Подлинная история
1.
Мой знакомый, хороший человек, бизнесмен (миллионер) приехал в Москву по делам. Бизнес по теме кадастровых прав, земельных участков, недвижимости и т. д. В аэропорту сел в такси, но таксист его не везёт.
— Да нехай, брат, всё будет путём.
— А чё ждём тогда?
— А мне в облом ехать порожняком. Нехай ещё двое сядут хотя бы. Будет четыре человека — отобью бензин.
— Ну ладно…
Игорь сидит, ждёт. Через десять минут попросился такой же бизнесмен, весёлый человек, назовем его «Весельчак». Представился Денисом. Спрашивает, шутит, стихи на ходу сочиняет. Сел, в общем. Ждут дальше.
Ещё минут через десять прибыл какой-то командировочный из Сибири — крупный мужчина, гладко выбрит, в военной форме. Подполковник. Прибыл по делам в штаб Округа. Ладно, сидят втроём и дальше ждут. Игорь уже успел познакомиться с водителем (того зовут Степан, он из ближнего зарубежья).
Минуты через две, оторвавшись от семьи (жена, дети и друзья провожали), попросился в машину третий персонаж — типичный интеллигент,— очкарик, сухой как глиста, кожа серая, трёхдневная щетина и кепка-«аэродром».
— Ну вот теперь, Игорь, машина набита. Теперь всё путём,— говорит водила и трогает.
Едут из Домодедово в столицу страны, через леса и посёлки… Вдруг Весельчак от скуки заговорил:
— Эх, страна, моя страна, карты в руки, два туза!.. Скучно так ехать… может, кто вспомнит чего?
Очкарик:
— А чего тут вспоминать, тут дело простое. Главное — доехать, куда нужно.
— А куда нам нужно, когда скучно?
Военный:
— Это как взглянуть на данную ситуацию. Когда скучно, помогают либо бабы, либо карты!
Очкарик:
— Во, карты! Это дело! Я помню хорошую игру, называется «буча-могуча».
Весельчак:
— «Бура», что ли?
Очкарик:
— Не-е-е-а, «буча», там правила иные…
Дальше примерно пять минут идут обсуждения правил и некоторых иных уголовных игр, в которые не играют даже на самых страшных зонах. Затем военный и очкарик начинают яростно спорить о правилах и целях в этих карточных состязаниях. Их мирит Весельчак, который предлагает разрешить спор игрой. На что водитель отвечает:
— Дык какие проблемы? Дык у меня тут хата недалече, своротка через десять километров…
И тут Игорь наконец понимает…
— Ребята… Нет, вы как хотите…
— А мы ничего не хотим,— удивлённо отвечает Очкарик.
— Что желаем, то едим! — поддерживает его Весельчак.
— Вот у нас на Колыме то ли дело в январе! — заявляет Военный.
— Вы что, и вправду собираетесь остановиться?!
— Дык какие проблемы, Игорь? Ты что не хочешь с нами играть, так и скажи! А то всё телишься и телишься.
— Да нет, конечно…
— А если не хочешь, то тогда…
— Тогда придется играть в буру на интерес,— соглашается очкарик,— а это плохо. Так нельзя поступать.
И машинка начинает на глазах притормаживать…
— Не бойся Игорь, я тебе буду подсказывать, если что,— сообщает Военный.
2.
Поскольку эта история не вымышленная, постараюсь её рассказать максимально близко тому, как мне поведал сам Игорь.
Итак: прежде всего, когда до тебя доходит, что ты влип и опасность вполне серьёзная, то обычно начинаешь думать очень и очень быстро. Мозг переходит в режим ускорения, и мгновенно начинается перебор вариантов, поиск ответов на первую группу вопросов, потом вторую, третью и так далее.
Первая группа вопросов: «Это всё розыгрыш или нет?», «Куда они едут?», «Поняли ли они, что ты их выкупил?», «Кто это — просто бандиты, которые хотят тебя ограбить, или черти пострашнее,— те, которым не нужны свидетели?».
На первый вопрос ответ приходит сразу. Это НЕ розыгрыш, это всё по-настоящему. Кому в голову придёт разыгрывать человека в двенадцать часов ночи, так сложно и многоходово, а потом…
А потом Игорь вспомнил, почему сел в такси. Такси стояло в ближайшем полупустом ряду и начало мигать ему, когда он проходил мимо. Но это ещё не всё. Он вспомнил, что очкарик после приземления самолёта торчал рядом с ним у конвейера выдачи сумок. Стоял и время от времени посматривал вокруг. Игорь запомнил его взгляд, цепкий и колючий. Но он не помнит, что очкарик летел вместе с ним. Этот тип стоял в зоне прибытия и смотрел на приезжающих. Как он туда попал — вопрос другой, но он там был.
Наконец Игорь вспомнил, что военный стоял на выходе из зала ожидания, прямо у стеклянных дверей. Таким образом, его вычислили, сопроводили и встретили. Но почему? Слава богу — они не знают, что у Игоря в сумке, лежащей в багажнике,— приличная сумма денег для сделки по покупке участка земли. Небольшая сумма для личных инвестиций, примерно 40 тысяч долларов. Это хорошо, что они не умеют смотреть сквозь сумки как рентген… или умеют?
И тут Игорь вспомнил взгляд очкарика, который случайно поймал на себе,— такой цепкий, колючий и очень внимательный. Тот не смотрел на сумки, он упёрся взглядом в лицо Игоря. Это физиономист, способный безошибочно определить, у кого есть деньги, а у кого — нет, ну и списать с внешности человека всё остальное. Вот вам и рентген!
А раз так…
Куда мы едем?
Это точно не гостиница и, по всей видимости, даже не частный дом. Возможно, арендованное у кого-то жильё. Может быть, чья-то дача. Дачный посёлок, где ночью, скорее всего, никого нет. В любом случае им придётся свернуть с главной дороги. Если так, то сколько времени есть в запасе? Минут десять-двенадцать, не больше. За это время нужно успеть обдумать всё.
И тут Игорь вспомнил, что впереди скоро будет железная дорога и переезд, а потом — поворот в сторону дачных участков. Он ездил по этой дороге раз пятьдесят и уже успел её бессознательно изучить.
Следующий вопрос: поняли ли они, что ты их выкупил? Если нет, то есть шанс для контригры. Если поймут, что боишься их, то ты — уже мертвец или — как минимум — ограбленный и раздетый до нитки. Значит, не бояться!
— Да нормально, парни! Я думаю, что с вами сыграю.
Очкарик мгновенно перевёл свои глаза на Игоря,— и опять этот колючий взгляд, буквально в упор, как там, у багажной карусели. Считывает тебя, «врёшь или нет».
— Во, молодец пацан! Настоящий мужик! — отвлекает Игоря Весельчак.
— Ну и ладненько! Не страшно с нами, а? Люто не напугали? — спрашивает водила.
— А чего бояться? — отличные парни, давайте поедем да поиграем. Знаете такую игру, как преферанс?
Очкарик улыбается одним уголком губ. Криво так. Не верит.
— Да нет, всё путем! Правда, всё отлично! — успокаивает их Игорь.
— Ну и хорошо! — произносит очкарик и отвлекается на разговор с водителем.
3.
Вообще ситуация походила больше не на преферанс, а на иную игру.
Покер. Игра нервов и интуиции, в которой нужно было как-то выиграть. Дело в том, что это в фильмах понятно сразу, кто злодей, а кто — его жертва. В жизни идет непрерывное балансирование между «возможно, зло» и «возможно, добро». И никогда нельзя предсказать заранее: убьют тебя, собирались убить или, напротив, хотят тебя мило приятно удивить, а люди вокруг тебя — вовсе не бандиты, а хорошие и добрые парни,— такие же, как ты. Ни у одного из трёх сидящих вокруг тебя нет в руках ни ножа, ни пистолета, а,— к слову,— и не будет! Никто и них из них не нападает на тебя, ни угрожает, и даже не ругается матом. Они улыбаются, шутят, слушают тебя, разговаривают на свои темы... Ты даже можешь поспорить с кем-либо из них. А потом однажды в любой произвольно взятый момент времени…
Очкарик и военный схватят тебя за руки, зажмут смертельной хваткой, а заточку в сердце вонзит… вот тот Весельчак в дорогом кожаном пальто, изображающий бизнесмена. Да, именно он. Милый и добрый парень, который постоянно шутит и улыбается тебе и который даже успел тебе пожать руку, когда садился в такси, и представился то ли «Денисом», а может, «Максимом»,— не имеет значения! А заточку он возьмёт прямо из бардачка, и потом так и оставит в сердце, чтобы на сиденье не полилась кровь. Один удар — как инфаркт миокарда. Судорога, боль, агония примерно полторы-две минуты, и всё… Ничего больше. Смерть за то, что у тебя есть деньги и за то, что ты не подумал,— точнее, не обратился к своим деловым партнерам для организации «сопровождения». Только за глупость и ни за что больше. Просто смерть — и всё. И, самое главное, что нельзя будет предсказать исход этого фильма, никто не сможет предсказать!..
Когда я выслушал всю историю, спросил:
— Слушай, ты говоришь, что вы ехали со средней скоростью примерно 70–80 км в час и проехали за это время два или три поста ГАИ. Почему ты не подал знак, не крикнул или дёрнулся? Просто вопрос.
— Дык, Лев, это же всё по-настоящему было, а не в шутку. Во-первых, я в машине. Заорать громко не удастся. Машина едет — меня, скорее всего, не услышат. В-третьих: при самом лучшем варианте, если каким-то немыслимым чудом кто-то из гаишников меня услышит, что мы имеем? Эти едут тихо, правил не нарушают. В салоне — четыре добропорядочных гражданина, у которых все документы с собой; никаких острых предметов, оружия и так далее — ни у кого при себе не будет. И в итоге я — единственный орущий идиот. Будет чудом, если меня заберут в участок, одного, с сумкой денег… Это если я, например, про неё начну кричать, а не про то, что со мной хотели в «буру» сыграть. А, скорее всего, просто оставят в машине и махнут рукой. Через минуту я — труп.
— Хорошо, скажи, а кто из них, по-твоему, был самым опасным?
— Лев, откровенно дурацкий вопрос! Если это банда и «профи», то будь ты чемпионом мира по боевому самбо, тебе будет трудно что-то сделать. Если ты про это… Но…
Игорь чуть задумался, а потом произнёс:
— Если честно, мне меньше всего понравился водитель. Остальные трое думали, а этот всё знал и был спокоен как удав.
4.
Признаюсь, когда Игорь продолжил свой рассказ, я не сразу понял, о чём он говорит.
— Ты блефуешь, они блефуют. Ты скован, и они тоже скованны.
— Как так?
— А вот так! Пока машина на трассе — они не бандиты, а простые добропорядочные граждане и должны вести себя в соответствии с такой ролью. Они не могут рисковать, а если могут, то только в пределах разрешённого.
— Но ты ведь тоже не можешь рисковать?
— В этом-то и вся суть. Начинается игра «кто моргнёт первым». У кого сдадут нервы и кто скажет «пас!». Пока я в машине, а ещё не на их хате, эта игра возможна. Там, куда привезут — всё! Конец и поминки.
— А ты не думал с ними играть?
— Что я, сумасшедший, что ли? Они бы в одну секунду, за одну партию меня бы раздели. К тому же я плохой игрок.
— Значит, тебе нужно было сбежать до того как они приехали.
— Правильнее сказать: «до того как свернули».
Поворот с трассы, как помнил Игорь,— примерно через километр, сразу после железнодорожного переезда. Он сразу понял, что у есть максимум три-четыре минуты времени. Переезд — это всё. Там всё решится и всё произойдёт. И это тоже только в том случае, если они застрянут на переезде хотя бы на пару минут и… Нет, безальтернативно! Если они останавливаются на переезде, то нужно будет действовать, и немедленно. Быстро. Буквально с быстротой молнии или кобры.
Тогда какой найти повод, чтобы выскочить из машины? Туалет, конечно, без альтернатив! Они могут его не пустить? Могут попытаться. А после? После могут затолкать обратно в машину. Но туалет на переезде — это логичный шаг. А там? А там — либо через переезд, либо в кусты, либо, если Бог поможет,— в любую встречную «тачку»!
Работают три фактора:
Пока ты в машине — ты бессилен. Как в мышеловке! За пределами машины у тебя есть шанс, и то только потому, что ты не баба, а мужик. Ты можешь их ударить в ответ, а им, в свою очередь, нельзя избыточно светиться. Ножи и пистолеты для них исключены: только биты, заточки или монтировки. То есть требуется выскочить из машины любой ценой и по любому поводу. Это задача номер один!
Задача номер два. Насколько они пойдут дальше, когда ты уже выскочишь? Это всё тоже будет зависеть от твоей энергии и самих действий. Но при любом раскладе они не смогут пойти на преступление прилюдно. Любой свидетель — твой спаситель. Кто угодно. Даже машинист поезда, который проедет мимо переезда.
Затем: что делать, когда уже успел отбиться и отойти от машины? Бежать? Кричать? Звать на помощь? «Свидетели» не поверят, решат, что пьяный, и примут позицию «сами разбирайтесь». Значит, не кричать и не бежать. Просто отходить, держа врага на виду. Отходить и искать союзника. Любую встречную «тачку».
Они не знают, кто ты, и в машине, куда ты попросишься, тоже не знают, кто ты. Вести себя чисто и безупречно! А они? Если они запаникуют и выскочат с битами — то уже проиграли!
Точно!
Начинается покер!
Они не смогут идти до конца — для них это самоубийственно. Значит, до какого-то момента, пока не скажут «пас». Сумку брать? Конечно! Сумку надо хватать в первую очередь! Ну это если повезёт и если замок не будет закрыт. Вроде бы едем в «Ниссане».
В общем, задачи следующие:
1) выйти из машины, забрать сумку, увидеть кого-нибудь,
2) медленно отступать к этому «кому-нибудь»,
3) уйти либо огородами, либо запрыгнуть во встречную машину.
А самое главное — сама установка: «Всё это — игра на повышение, потому что нижнюю игру ты уже проиграл». Ты уже условно «мёртв» и сейчас просто борешься за свое воскрешение. Повезет — не повезёт,— всё в руках Бога, и все это есть главная самоустановка.
— Ребята, знаете, хочу в туалет.
— Да не боись, Игорь, скоро приедем, — говорит водитель.
— Да пусть парень выйдет, если прихватило,— внезапно включается... очкарик!
Вот так вот, ба-бах! Если до переезда — то попытка окажется холостым выстрелом. Что ответить?
— Подождите… думаю, потерплю.
— Да не стесняйся, иди, если надо. — Настаивает Очкарик.
— Да не-е, потерплю пару минут…
— Ну, смотри…
— Ребята, а во что мы будем играть?
— Там, на месте, определим. — Отвечает водитель.
— Я думаю — в эту… «бучу могучу»! Мне очень понравилось, как тут про неё рассказывают, — засуетился Весельчак.
— Ну в «могучу» — так в «могучу»; правила то хоть напомните там, на месте? — спрашивает Игорь.
Военный только крякнул.
— Напомним, пацан! — отвечает водитель.
— Ты не бойся нас, мы люди хорошие,— заявляет очкарик.
— Люди хорошие, а как так получилось, что, не зная друг друга, вы все садитесь в одну машину и тут же становитесь лучшими друзьями?
— Ты из провинции, многого не знаешь,— отвечает Очкарик,— мы же все местные, кроме военного. Видели друг друга в разное время. Главное в нашей жизни, Игорь,— что?
— Что?
— Доверие человека человеку! На этом доверии строится всё, в том числе и бизнес. Ты чем занимаешься?
— Я? Ну так, есть небольшой бизнес.
— А какой, если не секрет?
— Да так, по мелочи торгую.
— Чем, покрышками? — встревает Весельчак.
— Да… продуктами.
— А с какими сетями знаком и где «сундуки» хранишь? — интересуется Весельчак.
Вот так и попался! В одно касание, одна неточность, и всё…
— «Сундуки» в Чертаново храню…
— А где это?
— На юге, рядом с Пражской.
— А где там хранить?
— Там место есть,— встревает в диспут очкарик.
— Хм… в первый раз слышу.
— Да есть там место! — лютует очкарик.
И дело не в том, что они тебя выкупили, а в том, что видят: если ты начал врать — стало быть, боишься их. И дальше они могут просто тебя заклевать в пару минут. А потом скажут: «Ну и зачем ты, парень, врёшь? Ты что, не доверяешь нам? Как это низко!»
— Да, есть. За Красным маяком на Подольских курсантов.
— Где-где? — «изумлённо» спрашивает Веселый.
— Ну, там…
— Что-то реально в первый раз слышу! Не расскажешь, где именно?
— Всё тебе расскажи... — отвечает Игорь.
— Что пристал?! — отвечает Очкарик.— Я знаю, там рынок есть. Хорошее место.
Это называется «помощь и подстава». Очкарик для виду помогает, но на самом деле загоняет тебя в ещё б;льший угол. Игра идёт на то, что ты занервничаешь, когда поймёшь, что они тебя уже выкупили. И тут со стороны удар — под дых!
— Игорь, не подскажешь, есть ли у твоих знакомых хорошие земельные участки под Митино? Я хочу там пару соток купить, для родителей,— внезапно спрашивает военный.
Вот так… А ты дурак, забыл, что они одна команда, а очкарик — ещё и «рентген»?
5.
Осталось минуты две до переезда, что им ответить?
— Да, ребята, «выкупили» вы меня!
— Что? — изумился очкарик.
Вопрос, «наигранно» изумился или нет?
— Я кадастром занимаюсь, а не торговлей.
— Сколько стоит участок в Митино? — интересуется военный.
— 6000–6500 долларов за сотку.
— А в Бирюлево?
— А в Бирюлево нет такой темы, там Дендропарк и охраняемая зона, разве что за большую взятку. Но это другой разговор.
— А кому взятку-то платить? — спрашивает Весельчак.
— Это всё зависит от конкретной ситуации с этим участком и где он находится. Если он в заповеднике — то может так статься, что только через Думу. Если есть знакомый депутат в Госдуме или в правительстве Москвы.
— А дальше как? — интересуется уже Военный.
— Что «как»?
— Ну, заплатил я взятку? Дальше что?
— Дальше смотришь состояние документов, был ли участок оформлен, проведено ли межевание, может, вообще потребуется топографическая съемка…
— Много бумаг… — грустит Военный.
А Весельчак отворачивается и смотрит вперед. Через полминуты будет переезд.
— А у тебя есть знакомые в Думе? — спрашивает вдруг Очкарик.
— Конечно, есть! — соглашается Игорь.— Ройзман, например.
— Это который «Ройзман»?
— Ну тот самый. «Город без наркотиков»
— И ты с ним знаком? — наигранно удивляется Очкарик, а по интонации словно говорит тебе: «Не поможет, дурашка, тебе это знакомство. Зря хвалишься. Да и не такое оно у тебя и серьёзное. В одном дворе не играли, за одной партой не сидели и в одном церковном хоре не пели. Так что отдыхает твой депутат…»
— Конечно, сидели за одной партой в школе, когда учились до поступления в институт.
— А по какой статье он сидел? — спрашивает очкарик.
— 144-я и 147-я по-моему. Кража и мошенничество.
Очкарик отворачивается и смотрит в окно. Ты выиграл!
Один раунд, не больше… сквитался за «сундуки».
Игорь потом объяснил, что читал одно «журналистское расследование» про «дело Ройзмана», остальное было воспоминания и блеф. Мимо темы прошло, что Ройзман старше Игоря на двенадцать лет. Об этом даже и не спросили…
6.
А вот и переезд. Шлагбаум опущен. Светофор моргает красным.
Рядом стоят тентованная «Газель» и «Дэу матиз». А на той стороне? А за переездом — уже семь машин: «Фольксваген», «девятка», ещё «девятка», далее «Пежо» и там, в темноте, видна пара иномарок, одна из которых джип. Замыкает параллельный ряд большой грузовик, фура.
Одна мысль в голове: «Кто из них тебя примет?». Семь машин. В какую из них попроситься, когда уже будешь за пределами такси? Но сначала нужно вырваться.
Выйти мало. Это будет только полпобеды. Нужно ещё заскочить в любую встречную машину, потому что иначе… Иначе придётся биться врукопашную одному против четырёх подготовленных и знающих, что делать, жестоких людей. Биться до смерти. Буквально так. Шанс, что они тебя пощадят после этого… микроскопический…
Каким видится выбор?
В «Фольксвагене» — семья. Муж, жена, ребёнок… — отпадает! Не возьмут, даже если на колени встанешь! Ни один разумный человек не станет рисковать своей семьей.
В стоящей за ними «девятке» — тоже семья! Худо дело…
В следующей «девятке» — кажется, один человек. Мужчина.
В «Пежо» — баба за рулём. В норковой шубе. Холодно ей, видимо.
В джипе — плохо видно; но, похоже, один человек,— тот, что за рулём.
Последнюю машину — пока не видно. Грузовик — дальнобойщик… шанс есть, но если поймёт, что тебя гонят бандиты… да и к тому же обратно в город он не поедет.
— О чём задумался, Игорь? — спрашивает очкарик.
— Так, о жизни… Хороший сегодня был день.
— Чем же он «хорош»?
— А кто его знает…
Вторая «девятка», «джип» и иномарка за ним. Баба не возьмёт! Ещё последний шанс — дальнобойщик. Но придется ему пообещать 5–6 тысяч баксов за разворот и конфликт с местной бандой. Всё, выбор сделан. В атаку!
7.
— Ой, ребята, прихватило внезапно!
— Что такое? В туалет?
— Нет, хуже, понос, кажется…
— Что-что?! — к такому повороту даже Очкарик оказался не готов.
— Ребята, серьёзно прихватило. Отравился в кафе в аэропорту.
Очкарик вцепился в тебя взглядом… Кто-кто, а он то точно отличит понос от золотухи…
— Ты что, беляшом траванулся?
— Нет, курицей! Дайте выйти? Серьезно прошу!
— Да ты, что, сейчас поедем. Где ты будешь тут, в чистом поле? Люди кругом!
— Где? Вон там, за кустами,— там кусты удобные!
Через кого идти?
Очкарик — худой, сухопарый, если двинуть через него, то вцепится, а потом всей тушей накроет военный. Плохо… Через военного. Этот, конечно, кабан… Но нет, он вряд ли вцепится, побоится за свой костюм… вдруг ты прямо на него что-то нехорошее сделаешь? А очкарик? Не успеет схватить. А если успеет? Нет времени думать, вперёд!
— Всё, ребята, не могу совершенно, выхожу.
— Стой! — крикнул очкарик.
И Игорь, как в «замедленной съёмке», перелезает, и, как ему показалось, перелетает через всю огромную тушу «командировочного». Тот не двигается! Не мешает! Сработало! Игорь открывает дверь изнури и вылетает…
За руку вцепился очкарик:
— Стой, говорю! Куда побежал?
Секунда…
— Да я вам свою барсетку оставлю, там все мои документы! Куда я сбегу?
Игорь с плеча бросает барсетку очкарику, прямо в руки!
— Паспорт, военный билет,— всё там!
У противника секундный шок…
Игорь захлопнул дверь и резко рванул за машину в сторону кустов.
Секунда, вторая, третья… противник сидит в машине и не двигается, все четверо сидят. Переговариваются друг с другом… Видно, что твои действия и сам их характер для них — полная неожиданность. Пока противник не решил, что именно делать…
Второй рывок — к багажнику!
Щёлк! Вжи-и-их! Открылась крышка!
Сумка в руке… а пока Игорь опускал крышку багажного отделения на место… хлопнула дверь со стороны переднего пассажирского места. «Весельчак вышел!» — пролетело в голове. Крышка опустилась, и его глаза прямо перед тобой...
— Ну… ты… чего? — спрашивает «Денис».
— Что «чего»?
— Ты... чего дуришь?
— А кто тебе сказал, что «дурю»? По-моему, всё нормально.
Весельчак мнётся. Правая рука в кармане, кулак сжат — видно через карман. Левая — чуть-чуть за спиной, расслаблена.
«Заточка — в левой руке»,— успел подумать Игорь. Но противник не спешит. Думает. У него так же, как у тебя, очень мало возможностей, поскольку свидетелей вокруг — «легион».
— Сумку-то зачем схватил? — наконец спрашивает Весельчак. Лицо у него такое… сияющее — вот самое подходящее будет слово. Полная концентрация. Не дышит.
— А ты знаешь?
— Что?
— Я там друга увидел!
— Где?
— Вон в том «Чероки». Он тоже — работник кадастра. Только московский.
— И что?
— Хочу к нему пересесть. Позволишь?
«Шах и мат»!
— Мне с ним сподручней ехать. Извини.
— Ты-ы…— начинает песню Весельчак… но лицо уже не такое сияющее. Озарение прошло…
— Ничего, всё в порядке, всё путем… Я пойду!
— Конечно! — легко соглашается Весельчак.— Барсетку только не забудь.
«Чтобы получить заточку в бок?» — успевает подумать Игорь.
— Это… не принципиально!..
Два шага в сторону, прикрываясь сумкой, потом два шага обратно — и снова на дороге. «Денис» хватается за сумку. Дергаешь её резко и внушительно. Отпускает. Всё! Идешь прямо по дороге твёрдым и спокойным шагом прямо за переезд в направлении вон того джипа! Вперёд!
Тридцать шагов, чтобы перейти железнодорожные пути. Огибаешь опущенный шлагбаум. Переходишь через полотно. Одна мысль в голове: «Господи, спаси и помилуй, чтобы не снёс поезд, который может пройти буквально в любую секунду!». Проходишь переезд, снова огибаешь шлагбаум, и ты…
На свободе! Ты кинул этих «спецов».
За переезд! Десять шагов, и первая машина. Семейная пара и два ребёнка (одного не заметил). Идём дальше. Снова семья, но уже без детей. Лет по 45–50 обоим. Смотрят на тебя крайне удивлённо, испуганно. Проходим мимо! Вторая «девятка» — мужик лет сорока. Дальше — баба лет тридцати, и в джипе — молодой человек лет тоже тридцати. Идти сразу к джипу или пробить сначала мужика в «девятке»? Баба не возьмёт — совершенно точно!
8.
«Пробиваем „девятку“!» — командует себе Игорь и наклоняется над водительским местом. Водитель — мужик лет сорока, в старой кожаной куртке, лицо сухое, глаза серые.
— Мужик, поможешь?
— Что надо?
— До города довезёшь?
— Это куда?
— В столицу.
— Ты что, обалдел?! Среди ночи такое!
— Нет, мне нужно срочно, прошу!
— Пошёл отсюда, пошёл…
Дверь закрывается, водитель качает головой… Вид у него такой, что второй раз обратишься — получишь в ответ либо газовым баллончиком, либо бейсбольной битой,— смотря что есть под рукой. Пока он качает головой — ко второй машине. Девушка за рулём иномарки улыбается так снисходительно или скорее презрительно. Джип! За рулём — круглолицый парень лет тридцати, с бородкой, в красивой куртке, на заднем сиденье — две девушки.
— Ребята, поможете? Срочно, любой ценой, плачу любые деньги.
— Помочь — путём! Что надо?
— В Москву доставьте?
— Куда-а?
— Ну в столицу. Деньги плачу любые.
— Не-а-а. Не по пути совершенно!
— Как не по пути? Тысяча баксов.
— Не-а-а… Тысяча чего?
— Баксов!
— Ё-моё! Ты откуда взялся?
Девушки на заднем сиденье. Одна улыбается, вторая насторожена. О чём-то перешёптываются.
— Максим,— говорит, одна,— давай возьмем парня?
— И куда его? Ты представляешь, какая петля?
— Макс, вдруг у него какие-то проблемы?
— Этого я и боюсь… Знаешь что, парень… Попытайся там (кивает в сторону большегруза). Попробуй фуру пробить.
— Ма-акс!
— Ты вообще молчи!
Игорь задумывается, смотрит назад и видит… Вся четвёрка из машины смотрит на его попытки. И очень внимательно.
— Значит, не пустишь?
— Нет, не пущу!
— Любые деньги!
— Вали отсюда со своими деньгами!
И… парень нажимает два раза на звуковой сигнал: «Би-и-ип», «би-и-ип»! И из-за переезда машина врага тоже в ответ: «Би-и-ип», «би-и-ип»!
— Пожалеешь однажды, когда с тобой так же поступят,— бросает шепотом Игорь и идёт к фуре.
— Что? Чего?! — презрительно выкрикивает водитель джипа и даже порывается выскочить, но его останавливают девушки.
Последняя попытка… Надо сосредоточиться, успокоиться. Три раза вздохнуть.
Фура «Мерседес». Огромная, грязная, тяжёлая.
Ладно, успокоились!
— Что надо? — спрашивает водитель лет сорока.
— Добросишь до Москвы? Очень прошу.
— Это назад, что ли?
— Да, назад.
— Сколько даешь?
— А сколько надо?
— Ну-у-у… баксов 200 примерно…
— Согласен!
— Садись… — мрачно кивает водила и тут…
«Би-и-ип», «би-и-ип», «би-и-ип», «би-и-ип»,— с той стороны дороги.
— Ну, мать твою, что им надо?!
«Би-и-и-и-ип!».
— Офонарел, что ли?
— Хам, однако,— пытается пошутить Игорь.
— Я тоже так могу… — водитель мрачно нажимает. «Би-и-ип!».
«Би-и-ип», «би-и-ип», «би-и-ип»! — в ответ.
— Это ты от них, что ли, бежишь? — внезапно догадывается водитель.
— Не-ет, что ты. Я их в первый раз вижу… Сам не знаю, кто они.
— Выходи!
— Что?!
— Выходи, тебе сказал!
— А как же деньги?
— А деньги можешь здесь оставить. Мне семью кормить.
«Би-и-ип!» — с той стороны.
— Выходи! — приказывает водитель.
И Игорь выходит… Там, через дорогу, в сорока метрах он замечает их машину. Их лиц он уже не видит, только контуром, но повернуться к ним боится. Потом смотрит в сторону следующей иномарки. «Форд фокус», внутри молодая семья и ребёнок. «Шах и мат». Снова поднимается к водителю фуры и спрашивает.
— Слышь, мужик, одолжи что-нибудь…
— Что тебе одолжить?
— Ну, нож или монтировку, Или любую железяку… что есть.
Мужик думает, потом кивает.
— Там, в конце фуры, можешь покопаться, пока дорога перекрыта. В самом конце…
Когда дошёл до конца фуры, все ящики оказались закрытыми на замок… Потом только на земле увидел то, что сначала показалось брошенным кем-то маленьким ломиком. А на деле — кусок арматуры длиной чуть больше метра. Сталь никудышная, мягкая, диаметром 16 мм. Изогнута, так что использовать будет очень сложно. Да и сама погнётся от несильного удара. И это всё…
9.
— Когда стоял, многое передумал… Сначала представил: как всё будет происходить? Нет. Бежать не буду. Это глупо. Подожду их. Вот машина затормозила, прямо перед тобой. Дверь открылась… Дверь? Все четыре двери открылись разом, даже водительская! Первым выходит Весельчак, улыбаясь, щурясь: «Игорь, братан, ну что ты так ведёшь себя? Мы же твои друзья? Не веришь?». Потом водила: «Дык, мужик, ты чего? Зачем ты нам не доверяешь?». Затем Военный, этот будет командовать: «Тихо… там посмотри… давай! Только тихо!» и наконец этот… Очкарик: «Игорь. Напрасно ты взял сумку. А знаешь, какая твоя главная ошибка?».
И потом все четверо накатываются, как шквал, просто как ураган… Четыре подготовленных и ничего не боящихся боевика против тебя одного. У тебя в одной руке будет эта арматура, а в другой — сумка в качестве щита. Сумкой успеешь прикрыться от двух ударов заточкой, а потом ударить одного из них арматурой по голове или по руке — смотря как повезет. Ещё можешь пнуть кого-нибудь, если удастся. А потом они тебя сомнут, как цунами. Опрокинут, повалят на землю, заткнут рот и потом…
…всё…
Сначала стоял рядом с фурой, смотрел. Страха уже не было. Потом лень стало стоять рядом с грузовиком, к тому же обитатели последней иномарки как-то жутко нервно косились на прут. Пошел поближе к путям. Как долго не идёт поезд… Устанешь ждать развязку.
Жутко захотелось закурить, хотя бросил это дело три года назад. Просто жуть!.. А к кому обратится, у кого стрельнуть? Тоже не у кого.
А те?
А те просто сидят и смотрят. Их освещают фонари, и видно всех четверых прямо в машине. Сидят, что-то тихо все вместе обсуждают. Один улыбается и показывает на Игоря.
Сколько же времени прошло?
Когда же поезд?..
Ты стоишь, смотришь на них, они смотрят на тебя.
— Эй! Слышишь меня? — раздается из-за спины. Это водитель джипа.
Оборачиваешься к нему…
— Что тебе надо?
— Эй! Ты… ты вали-ка отсюда. Задолбал уже мельтешить со своей железкой.
— Заткни пасть, Ублюдок!
— Что?!
— А что слышал. Мне терять теперь уже нечего, так что могу прямо сейчас тебя убить. Девок выкинуть и машину забрать.
Прямо так и сказал ему, слово в слово. Хотите верьте, хотите — нет.
— А-а…— тот и не знает, что ответить. Даже хочется ему что-то подсказать. Бедный…
Закрыл окно и вжался в кресло.
— Ты думаешь, что я тебя не рубану, если выйдешь? Да очень легко! Запросто! — уверенно сказал ему Игорь.
Тот делает вид, что не слышит. Сидит закупорившись. Смотрит на тебя. Но уже без прыти. Видимо, вся надежда на бандюков. Вот тебе и «друг из Москвы».
Игорь смотрит на девку в соседней машине. Та просто слилась с креслом и косится на него. В руке — телефон. Папика, видимо, тормошит. Противно на душе стало, прошёл ещё пару метров. Этот, в «девятке», так же смотрит на тебя с ненавистью, но тоже не выходит. Боится. Береженого бог бережёт.
Вот за ним и остановился Игорь. Впереди остались только две машины, обе с семьями. И ещё эти… там,— за переездом.
Лень такая на душе, одна мысль — скорей бы всё началось! Те тоже сидят — думают. Прыти особой нет у них в глазах. Вроде бы полная победа, но как-то они не очень рады, что ли. Озабоченные какие-то. Переговариваются. Чего ждут? Поезда! А чего тогда такие осторожные? А чёрт их поймёт!
— Эй, парень!
10.
Даже сразу не понял, откуда это раздалось.
И тут наконец раздался гудок электровоза!
И показался верхний прожектор локомотива поезда, да ещё грузового состава, вагонов под шестьдесят! Длиннющий! Конца не видно.
«Сбежать, укрыться, пока идёт, схорониться в кустах… Мысль хорошая!»
— Эй, парень!
Откуда это?
— Иди сюда!
Кто это… Это мужчина из второй машины,— там, где тоже «семья».
— Иди сюда! — ещё уверенней, даже на уровне приказа: — Сюда!
Подошёл к машине. Его звал человек лет шестидесяти, одетый в старую кожанку. Его спутница — тоже пожилая.
— Садись к нам!
— Что?!
— Садись, только быстро! На заднее сиденье!
— Зачем?
— Садись, тебе говорят!
Игорь быстро запрыгнул в «девятку». Это те самые, которые смотрели на него напуганно, когда он переходил через пути. Прут хотел выбросить, но…
— Лом не бросай! — говорит водитель.— Может ещё пригодиться. Отъедем — тогда и выкинешь!
Потом — жене:
— Накрой его, быстро!
— Чем, Женя?
— Любыми вещами, какие есть. Куртку тоже сейчас сниму, накинь на него… Бросай мою куртку!
— Счас, ещё шубу брошу.
— Парень, ложись под сиденье.
Игорь лег за рядом первых кресел. А поезд всё ещё идёт.
— Катя, где «травмат»?
— Вот…
— Счас. Подождём их.— С водительского места послышалось какое-то лязганье и звук движения затвора пистолета.
Под шубой и круткой всё равно был слышен шум колёс гигантского товарника.
— Счас парень, счас… Ты, главное,— лежи и ничего не говори. Подойдут они — тебя нет. Просто нет, и всё.
А поезд всё идёт…идёт… идёт…
И мысль весёлая в голове: «Вот они удивятся, когда товарняк закончится!».
А потом вспоминаешь, что в барсетке остался паспорт,— путеводитель по Москве, который всегда с собой. Обратный авиабилет. Кошелёк и карточки. Карточки, разумеется, выкинут — их не обналичить, да и опасно: можно засветиться на камерах банкоматов. В кошельке примерно тридцать тысяч рублей, чуть меньше. Пять пятитысячных и мелочь. Это плата за то, что отказался от «сопровождения».
Наконец прошёл и ещё какие-то звуки. Гудок.
Но машина стоит. Шлагбаум не поднимается.
— Тихо, парень, вот и всё почти… — услышал Игорь голос водителя.
— Игорь! — услышал он из открытого окна голос очкарика.— Игорь!..
— Тебя Игорь зовут?
— Да…
— Лежи, не откликайся.
— Женя, он к нам подходит…
— Сейчас поговорю. Чёрт, что так долго-то…
— Вы не видели тут одного паренька? Он тут стоял, рядом с вами?
— Нет, а что тебе надо? — грубо отвечает водитель.
— Да ничего, просто он у нас барсетку свою оставил. Там документы, паспорт, кошелёк, карточки. Полный комплект?
— Давай сюда!
— Как я тебе могу дать? Я могу только хозяину передать. Лично в руки.
— Я тебе говорю — сюда давай! Плохо слышишь?
— Ты что, ты что? Ты что такое?.. Убери!..
— А ну давай!
— Вот… А вы что… родственники его?
— А это не твоё дело! Видишь, что у меня в руке? Или не понял ещё?
— Да н;, н;… мы же хотели как лучше…
— Иди к своим и скажи, чтобы проваливали! И я тебя запомнил, если что!
— Ты что такой бешеный?!
— А что мне с тобой церемониться?
— Ладно… Игорёша, ну скажи ему! Чего это твой родственник на людей бросается?..
— Игоря здесь нет! Он уже далеко. Ушёл, пока поезд ехал.
— Ладно, ладно…
— И ещё, слушаешь меня внимательно. Мой сын — полковник милиции. Я ему уже позвонил. Ты со своей шайкой сейчас остаёшься на месте и никуда не едешь. Я еду в город. Попытаешься догнать — пожалеешь! Я тебя предупредил!.. Всё понял?
— Да ты что, мужик… Ладно. Мы хотели по-человечески. По-людски…
— Пошёл!
— Игорь, слышишь меня?..— Пауза в несколько секунд.— Мы ничего тебе плохого делать не собирались и ничего в твоих вещах не тронули. Там всё на месте! Это ты своему «родственнику» скажи потом, а то он у тебя вообще озверелый.
И это было последнее, что Игорь услышал от этих «деятелей».
— Куда тебе?
— Прямо в Москву.
— К родственнику? Адрес.
— Гостиница «Космос»…
— Недорогая…
— Что они делают, Женя?
— Ничего… разворачиваются назад.
Всё.
ЭПИЛОГ
Когда я выслушал историю, то у меня возникло множество вопросов:
— Игорь, а почему вы были уверены, что они за вами не поедут?
— А у них выбора не было. Нас уже как минимум двое. У одного «травмат», у другого — лом. Одолеть нахрапом уже не удастся.
— Но ты говоришь, что они — «волки», матерое зверьё?
— Никакой волк не нападет на человека, если у того в руке нож или любое другое оружие. Запах металла или ружейного масла для них — смерть! Волк боится за свою шкуру сильнее любой другой твари на Земле. Волчица будет молча смотреть, как вооружённый охотник забирает и уносит из логова всех её щенков.
— Не знал об этом. Другой вопрос: у твоего нового знакомого сын и вправду был полковником милиции?
— Нет, конечно, это был просто блеф… Сын у него где-то на гражданке работал, в налоговой. А сам он — бывший военный, лётчик.
— Блеф,— и этот «рентген», очкарик, его не понял?
— Нет, не успел, наверное. К тому же стоял под дулом «травмата». Да и смысл? Даже если понял, они бы всё равно на нас не напали. Волки — твари осторожные.
— И они ничего не забрали вообще?
— Лев, они вынули из кошелька все пятитысячные купюры. Не смогли удержаться. Всю мелочёвку оставили. Другого ничего не тронули. 25 000 рублей я им заплатил, получается.
— Это всё равно ерунда… Что ты думаешь про этого «военного лётчика»?
— Он мне помог, потому что неспособен, как сам сказал, стоять и смотреть, как на пацана нападает банда. Не приучен к такому.
— Ты думаешь — воспитание?
— Да… тогда воспитывали людей как-то по-другому.
А я ещё задумался: как сложно, наверное, оказаться беспомощным тридцатилетним мужиком, которого спасает от бандитов шестидесятилетний старик и его супруга.
Но, очевидно, другого варианта в такой ситуации и не просматривалось.
(конец)