А все-таки она круглая

               
               
                Посвящается сторонникам и противникам
                теории плоской земли

      Закончились последние кадры видеофильма. Никанор Адольфович растерянным, потрясенным  и
      
      ничего непонимающим взглядом уставился в экран ноутбука. Что это было? Восторжествовавшая

      истина, смехотворное измышление или просто средневековое недоразумение? Но, увы, даже его

      либеральное сознание, истомившееся в философических муках недопонимания, отказывалось

      одним свободомысленным махом разрубить гордиев узел своего зашоренного мировосприятия.

      Никанору Адольфовичу ни в каком кошмарном сне никогда не могло и присниться, что его,

      видавшего виды, умудренного годами и гуманитарным образованием интеллигента так угораздит

      с головой увязнуть в трясине тупиковой безнадеги. И теперь, когда в его полушариях, нашпигованных

      общепринятыми понятиями и нетрадиционными ценностями, водворилось предательское самораздвоение,

      надо было как-то продолжать повседневно жить и работать. Все его толерантное существо

      консервативно воспротествовало против космогонических откровений, но представленные в 

      просмотренном фильме аргументы основательно распалили его неуемную склонность к вольнодумству,

      а оно, в свою очередь, настоятельно требовало нетрафаретных воззрений и подходов, вплоть

      до абсурда.

      Его рука с нервическою суетливостью потянулась к смартфону: ему необходимо было срочно

      поделиться с кем-нибудь новоявленными открытиями, над которыми, как ему казалось, весь

      мыслящий тростник одинаково готов будет либо нетерпимо глумиться либо экзальтированно

      привечать. Как бы то ни было, но Никанору Адольфовичу  предстояло незамедлительно

      определиться на чью сторону переметнуться, дабы по устоявшейся привычке занять в соцсетях

      непримиримую позицию к инакомыслящим. Он поспешно набрал номер телефона своего приятеля.


      На другом конце связи после приторной кафешантанной мелодии послышался хрипловато-   
      
      простуженный голос:

      - Воха на проводе.

      - Послушай, Вальдемар, как ты смотришь на то, что наша земля в свете алопажных доказательств

        якобы оказывается... ну как бы... плоская?

      В телефоне послышалось какое-то невнятное бормотание нескрываемого замешательства, после чего

      наступило вполне предсказуемое затишье. Однако пауза продолжалась недолго, и в ответ прозвучал

      недоуменный вопрос:

      - А почему тогда глобус круглый?

      - Я думал  - ты сможешь сказать, а то у меня у самого от такой информационной остолбухи

      голова кругалем идет.

      - Я так понимаю, ты озадачил меня очередной конспирологической  эскападой нового мирового

      порядка? Да уж, воистину, прав был Вергилий:" Сызнова ныне времен зачинается строй величавый."

      - Я, конечно, предвижу всю несуразность моего пещерного вопроса, но мне хотелось бы знать на

      чьей ты стороне - плоскоземельщиков или шароземов?

      - Ну давай попробуем порассуждать. Если земля плоская, то почему тогда так быстро "убивается"

      подвеска на моем Феррари? Значит она не плоская, а бугристо-ухабистая.

      - Нет, я без курьеза, разве могут при шарообразной планете существовать протяженные канализации

      под мегаполисами? Как бы текли испражнения по сточным трубам, если на участке 20 км их

      кривизна составляла бы 31 метр?

      - Твой шедевральный аргумент может убедить только домохозяйку. Но, если развить твою

       канализационную тему, то загляни в унитаз, когда сливаешь воду: в северном полушарии она

      при стоке закручивается в водоворот по часовой стрелке, а в южном -  в противоположном

      направлении. Эффект Кориолиса,- скромно щегольнул своими познаниями Вальдемар.

      - Будет тебе закручивание, когда не станет воды в кранах,- уже не так убедительно добавил

      Никанор Адольфович, удрученный неуспехом от попытки враз повергнуть оппонента разительными

      доводами.

      - Это почему же?- настороженно полюбопытствовал Воха.

      - При сферической форме земли вся вода из рек и морей стекала бы вниз к южному полюсу.

      - Что-то не похоже, чтобы она стекала,- облегченно вздохнул он.

      - То-то и оно. Да ты вспомни, - вдруг оживился Никанор Адольфович,- свою

      прошлогоднюю поездку в Австралию, как ты из отеля в Сиднее наблюдал полярную звезду. Такое

      мыслимо только при плоском ландшафте.

      - Ну может то была какая-то другая звезда,- как доподлинный рутинер открестился от своих

      опрометчивых предположений Воха,- я не астроном. А вот кругосветные путешествия определенно

      подтверждают, что земля круглая. Я вот как-то во хмелю поплыл на своей яхте на восток, а

      когда протрезвел, оказалось, что плыву восвояси с западной стороны.

      - Впечатляет, но не убеждает. И я каждое утро иду в булочную по одной дороге, а возвращаюсь

      по другой. Чтобы воротиться на круги своя, достаточно двигаться не по кругу, а по окружности.

      Так же, впрочем, как двигаются над землей солнце и луна.

      - Ты что хочешь сказать, что земля не вертится вокруг солнца?- изумился Воха.

      - Она не вертится даже вокруг собственной оси, ибо она неподвижная, как финский блин

      на противени,- наотрез заключил Никанор Адольфович.

       Наступило многозначительное молчание. Было очевидно, что после всего услышанного Вальдемар

      нуждался в передышке, его разумению была не под силу практика мозгового штурма. Спустя минуту,

      выпив залпом пару чашек кофе, он предпринял попытку переломить ход контраверзы:

      - Даже, если допустить, что земля плоская, тебе-то какой драйв от этого, что измениться

      лично в твоей жизни?

      - Всегда есть шанс добраться однажды до Антарктического ледяного кольца, который опоясывает

      нашу ойкумену и узнать много заманчивого и не разгаданного.

      По земле по плоской ступая,
               
                добреду ли до льдинного края?

      Манит он и к себе призывает.

                И, наверно, никто не узнает,

      Что же нас за ним ожидает,-

                То ли ада грань, то ли рая?

      Это, так, снизошло на меня по наитию,- он почувствовал неловкость за

       неуместное лирическое воспарение в приземленном научном споре.

      - Ну а можешь ли ты пропиарить своим пиитическим экспромтом  и нас, шароверов?- завистливо

      поинтересовался Вальдемар.

      -Муза еще не покинула меня,- бесхитростно признался Никанор Адольфович и уверенно
   
      продекламировал:

      - По земле да по круглой я хаживал

                Поперек и да вдоль сызнова,

      Чтоб усвоить истину важную

                Земли края никто и не видывал.

      Да из замкнутой из окружности

                Никуда нам не деться по вечности,

      Да и надо ли, да и нужно ли,-

                Ошарованы мы бесконечностью.

      - Просто классика. Вот сидел бы тихо и пописывал бы стишата, а ежели будешь накидывать дерьмо

      на вентилятор и продолжать заморачиваться этой желтоскандальной темой, то земля станет

      плоской и в твоих мозгах. И тогда тебе, если быть последовательным, придется принять позу

      Джордано Бруно.- Вальдемар рассудительно помолчав, все-таки не отказался прибегнуть к

      спасительной стратегии пеперони, категорически неприемлемой для утонченной натуры Никанора

      Адольфовича, - как он в свое время дотрынделся до того, что его поставили под гриль, так и

      тебя поджарят на вертелах свои же подписчики из инета за посеянную среди них смуту.

      - Но у нас с ним противоположные мировоззрения.

      - Вот именно, но по закону кармы клевретов мракобесия ожидает подобная же участь.

        Такой поворот в дискуссии возмутил Никанора Адольфовича, и он вознамерился воздать своему

        обидчику тем же за  оскорбленные  вероисповедальные чувства всех плосковеров лезвием Хэнлона:

        - Значит по твоему получается, что я мракобес? То же мне, великий инквизитор. Я бы посоветовал

        тебе употреблять галоперидол в повышенной дозировке, так как кофеин тебе уже не помогает.

        - Сам дурак,- ответил Воха и отключил мобильник.

          Итак, пробный камень был брошен. Оба остались довольны разговором. И тем, что он

        состоялся, и тем, как он завершился.

          Но войдя в раж, Никанор Адолфович уже не собирался останавливаться на достигнутом, ему
        надобно было рассмотреть исследуемый вопрос во всех его взаимоисключающих ракурсах. Своим

        следующим информантом он избрал Венедикта Власовича, которого он считал запредельным

        ретроградом.

        - Веня, привет, я тут намедни переговорил с Вальдемаром, он однозначно мнит, что земля

        круглая. У тебя есть какие-нибудь соображения  на сей счет?

        - Как говорится, дежа антандю (уже слышанное). Что-то подобное мы уже слышали у поэта:

         "Можно убедиться, что земля поката - сядь на собственные ягодицы и катись",- после

        произнесенного двустишия он захихикал писклявым фальцетом,- раз у нашего друга "жизнь

        встала в другом разрезе" пусть он и продемонстрирует нам явственно собственной покатой

        задницей шарообразность земли.

        - Твоя энтимема превосходна, но есть ли у тебя более веские доводы в пользу

        плоскоземельной теории?

        - Да сколько угодно. Пускай он объяснит, к примеру, как люди в южном полушарии,

        располагающиеся там вниз головой, умудряются ползать по земле, как мухи по потолку,

        тем более, если нет никакого земного притяжения.

       - Неужели падения яблока на голову Ньютона  не подтверждает существования  закона гравитации?

       - Ну а разве взмывание ввысь воздушного шарика не опровергает ее? Человек то же мог бы

       элементарно левитировать, если бы его вес стал легче воздуха.

       - Значит выходит, что не сама земля притягивает к себе, а воздушная атмосфера как пресс

       придавливает нас к ней?

       - Ну, вроде того.

       - А отчего же тогда атмосфера не развеивается в космическом пространстве, а удерживается

       у земли без гравитации?

       - Да очень просто. Потому что мы находимся под искусственным куполом, или иными словами,

       как в сковороде под стеклянной крышкой. И никакого космоса с его сногосшибательными

       расстояниями нет и в помине.

       Никанору Адольфовичу  были весьма близки и понятны такого рода ассоциации между структурой

       мироздания и сковородой, но он с присущей ему потребностью прекословить со знанием дела возразил:

       - Но ведь по утверждениям ученых только от земли до солнца аж 97 миллионов миль?

      - Астрономия - не наука, а масонская галиматья. Коперник некогда нафантазировал, что расстояние от

       земли до солнца составляет 3 миллиона миль. Кеплеру показалось мало и он росчерком пера

       увеличил его до 12 миллионов. Ну а дальше пошло-поехало, никто уже не скупился. Ньютон

       переиначил искомое расстояние до 54, Мартин - до 81, Дилворт - до 93, ну а Кристиан Майер

       выдохся лишь на 104 миллионах миль.

       - Я никак не могу взять в толк, каким образом при одних и тех же формулах, так разняться их

       математические расчеты?

       - На очевидное квипрокво изволил ответствовать сам сэр Исаак Ньютон, причем неприкрытым стебом.

       Мол, для них просветленных адептов не имеет никакого значения сколько миллионов миль расстояние

       от земли до солнца -  30 или 100, главное, что для непосвященных каждая из этих величин будет

       одинаково хороша. То бишь согласно такому "научному подходу" очередной масон вполне может

       прибавить желаемое количество миль по своему усмотрению, чтобы шествовать в ногу со временем.

       - Я вот припоминаю, что в детстве сам наблюдал на море, как теплоход постепенно теряется из

       виду. Сначала исчезает за горизонтом корма, затем его дымоходная труба, а вслед за ней и сам

       дымок...

       - Не продолжай,- с напускной слезливостью прервал его Вениамин Власович,- а то я зарыдаю от

       ностальгии по безвозвратно утраченным детским воспоминаниям.

       - Но ты же не станешь отрицать, что данный пример наглядно доказывает, что он плывет по изгибу

       моря вниз?

       - Следуя твоей мудежной логике, на воображаемых участках кривизны земли вода должна принимать

       выпуклую форму. Но за подобное еретическое надругательство над законами гидромеханики

       полагается - на костер.

       У Никанора Адольфовича от второго упоминания о костре вздыбилась на темени редкая никлая

       растительность, а на лбу выступили  крупные капли холодного пота. Небрежно отерев их, он

       дрожащей влажной ладонью пригладил очумевшие волосики и вдруг... чуть было не выкрикнул:

       "эврика!" от внезапно осенившей его мысли:

       - Ну, а как же капля? Капля пота, капля дождя или росы? Все они имеют сферическую форму.

       В первые мгновения Вениамин Власович растерялся от неожиданного неоспоримого аргумента,

       но потом, несколько поразмыслив, безапелляционно заявил:

       - Для капли - свои уставы. Одно дело, когда капает свисающая сосулька, а другое дело -

       ушат воды. Разные объемы. Тут уже не до выпуклости. Берет свое диалектика: переход

       количества в качество. Накрени этот ушат под любым углом, и  ты сам убедишься, что вода

       в нем будет неизменно сохранять и горизонтальное положение и плоскую поверхность. Ну, а то,что

       ты уже не в состоянии созерцать свой пароход, это всего лишь оптическая иллюзия, просто

       срабатывает закон перспективы.

       - Раньше никогда не приходилось вникать в такую хренотень. Проясни.

       - Так уж устроены наши ограниченные вежды, что они не способны видеть дальше допустимого

      .расстояния. Плюс плотность атмосферы, ну и все такое прочее. Короче, важно - другое.

       Тебе достаточно взять приличную оптику, бинокль или лучше- телескоп, и тогда твоя посудина,

       скрывшаяся за горизонтом,опять появится в поле зрения во всем полнометражном формате. То бишь,

       закругленность земли здесь совершенно не при чем.

        От затянувшихся и поднадоевших словопрений Никанор Адольфович начал физически ощущать

       надвигающееся интеллектуальное изнеможение: голова словно разбухла и налилась свинцом, но

       прозрения, увы, не наступало. Он понял, что наступает момент истины. Пора доставать из рукава

       главный козырь, который должен будет разбить в пух и прах анахроничную допотопную теорию

       плоскоземельщиков, чтобы поставить победоносную точку.

       - Веня, есть фотографии шарообразной земли из космоса,- лапидарно отчеканил Никанор

       Адольфович и выдержал положенную в таких случаях красноречивую паузу.

       - Да-а-а... ты меня сразил на повал... Нет, ты меня просто убил,- раздался обескураженный голос

       Вениамина Власовича,- даже не знаю, что тебе сказать...

       "Ну, вот, как и следовало ожидать- крыть нечем,- безмятежно подумал Никанор Адольфович. Его

       перестало раздирать на части бесплодное сомнение, и примиренный с самим собой, он с легким

       разочарованием подытожил:- Да, все-таки она круглая... а жаль...хоть какое-то было бы

       разнообразие."

       Он почувствовал как его непреодолимо потянуло ко сну. Опустошенный продолжительной пикировкой,

       но не сломленный, он, широко зевнув, преклонил голову на подушку и задремал.

       А в смартфоне назревала невидимая баталия:

       - Даже не знаю, что тебе сказать,- было слышно, как повторил Веня в раздумье,- я беспредельно

       поражен твоим дремучим невежеством. Надо же такому случиться - прожить полвека и не слышать об

       эффекте "рыбий глаз".

       И Веня неистово ринулся в последний бой за непреложную истину. Он самозабвенно принялся

       доказывать, что широкоугольные объективы искажают изображения и искривляют дугообразно

       горизонт на снимках, придавая плоской земле шарообразную форму. Он убеждал, что НАСА и еже

       с ними - ничто иное как космический голливуд, что все астронавты - актеры марионеточного театра,

       что все фотографии из космоса - всего лишь фотошоп, а видеосъемки - фальсификация, и еще

       что-то про происки фармазонов. Вениамину Власовичу было невдомек, что его оппонент, н ни

       на йоту не отступивший от своих прогрессистских устоев, умиротворенно посапывал на тахте

       и что ему уже не было никакого дела до масонского космического заговора.