Толик Картохин по кличке «Бульба» производил на всех впечатление спортсмена-интеллектуала. Он был несколько выше среднего роста, атлетически сложен, с правильными чертами лица, имевшими доброжелательно-задумчивое выражение. Впечатление довершали очки в роговой оправе. Бульба был улыбчив, но неразговорчив. Учился он в паралллельном классе и мне долгое время он казался умным и интеллигентным человеком. Довольно много времени понадобилось, учитывая мои эпизодические с ним контакты, чтобы разглядеть, что Бульба полный идиот. Бульба с девятого класса встречался с девочкой из моего класса, Верочкой Шмидт, белокурой немкой с голубыми глазами на безмятежном лице совершеннейшей дуры. Ей впрочем не обязательно было обзаводиться умом при такой ангельской внешности. Бульба, как выяснилось, имел задатки выпивохи и дебошира. Его, к моему большому удивлению, едва не выгнали из школы за драку в пьяном виде. После школы Бульба пошёл по военной линии и закончил военное училище. Он женился на Верочке, но их брак вскоре развалился из-за указанных особенностей характера Бульбы. Интересно, что, как мне рассказывали, Бульба самое благоприятное первое впечатление производил почти на всех, особенно на своё военное начальство. Он довольно быстро пошёл в гору, но карьера его не смогла бы развиваться успешно. Это предположение, ибо она и не развилась, так как Бульба лет через пять после окончания училища погиб, разбившись в машине, которую рулил в пьяном виде.
Бульба вызвал у меня специальный интерес к понятию «умный человек». Оказаось, что не так здесь всё просто. Ну, что до Бульбы, то имел место элементарный обман зрения. Но у меня случались проколы с этим понятием и в более сложных вариантах. Скажем, Витя Долгих, считавшийся в Харькове главным знатоком рок-музыки и вообще эрудитом, владевшим редкими книгами по философии. Он имел очень импозантную внешность, несколько напоминая индийского гуру и окладистой нечёсаной бородой и небрежностью в одежде. Я взирал на него с большим уважением, пока не попал на вечеринку, где Витя подпил и положил глаз на одну богемную девицу, с которой танцевал, извиваясь, с грацией носорога. Глупостей он и этой девице и вообще в тот вечер наговорил столько, что совершенно отбил у меня охоту ему кланяться. Возможно, впрочем, виной было головокружение от девицы и выпивки. Такие разочаровывающие варианты поджидали меня ещё не раз.
Несколько позже Лёшка познакомил меня со своим видением Великого Имбецила. Из этого видения следовало, что умных людей вообще не бывает, или во всяком случае, это понятие должно сопровождаться разными оговорками. Он увидел, что процесс восприятия человека необыкновенно элементарен, и в основе своей человек существо примитивное и совершенно аморальное. У человека есть возможность контролировать эти свои качества полуживотного, но для этого надо отказаться от самоиллюзии ума и высокой нравственности. На церковном языке это можно определить как покаяние. Но дело не в том, чтобы снизить самооценку, а в том, чтобы понять особенности работы психики, и главное, избавиться от интеллектуальной гордыни. «Гордыня» - это тоже церковный термин, но он мне очень нравится, так как хорошо передаёт смысл явления. С интеллектуальной гордыней справиться особенно трудно. Я это знаю по себе. Намного легче признаться себе и даже окружающим в аморальных поступках, чем в том, что, прочитав кучу книг и передумав кучу возвышенных мыслей, остаёшься даже не дураком, а человеком примитивным и глупым. Я знаю немало дутых интеллектуалов, которым эта задача не по плечу.