Я читал на днях мнение в американской прессе, что большинство нападков на их президента ведется либеральными представителями искусства. Привычная ржачка над пародиями Алека Болдуина по субботам в полночь – даже не шапочка от айсберга. Одна знаменитая женщина- комедиант чрезмерно острила в сторону Трампа и потеряла значительный контракт и несколько больших выступлений.
Поскольку терять ей, видимо, больше особо нечего, она не только не сбавила обороты, а решила увеличить свою бестолковую популярность около крайними шутками с окровавленным макетом головы президента в руках.
В демократическом обществе такое не может быть официально наказано, а неофициально – мало кто станет связываться.
Среди прочих деятелей культуры против Трампа выступали Мадонна и рэппер Снупи Дог, который в своем видео клипе стрелял в президента, а сам был прикинут клоуном, а клоуны вообще недобрый народ.
Я не говорю о тех, которые стали иконами в советском цирковом искусстве, а о тех, про которых пела в свое время сквозь широко расставленные зубы А. Пугачева.
Помню с самого юного возраста, что клоунов я недолюбливал и побаивался.
Так уж сложилось в моей жизни, что в детские годы приходилось ходить на представления цирка на Фантанке по 2-3 раза в неделю.
Мой отец трепетно относился к циркачкам, а я его крышевал перед домашними.
У нас обычно были места в первом ряду около прохода из-за кулис.
Так что со мной рядом проносились на арену люди и звери, а во время подготовки очередного номера выкатывались клоуны.
Обычно их было двое или трое. Они появлялись из разных мест и кричали друг другу приветствия через всю арену.
Чаще всего они имитировали только что показанный номер, как если бы он был исполнен паралитиком с высокой самооценкой. Над такими номерами я никогда не смеялся, потому что понимал, что такое кривлянье не заслуживает моего внимания. Единственно, что мне нравилось в клоунаде – это абсурдность показываемого. Скажем, показывает клоун хождение по ненатянутой веревке. Для этого он брал обычную бельевую веревку. Иногда на ней даже были прищепки для белья и гигантский дамский лифчик. Женское белье обычно пробуждало мужчин от полудремотного состояния в ожидании пива или вина в антракте. Клоун не торопился убирать лифчик, а с силой своего воображения и, возможно, предыдущего опыта демонстрировал всем, как такое надо носить, как в таком можно выглядеть и как синхронно от этого оттопыривается зад и качаются бедра.
Иногда во втором раду, в центре, сидела подсадная безгрудая женщина с грустным лицом. Наш клоун бросался к ней с примеркой лифчика. Она его отталкивала, но он был неутомим, пока другой клоун не принуждал его за уши или за волосы идти ходить по веревке. Клоун веревкоходец выкладывал веревку на барьере примерно в районе безгрудой женщины и начинал по ней прохаживаться. Иногда он замирал не ее середине, выхватывал из своих глубин какой-нибудь веер и искусно балансировал с его помощью, прохаживаясь туда-обратно. Потом ему становилось жарко, и клоун обмахивал себя веером, терял равновесие на веревке и падал во второй ряд все к той же женщине и застывал там с руками у нее на груди.
Мне нравилась абсурдность хождения по веревке, а про женскую грудь мне было все равно.
Потом начинался следующий номер программы. Один из клоунов не торопился за кулисы, усаживался на барьер, около меня. Видно на моем лице была написана крайняя неприязнь к нему. Его это задевало: он отнимал у меня сладости или шапку. От него неприятно пахло табаком и вином, за подрисованными вверх веселыми губами были видны синеватые и узкие, как последнее время у артиста Гафта.