам, чтобы мы могли развиваться и, благодаря познанию стремиться к совершенству и исполнению своего Предназначения через преодоление своих грехов и ошибок. А главное, надо научиться любить, прощать и благодарить. После смерти мамы я как-то особенно остро чувствую, как через усилия воли, души и разума, прорастает моя истинная личность.
Квинтэссенция чувств моих имеет плюсы и минусы. Как творческая личность я живу страстями, могу казаться положительной, или наоборот. Я разная – и хорошая и плохая, все текучее в любом человеке, неоднозначно. Я и художник и моралист – в одном флаконе. А это – адская смесь! - может внезапно воспламениться до взрыва.
Но я давно уже стала другой, отшелушиваясь от пороков.
Проходя долгий путь жизни человека неизбежно настигает финал, где – мудрость, или маразм. Мудрость совместима только с любовью и добром, остальное – от лукавого, который расставляет свои сети.
Познание мира и любовь творчеству помогают мне жить в здоровье, активно и интересно. Я всех люблю и все прощаю, поэтому я счастлива!