У нерестовой реки, то есть реки, по которой заходят на нерест лососи, я стала базироваться с 1992 года.Это было побережье бухты Сторож. Янаивно полагала, это не будет долго, но и в последний полевой сезон в КГЗ (2009) я все еще находилась там. Как же мне хотелось сменить место! Как хотелось хоть сезон провести на горных тундрах в. Крашенинникова. Но были трудности заброски, проживания. И столько лет пришлось вновь и вновь проводить здесь полевые сезоны. Постепенно я привыкла и стала находить в этом положительные стороны. Прежде всего, вернулась к фенологическим наблюдениям. Стала проводить их на нескольких маршрутах и более подробно. Когда ряд лет оказался внушительным, стала подумывать о возможности его обработки и публикации. Осталась неосуществленной надежда получить метеоприборы, чтобы выявить особенности условий в пределах наблюдаемых площадей. Стало возможным реализовать свой интерес к антропогенной растительности, возникшей в результате человеческой деятельности. Ведь следы антропогенной деятельности локально встречаются почти по всей территории заповедника. А здесь они постоянно были в поле зрения. Да, окрестности бухты, по сравнению с другими местами в КГЗ, были не слишком живописны. Зато тут постоянно присутствовал океан! И, несмотря на то, что я побывала на многих точках заповедной территории, могу подтвердить ранее высказанное мнение, что океан – лучшее из того, что я видела. А видела я его каждодневно, и бурным и спокойным и никогда не уставала глядеть на него. Конечно, кому что…
Если глянуть на карту или космоснимок, то, в общем виде, местность, с которой я была долго связана,представляетсобой участок обширного вулканического плато, высотой 80-100 м.,прорезанный глубокими и узкими речными долинами, выходящими на бухту. Наиболее крупные реки здесь- Ольга и Татьяна. Наличие двух нерестовых рек, разделенных небольшим (около 1 км) пространством накладывает совершенно особый отпечаток на жизнь обитателей окрестностей, и не только людей.И особенно заметным это становится по мере приближения нерестового сезона. До этого периода орланы просто планировали над прибрежной полосой океана, высматривая рыбу или морскую птицу; неподвижно сидели на морском берегу, поджидая добычу. Медведи больше интересовались отрастающей травой, выискивая привычный растительный корм. К слову, они довольно консервативны в пищевых пристрастиях. Реку они на всякий случай проверяли, но концентрироваться близ нее начинали к рыбному сезону. А так, эпизодически проходили морским берегом: больше надежд на поживу. Редко, но выбрасывало труп моржа, антура.При нас был случай, когда на трупе моржа, выброшенного в сторону погранзаставы недели две пировали молодые медведи. Серьезных претендентов на добычу не нашлось, а молодняк, наскоро погрызшись между собою, потом вполне мирно делили добычу. Кроме того,все животные охотно рылись в скоплении морских выбросов, поедая и водоросли, и мелкую прибрежную живность, также кормившуюся выбросами.
Первые два сезона мы размещалисьпо левомуберегу Ольги, в нижнем домике, принадлежавшем заповеднику. Затем переместились на правый берег, фактически перенесли жизнь и работув междуречье Ольга-Татьяна.
В давние советские времена вдоль береговой части бухты находились несколько мелких поселений, приуроченных к местам долговременного базирования различных воинских подразделений; метеостанции, сейсмостанции. Воинские подразделения начали снимать давно и убирали много лет. По разовым посещениям бухты Сторож в конце 70-х годов, мнеособенно запомнились домики и казармы, хозяйственные строения по правому берегу реки Ольга, именно в междуречье. После безлюдных просторов ошеломляло обилие военных,присутствие женщин с детьми; частые проезды грузовиков, шумные посадки вертолетов.Погранзастава в углу бухты, километрах в трех от устья Ольги,функционировала долго и была ликвидирована в начале 90-х гг. При маршрутах в сторону р. Тюшевки и севернее или выходе на плато сотрудники заповедника обязаны были отмечаться на погранзаставе. Сейсмостанция располагалась особняком, по правому берегу р. Татьяна;ее сняли уже в 2000 годах. Метеостанция находилась по левому берегу р. Ольга. Здесь же находился и домик лесоохраны Кроноцкого заповедника.Они и поныне там или были до 2010 года. Знаю, что года три назад была проведена санация и рекультивация площадей, ранее занятых поселками.
Антропогенная зона вокруг бухты Сторож быларастянута километров на пять, местами она захватывала и часть плато. В беспорядочных зеленых зарослях обнаруживались догнивающие бревенчатые стены домов, погреба,угольные ямы, водоводные трубы, военные укрытия, старая техника, бочки из-под ГСМ и бочки с ГСМ, стараярешетчатая радиоантенна, кирпичные кладки, полусгнивший хлам,То были довольно обычные следы непланового возникновения и умирания небольших временных поселков вокруг воинских частей.
Естественная растительность плато- низкопродуктивные (редкостойные и низкорослые) каменноберезняки; кустарниково-голубичные кочковатые тундры; участи кедровых стлаников. Приморские и речные склоны, часто крутые,поросли ольховостланиками, злаковыми и высокотравными лугами; речные долины – ивово-ольховыми лесами с высокорослым травостоем, морские террасызаняты злаковыми, разнотравными лугами.Площади, некогда занятые под жилье, хозяйственные и служебные постройки теперь восстанавливались антропогенной растительностью. Пятнами разных размеров и форм встречались заросли древесно-кустарниковой растительности; различные луговые группировки. Все они достаточно сильно отличались по составуи, особенно, структурно от естественных сообществ и неплохо выделялись на местности.
На этом живописном фоне и проходила моя рабочая и бытовая жизнь в полевые сезоны. Рабочая жизнь была регламентированы планами научных исследований; через день – наблюдения на фенологических маршрутах; свободные от маршрутов дни были заполнены многочисленными замерами, заполнением геоботанических описаний антропогенных и естественных сообществ; оценками цветения и плодоношения деревьев и кустарников.Рутинная для непосвященного, но обязательная работа: сбор данных для Летописи Природы. Выходам на дальние маршруты сопутствовал тот же комплект наблюдений и исследований, но, чаще, в сокращенной форме.Целью был охват максимально большой площади КГЗ квалифицированными наблюдениями. Довольно много времени уходило на наблюдения за сухопутными и морскими животными.Еще я, с дочерями или с помощником, потом с Вьюгой, потом одна, выходила к устью р. Тюшевки, на нижние Тюшевские горячие источники; под основание хребта Железнодорожного; к Кроноцко-Богачевскому лиману. Приблизительно раз в сезон нас перебрасывали в Долину Гейзеров, где я собирала материал для своегоразделав мониторинге работы туристического маршрута. Редко, но случалось выбраться и в бассейн Кроноцкого озера, а там вверх по реке Лиственничной; через Исток (Кроноцкое озеро) ивл. Крашенинникова к Долине Смерти и на Долину Гейзеров. Более широкому перемещению по территории мешали водные преграды; Кроноцко-Богачевский лиман, р.Богачевка; р. Кроноцкая в ее истоке. Тут нужна была техника: вертолет, мотолодка. Иногда удавалось пристроиться к попутному борту, маршруту лесоохраны, у них была и лодка, и грузовичок, потом маленький трактор. Такие удачи случались редко. Кроме того, фенологические наблюдения требовали регулярных и частых посещенийнескольких стационарных маршрутов на междуречье. Поэтому более интересные (для стороннего наблюдателя), дальние выходы по срокам были сдвинуты на осень, либо совершались в экстренно короткие сроки. А это требовало не дождливой погоды (нечастое явление на побережье Камчатки) и мобилизации душевных и физических сил.Не будь со мною дочерей, я, возможно, реже бы выходила к отдаленным пунктам. Времени всегда было в обрез, а работы, самой различной, излишне много. Но мои девушки были очарованы прибрежными пейзажами мыса Козлова,где мы базировались перед этим, их дикой красотой. Их устраивала даже оторванность от людей.Иногда она очень неплоха, но, если, возникла необходимость обратиться за помощью…Ее ждать как раз неоткуда. Хотя я дочерей учила выходить на связь по рации;много раз наставляла, что делать в крайнем случае, например, я не вернусь из маршрута или погибну. Отчасти отсюда мои придумки: держать диких утят, воронов, птенцов вороны; цыплят и кур. Все это привязывало к дому, разнообразило быт, требовало повышенного внимания и налагало ограничения в передвижениях. А уж куры обеспечивали и яйцами, что обогащало наш рацион.
Жизнь на точке, где рядом люди и, если что, к ним можно обратиться за помощью, была, конечно, проще. Кроме того, уже на второй сезон пребывания в Кроноках появилась возможность перебраться на правый берег реки Ольга.На терраскемеждуречья была пара домиков, пригодных для сезонного проживания. Один их них занимал А. Кононов, сотрудник научного отдела КГЗ. Другой как раз освободили Жуковы и настойчиво предлагали мне занять его.Они проживали там недолго, и лишь начали улучшать свое жилье.В доме были окна, двери, старая кирпичная печь. Фасад был обновлен струганой доской. На чердак вела недавно сделанная лесенка; там Жуковы держали своих кур. Обновления фасада были сделаны, как сказал Жуков,для того, чтобы вобветшалый дом было приятнее заходить. Были улучшены полы в одной из комнат. Собственно, домик был двухквартирный (бывший офицерский), с общим коридором, который можно было использовать, как дровяник. Квартирки были объединены общей прихожей, в которую вели двери. Состояние примыкающей квартиры было много хуже, но я оборудовала там что-то вроде подсобного помещения, да и спала там, когда со мною выезжали дочери: в основной комнате было слишком тесно.
С 1995 года, когда мы стали базироваться на междуречье, туда стали садить вертолет при залете и вылете с полевых работ. Муж точку базирования сохранилпрежнюю. А мы с дочерями жили абсолютно автономно. Через реку Ольга был устроен оригинальный мост. В реку загнали два старых военных вездехода, их соединяла металлическая арка, с узким деревянным настилом и металлическими перильцами. Сезонные разливы реки подтачивали мост. Очень быстро от него осталась лишь центральная часть, без настила и перилец; а в половодье эту часть отделяли от берегов стремительные глубокие протоки. Междуречье часто оказывалось изолированным, но это нас особенно не расстраивало. Другое дело, что приходилось куда тщательнее соблюдать осторожность в любых делах.
Массу времени пожирал быт. Приходилось самостоятельно ремонтировать крышу домика, где базировались. Да и было бы чем ремонтировать! Ведь дом не стоял на балансе и потому на него не отпускали материалы. Так, иногда, из милости выдавали рулон-другой рубероида, которым я старалась заделать хотя бы старые дыры. Не отпускали даже гвоздей. Доски, по возможности, я отдирала в старой казарме. С крыши казармы я брала уголь (не поняла, почему он там находился). Когда он закончился, я обшарила ближайшие окрестности и нашла еще несколько небольших полупустых, заросших бурьяном угольников.
Уголь был нужен более в начале и конце сезона, и, особенно уголь был нужен на время зимних учетов зверей. В доме было очень холодно, Вьюга спала со мною на нарах: все ж теплее. Печь была старая, закладывать уголь на ночь я не рисковала, боясь угореть. Зато хорошо топила с утра и, уходя на маршрут, засыпала в топку уголь. Хотя сердце при этом сжималось от тревоги: не вернусь ли к головешкам вместо жилья? Все обходилось. Через несколько дней хата натапливалась и можно было жить вполне комфортно. Летом топили дровами, что менее грязно и легче вычищать топку под выпекание хлеба.
Дрова для отопления я также набирала сама. Иногда мне помогали с машиной работники сейсмостанции; иногда трактором лесоохраны подвозили собранные мною крупные ветви и стволы с прибойки. Когда со мною были дочери, они помогали мне со сбором дров. Но, конечно, мои дрова не шли в сравнение с запасом, что делали для себя сотрудники лесоохраны. У них, как и на сейсмостанции и на ГМС, был старый грузовичок, потом небольшой трактор; были бензопилы. И, наконец, у них была мужская сила! Так что они заготавливали бревна! Уже в последние сезоны мне подфартило: контора расщедрилась на компактную бензопилу и для меня. Я выпиливала себе крупные чурбаки от стволов на побережье и потом постепенно переносила ихк своему дому. Скатывала сверху, с кромки плато, где былистарые строения, довольно крупные бревна. На месте, где они прекратили падение, я их распиливала и, толкая и пиная их, постепенно перемещала к дому. Колола и рубила дрова я тоже сама. Соответственныйхозяйственный инвентарь научникам также не выдавали. Но вокруг еще достаточно было всякого хлама, среди него можно было найти и пригодное. В итоге, был и колун, и топор, и ножовка, прочее… В процессе работы нельзя избежать травм, особенно,если нет должной сноровки или инструмент излишне тяжел. Нет, я не отрубила себе ни пальца, ни конечностей. Но был ужасный случай, когда при раскалывании чурбака меня ударилощепой по лицу.Ужасная боль, я прочувствовала все древесные волокна, что впечатались враскрытый глаз… Держась за глаз, заскочила в дом (я уже работала одна), и -к зеркалу. Глаз медленно наливался кровью, все горело. Промыла его с помощью глазной ванночки, никак не могла понять насколько серьезна (или опасна)травма. Уже вторая половина дня, и, даже, если я пройду на другой берег и сообщу, что мне нужна медицинская помощь, то, когда еще это состоится. Не было терпения ждать. Я быстро собрала рюкзачок, затолкала в него пару лишних фальшфейеров и подалась за реку Татьяна, в сторону Кроноцко-Богачевского лимана. Надо было как-то сократить время ожидания: ведь последствия такой травмы проявляются далеко не сразу. Прошла километров восемь; встретила медведя, разошлись, но что-то мне в ситуации не понравилось, я уже слегка остывала от происшедшего, предпочла двинуть в обратную сторону. Вернуласьвовремя, а то как бы шла в темноте? Не раздеваясь и не зажигая керосиновую лампу, упала на лежанку. Лишь рассвело, подскочила к зеркалу; глаз воспаленный, болит,но на месте, большого отека нет. Сходила на ГМС. Объяснила, что произошло. Мне посочувствовали и дали обычные глазные капли, сульфацил-натрий. Так я никуда и не вылетела. Конечно, последствия дали о себе знать. Но поначалу я радовалась хотя бы тому, что просто вижу.
Кстати, в последние сезоны работы в КГЗу меня даже появился дизель, и я имела электрическое освещение. Конечно, это былоздорово. Правда, я уже была стара, сил маловато и мне не легко было заводить дизель, а перед этим тащить его на место работы. На все нужны силы! В связи с этим не могу не вспомнить, как, поначалу, не могла заводить свою бензопилу:не получалось резко дернуть приводной шнур. Обида брала, когда мимо проходящий лесник, походя, выполнял для меня эту операцию.А я, как только не пристраивалась, чтобы рывок был сильным, как требовалась. Обидно! Но все ж при бензопиле с дровами стало куда легче.А при дизеле можно было включать ноутбук! Все-таки и темную часть суток уже можно было использовать. При керосиновой, а чаще солярной лампе много не начитаешься и записей не просмотришь. Жить стало комфортнее, и я стала рисовать. Мысль об этом посещала меня в долгие часы и дни ожидания вертолета в город или переброски в другое место. Конечно, я этому не обучалась, тем интереснее попробовать. Ведь, кажется, только возьми в руки кисть…Еще с 1991 года, находясь на м. Козлова, я начала вырезать из дерева. Было жаль просто бросать в костер или в печь плавник. Часто формы его сами напрашивались, чтобы их слегка подправили ножом… Сколько было собрано и принесено к домику на междуречье плавника!Как нелегко выбрать нужное.
Была одна, очень важная положительнаячерта в базировании у нерестовой реки. Конечно же, это было связано с питанием. Хотя таковое не полагалось, все, там проживающие, ловили рыбу: горбушу, гольца, кету, кижуча. Прежде всего, это давало возможность питатьсяв полевой сезон полноценно. Но рыба сама на стол не ляжет, надо ее ловить! Муж мой интереса к столь неинтересному занятию не проявлял. Я же ломала голову над тем, как бы этомунаучиться, да еще делать это эффективно. Попытки с сетью на мысе Козлова я в расчёт не брала!Уже начинался ход рыбы. Кое-какие снасти были. С сомнением подбираяих (крючки, грузила, леску), я с завистью, в окно, посматривала на немногих жителей Кронок, стоявших со снастями на мостике или по берегам речушки. У них-то рыба была. Пошли на мостик и мы с девочками. Смотрели, как лесники ловят «на подсечку», сами забрасывали снасть. Я конфузилась, ведь на ловле были только мужчины! Опечаленная пошла к дому,тогда мы еще жили на левом берегу Ольги, Оксана пошла со мною. Вскоре принеслась радостная и взволнованная Люба: она сумела поймать горбушу! Конечно, ее рыба не была исключительно крупной и быстрой, иначе она не попалась бы. Но это была наша первая самостоятельная добыча! Значит, можем?! Воодушевленные, мы отправились на речку и смогли закрепить успех. С этого времени, проблема рыбы перед нами не стояла. С гордостью скажу: мы считались удачливыми рыбаками в Кроноках! Ловлю сетью я ввиду не имею.
Поначалу мы брали рыбу «на подсечку» с моста, но он быстро разрушался, надо было перейти на сеть. Жаль, так как мост мы долгое время считали местом безопасным, полагая, что медведи на него не заходят. Значительно позже я имела счастье столкнуться на мосту с медведем. Автоматически дернула кольцо фальшфейера,ошеломленный медведь отпрянул в сторону,с моста, в прыжке он сломал, как срезал, ближайшую иву. Ловля рыбы сетью, тем более, была нарушением положения о заповеднике. Но кто нас контролировал?! Опять же, заготовок масштабных мы не вели, брали только минимум для пропитания нашей группы. Немного рыбы солили, но также лишь для пропитания, рыба шла не весь сезон. И, вслед за обильными на рыбу днями, приходило время, когда выловить хотя бы единственную рыбу было большой удачей.
В первые два сезонана левобережье, я заложила на плато феномаршрут. Но расположение его было неудобным, да и набор видов растений для наблюдений был бедноват. Еще тогда я присматривалась к участку плато в междуречье. Там было больше объектов наблюдений и феномаршруты можно было заложить удачнее. Так что Жуковы с их предложением занять их бывшее жилище, оказались весьма кстати. Я потом с благодарностью вспоминала их. Тем более, что рядом с домиком был небольшой огород, где я садила лук и укроп, а с другой стороны дома посадили картофель, морковь. К осени у нас была своя картошка, морковь. Постепенное разрушение моста, развитие антропогенных зарослей привело к тому, что на левый берег Ольги мы без надобности не ходили. Тем более, мужа привлекли к работе по обездвиживанию медведей, и он в Кроноках почти не появлялся. Но и эти, первые сезоны пребывания в Кроноках оставили впамяти много интересного, радостного, были и не столь приятные происшествия. Там нам удалось выкормить и «поставить на крыло» выводок диких уток;там поднабрались опыта рыбной ловли как на подсечку, так и сетью; познакомились с одичавшими лошадьми; своими глазами видели, насколько различно складываются ситуации человек- медведь, что способствует появлению медведей-помоечников и к чему это ведет. В сезон нереста лососевых медведи почти постоянно держались у реки, отдыхали тут же, на берегу, в кустах. Периодически они устраивали небольшие стычки, выясняя, у кого больше прав. Зачастую они проходили к реке прямиком, между домами, не обращая на людей внимания, иногда огрызаясь.Если такого нарушителя обнаруживали, то с шумом изгоняли.
Был совершенно нелепый случай. Как-то с утра возник переполох: отгоняли медведядальше от домов, хотели отвадить его от передвижений по поселку.Фальшфейеры не дали нужного результата, да и сколько их можно палить?! Решили пугнуть выстрелом из ружья (для острастки). Я это узнала потом. А пока в дверь настойчиво стучали, выкрикивая: медведь! Я выглянула из коридора, увидела между домами медведя. Заскочила в дом. Девочки уже прилипли к окнам.Муж, полусонный, кое-как оделся, схватил ружье. На выходе чуть не запутался ружьем вбельевой веревке: в комнатке досыхало белье. Ругнувшись, он ринулся в дверь. Ему что-то выкрикивала Люба, давясь от смеха. Муж почти тотчас вернулся и швырнул в комнату трусы, которые он умудрился подцепить с веревки прямо на дуло ружья! Уж было не до выстрела, мужчинына улице громко хохотали. Потом, со смаком рассказывали, что, по тревоге, зоолог выскочил из дома, где ночевал, с кружевными трусиками на дуле ружья. Никто не слушал моих уверений, что выскочил он из своего жилья, и трусики на дуле ружья были его собственными, полученными по специальным распределительным талонам. Но их версия была куда красивее! Так возникают легенды.
А как-то под осень в двери заскочил лесничий (или лесник?) с вопросом, что делать? Сотрудник ГМС в своем курятнике, рядом с домом, завалил медведя, польстившегося на кур. Мертвый медведь лежал поперек порога курятника, в воздухе еще летали перья, но обсуждался лишь вопрос: как быть?Оружие на территории заповедника допускается лишь по специальному разрешению. Работник ГМС при залете на территорию КГЗ официально заявил, что ружья у него нет. Откудаже убитый медведь? Отстрел медведя, в случае доказанной необходимости, проводился лишь сотрудниками заповедника. Пришлось участникам событий ломать голову над объяснительными бумагами. А потом не знали, куда деть труп медведя. Кажется, его привязали к грузовичку и по прибойке умчали подальше.
Поселившись на междуречье, мы освободились от части проблем. Именно через наш участок медведи не часто шли к реке, предпочитая тропу ниже домика, под террасой. Обычным был и проход к устью прибойной полосой. Медведи зачастую посещали устье Татьяны, потом - Ольги, и наоборот. В разгар нереста медведи мелькали туда-сюда, но большинство шло морским берегом или тропой ниже дома. Опроходящих мимомедведях нам своевременно и без сбоя сообщала Вьюга. Да и у нас всех выработалась привычка, как можно чаще оглядывать ближайшие окрестности. С биноклем, мы могли отследить медведя от мыса Столбчатого, что находился за углом бухты. С крыши нашего дома был хороший обзор в сторону Татьяны. Итак, бдительность и еще раз бдительность! Опять же, миска Вьюги после кормления убиралась в дом, ничего съестного вокруг жилья не найти. Если мы чистили рыбу у домика, то остатки несли и сбрасывали в океан. Часто рыбу потрошили на месте, у реки. Мы не понаслышке понимали, с чем нам, вполне вероятно, придется столкнуться, если медведь найдет чем поживиться у нашего жилья…Вокруг домика и огорода, вдоль постоянных троп трава постоянно выкашивалась. Увы, осадные положения то и дело возникали по левому берегу Ольги. У нас такого не случалось. Проблемы с медведями, конечно, возникали, но, чаще всего, на реке, при ловле рыбы. В человеке у реки медведи обычно видели пищевого конкурента и вели себя соответственно.
Иногда случалось, что устья обеих рек оккупировал один и тот же медведь. Когда я работала в паре с Вьюгой, хозяйничала в окрестностях одна интересная, весьма агрессивна медведица, которой не лень было носиться между реками.Более того, она успевала бывать и на плато, на тундре с кедровыми стланиками. Я ее там встречала. Именно она прижала меня на берегу так, что я не понимала, как с нею разойтись по-хорошему. Проблемную ситуацию тогда помогли разрешить лошади.
Но был еще один весьма неприятный случай. Возвращаясь с маршрута, я с кромки плато увидела, что работники ГМС вышли к реке закинуть сеть. Я вприпрыжку помчалась к ним, чтобы присоединиться. Как раз в поселочке кроме нас никого не было. Лесники отъехали на лиман, где заготавливали более крупную рыбу. Как только мы стали заносить сеть,откуда ни возьмись, появилась медведица и бросилась к нам. Понятно, что отгоняет от реки. Мы решили выждать и отодвинулись в сторону терраски, держа в руках сеть. Тут из кустов выбрался еще медведь и двинулся к реке. Раздраженная медведица бросилась к нему, он – удирать. Она несколько раз прогнала его мимо нас по кругу, а мы стояли и не могли пошевелиться, не успевали, настолько быстро все это происходило. Лошади, вероятно, ошеломленные происходящим, не выдержали и предпочли ретироваться.Амы просто стояли, слушали иждали.Была полная неопределенность. Жутко было слышать громкое хриплое дыхание зверей; рев медведя, когда медведица загоняла его в тупик. Это потом до нас дошло, что она не нападала на него, но просто проучила. В очередной раз они пронеслись мимо и исчезли на прибойки. Мы, оторопевшие и молчаливые пошли к метеостанции. Глубоко впечатленная, я пошла к себе. Мысль была одна, невеселая: если медведь вздумает так гонять меня, я просто не выдержу.
Можно рассказывать о многих случаях, связанных с медведем. Все-таки для нас он представлял наибольшую опасность. Встреча с ним могла обернуться очень скверно. Случалось, и такое, но, по счастью, детей моих тогда со мною на полевых уже не было. И я отвечала лишь сама за себя, а это намного проще!
Не только медведи разнообразили наш быт на междуречье. Ведь именно тут мы держали воронов, дважды брали птенцов обыкновенной вороны; держали кур и цыплят. Как-то держали и красочного декоративного петушка, которого нам презентовал А. Шевлягин. Петушок страшно боялся пролетавших над нашим домом орланов, хотя они никогда не делали попытки его добыть. Потом мы его оставили лесничему. Паническая боязнь пернатых хищников привела к тому, что петушок запутался и погиб в сетке, что отгораживала кур от возможных опасностей.
На прибойке или на тропе ниже нашего дома временами появлялись дикие олени, иногда и с оленятами. Вообще, летом они встречаются лишь небольшими группами. А как-то осенью, мы отправлялись с точки Кроноцкий Аэродром на домик на лимане, что в низовье той же реки, Кроноцкой. Предстоял спуск по реке на мотолодке лесоохраны. Река сильно обмелела, появилось много отмелей.Чтобы облегчить лодку, нам с девочками предложили около 1.5 км пройти пешком, до излучины. Лодка ушла и мы тронулись за ней. Вдруг со стороны реки появилась группа оленей, еще и еще. Я никогда до этого не видела столько оленей сразу. Я попросила девочек встать под триангуляционный знак, туда же встала и сама. Так, на всякий случай. Через какое-то время олений поток иссяк, и мы пошли к излучине. Лесники удивились, почему мы задержались. Они никаких оленей не увидели и очень удивились моему рассказу.
Длительное пребывание на территории заповедника ранее вменялось в обязанностьнаучным сотрудникам. И не зря,оно имело плюсы, и не только для нас лично. Проживая длительно на каком-то пункте подмечаешь или видишь то, что ускользнет от взгляда при разовых посещениях. Видишь природные процессы в развитии. Наблюдаешь, если так счастливо сложится, жизнь звериной семьи весь сезон, а то и несколько сезонов подряд. Подмечаешь и совершенно обыденные вещи.
Начало 2000 годов, сижу в одно прекрасное летнее утро в своей хатке на междуречье, пью растворимый кофе. Погода явно будет хорошая; вон, на крышу нежилого домика, метрах в 15 от моего, села ворона. Охорашивается, чистит перышки, поглядывает вокруг. Ворона нежится под утренними лучами, продолжает чистить перья, движения ее замедляются, она замирает, головка ее падает, почти касается шиферной крыши, шея вытягивается, жалко торчат перья. Миг ворона неподвижна, тут же приходит в себя, шейка пружинисто возвращается на место, утренний туалет продолжается и так несколько раз… Как все живое любит солнце, тепло.
Где-то году в 1996-97 мы с дочерями выбрались к устью рекиТюшевки. Я не рвалась в такие маршруты, беспокоясь за своих девушек: вдруг неприятная встреча с медведем. Тем более, на морском берегу медведи также увлечены поисками, бывает, слабо реагируют на окружающий мир. Прошли мы к устью реки довольно благополучно, неприятных встреч не случилось. Порядком уставшие, мы стояли под крутой, подмытой океаном, терраской. Я прикидывала, где идти к домику: прямиком, через тундру со стланиками, или болотцем, вдоль небольшого лимана. Чтобы осмотреться, я полезла на террасу, девушек пока оставила внизу. Опередила меня Вьюга. Она вскарабкалась на тундру изалаяла. Тут уж и я вылетела наверх. Стоит пара молодых медведей, встревоженных появлением собаки. При внезапном появлении еще и человека, они бросились наутек. Вполне вероятно, встретимся с ними еще раз, среди стлаников. Решила глянуть на тропку вдоль реки. Подошла к краю террасы. Что такое?! Под песчаной осыпью, переходящей в песчаный же пляж, сидит или лежит медведь, причем, явно старый. Зад его воткнут в яму, морда чуть приподнята над туловищем, лапы беспомощно разбросаны рядом, по песку. Очень напоминает фигуру из оплывшего парафина…Живой или мертвый? Шерсть редковато, местами слипшаяся. Тут выбрались и девочки, надоело ждать и гадать, что там. Внезапно объявилась знакомая парочка медведей, явно любопытствующих. Я лихорадочно зарядила ружье и выстрелила в воздух. Вставшиеперед этим на задние лапы, медведи одновременно попадали друг на друга, потом помчались в разные стороны, периодически поднимаясь на задние конечности и пытаясь осмотреться. Забавно, но как же с трупом? А его и след простыл… Только тут я поняла, что старый медведь просто нежился под солнцем в нагретой песчаной яме. Принимал солнечные ванны, а тут… Дочери не могли поверить, что рядом только что был медведь. Я могла всего лишь предъявить полузасыпанную яму…
В один из теплых сентябрьских дней от своего домика на междуречье я наблюдала купающегося в океане медведя. Конечно, медведи часто заходят в воду, по разным причинам. Но причины можно установить, а тут… Медведь очень неспешно, медленно, заходил в воду. Почти полностью в нее погрузившись, вдруг выпрямился и закачался в воде. Лапы расслаблены. Прямо как человек, который лежит в воде на животе. Временами он менял положение, потом вновь лежал в воде, как огромный желто-коричневый лист. После того, как он проделал это несколько раз, я поняла, что он просто купается.
Как-то ко мне в дом зашла молодая росомаха. Вошла на моих глазах, не обращая на меня внимания. Она до этого шла по тропе к реке и столкнулась с лесником. Почему-то она напугалась, изменила маршрут и пошла по тропе, но ведущей к моему дому. Я как раз несла домой ведро воды, и росомаха скользнула в коридор раньше меня. Что делать? Выгнать е из коридора мы не смогли. Мне пытались в этом помочь и лесник, и А. Кононов. Потом предоставили мне разбираться со зверем самой. Росомаха забилась в угол за дровами. Я прошмыгнула в свои апартаменты и выходила из квартиры лишь изредка. Надеялась, что зверь успокоится и уйдет, дверь оставила открытой. Несколько раз выглядывала в коридор ночью и светила фонариком.В ответ росомаха скалила зубы: блестящие, белые и длинные. Судя по внешнему виду и поведению, она была молода. Ушла она только под утро. Меня стращали, что коридор провоняет от пребывания росомахи. Ничего подобного, ведь она была молода.
Очень хотела увидеть лося вблизи. В нашей стороне тогда они бывали нечасто. Следы, да, встречались, да и издали я их видела. Хотелось увидеть поближе, хотя говорили, что это небезопасно. Была осень, я копала у дома картофель. Вдруг залаяла Вьюга, я подняла голову. От тропки к дому поднимался лось. Лось!Я бросилась в дом (за фотоаппаратом и на всякий случай). Увы, когда выскочила обратно, лось был уже у кромки террасы. А все-таки я его увидела, и вблизи.