Анатомический театр абсурда. Часть вторая.
+18
Через два дня, к девяти часам утра мы с дядь Колей прибыли на судмедэкспертизу. В пакете шмотки с места происшествия, в голове сплошная истерика.
Перед дверью в знаменательное заведение еще раз о наболевшем:
- Вика, ты помнишь, о чем мы договорились? Не подставляй меня. Я же хорошо к тебе относился. И я тебя люблю, а не твою мать! Я за тебя не заступился потому, что нам с тобой некуда идти. Вот я ей и подыграл. Но мы же потом будем жить вместе?
Е*ать-копать! Да отвали ты от меня! Не до тебя мне сейчас! Хрен знает, что меня там ждет, за этой дверью! А свою любовь вообще можешь засунуть себе в известное место и провернуть 33 раза, до характерного щелчка.
- Конечно, помню. Не скажу. Я же обещала!
И вот заходим.
Заведение это, надо сказать, в высшей степени замечательное, по крайней мере на тот момент. Располагалось оно на втором этаже двухэтажного здания, стоящего во внутреннем дворе УВД Центрального района. Два кабинета врачей, два смотровых кабинета, лаборатория. И все! И это на город-миллионник! Очередь была просто сногсшибательно огромной. В обшарпанном коридоре даже стульев не было – все стояли. Там присутствовали те, кто мог передвигаться на своих ногах – избитые, раненые, молоденькие ревущие девчонки с родителями.
Наша очередь подошла часам к двум. Он в один кабинет, я – в другой. Захожу. Здоровое угловое помещение, куча окон и ни на одном нет хоть каких-нибудь занавесок. А за окнами почти впритык жилой дом. Ну там, правда на окнах занавески были. Напротив двери, лицом к ней в углу между окнами – гинекологическое кресло. Дверь не замыкается. Стол врача, какие-то кушетки вдоль стен. И куча народа: врач, медсестра и человек пять студентов-практикантов, причем два парня. А-а-а, заберите меня кто-нибудь отсюда! Я боюсь! А я еще удивлялась, почему передо мной девочка отсюда в предынфарктном состоянии вышла.
Надо сказать, что отношение было высокопрофессиональным: холодное, спокойное, по делу.
- Раздевайся снизу до пояса и ложись на кресло.
Разделась, вещички сложила на какой-то стул. Залезла и улеглась. Лежу, врач что-то пишет, вслух комментируя свои записи практикантам. Те внимают.
Наконец, дошло дело и до меня. Врач подвинула к креслу табурет, уселась, вооружилась инструментами и начала обследование. Она чем-то в меня тыкала, раздвигала, рылась во мне, комментирую свои действия студентам. Те встали полукругом за ее спиной и с неослабевающим вниманием уставились в мою п*зду. Я понимаю, им надо учиться. Но, б*ядь, почему на нас-то? Выбрали бы кого повзрослее, что ли. Тут и так состояние истерическое – а еще такое! И парни! Ы-ы-ы! Помню, в какой-то момент у меня мелькнула мысль, что у меня вместо п*зды черная дыра и сейчас они всей толпой туда провалятся. В общем, крыша начала ехать. Не подумайте, отношение было вполне профессиональным – только медицинские комментарии, никаких дурацких лиц со стороны практикантов. Мне вообще в лицо не смотрели. Нет меня – только тело. Но, боже мой, я такой униженной не чувствовала себя никогда! Да лучше б меня еще раза два изнасиловали! Только избавили от этого! Я так позавидовала той девчонке, что была до меня – она ревела. У меня не получалось.
И вот осмотр проведен, анализы взяты – разрешили слезть. Но! Это был далеко не конец. Мне велели раздеться полностью и провели осмотр на наличие кожных повреждения. Стою голая и босая, посреди кабинета, а меня вертят, щупают. А на окнах занавесок нет! Ужас!
Следующее распоряжение врача:
- Иди на кушетку и встань в коленно-локтевую позу.
Приняла. Весь осмотр повторился, но уже моего зада. Все, нет меня. Сгорела со стыда, а это просто кучка пепла раком стоит.
Осмотр закончился, мне разрешили одеться и отвели в какой-то закуток кабинета, который я сразу и не заметила. Усадили на стул. Сижу, медсестра пинцетом подносит марлевый валик к лицу. Я на него посмотрела, понюхала, посмотрела на медсестру. Она глянула на меня, как на слабоумную. Оказывается, эти валики надо было разложить за щеками – оральный секс был, нужен анализ. Вот, бл*дь, какие сложности.
Как из кабинета вышла – уже не помню. Следующий кабинет узкий и длинный. В торце окно – со шторками. Слева стол врача, справа – деревянная лавка для пациентов. Сижу, почему-то одна. Заходит врач и говорит:
- Я понимаю, ты будешь стесняться. Но скажи, у тебя точно не было никаких половых отношений до изнасилования?
Ой, что правда, я могу стесняться? Да не может быть! Отрицательно мотаю головой – дескать, не было.
- Понимаешь, мы не можем определить была ли дефлорация в момент изнасилования. У тебя такое строение девственной плевы, что вообще ничего не понятно. У нее лепестковая форма – то есть лепестки открываются, а потом закрываются. И мы не можем засвидетельствовать факт изнасилования. Физических повреждений нет. Никаких следов посторонних выделений не обнаружено. Зачем же ты вымылась? Нельзя было этого делать!
И тут пришла она – истерика. Я начинаю дико ржать – с соплями, слюнями и все такое. Не мыться! Четверо суток ходить в чужой сперме – и не мыться! Аг-га! А молодой здоровый организм за это время еще и успел зарастить все повреждения, какие были! И девственности оказывается нет, и главное - не было! Может мне все приснилось? Ой, родите меня обратно!
Меня, конечно, успокоили, отпоили лекарствами. Платье забрали в лабораторию. К следователю я пошла уже с матерью. Следователь нам поведал, что факт изнасилования судмедэкспертизой не подтверждается, сперма на платье найдена, но, согласно показаниям подозреваемых, все было добровольно. Конечно, факт того, что я несовершеннолетняя никто не отменял. Однако кандидату выдвинуто встречное обвинение в растлении малолетних. И есть свидетельские показания. Ой, все так запутано, так запутано.
Короче, не желает ли моя мать, как мой представитель, забрать к х*ям это заявление и дело закроют. Конечно же мать заявление забрала. Любовь же строит, да и сучка сама всхотела.
Только я стараюсь избегать профессионалов. Ну их к черту, этих роботов.