06 05
Как ни странно, но половину ночи варил кофе.
Было много турок разного размера, формы и материала, задача была выбрать оптимальную. Пока я этим занимался, вокруг ходил чёрный кошак и давал советы. Какие не помню, но что он говорил по человечьи – это стопудов. Так часто бывает проснулся, тут помню, тут нет.
***
Идёшь такой по тропинке, солнышко светит, птички поют, шмели басят над цветочками, ну и комары естественно тут же. Зьььььь…. вокруг тебя по нервам. Раздражает такое их навязчивое поведение, мягко говоря. Предупреждаешь их, что мол, ребята, не портите карму ни себе не мне – ноль эмоций, настырничают. Скафандр лёгкий, прокусывают. Не очень приятно. И тогда включаешь защиту. Энергетический блок, благо аккумуляторы новые, должно хватить на долго. Иду дальше. Наблюдаю. Отстали. Выдохнул и расслабился. Но защиту на всякий случай не снимаю. Десять минут, пятнадцать, всё в норме, никто не беспокоит, уже было хотел шлем снять, как бац! Нечто размером со среднего пса прозвиздело над правым ухом. Провожаю взглядом сие, а оно… Ба! Да это комариное, и оно делает разворот и в пике приближается! Щас на лоб сядет… Ну ясное дело, не буквально на лоб, защита же, но метит чётко. На защиту садится и пытается пробить. Комар, как нормальный, крылышки, ворсинки, всё как надо, мерзкое, но размер… И откуда взялся такой? Наблюдаю дальше. Он старается. И даже получается у него, сквозь защиту проникает по чуть-чуть. Усиливаю блок – отваливается, прилетают другие, такие же размером, зужжжат вокруг, стукаются о защиту и улетают. Радуюсь. Так то вам, думаю…
Через полчаса дороги в относительном покое вдруг понимаю – тишина зловещая вокруг. Напрягся. Слежу. Слышу гул. Приближается. Мать твою!!! Летит хрень мохнать-хетиновая размером с лошадь и нос комариный у неё как отбойный молоток. Ну всё, попал думаю…
**
07 05
А потом мы поехали в зиму.
Буквально. С вечера решили, что надо к деду на кладбище съездить, годовщина, и у родственников не были. Утром позвонил, пришла машина, сели и поехали. Где был сдвиг в пространстве, не заметили, но точно знаю – был. Ибо холодная белая красота признак того измерения. А как ещё объяснить валящий хлопьями снег седьмого мая по дороге на кладбище? Резина летняя, дорога опасная, но всё хорошо, знаю. Приехали. Да. Так и есть. Холодно, тихо и красиво. Где-то вдалеке птицы поют, но именно вдалеке, как будто граница есть вокруг, граница тишины. Всё там, шум ветра, птицы, а здесь… Только слышен шорох падающего снега…
Поздоровались со всеми, обошли деда, баушку, брата двоюродного увидел своего любимого. Не был тут лет двадцать… Конфеток оставили, прощаемся и на выходе меня по спине тук! Мягкий хлопок. Оглянулся – никого. Ну конечно, это снег с ветки упал, что ещё… Но знаю – брат по дружески попрощался… Конечно помню… Мир вам и покой.
И вернулись в лето.
***
11 05
Беззазорная луна.
Проснулся среди ночи, а в окошке она. Высоко, демонстративно, нагая, прикрытая лишь облачной вуали дымкой светит. Вызывающе. Я бы даже сказал нагло, если бы был зол.
**
12 05
Моя бабушка - артиска.
Самое моё любимое кино раннего детства было про ромашки спрятались-поникли лютики и пиджак наброшенный.
С гордостью тыча пальчиком в экран, указывая на Нину Сазонову, сообщал окружающим: Моя бабушка – артиска! Не в курсе, что думали при этом окружающие, но не отговаривали – хочет ребёнок – пусть так и думает. Ну, я так и думал. И не без оснований. В альбоме с семейными фотографиями имелись пара снимков, на которых женщина чем-то похожая на актрису Нину Сазонову держит ляльку в милом костюмчике. Подпись гласила «Баба Нина и Серёжа. 1969 год.
Это всё. Ничего не знаю о ней, не помню совсем. Рассказов не было, ибо не любили почему-то рассказывать про ту жизнь на фото. И когда я гордясь изрекал про артиску, переглядывались усмехались и кивая говорили : - Да уж… артиска…
Через много лет выяснил – она сильно пила.
***
13 05
Азы чайного мастерства на скорую руку.
Чайник лучше маленький. Фарфоровый. Вода горячая. Не перекипевшая. Чаю – 2 чайные ложки с горкой. Долго не ждать. А если чай зелёный, то ждать ещё меньше. В три раза.
А то будет – Ф-е-е-е…
Плохо будет. Не вкусно. И тогда всё по новой.
И так до тех пор, пока не понравится.
И да – это всё без сахара и молока.
А бутер с сыром вовсе заранее сжевать.
**
14 05
И был хлеб.
Естественно. Из чего-то надо было всё сотворить. Замесить это тесто, слепить кренделя и прочее…
Тёплый. Это обязательно – дождаться пока остынет Пахучий, уютный, красивый. Руки так и тянутся. Корочка шершавая, румяная, хрустящая. Мякиш мягкий-мягкий и упругий. Сказка. Хорошо пропечён. Он сам по себе уже вкусен отдельно, но я люблю с молоком.
И был свет.
Безусловно, кто-то рядом стоял и держал фонарик, чтоб в впотьмах не лазить…
Нужно сознаться, одним фонариком тут не обошлось. Трудно что-то сотворить материальное при наличии одного фонарика, для освещения он ещё подойдёт, а вот для всего остального…Извините. И в ход пошли все подручные средства, на которых и в которых можно готовить. Печи, плиты, сковородки и прочая посуда. В идеале, конечно, печь дровяная, чтоб огонь в топке гудел и дрова потрескивали.
И было слово.
Ну а в этом то и вовсе никто не сомневается, ведь потом как-то все про это узнали, значит, кто-то слил… Язык ведь без кости – сколь хошь могёт мести.
**
16 05
Традиционное
А забавно, когда с полки снимаешь книгу, давно прочитанную и находишь между страниц автобусный билет. Машинально считаешь цифры и понимаешь – без одной минуты счастливый.
Этакое напоминание мироздания о планах. О счастии рядом. Только руку протяни или шаг сделай и возьми. Да, а заходишь в транспорт тем же днём и билетик дают… Какой? Ну традиционно, следующий после счастливого.
Всё бы хорошо, да только с направлением загвоздка. Куды шагать то?
**
20 05
Секрет старого мавра.
В романе Юлиана Семенова “Экспансия — I. По лезвию бритвы”, в котором рассказывается о работе советского разведчика Штирлица в послевоенный период, есть один необычный рецепт кофе.
Его оригинальность заключается в наличии такого неожиданного ингредиента как … чеснок.
Этот старинный рецепт имеет загадочное название “Секрет старого мавра”.
“Джекобс отошел к камину, там у него стояла кофемолка и маленькая электроплита с медными турочками. Споро и красиво, как-то по-колдовски, он начал делать кофе, объясняя при этом: — В Анкаре мне подарили рецепт, он сказочен.
Вместо сахара — ложка меда, очень жидкого, желательно липового, четверть дольки чеснока, это связывает воедино смысл кофе и меда, и, главное, не давать кипеть. Все то, что закипело, лишено смысла. Ведь и люди, перенесшие избыточные перегрузки — физические и моральные, — теряют себя, не находите?”
Юлиан Семенов " Экспансия — I. По лезвию бритвы "(1984)
Без разницы с чего начинать. Развести огонь и достать с полки турку или открыть пакет и сыпануть жмень зёрен в мельницу. Не важно. Важно, что это началось.
Огонь, вода и зёрна кофе. Крупные, тёмной обжарки, маслянистые красавцы, зёрнышко к зёрнышку. Ручная мельница-трещётка, запах нос щекочет. Помол мелкий, турецкий. Джезва маленькая, на пару чашечек. Простая, медная, с плоским дном, без чеканок и узорных украшательств, веками отработанная форма.. Холодная вода, пара ложек мёда и… Тут хитрость и начинается. С этого места присутствующие удивлённо придвигаются ближе и задают один единственный короткий вопрос: - Чо?!
Мы победоносно отвечаем, продолжая действо: - Ни «чо», а чеснок. И отрезаем от зубчика тохонький-тохонький пластик. И отправляем в турку. Сверху мёд (если аллергия, то наверное можно заменить сахаром) и дальше – кофе. И готовим кофе по турецки. Думаю все в курсе как.
Ну это собственно и всё. Я попробовал, теперь часто делаю.
***
25 05
Ламповый приёмник.
Это такая Магическая штука. Здоровенный ящик Пандоры с клавишами и ручками настройки. А ты маленький. Дошкольник. И вечер поздний. И дома никого. И свет настольной лампы загадочно освещает часть комнаты. И в том углу у кресла, куда свет почти не достаёт он и стоит. Тот самый радиоприёмник. Большой, солидный, старый. Нажмёшь на клавишу – щёлк! И внутри зажигается мягкий, матовый свет и сразу слышится шипение и треск помех эфира, какие-то разные звуки. На светящемся стекле написаны названия столиц мира, циферки, деления, полосочки непонятые и это всё манит и завораживает. Притащишь маленький свой стульчик к приёмнику, садишься и пропадаешь. Крутишь настроечное колесо и слушаешь обрывки фраз незнакомых языков, куски далёких музык, чьи-то позывные, пикание азбуки морзе, помехи, щелчки, шумы, ближе, дальше… И в голове уже нарисовалось бурное море, ночь, волны бросают корабль из стороны в сторону, рыбацкий траулер или грузопассажир, в радиорубке сидит бородатый радист и передаёт координаты… Или вдруг тишина. И чётко, громко женский голос начинает вызывать:- Тунгус, тунгус, я месторождение Белая, приём… И так несколько раз, и тунгус не отвечает… Наверное где-то в тайге, в предгорьях в снегу замерзает геологическая экспедиция… Или вдруг фокстрот, на всю катушку, аж отпрянешь от неожиданности. Громкий, весёлый и речь немецкая… Думаешь, что к фашистам попал, как разведчик.
И так в полумраке сидишь один на один со всем миром, крутишь колесо, от станции к станции и понимаешь – он большой. Очень большой. И везде жизнь. То арабские молитвы тянут, то немцы тявкают, то китайцы либизят, ничего не понятно, воспринимаешь только интонации и музыки, но чувствуешь себя причастным. Здесь, сейчас ты слышишь мир…
А ещё классно на радиопостановку попасть, и лучше про приключения, тогда вовсе не страшно одному дома, хоть до ночи, потому, что не один – с целым миром вместе, всей планетой.