В тронном зале, предназначенном для официальных приёмов, собралось немало гостей. Экипаж «Звёздного странника» считался личными гостями Конунга, наслышанного о подвигах капитана. Они выстроились шеренгой возле трона по левую руку Владыки Океана.
По правую руку расположились Сенешали. Первый Сенешаль, высший военный сановник Океана. Второй Сенешаль, в руках которого была сосредоточена судебная власть. Третий Сенешаль — главный распорядитель-интендант двора и государства. Четвёртый Сенешаль – главный казначей, заведовавший денежными вопросами и оборотами общей денежной массы.
Барон скрылся среди тех, кто стоял по обе стороны от выстроившегося в колонну по четверо Высшего Легиона. Его ряды составляли и мужчины, и женщины. Кавалеры были облачены в туники и штаны, заправленные в сверкающие ботфорты. На дамах переливались изумительными расцветками воздушные струящиеся платья с открытыми плечами, узкими лифами и длинными юбками до самого пола. На каждом из членов Легиона была роскошная перевязь из золотистой парчи. Волосы у всех без исключения Легионеров были длинными и свободно ниспадали по плечами и спинам.
Как узнали гости, приём был дан в честь новых членов Легиона. Капитан Стэнсон и мистер Коннели были крайне изумлены, узнав, что это за Легион. Высший Легион Сирен. Сирены составляли весьма немногочисленную, но чрезвычайно почитаемую прослойку населения Океана. Сирены рождались близнецами, попарно или по трое. Но не все близнецы рождались Сиренами. Подобно своим мифологическим коллегам, эти создания обладали невероятными суггестивными способностями и умели воздействовать на чужие разум и чувства при помощи голоса, который в момент внушения обретал необыкновенный тембр, и мыслеформ. Их главными инструментами были иллюзия, эмпатия и телепатия. Обладая необыкновенной силой, они могли убедить кого угодно и в чём угодно.
Этот дар был чрезвычайно опасен не только для их планеты, но и для всего остального мира. И не только природные богатства Океана привлекали сюда захватчиков. Прекрасно осознавая это, предки нынешних Легионеров заключили нерушимый договор никогда не использовать свои силы. Лишь в самых крайних случаях, если от этого зависела чья-то жизнь, Сирены сами решали, применять ли дар или оставить всё как есть.
Будучи в строжайшем ответе за безопасность не только этой галактики, но и миллионов других, Сирены даже под пытками не нарушали соглашения. Впрочем, гнилое яблоко падает с каждой яблони. Тех, кто не хотел служить добру, а стремился лишь к удовлетворению своих алчности и тщеславия, с планеты не выпускали. За такими следили сами Легионеры, а воздействие друг на друга попросту не срабатывало — у Сирен был железный иммунитет на какое бы то ни было внушение.
Широко раскрытыми от крайнего удивления глазами смотрели капитан и врач на всё происходящее. Старший помощник, который и раньше слышал о таком формировании Океана, особых переживаний не проявлял. Доктор, хоть и не особенно этого ждал, тем не менее никак не мог понять, как это такое событие и такое явление вообще не вызывает в нём взрыва эмоций. Впрочем, через несколько минут он махнул рукой и забыл об этом. Нет так нет.
Коннели нашёл любопытным то факт, что Легионеры выглядят очень молодо, на вид казалось, что по возрасту все они не старше сорока лет. Учитывая тот факт, что океанцы живут в несколько раз дольше людей, а иные — в несколько десятков раз дольше, он вообще затруднялся определить, сколько каждому из них лет.
После короткой вступительной речи Конунга (доктор с удовольствием отметил про себя полное отсутствие какого бы то ни было пафоса в его словах) военный Сенешаль огласил имена двоих, кому предстояло влиться в ряды Сирен. Юношу и девушку ввели в зал через маленькую боковую дверь, военный Сенешаль наградил их перевязями и маленьким сверкающим орденом (тут только он заметил, что к ленте каждого Легионера приколот точно такой же знак отличия) и поздравил с совершеннолетием. Как потом узнали спутники капитана, совершеннолетие для Сирен наступает в день вступления в Легион. А вступить туда удаётся только тем, кто проходит испытание соблазном.
***
Когда торжественная часть закончилась, почётных гостей представили Конунгу. Валиам Ветрокрыл, высокий статный мужчина с волосами цвета ночного неба и ярко сверкавшими, как звёзды, синими глазами, двигался плавно и величественно. Как будто не шёл, а летел. Он сам подошёл к своим приглашённым. Но представить его всё-таки надлежало барону.
Странным его имя казалось только землянам, да и то недолго. Спири успел сообщить своим коллегам, что Властитель Океана — оборотень, имеющий способность превращаться в сокола. Ему и дозорные ни к чему — видит всё с высоты птичьего полёта. По слухам и скор, подобно молнии.
— Как вам наш церемониал? — поинтересовался Конунг.
— В первый раз мне довелось посетить такую необычную и прекрасную планету, — честно признался Стэнсон. — Но… Легион Сирен? Для чего он?
— Они владеют психологическим оружием, которому мало что можно противопоставить. Легион — главное секретное подразделение нашей армии. Учтите, господа, питая величайшее уважение ко всем вам, это я вам сообщаю как государственную тайну и надеюсь на ваше умение хранить подобные секреты.
— Я капитан и знаю, что такое держать язык за зубами, — улыбнулся Стэнсон. — И за своих помощников могу поручиться. Мистер Спири — само хладнокровие и благоразумие, мистер Коннели — врач, а врачебная тайна сродни государственной.
— Что ж, тогда я спокоен, — кивнул Конунг.
— А вот и ваши радушные хозяева, джентльмены, — барон сделал широкий жест, указывая на кого-то в толпе.
Обернувшись, гости увидели направляющихся в их сторону молодых мужчину и женщину, по виду очень похожих друг на друга.
Темноволосые, синеглазые, лёгкие, словно сотканы из ветра, они казались очень эффектными. И оба с лентами через плечо. Легионеры!
— Хм, это мистер Мак-Таггерт, наш навигатор, насколько я понимаю, — недоумённо произнёс Коннели.
— Я отпустил его повидаться с семьёй, — пояснил Стэнсон.
— Что ж, судя по всему, он нашёл свою семью, — пожал плечами Спири.
Пара приблизилась, и навигатор, нежно обнимая свою даму за талию, поспешил представить её своим коллегам:
— Господа, это моя сестра-близнец Лея. Она только что прилетела с Альфа-Мора. Капитан Стэнсон, старший помощник капитана Таг Спири, старший хирург Леопольд Коннели (доктор заметно скривился при упоминании своего имени — маменька-немка наградила!).
— Мисс Мак-Таггерт! — доктор галантно поклонился и даже поцеловал руку новой знакомой, заслужив её улыбку.
— Мак-Таггерт… — поднял глаза к потолку капитан, едва удержавшись, чтобы не почесать в затылке. — Командор Мак-Таггерт — не ваш родственник случаем?
Улыбка сбежала с лица девушки, даже странным казалось, что она вообще умеет улыбаться. Теперь она выглядела настороженной и как будто заняла оборонительную позицию.
— Отец, — коротко бросила она.
— Вот как! У вас славные корни. Я знаю его исключительно с хорошей стороны.
— Боюсь, капитан, что только с этой стороны он вам и знаком. Впрочем, это сугубо личное мнение.
— Мисс Мак-Таггерт только что прямиком с корабля своего отца, — поспешил разрядить ситуацию Элири. — Командование Флота приняло решение перевести её на другой корабль, вот только пока неизвестно на какой именно. Однако, полагаю, это разрешится в самом скором времени.
— Так вы служите в Звёздном Флоте? — удивился Стэнсон.
— Я на звездолётах с десяти лет, капитан. И достаточно давно служу, правда, карьеру ещё не сделала.
— Что ж, уверен, что это не проблема. Командование всегда ценит хороших солдат, — капитан предложил девушке свою руку и по-отечески ласково похлопал ей по внешней стороне ладони, лёгшей на его запястье. — Ваше Величество, — пользуясь случаем обратился капитан к Конунгу. Пока тот ещё был настолько любезен, что уделял им своё драгоценное внимание, — а что это за испытание соблазном, которое проходят Сирены?
— О, это очень сложный экзамен, — улыбнулся Валиам Ветрокрыл, жестом приглашая экипаж звездолёта к столику с напитками. — Это состязание, в котором Сирены заглядывают глубоко в себя. Если они устоят перед теми личными выгодами, что может дать им их сила, если не посрамят себя в глазах собратьев и не разочаруются в самих себе, то их принимают в Легион. В этом принимают участие все. Не выдержавшие испытание проходят его снова и снова, закаляя волю и выдержку.
— В высшей степени интересно! — прервал собственное молчание ассирианец. В его устах это была наивысшая похвала, что не преминули про себя отметить его спутники.
— Полагаю, вам было бы куда интереснее посмотреть на это… — вкрадчиво заметил барон.
— Куда интереснее в этом участвовать, — навигатор Мак-Таггерт.
Конунг неожиданно улыбнулся. Улыбка его была похожа на солнце, неожиданно проглянувшее сквозь тучи и разогнавшая на миг ненастье.
— А, в самом деле, не предложить ли нашим гостям личное состязание? Разумеется, не ради вступления в Легион, а для одного только интереса. Для наглядности, так сказать. Что вы на это скажете, капитан? Вы можете выдвинуть из ваших рядов сильнейшего против двух моих Сирен. Скажем, против этих близнецов. Посмотрим, чем закончится поединок трёх разумов.
Стэнсон отлично понял: в дружеской и непринуждённой манере Конунг бросил вызов. Не поднять эту перчатку означало бы позорное отступление. Этого бы он себе не простил. Но что ещё хуже, этого бы ему не простило Командование Флота – ведь это неминуемо скажется на репутации и капитана, и звездолёта. Да и поздновато ему уже позорить свои седины. А с другой стороны, и задача-то непростая — выстоять против неизвестно чего.
— Вы позволите нам посовещаться?
— Разумеется! — даже преувеличенно великодушно отозвался Владыка Океана.
Трое мужчин отошли в сторону. Штурман в интересах справедливости за ними не последовал. Капитан вздохнул, понимая, что эта неприятная ситуация возникла целиком по его вине. Ведь даже весьма любопытный доктор в этот раз держал язык за зубами. Надо же было получить такое хитроумное приглашение в ответ на простой и невинный вопрос!
— Чёрт бы побрал вас, Джереми, с вашим любопытством! — беззлобно выдохнул врач.
— Каюсь, оплошал, — буркнул Стэнсон. — Выручайте, Таг. Кроме вас это сделать больше некому.
— Капитан, я понятия не имею, что это за испытание и что мне придётся сделать для этого, — предупредил Спири.
— Думаю, вы сможете сориентироваться по ходу событий.
— Если откажетесь, мы сядем в большую грязную лужу на радость Конунгу и всем его Сенешалям! — «вдохновил» медик.
Мужчины подошли к хозяевам вечеринки. Те, похоже, тоже совещались в это время. Им ничего не осталось кроме как согласиться на предложенное мероприятие. Конечно, двое против одного — это не совсем честно, но…
— Знаете, капитан, — неожиданно заявил Слайн Мак-Таггерт, — я думаю, что одной моей сестры будет вполне достаточно. Шансы должны быть равными. Но пусть она сама выберет себе противника.
Предложение было честным и вполне гуманным. Хотя и слегка чувствовалась насмешка в его голосе. Но это не беда.
— Итак, мэм, кого вы выберете? — всё так же галантно поклонился Коннели, отчего-то мысленно пожелав прямо сейчас очутиться за стенами своего уютного медотсека, в милой компании приборов, ампул и шприцов.
— Не обижайтесь, милый доктор, — тепло улыбнулась Лея, и от этой ласковой улыбки и ровного голоса, в котором почудилась едва заметная издёвка, доктору стало ещё страшнее. — Но не вас. Вы — человек. А на слабый разум воздействовать легко. Интереснее тягаться с тем, кто не даёт тебе преимуществ. А вы, капитан, наш почётный гость, и было бы крайне невежливо испытывать цельность вашей натуры, — она обошла кругом стоящих трёх мужчин и надолго задержала взгляд на том, кто заметно выделялся среди экипажа «Странника» вообще, а не только на фоне этих двоих. — Я вижу среди вас тригианина. Никогда не встречала никого из этой системы. Говорят, они славятся холодной головой, трезвым умом и здравой памятью. И сердца их не бьются быстрее, тогда как многие теряют покой из-за пустяков. Вот это — достойный противник.
Таг кивнул. В её словах слышался вызов. Он не сомневался, что то, что предложил Конунг, — не пустые слова. Это нечто весьма серьёзное и сложное, он знал, что Повелитель океанского народа не бросает слов на ветер.
— Вы увидите многое. Правду и вымысел. Реальность и иллюзию. Многое из того, что было, что будет и чему быть не следует. Испытание будет завершено, если вы узнаете, в чьём облике я предстану перед вами. Если же нет… Помните, у вас всего одна попытка!
Так решился вопрос об испытании.
***
Таг навсегда запомнил этот промежуток времени. Океанка сдержала слово — испытание не было простым.
Он не знал, каким образом свет вдруг померк вокруг него. Может быть, он померк во всём его мире. По крайней мере, хотя его глаза отличались повышенной зоркостью, первые две минуты он не видел ничего. Потом прямо над головой буквально из ниоткуда пробился луч яркого света. Словно от прожектора. Таг поднял голову, но не нашёл источника.
Вокруг него по-прежнему клубился мрак, который этот слабый поток света никак не мог рассеять. Тишина властвовала на этом отрезке Вселенной. Ни шороха, ни вскрика птицы, ни дуновения ветра. Полная звукоизоляция. А потом послышался тихий смех существа, которое знало, что оно намного сильнее того, кто готовился пройти по пути познания и кто только ещё стоял в самом его начале.
Таг мгновенно своими чуткими ушами уловил направление звука. Но глаза по-прежнему подводили его. Он понял, что справиться будет нелегко, — на это испытание и рассчитано, к тому же ему ни разу не доводилось видеть проявления силы Сирен, и он даже приблизительно не представлял, чего от них ожидать. Видимо, чтобы решить эту задачу, нужно самому начать диалог.
Рядом по полу, где струился сумрак, скользнула лёгкая тень.
— Кто вы? — спросил он, поворачиваясь к тени. Но глаза будто ослепли — он по-прежнему не видел ничего.
— Всё.
— Поясните.
— Я — всё. Всё, что когда-либо было в вашем мире, всё, что есть, и всё будет. И всё, что может быть.
— Это неконкретно. Слишком мало информации.
— Хорошо. Вот информация.
Ассирианец заметил в темноте медленно приближающуюся фигуру. Поначалу силуэт казался ему совсем незнакомым. Но, подойдя к кругу и при этом оставшись за его границей, в полумраке, существо как будто обрело лик и узнаваемые формы. Мать! Такая, какой он помнил её, будучи ребёнком. Спокойные глаза, холодная улыбка, властное выражение лица. Волосы, аккуратно уложенные вокруг головы. Сколько лет назад это было? И сколько лет прошло с её смерти? А он всё ещё с трудом думает о том, чтобы вернуться домой.
— Я — ваше рождение! — черты её исказились и стали другими. Это всё ещё была мать, но одновременно это была и Лея.
Вот появилось новое видение. Таг увидел самого себя на какой-то незнакомой планете, возле «Starwalker». Он лежал на земле, лицом вверх, а из открытой раны в груди текла кровь. Над ним стояла океанка в форме офицера звездолёта с бластерным пистолетом в руках и вглядывалась в него, ища признаки жизни и не находя их. А потом он очутился в другом месте. Золотисто-коричневые сумерки, лёгкий полупрозрачный туман, множество могильных плит и склепов. Он стоял перед тем из них, на котором была высечена фамилия его рода. Таг никогда в жизни не бывал на Церсисе — Планете Мёртвых Ассириана — но был уверен в том, что не ошибся.
— Я — ваша смерть! — Лея стояла рядом с ним в той же форме и с оружием, на лице её ничто не дрогнуло. Значит ли это, что он погибнет от её руки?
Потом перед его глазами возник ещё один образ прошлого: он, мальчишка лет шести, поставил свой первый опыт в области электроники и добился успеха, пусть скромного, по тем временам и по своему возрасту, но этот успех вызвал у него ликующую улыбку.
— Я — первая ваша чистая радость!
Видение заняло своё место в тени вокруг света, и появилось новое: снова она, эта девушка. Таг слышал стук собственного сердца, которое пронзила резкая, почти нестерпимая боль. Как будто удар ножом. Он согнулся и упал на колени перед ней, с испуганным и настороженным видом глядевшей на него. Оглянувшись назад, он понимал, что ни разу ничего столь мучительного не испытывал.
— И первая настоящая боль!
Видения быстро сменяли друг друга: его борьба — ссоры с матерью и выбор следовать своему пути; мир, за который он боролся. Наука, которая стала его неизменным спутником — тем, кто не предаёт и не подводит; его победы и поражения. Безоблачное небо и жар раскалённой под полуденным солнцем пустыни на его планете. Зелёные нехоженые леса и мрак глубоких пещер, куда спускался он в составе десанта. Спокойные верования жителей Ассириана и самые отвратительные пороки инопланетных форм жизни, какие он видел за двадцать лет службы во Флоте.Те существа, кто уважал его, считал другом и был готов без единого слова прийти на помощь, и те, кто смотрел на него ненавидящим взглядом побеждённого противника. Покой непотревоженного чувствами разума и сияющий нежностью взгляд. Мимолётные желания и твёрдые цели. Всё, во что он нерушимо верил, и всё, чего в глубине души боялся. На что надеялся, и чему не суждено было сбыться. То, что он знал о Вселенной, и то, чего никогда не сможет постичь до конца… Всем этим была она. Что бы ни пробудилось в глубинах его разума и воображения, каждое воспоминание, каждая мысль неизбежно обретала облик Сирены. Всё, что произошло когда-либо с ним. Всё, чего ещё не было. И всё, что будет ли?
— Помните: у вас только одна попытка. Сделайте свой выбор. Ведь это так просто!
Мрак уже не был таким густым, а тишина стала звенящей, как натянутая струна, к которой кто-то слегка прикоснулся пальцами. Таг чувствовал усталость. Как-то вдруг ушли из него все жизненные силы. Откуда эта женщина столько о нём знает? Впрочем, это как раз можно объяснить. Такие сущности обладают способностью заглядывать в чужие память и мысли.
— Сделайте свой выбор… — будто кто-то дуновением ветра шептал на ухо.
Образы Леи кружились на грани света и тьмы, не входя в круг и не исчезая за пределами видимости. Сумрак покрывалом лежал на них. Они были узнаваемы, но всё равно далеки. Хотя стоило только руку протянуть, чтобы коснуться. Каждый призрак пел свою собственную песню, но, сливаясь в один стройный хор, эти голоса всё равно казались одним — её голосом.
Спири ощущал всё нарастающую слабость в теле. Разум отказывался искать разгадку этой головоломки. Она может быть чем угодно. И кем угодно. Воспоминанием. Видением будущего. Любой его мыслью. Возможно, она получила полный контроль над его сознанием и подсознанием. Все эти фантомы казались настолько реальными, что вполне могли быть столь же осязаемы, как и он сам. В каждом из них кружилась, танцевала и пела она.
— Ну же, лейтенант! — послышался насмешливый и одновременно зовущий голос. — Неужели вы не найдёте меня?
Таг призвал на помощь верного друга — логику. Лея — одна из них. Вот она — где-то здесь, в хороводе. Она — живая, а всё остальное — всего лишь образы, иллюзии. От них не исходило ничего. Всего лишь поток воздуха, похожий на порыв прохладного ветра. А живое существо должно излучать энергию. Приборов с собой нет, эту энергию нечем. Но, возможно, он сможет попробовать дотянуться до неё телепатически. Ничего. Ментальный щит. Однако он вдруг ощутил, что его память и разум ощупывают энергетические щупальца. Мягкие, гибкие, чуть заметно, вкрадчиво, как ласковые пальцы, касались они то одного воспоминания, то другого. Будто оглаживали, осторожно изучая. Так вот как она это делает!
Щупальца исходили только из одного существа в хороводе: того, кто предстал перед ним в виде девушки, вызвавшей в одной из грёз на его лице счастливую улыбку.
Таг схватил это видение за руку, чувствуя под пальцами настоящую плоть и пульсирующую кровь.
— Вот мой выбор! — сказал он, вытаскивая её в круг света. Мрак рассеялся.
***
Капитан и доктор в обществе барона сидели в мягких креслах под открытым небом с фужерами из непрозрачного тёмно-зелёного стекла в руках. В этих фужерах им поднесли какое-то странное вино. Оно не ударяло в голову и не отдавалось в ноги, но приятно горячило голову и согревало душу и сердце. Опьянения тоже не было, и язык не работал вперёд мозгов. На вкус напиток был сладким и одновременно свежим, чем-то напоминая дынный сок.
Сам Конунг пригласил их на военные игрища Легиона. В этот день показывали первыми своё мастерство новые легионеры. Да и старожилы не отставали. Мечи, копья, стрелы, кинжалы, боевые шесты — таким оружием сражались океанские Сирены. Бластеров и подобного им межзвёздного оружия не было. Эта самобытная раса решительно не собиралась уподобляться прочим даже в столь малом. Ловкие, искусные, они нападали и уклонялись от ударов, ни разу не поранив и не задев друг друга. Это было похоже на прекрасно отрепетированный танец, когда партнёры, не прилагая никаких усилий, просто наслаждаются процессом.
Всё было удивительно в этом мире, и капитан не раз поймал себя на мысли, что надо бы отдыхать и наслаждаться чудным вечером. Но сердце не на месте. Что-то гложет.
— Как-то там наш мистер Спири, — задумчиво и невесело проговорил доктор, и капитан понял, что не так. Старший помощник. Они оба понятия не имели, что с ним сейчас происходит. Вдруг он попал в западню, а они тут…
— О, не волнуйтесь, — весело ответил за Стэнсона Элири. — С ним всё будет в полном порядке. Никто не причинит ему никакого вреда. Скорее всего, он и сам скоро появится здесь.
Барон оказался прав. Спири появился через несколько минут, следом за ним как будто из воздуха возникла Сирена.
— Ну, как там оно, мистер Спири? — обеспокоенно вскочил на ноги Коннели.
— В высшей степени интересно, доктор, — лаконично ответил старший помощник. Капитан усмехнулся: значит, увиденное поразило и дало пищу для долгих размышлений, возможно, даже для изучения, но распространяться на эту тему он не намерен.
— А что было-то?
— Я получил весьма необычный опыт.
Больше Таг не сказал ничего. Лея стояла чуть позади и молча улыбалась, по этой улыбке брат понял, что она тоже удовлетворена.
Капитан тем временем пошёл ва-банк. Ему во что бы то ни стало захотелось залучить на свой звездолёт какого-нибудь океанца. Так почему не её? Тем более что она так похожа на его Лили. Как будто дочь, ставшая вдруг жгучей брюнеткой, летит вместе с ним. И что-то подсказывало ему, что он об этом решении не пожалеет.
— Подумал я тут о вас, мисс Мак-Таггерт… Раз уж вы ждёте корабль, которого для вас ещё нет, и раз уж у меня на корабле есть вакантные места (Спири удивлённо поднял бровь: экипаж не полностью укомплектован?Это новость!), то не взять ли мне вас к себе на звездолёт? К тому же и брат ваш тоже служит у меня под началом. Что скажете?
Лея помолчала с минутку, явно что-то прикидывая в уме. Потом кивнула:
— С удовольствием, капитан!
Слайн обречённо вздохнул. В прошлый свой прилёт сюда, увидев сестру, случайно упавшую в воду и с растерянным и мокрым видом разглядывавшую испорченное платье, он не сдержался и в шутку назвал её «мокрым хорьком». У них жил в доме такой зверёк. Такой примерно она в тот момент и выглядела. Но Лея юмора не оценила и запомнила эту выходку. Слайн знал, что она, как и все океанцы, весьма злопамятна и непременно отомстит. Стэнсон дал ей карт-бланш своим предложением, и навигатор понял, что расплатиться за шуточку придётся весьма скоро.
Коннели в последний раз окинул взглядом горизонты, уже с трудом различаемые в волшебном медово-коричневом тумане сумерек.
— Прощай, Тир-на-Ног[1]! — с сожалением произнёс он. — Кажется, я буду скучать…
— Не стоит, доктор, — тепло улыбнулся барон. — Кусочек его полетит с вами. Помните: океан отражается в капле!
Примечания:
[1] Тир-на-Ног — в кельтской мифологии Страна вечной юности, где климат всегда ровный и тёплый, нет старости, болезней — душевных и физических, нет голода и нужды. Это место, где с давних пор обосновались Туата де Даннан, племена богини Дану (эльфы, или сидды). Доктор Коннели — наполовину ирландец, и потому ему близки верования его народа.