История вторая из серии "Мистические истории доктора Краузе"
Ревность – остроумнейшая страсть и,
тем не менее, все еще величайшая глупость.
Фридрих Вильгельм Ницше
Глава первая
Кабинет Краузе был заполнен людьми из съемочной группы и осветительным оборудованием. Эрих сидел, закинув ногу на ногу, в своем излюбленном кресле в стиле Людовика XVI. На белой рубашке из тончайшего египетского хлопка от швейцарской марки «Eton» бликовали украшенные бриллиантами пуговицы. Когда в съемках возникала пауза, взгляд доктора невольно устремлялся к начищенным ботинкам ручной работы от «John Lobb» – подарок жены, которые неизбежно напоминали ему об их разрыве.
Съемка продолжалась более двух часов, Краузе начинал чувствовать усталость и раздражение. С двух противоположных углов комнаты на него были направлены камеры. Напротив него восседала журналистка, ведущая популярного телеканала Юлия Винтер. Приталенный юбочный костюм подчеркивал ее идеальную фигуру. На ее коленях были разложены карточки с вопросами. Задавая очередной вопрос, Винтер встряхнула нависшей на лицо челкой и поправила очки прямоугольной формы.
– Вы утверждаете, что регрессивный гипноз успешно справляется с фобиями и страхами. Расскажите об этом.
– Применяя технику регрессивного гипноза, я уже на первом году своих исследований заметил, что мои пациенты за несколько сеансов успешно справлялись со сложными фобиями. В обычной практики на это может уйти несколько лет. Зачастую фобии – это проявление пережитого трагического события, укоренившегося в кармической памяти.
– Когда вы впервые заинтересовались реинкарнацией? – спросила Винтер и проворными движениями начала перебирать карточки.
Оператор «взял» лицо гипнолога крупным планом. В комнате стояла абсолютная тишина.
– Тема реинкарнации души заинтересовала меня еще в студенческие годы. В то время я исследовал метафизику человеческого бытия и активно интересовался гипнозом, читал много философской и научной иностранной литературы. В процессе поиска я предположил, что проблема, преследовавшая меня с детства, может быть прослежена до предыдущей жизни. Я осознал причину своей фобии после первого же сеанса регрессивного гипноза и уже через месяц забыл о ней.
– И какая же фобия мучила вас? – спросила журналистка и пристально посмотрела на своего визави.
Краузе казался спокойным, но внутренне весь сжался, в памяти замелькали события предшествующие трагической смерти предыдущего воплощения.
– В детстве, как и многие другие дети, я очень боялся темноты. Но с возрастом этот страх не проходил, а еще больше усиливался. Многие сверстники подшучивали надо мной, и в школьные годы я не раз оказывался жертвой их глупых, а порой жестоких шуток и розыгрышей. После школы страх темноты стал для меня настоящей проблемой, я не мог зайти в темное или подвальное помещение. Даже в студенческом общежитии я спал с включенной настольной лампой. Как-то раз моя коллега предложила провести сеанс гипноза, и я охотно согласился. Стараясь найти разгадку в моем детстве, она довела меня до первых месяцев жизни и даже до переживаний плода внутри утробы матери. Но разгадка так и не открылась. Она решила пойти еще дальше, и в следующий момент я перескочил в прошлую жизнь и стал описывать свою смерть, которая доходчиво объясняла причину моих страхов в той инкарнации.
– Так в чем же была причина страха? – заинтригованно спросила Винтер и сощурила глаза.
– Извините, я бы не хотел об этом говорить, – учтиво произнес Краузе.
Ведущая сдержанно улыбнулась, на лице отразилось разочарование.
– Эрих, вы заинтриговали аудиторию и не даете ответа, зрители будут разочарованы.
Доктор развел руками, как бы извиняясь.
– Это очень личное. Скажу только, что смерть в прошлой жизни была от многодневного заточения в темноте. Я несколько дней провел в плену и умер от обезвоживания.
– В плену? – переспросила Винтер. – Кто вас пленил?
– Как я уже сказал, мне бы не хотел вдаваться в подробности, – сухим тоном ответил Краузе.
– Хорошо, не буду настаивать, – сдалась Винтер и, взяв в руки очередную карточку, задала следующий вопрос: – Почему вы в своих книгах так много внимания уделяете самому большому страху человека – страху смерти? Ведь регрессивный гипноз, по вашим словам, дает понимание, что смерть – это лишь переходное состояние.
– Люди вынуждены подавлять страх смерти, чтобы вести нормальную жизнь. В процессе старения ощущение приближающейся смерти усиливается, а страх выступает в роли хлыста, подгоняющего нас к сакральным решениям. Но порой мы не способны отличить, что для нас действительно важно, а что – второстепенно. Мы берем на себя ответственность за жизни наших близких и стараемся выполнить свой долг. На нас давят многие обстоятельства. Как в таком положении определить, что для тебя действительно важно: духовный рост или финансовые накопления? Даже если деньги нужны не тебе, а твоим маленьким детям, что все-таки важно?
– Сложный вопрос, – согласилась Винтер.
– Даже верующие в бога люди робеют перед смертью. Перед страхом смерти все наши земные цели кажутся бесполезными и напрасными. В какой-то мере они правы, личность действительно умирает. Она больше не воплощается. Личность – это личина, это то, что мы «надеваем» на себя как оболочку. Личность отожествляется с нашим «я». Она живет и приспосабливается к обществу, к семье, в которой мы родились, и к той, которую сами создадим впоследствии. В новой инкарнации создается новая личина, и лишь душа остается неизменной. Душа бестелесна, она живет в другом измерении. Именно она накапливает духовный опыт и совершенствуется в новом воплощении.
– А как же воспринимать выражение «душа вышла из тела»? – встрепенулась журналистка.
– Я бы сказал, что не душа обитает в теле, а тело обитает в душе, как в коконе. Это даже можно сказать некий защитный механизм.
На лице Винтер отразился скепсис.
– Пройдя через регрессивный гипноз, – продолжил тему доктор, – пациенты понимают, что это их не первое и не последнее воплощение. Также они понимают, что с физической смертью умирает их личность, с которой они на данный момент себя отождествляют. Поэтому, умирая, мы испытываем страх потери личности, а не страх перед смертью души. Мы понимаем, что душа бессмертна.
– Я знаю, что вы ведете подробную статистику переживаний смерти. Какие показатели у насильственной смерти ваших пациентов?
– Около шестидесяти процентов смертей происходили по естественным причинам, сюда мы можем отнести старость и болезни. Около двадцати процентов смертей были насильственными – это убийства, самоубийства и нападение животных. Пятнадцать процентов смертей были от несчастных случаев. И остальные пять процентов были по необъяснимым причинам.
– А как ваши пациенты описывают сам процесс смерти?
– Многие описывали парение над землей, они наблюдали за суетой, происходившей вокруг их тела. Были случаи, когда пациенты говорили о потоке, в который они входили после смерти на некоторое время, и после потока сразу воплощались. Около трети моих пациентов заявляли, что воспаряли к белому яркому свету.
– Что переживает человек, оставляя свое тело?
Винтер отложила карточки в сторону. Доктор понял, что это последний вопрос, и вздохнул с облегчением.
– Умирая, человек чувствует глубокую печаль по тем близким, которых оставляет в этом мире. Одно дело, когда умирает пожилой человек, совсем другое, когда молодой, не имеющий опыта и не успевший толком пожить. У них разные ощущения смерти и разное отношение к процессу. Молодая душа изо всех сил сопротивляется смерти, можно сказать уход протекает болезненно и с негативным эмоциональным окрасом на каждом шаге перевоплощения. Нет понимания справедливости и законченности. Самой печальной смертью является смерть женщин во время родов. Мать понимает, что никто не сможет позаботиться о ее малыше, как она сама.
– Стоп! Снято! – воскликнул режиссер.
Звукооператор снял с рубашки доктора микрофон. Стилист поправила прическу телеведущей. Оператор начал переставлять камеру.
– Сейчас еще дубль заключительной реплики, и на сегодня – все! – скомандовал режиссер.
– Эрих, не забудьте, вторую часть интервью мы снимаем у вас дома на следующей неделе, – быстро произнесла помощница режиссера.
Краузе кивнул, вышел в приемную и обратился к Анне:
– Я еду домой. Как только закончатся съемки, закройте офис и на сегодня вы свободны. Что у нас на завтра?
– Расписание выслала на электронную почту. Первый прием в одиннадцать утра, – ответила Анна и протянула доктору корреспонденцию.
– Хорошо, – кивнул Краузе и вспомнил о психотерапевте жены. – Вы дозвонились до Дубровой?
– Да. Ее секретарь сказала, что Жанна Петровна принять на этой неделе вас не сможет.
– Вот как? – удивился Краузе. Ему впервые отказала коллега.
– У меня создалось впечатление, что моего звонка ждали. Уж слишком быстро она мне отказала. Но я оставила офисный телефон и попросила ее перезвонить, если у Жанны Петровны появится окно. Я сказала, что вы согласны и на получасовую консультацию.
– Правильно сделала.
Краузе просмотрел корреспонденцию, отобрал журналы по психиатрии, положил их в портфель, накинул пальто и, попрощавшись с Анной, вышел из офиса. Накрапывал мелкий осенний дождь, он ускорил шаг. Водитель учтиво открыл перед ним заднюю дверь «Ягуара».
– Куда едем?
– Домой.
– Как прошли съемки? – скорее из вежливости, чем из любопытства спросил Василий.
– Удовлетворительно, – сухо ответил доктор и по традиции отключил мобильный телефон.
Пока машина неслась по улице Менделеева, Эрих смотрел на мелькающий за окном пейзаж. Дворники убирали опавшие листья, собранные вдоль дороги. Природа готовилась к наступлению зимы.
Осень всегда нагоняла на доктора меланхоличную тоску, а все события воспринимались сквозь призму уныния и хандры. В это время года он с супругой предпочитал уезжать в отпуск на другой континент. В осенние дождливые дни они с Еленой любили устраиваться перед камином в гостиной и обсуждать предстоящий отдых. Она приносила буклеты, вырезки из журналов и показывала ему выбранные курорты и отели. По этому поводу он всегда открывал бутылочку вина из своей знаменитой коллекции, а Елена приглашала шеф-повара из его любимого ресторана. Это был их неизменный ритуал, который предвещал новое путешествие и новые впечатления.
От нахлынувших воспоминаний у доктора заныло сердце.
Водитель затормозил перед домом, обошел машину и открыл заднюю дверь. Краузе неохотно вышел из машины. После отъезда жены дом стал пустым и неуютным. В холле Эрих снял пальто и поставил портфель на консоль. Ему навстречу вышла домработница.
– Я на сегодня закончила. Ужин накрыт в столовой. Звонил Петрасевич. Просил вас перезвонить, – доложила Вера Ивановна и потянулась за болоньевой круткой.
Доктор попрощался и поднялся на второй этаж. Приняв душ, он накинул халат и вышел из ванны.
Вечерами тоска по Елене достигала своего апофеоза, он начинал перебирать ее вещи, пробуждая воспоминания. Сегодня его внимание привлек туалетный столик жены. На столе лежало ее обручальное кольцо. Он так и не убрал его в сейф после ее ухода. Вспомнился день, когда он сделал ей предложение. Как быстро пронеслось время, он даже не заметил, как за плечами остались пятнадцать лет семейной жизни. Вроде только вчера он стоял под руку со своей возлюбленной, окруженный родственниками и друзьями, и слышал призывные голоса «Горько!».
Эрих проверил содержимое выдвижных ящиков и обнаружил маленькую шкатулку с серьгами «Swarovski», которую он никогда раньше не видел. Взяв шкатулку в руки, он стал пристально ее рассматривать. С ней явно было что-то не так. Внутренняя глубина шкатулки не соответствовала ее внешним габаритам. Неожиданно он нащупал скрытую кнопку и привел в действие потайной механизм. Дно шкатулки слегка отодвинулось, обнажив доступ еще к одному отделению, в котором лежал маленький прозрачный пакетик с белым веществом. Окунув мизинец в порошок, он попробовал его на вкус. Ноги подкосились, с потрясенным видом Эрих бесшумно опустился на кровать.
Недавно он узнал, что Елена втайне от него ходила к психотерапевту, а теперь, что она хранила в тайнике кокаин. Какие еще сюрпризы его ждут?
Доктор покрутил пакетик в руках и положил обратно в шкатулку. С минуту он сидел, не двигаясь, и пытался вспомнить, в какие дни жена могла принимать наркотики и не смог вспомнить ни одного момента, когда ее поведение могло бы вызвать у него подозрение.
Поставив шкатулку на место, он зашел в гардеробную, переоделся в брюки из мягкой шерсти и джемпер и спустился в столовую. Поужинал под музыку Дюка Эллингтона, а затем расположился на кушетке в гостиной у камина.
Вспомнив о звонке Петрасевича, его финансового директора, он набрал номер и услышал знакомый баритон:
– Как прошла съемка?
– Ничего необычного,– уклончиво ушел от подробностей доктор.
– Мне звонил режиссер, он вполне доволен отснятым материалом. Думаю, нам нужно поднять расценки. После эфира я ожидаю шквал звонков. Многие захотят воспользоваться твоими услугами.
– Цены и так самые высокие среди моих коллег, – недовольно констатировал Краузе.
– Но не все такие популярные и профессиональные, – поправил его Петрасевич.
– Игорь, я очень ценю то, что ты для меня делаешь, но сейчас не время для перемен. Интервью ты организовал в самый неподходящий момент. Мое внимание привлечено к поиску жены, который весьма затянулся. Возможно, мне самому придется поехать во Францию.
– Одно другому не мешает. Мы здорово потратились на пиар. Расходы на последнюю книгу пока не окупились. Сейчас самое время поднять цены. Доверься мне, я знаю что делаю.
– А как же быть с прежними пациентами?
– Для них оставишь старые расценки.
– Хорошо, как скажешь, но обещай, что если поток пациентов будет уменьшаться, мы вернемся к старым расценкам.
– Обещаю, – быстро согласился Петрасевич и тут же поправился: – Но этого не произойдет.
Закончив разговор, Эрих посмотрел на часы. Детектив, с которым была назначена встреча, задерживался.
В камине потрескивали поленья, напоминая ему о тихих семейных вечерах с Еленой. Со дня ее отъезда прошло восемь недель. Восемь долгих мучительных недель, заставивших его пересмотреть свою жизнь вдоль и поперек. Он понял, что, прожив с женой пятнадцать лет, так и не узнал ее до конца. Она по сей день оставалась для него загадкой. Может, именно это привлекало и манило его к ней все эти годы.
Размышления прервал звонок в дверь. В холле появился Василий, его водитель и по совместительству телохранитель. Он открыл дверь и помог снять пальто гостю. Пока детектив поправлял перед зеркалом взъерошенные волосы, Василий прошел в гостиную и доложил:
– К вам Михаил Крюков.
– Проводи его в кабинет, – тихо попросил Эрих.
***
Эрих открыл дверь кабинета и поздоровался с детективом за руку.
– Какие новости? – доктор сел в свое рабочее кресло.
Крюков открыл маленький блокнот, прочистил горло и начал докладывать:
– В прошлую встречу вы просили проверить бутылку из-под вина, которая таинственным образом появилась в вашем винохранилище. Я сдал ее в лабораторию и получил результат. На бутылке не обнаружены отпечатки пальцев. Кто-то начисто протер ее фланелью, частички волокон остались на уголках этикетки. Дистрибьютор зарегистрирован в штате Калифорния. Я связался с их офисом и получил вот такой ответ: «Данная марка вина была изготовлена как первая пробная партия и использовалась только на дегустациях в винных клубах в прошлом году. Вино не экспортировалось в другие страны. Несмотря на хорошие отклики, владелец марки обанкротился, не собрав достаточного финансирования на дальнейшую разработку».
– Хм. Понятно, – задумчиво произнес доктор и вспомнил, что во время прошлогоднего отпуска в Калифорнии он с женой посетил дегустацию винного клуба.
– По движению средств на кредитных картах мне удалось узнать, что ваша жена прилетела в Париж на следующий день после отъезда из дома.
– Разве она не в тот же день улетела? – удивился Эрих.
Детектив покачал головой.
– Ночь она провела в гостинице аэропорта.
– Одна?
– Служащий гостиницы ее хорошо запомнил, сказал, что она была одна. Вылетела двенадцатичасовым рейсом авиакомпании «Air France». Вечером того же дня она зарегистрировалась в Париже в отеле «de Vendome».
– Мы никогда там не были, – задумчиво сказал доктор. – Странно. Она не любит непроверенные места.
– В Париже она жила пять дней, посетила театр «Odeon» и выступление оркестра под руководством Andre Rieu. И в том и другом случае билеты отелем были заказаны на одну персону. Совершала покупки в бутиках. Также есть информация об оплате такси, которое в четыре утра доставило ее в отель из «Barrio Latino». В этот бар ходят поклонники латиноамериканских танцев. Живая музыка, танцевальная площадка, хорошая кухня.
– Моя жена никогда не слушала такую музыку, и тем более, никогда не танцевала под нее.
– Затем ваша жена поездом добралась до Ниццы, – продолжил детектив, не обращая внимания на комментарий Эриха. – Там она несколько раз расплачивалась кредитной карточкой в отеле и такси, после чего сняла оставшуюся сумму наличными и закрыла банковский счет. Другие кредитки она не использовала, поэтому ее денежный след теряется.
– А что со звонками с мобильного телефона?
– Все номера я проверил и выделил только один, на который она звонила раз в день почти всегда в одно и то же время на протяжении двух последних месяцев.
– Во сколько?
– В два часа ночи, – детектив опустил глаза, предугадывая реакцию клиента.
– Что?! – воскликнул Эрих, но сразу взял себя в руки. – В два часа ночи? Она не могла звонить в это время. В двенадцать часов мы были всегда в постели, если, конечно, не выходили развлечься. Сколько минут длился разговор?
– Всегда по-разному.
– Вы установили, кому принадлежит этот номер?
– Нет. Номер никому официально не принадлежит уже в течение года. Сейчас он заблокирован. По поводу ее телефона, по кредитке я установил, что ваша жена покупала в день вылета мужские запонки «Patek Philippe». Меня это заинтересовало. Через своего знакомого я прошел в зону Duty Free аэропорта «Шереметьево» и установил, что ваша жена, совершая покупку, забыла свой телефон на кассе бутика. Продавщица его сразу не заметила, он завалился за прилавок. Сейчас телефон находится в бюро находок аэропорта. Вы можете забрать его, для этого нужно предъявить свои документы, ведь телефон зарегистрирован на ваше имя.
– Пусть этим займется Островский, – сказал доктор, имея в виду своего адвоката, – а потом проверьте телефон, может, в нем мы найдем какие-то подсказки.
– Вопрос в том, специально она это сделала или случайно?
Эрих задумался. Сейчас, в свете новых событий, ему казалось, что Елена это сделала намеренно. Она не хотела, чтобы ей звонили, видимо, не знала, когда вернется или как объяснить свой срочный отъезд родителям.
– У меня все, – закончил детектив и закрыл блокнот.
После паузы Эрих внимательно посмотрел на Крюкова и предложил:
– Если официальная часть нашей встречи закончена, предлагаю продолжить наш разговор в гостиной и продегустировать вино из моей коллекции.
– Я за рулем.
– Мой водитель отвезет вас.
– Тогда согласен, – детектив спрятал блокнот в карман джинсов.
Они вышли из кабинета и спустились на первый этаж. Оглядев просторное помещение, разделенное на зоны мебельными группами, Крюков подметил:
– У вас очень красивый дом.
– Да. Это моя гордость, – довольным тоном ответил доктор, но тут же помрачнел и добавил: – Была. Теперь он мне не в радость.
– Из-за жены? – догадался детектив.
– Да,– доктор откупорил бутылку вина.
– Вы очень сильно отличаетесь от своих друзей.
Эрих знал, что Крюков не раз занимался сбором информации для своего основного работодателя – адвоката Островского, который в свою очередь представлял интересы почти всех его друзей, поэтому подобное заявление его не удивило.
– Чем же? – Эрих протянул ему бокал вина.
– Немногие будут страдать из-за ухода жены. Скажем так, через месяц ее уже заменит более молодая и привлекательная женщина.
– Возможно, но тогда это не любовь, а я люблю свою жену и хочу, чтобы она была счастлива.
Отпив глоток вина, Крюков кивнул и причмокнул.
– Хорошее вино.
Доктор пристально вгляделся в лицо детектива и улыбнулся.
– Вы не любите вино, пьете его из вежливости. Я бы сказал, что вы предпочитаете более крепкие напитки.
– Да, вы правы, – усмехнулся детектив и, показав на бокал, добавил: – Но вино действительно хорошее.
– Предпочитаете коньяк? – уточнил Эрих, прищурившись.
– Да! – воскликнул Крюков. – Как вы угадали?
– Просто предположение, – улыбнулся Эрих и сел на диван.
Закинув ногу на ногу, доктор сделал несколько глотков вина и отставил бокал в сторону. Сейчас Краузе даже не смог дать оценку вкуса вина. Все мысли были о жене, и как ни старался, не смог отключиться от полученных новостей.
– Что вы думаете по поводу моей жены?
– Не все так просто, как кажется на первый взгляд.
– Поясните.
– Если рассматривать версию о другом мужчине, то почему она уехала одна?
– Он мог ждать ее в Париже, – предположил Краузе.
– Не думаю. Уйти от мужа женщина может только в разгар страсти, когда ум отключается и ею движет жажда любви и новизны. В такой стадии отношений пара старается не упускать ни одного удобного момента, чтобы побыть наедине. Здесь же все по-другому. Ее поклонник, должно быть, очень в себе уверен, раз спокойно ждал ее прилета в Париж. Я бы на его месте ждал возлюбленную у ворот дома. Считал бы минуты. Переживал, а вдруг ее муж не отпустит.
Эрих отвел взгляд и задумался.
– Зачем ехать в «Президент-Отель»? – продолжил излагать детектив свои соображения. – Чтобы посидеть в баре у стойки с чемоданами? Это вообще не в стиле женщины. Скорее так бы поступил мужчина. Женщина бы села в ресторане, заказала бы салат или кофе. А скорее, сняла бы номер, ну, на крайний случай ждала бы в вестибюле. Но ваша жена едет в роскошный отель со всеми вещами, а это десятки чемоданов. Сидит в баре несколько часов, где-то переодевается и только потом едет в аэропорт. Два часа ожидает в VIP зале, потом покупает билет на завтрашний день, хотя были места и на вечерний рейс. И заметьте, она уехала из роскошного отеля и останавливается в простом четырехзвездочном отеле.
– Да, все выглядит нелогично, – согласился доктор.
– Создается такое впечатление, что она от кого-то получала инструкции.
– От любовника?
– Скорее всего. Шаг за шагом он вел ее в отель рядом с аэропортом с одной целью – убедиться, что за ней нет слежки.
Эрих вскинул на детектива удивленные глаза.
– А на следующий день в аэропорту она покупает запонки! Это меня очень удивило! – воскликнул Крюков. От выпитого спиртного лицо раскраснелось, он расстегнул манжеты на рубашке и закатал рукава. – Если предположить, что мужчина ожидал ее в Париже, то почему не поселился с ней в отеле? Ведь им уже никто и ничто не угрожало.
– Может, он ее навещал, а может, она ездила к нему, ведь у него тоже могла быть семья, – предположил Эрих.
– Все равно это не выглядит как роман. У меня большая практика, влюбленные пары так себя не ведут. Тем более, что жена сама поставила вас в известность о своем отъезде и дала понять, что отныне она свободна в своих действиях.
– Что вы предлагаете предпринять дальше?
Доктор поднялся с дивана и подошел к панорамному окну. Он вглядывался в мелкую рябь воды в бассейне, гонимую осенним ветром.
– Нужно ехать во Францию. Сначала в Париж, затем в Ниццу.
Детектив подробно рассказал о возможных зацепках и с чего бы он начал свое расследование. Кивком Эрих согласился с его заключениями и протянул ему руку, давая понять, что на этом их встреча закончена.
Крюков допил вино, поставил пустой бокал на обеденный стол, попрощался и вышел в холл, где его уже ждал Василий.
Ссылка на первый сборник рассказов:
https://www.ozon.ru/context/detail/id/28975061/
http://idavydova.ru/
https://www.facebook.com/inessa.davydoff
https://twitter.com/Dinessa1
https://ok.ru/group53106623119470