Понтомима с понажовщиной
Повелитель сверхмогучий
Обращается во прах,
А Вольтер живет в веках.
Пьер-Огюстен Бомарше
«Женитьба Фигаро»
- Я с ней в лифте ни разу не ездил, - сказал Саша.
- Так поэтому и боится, - сказал Борис Григорьевич. -
- А ты съезди, за ****у ее схвати, посмейся. Ты Дейла Карнеги читал?
Виктор Пелевин
«Принц Госплана»
Кроме Гундяева, разве что,
В нас так мало Божественного.
Валентин Сидоров
«Скорбя о Скарабее»
Действующие лица:
Недотумкалов – сценический писатель
Отец Писяфолк – из себя толоконный
Матушка Немезида – жена Писяфолка
Силуяныч – пожилой странник-пешеход
Лиза - странница-юница, сподвижница Силуяныча для услуг
Добкин – эрзац-интеллигент, инонародный мыслитель
Гаря – бывший студент-бомбист
Паскудникова – девица-кавалерист в отставке.
Юсуф – краснодеревщик, возможно, конспирологический ваххоббит
Дениска – богомаз и гармонист
Ульянка – женщина с богатым, но однообразным прошлым, и без особого будущего
Любовь Неподсудных
Комендант пассажирского состава
Встречные поезда (есть и курьерские)
Кто-нибудь ещё
АКТ 1
На сцене – что-то вроде купейного вагона с самолетными креслами и лежаками (вопросы – к художнику постановки). В одном из купе Гаря, Дениска, Паскудникова. Последняя подпевает гармонисту.
Дениска (пиликает на гармони и поет):
Вот вам крест, что я завтра повешусь,
А сегодня я просто напьюсь!
Гаря: Да сколько же можно! Три часа эту хрень разучиваешь!
Дениска (пиликает на гармони и поет слезливо):
Другую буду обнимать,
С другой, быть может, брошусь в омут.
Но никогда ей не понять
Чужую страсть к родному дому!
(К Гаре) Не любы тебе покосившиеся кресты на погостах Отечества, Гаря!
Гаря: А должны?
Дениска: Ты это так говоришь, потому что не вспоен березовым соком из этих крестов. А они мироточат… (поет)
И Родина щедро поила меня
Березовым соком, березовым соком
(В пространство) Эх, скорее бы весна на улице…
Гаря: Тьфу, радость!
Дениска (пиликая на гармони): Это ты у Писяфолка спроси. Писяфолк научит…
Паскудникова: Не наш ты человек, Гаря! Я давече куму так и сказала: «Не наш он человек, брат Ерлдыркин».
Дениска: И что кум?
Паскудникова: Пища, говорит, халяльно-кошерная.
Дениска (смеется): Слышь-ка, каша-студент?!
Гаря: О, Дарвин!
Паскудникова: Вот тебе и дарлинх! А ты думал, мы языков не знаем? Да я в пажеском корпусе… Да и раньше таво, в Семикорячинске ещё…
Слышен нарастающий гудок и грохот встречного поезда, заглушающий голоса.
Дениска: На Елбань, слава тебе, господи. (Мелко крестится).
Пауза.
В купе входят Силуяныч и Добкин. Молча, усаживаются. Силуяныч пристально смотрит на Добкина.
Силуяныч: Сказывали мне, Агафон Моисеевич, что в Новгороде граде жил один процентщик из ваших. И думал он разбогатеть.
Добкин: Новости…
Силуяныч: Ты погоди!.. Был у него, значится, такой план. Найти сто рублей «мальчика» и «катеньку» «девочку». И, натурально, их поженить!
Дениска и Паскудникова хохочут.
Силуяныч: Сотку «мальчика» он вроде бы нашел. И каждую ночь укладывал бумажку на еще одну сотыгу… Чтобы, значит, плодились и размножались…
Паскудникова: Ишь, сваха пархатая! А свадебка где ж?
Добкин: Врешь ты все…
Силуяныч: Может, оно так. Только не я обманываю, меня.
Дениска: И что, стал паря миллионщиком?
Слышен нарастающий грохот встречного поезда, заглушающий голоса.
Дениска: Другой «скорый» на Елбань, слава тебе, господи. (Мелко крестится). Э-э-эххх! (Растягивает меха).
Мне все равно, страдать иль наслаждаться,
К страданьям я привык уже давно;
Готов я плакать и смеяться,
Мне все равно, мне все равно.
(К Паскудниковой) А расскажите, дражайшая Елизавета Петровна, о бивуачной любви!
Паскудникова: Это о ротмистре Узелищеве, что ли? Красавец мужчина был. Яко тур: косая сажень в плечах, не мылся никогда… Хочу, говорит, Лизон, наслаждаться вашим крупом под вонючими солдатскими одеялами! Обходительный был… Затейником слыл и бузотером…
Добкин: Да уж…
Дениска: А позвольте, дражайшая Елизавета Петровна, я для вас архигадость совершу?! Вот сейчас, как есть, одежду на Юсуфке подожгу?!
Добкин: Безобраз ты. Ты как же божьи лики пишешь, мазилка?
Дениска: По лекалам владыкою освещённым…
Гаря (в сторону): Мал золотарь да дорог…
Голос (со стороны): Ну, не ругайся, Гаря!..
Входит Ульянка.
Ульянка: Смеетесь? А Лиза-то помирает… Спрашиваю, бил он тебя? Да что, бил, отвечает, поедом ел…
Силуяныч (хмурясь): Ты это, говори да не заговаривайся! А то… Где твой пачпорт?
Ульянка: Да вот (демонстрирует маленький крепкий кулачок)! Ты, гнида правдоищущая, запомни: если Лиза помрёт, я тебя за жопу ухвачу и как наволочку заблеванную выверну! Это правда!
Дениска: Уймись уже. Разгулялась вошь в коросте…
Гаря: А кто сейчас с Лизой?
Ульянка: Любовь Неподсудных… Сволочи вы…
Пауза.
Гаря поднимается и выходит из купе. Он заходит в соседнее, где раскладывает пасьянс Писяфолк, рядом вяжет Немезида, на полу молится на «муслимский» манер Юсуф.
Гаря: У меня, отец Писяфолк, есть моральное доказательство несуществования бога…
Писяфолк: Вот так, с порога? Полюбопытствуем…
Гаря: Если бог существует, то он подлец!
Пауза.
Гаря: Я как-то читал об одном сучкорезе…
Писяфолк (крестясь): Лучше бы он сантехником был, das ist Fantastish, прости господи.
Гаря: Как-то подрезая сучки на дереве, он сверзился на землю. При нем собака была. Дворняга, просто приблудилась. Так она легла рядом, лапу ему на грудь положила. И лежала, приобняв, пока парамедики не приехали. Да и потом лежала…
Пауза.
Юсуф: И чё?
Гаря: А ты не понял, аллаховая голова? (К Немезиде). Если сучкорез мучился, то знал, что он не один. А если пришла роковая минута и дальше ничего, то было кому сказать последнее «Прости». (Немезида невольно кивает и испуганно оборачивается на мужа). Где был твой бог, Писяфолк?
Писяфолк: А правду говорят, что анархисты мешают морфий с нитроглицерином из идейных соображений?
Гаря: Где был твой бог, Писяфолк?!!
Писяфолк: Может, тяжкие роды у совращенной девочки принимал… Или слепую старушку через магистраль переводил… Да мало ли… Он один. А вот академик Павлов на собаках подсчитал, что у нас, у людей, один только пищевод восемь верст. И если все кишки сложить, до Марса дотянуться можно… Куда там за всеми не угнаться...
В купе заходят Дениска, Ульяныч и Добкин.
Дениска: … дядька Курощуп. Не та ли это девка, что ножку подволакивает, спрашивает он. Ни, отвечаю, не та. А, это та дивчина, у которой матка кривая Трендечиха? Ни, дядьку, говорю, не она. Посидели-помолчали… Аааа, знаю, знаю, вдруг говорит дядько Курощуп. Это, верно, безусый парубок Ванько Брунько, что одевается прехорошенькой бабёнкой и…
Ульяныч и Добкин, пьяные в мат, хохочут.
Ульяныч: Дениска, черт, сказывает, как по девкам женихаться ходил…
Юсуф: Великая Олбания!
Добкин: Схуямбы?..
Свет на сцене гаснет. Видимой остается загоревшаяся человеческая фигура. Слышен заливистый хохот Паскудниковой.
Юсуф: Шайтан! Шайтан!!!
Дум руч акбами соретву…
Голос сверху: Стоп-стоп! ВСЁ ПРЕКРАТИТЬ!!!
АКТ 2
На сцене все герои пьесы, кроме встречных поездов.
Дениска (меланхолично пиликая на гармони): Седе казачина Наливайко на кургане!
Голос сверху: ПРЕКРАТИТЕ, ЮРИАНЕЦ!
Дениска (с ожесточением): По-пид горою, попид зеленою, грае, грае воропае...
Добкин (мечтательно): А хороший был «спотыкач», Дениска?..
Голос сверху: Заткнитесь уже!!!
Сцена полностью освещается. На ней помост, где видны белые фигуры Великих Кондукторов.
Кондуктор А: Позор и поношение!
Гаря: Уточните формулировку. Я записываю.
Кондуктор А: С вами, альгебей, особый разговор…
Гаря: Как представитель суверенного народа Альгебеи, я требую суда на общих основаниях!
Пауза.
Кондуктор В (монотонно): Люди, которых вы изображаете, деградировали и вымерли 100 миллионов земных лет назад. Они – равноудаленные существа для всех вас. Мы выбрали незаконченную пьесу драматурга Недотумкалова, чтобы сблизить ваши звездные расы… Ну, там – встреча без галстуков, «дорожная карта» и прочая, и прочая хрень на сленге почивших землян… «Машина Контакта»…
Немезида: ****охен шванц!
Паскудникова (согласно): Азохен вей!
Юсуф: То-то мне в последнее время какие-то однорукие барабанщики снятся… Дениска подыграй… (Поёт).
Встань пораньше,
Встань пораньше,
Встань пораньше,
Только утро замаячит у ворот,
Ты увидишь, ты увидишь,
Как весёлый барабанщик
В руку палочку кленовую берёт.
Кондуктор С: С вами, егдугонец, вообще разговор особый. Вы заговорили на языке своей цивилизации…
Гаря: Это Главный Суфлер виноват. Я, главное дело, говорю в сторону, мол, мал золотарь, да дорог. А мне суфлер отвечает: «Ну, не ругайся, Гаря!..»
Хор суфлеров: Да мы чё?! Мы ничё! (Поют).
В руку палочку клюёвую берет!..
Кондуктор А: Вы видите? Они все очеловечиваются!!!
Кондуктор С: Невозможно. Немыслимо!!! Мы тысячу раз повторяли этот эксперимент. Ставили Шекспира, Мерчанда;йзерова…
Кондуктор В: Драйзер. Драйзер его фамилия была…
Кондуктор С: Да какая, бля, разница?.. Вам легче, когда он Драйзер?!!
Кондуктор А: К порядку, господа!!! Вы видите? МЫ ВСЕ ОЧЕЛОВЕЧИВАЕМСЯ!!!
Главный Суфлер: Мне так страшно, что я немного ссыканул. У меня физиология травянистая, я по природе ничего такого не могу, а вот – армяк испортил. Господи, да какой еще армяк-то?!!
Пауза.
Писяфолк: Не, армяк купить не проблема. У нас в Елецке…
Кондуктор А: В каком Елецке, пифонец? Ты вспомни, как вы воевали против захватчиков! Вы накладывали равелины из тел однополчан, вы…
Юсуф: Это, да… Поэтому ****ь ваших женщин было особо вкусно!..
Писяфолк: Каких женщин, варвар?! У нас четыре пола!!!
Кондуктор А: ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ!!! ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ РАСКРОЕТ ПАСТЬ, Я ЕЁ РАЗОРВУ!!!
Ульянка: У меня по жизни три пасти, поэтому я рискну… Ну, что плохого в человеках? Маленькие, бессмысленные существа. И горя от них… Я помню, как пришли эти (указывает на Юсуфа). Они разрезали мою кожу на ленточки, я тряпкой была, мною палубы мыли. Потом прилетели вот эти (указывает на Гарю). Стали бомбардировать планету астероидами. Тут и эти подоспели (указывает на Паскудникову). Казалось, ничего хуже быть не может, но эти смогли… И вот я проститутка. Бывшая… Это рояли не играет, это хорошо… Это… А вот Лиза померла… Затрахали малолетку… Целая цивилизация сдохла, говорят… А так, если по-людски, маленький человечек сдох… Хорошо…
Пауза.
Главный Суфлер: Бабий мейнстрим…
Кондуктор С: АНТИБАБИЙ ЯР…
Главный Суфлер: Хули ты на евреев?!
Кондуктор С: Да я чё. Я за Холокост их не трогаю. Я вооще цыган. (Поет. Дениска начинает подыгрывать)
Ай ручеёчек, ручеёк
А брал я воду на чаёк
Ромалэлэ и тэ чавалэлэ
Ай нари нари нари на – ай
Ай нари нари нари най
Ромалэлэ и тэ чавалэлэ
Кондуктор А: Козел ты. И песни у тебя козлиные.
Кондуктор С: В кругах, где я вынужден вращаться, слово «козел» очень обидное. Ты понял, пидор гнойный?!!
Добкин (мечтательно): Неужто, подерутся?.. Красавы…
Умершая Лиза (поднимаясь из гроба): Нет! Нет! Ну, нет!!! Есть пидарасы и есть пидарессы…
Симберевич: Господи, а это ещё кто?!
Умершая Лиза: Ну, ты же уховидец, Симберевич! Ухо-горло-нос… Я уже не точно помню, но пидарессы официальные жены пидарасов.
Дениска: Мама, я хочу домой! Как тут сойти???
Добкин: Сходи с ума. Это за углом…
Умершая Лиза: У меня уже все путается… Остаточная активность мозга.
Кондуктор В: Позвоночно-анального?
Умершая Лиза: Ну, ты похабень свою не гони. Имей уважуху к непогребенному человечку…
Хор суфлеров: Ай да, Лизка – парень-молодец!!!
Кондуктор А: Нашла коза на камень…
Умершая Лиза: Пидарессы, милка вы моя, существа иные и несчастные. Они всю жизнь спят на горошине. Нравится… Если простым, мясистым мужичкам удается подпоить их в клубе, на утро они (мужички) убегают, оглядываясь, не мелькнет ли красное пальто или, к примеру, клетчатая юбка.
Ульянка: Не всегда клетчатая. Это «марсианки», я их видела.
Кондуктор А: Я не понял, и чё?
Умершая Лиза: Это наше всё!..
Хор суфлеров: Путин, что ли?
Кондуктор В: Да вы прихуели! За это можно схлопотать…
Немезида: Сто миллионов лет спустя?
Умершая Лиза: Даже через сто миллиардов не моги…
Кондуктор А: Господи, ну зачем я вечен? За что? Я хочу умереть. Сейчас прямо.
Умершая Лиза: А как же бадминтон и амфоры? Кто журавлей научит летать? Терпи, сука…
Кондуктор А: ТАК МЫ ПРОДОЛЖАЕМ???
Гаря: Мы – животные. Мы продолжаем…
АКТ 3
В купе Умершая Лиза (вяжет), Симберевич (на руках пряжа) и Юсуф.
Юсуф: А я бога-то видел… Дитем еще… Меня ранним-ранним утром разбудил отец… На Красную площадь повел… Было утро стрелецкой казни. Эти дикие, выломанные лица. Сопли кровавые. Крики, вой… Даже непонятно кого казнят. То ли тех, что на помостах, то ли зрителей… И конь очень ржал. Пятился, когда к его копытам натекла лужа багровой крови. И это опрокинутое небо… И я понял: это бог. Он весь, он здесь… Акбар!
Дениска (входя): Аки баре… Из первых рядов смотрели… Вам, татарам, зрелища лучше нет, когда русские русских казнят! (Поёт).
Только рюмка водки на стволе,
Вот сейчас я застрелюсь,
Мне достаточно ста грамм…
Паскудникова (входя): Не блажи… Я, Юсуфка, поджигать тебя больше не буду. Ты бога видел. Я на полях сражений так и не сподобилась… Разве что Узелищев…
Ульянка (входя): Это потому, что мы бабы – дуры! Любим кого попало, лишь бы рядом был… Свиней… Вон Гаря кокаином с нитроглицерином обнюхался, воображает себя каким-то Дзержинским. Матерым жидом из польского дворянства. Красным террором мне грозит. Чека, орет, чека!.. Я говорю, не играю я с тобой ни в какую чику! Успокойся ты… Ты, Лиза, как вообще?
Умершая Лиза: Получше. Мне Любовь Неподсудных очень помогла…
Вваливаются Гаря и ведомый им Писяфолк.
Гаря: Нет, ты сука-сутана ответь! Что это у вас за дарения такие?! Вы не девки красные, хоть и в бабьем ходите и Сваровски на грудях!!!
Писяфолк (отбиваясь): Уберите это от меня! Он мне вынес…
Симберевич (участливо): Мозх?
Писяфолк: Вы, Симберевич, может и Смерть с косой, но тоже, знаете ли… Надо и на вас управа найдется! Росгвардия она…
Немезида (входя): Дай ему по харе, Гаря! Все титьки мне искусал и не выходит ничего! Я говорю: «Ну что ты мучаешься и меня мучаешь? Ну, нравятся тебе певчие, ну и ладно! Иссох же весь, чистый Волокалам».
Дениска: Гаря, тут нам Юсуфка про бога загонял! Такой «товарняк» соорудил… (Поёт).
В моих устах спокойная улыбка
В груди – змея!
Пауза.
Гаря (тряся головой): Вот скажи, Писяфолк, почему твой господь не назвал смертным грехом педофилию? У него болезнь Альцгеймера?
Писяфолк (сострадательно): Дурак ты, Гаря, чадушко моё! Читал-читал, а буков не разглядел… Бог тогда говорил, когда возраста у людишек и не было. Годен в койку и пожалуйста…
Симберевич: Дурак ты, Гаря! Эта Россия твоя – ликование педофила…
Умершая Лиза: Ликование насильника-детоубийцы…
Добкин: Здесь правду надо знать, чтобы поскорее забыть…
Гаря (тряся головой): СКОТЫ ВЫ!
Писяфолк: С кем войдиша, с тем выйдиша. Это по-церковнославянски, да…
Дениска: Мудрено… Про спаривание, что ли? (Поет).
Захожу я в ресторан, там сидит мадам,
Поднимаю юбочку, что я вижу там?
Дырочка, дырочка, а вокруг пушок!
Это называется «Дамский петушок»!
Хор суфлеров (похабно): Это называется «Дамский петушок»!
Пауза.
Ульянка: Глядите, мы въехали в зоопарк аттракционов! Я руку в окно высунула и коснулась качельки. Она маленькая и туда-сюда, туда-сюда…
Паскудникова (улыбаясь): Помню, в пажеском корпусе… Да, нет, раньше, в Семикоряченске еще…
Ульяныч (просыпаясь): Тут, сказывали, лазерное шоу есть с терапевтическими эффектами. Лечение грибка ногтей, удаление новообразований кожи…
Немезида: Вот сейчас мы и запляшем! Голые и босые…
Дениска (поет):
С чего начинается родинка?
С картинки в твоем букваре…
Добкин: Молодец, боец! Рассовограмотную песню поешь. Местные такое любят.
Дениска: Я стараюсь, Владимир Владимирович!
Добкин: Молодца! Быть тебе чекистом!
Ульяныч: С папилломы родинка начинается.
Умершая Лиза: Во-во! Поэтому все на лазерно-лечебное шоу!
Все, кроме Гари и Ульянки, выбегают. Среди бегущих заметны Кондукторы.
Слышен нарастающий грохот встречного поезда, заглушающий все звуки.
Гаря: Третий «скорый» на Елбань (ложится на сцену). Не могут каратели-молодцы этих деревенских усмирить…
Ульянка: А тебе, реально, не по?..
Гаря: Реально, кровь льётся. Не томатный сок, кровь…
Ульянка: И чё? Все же дурак ты, Гаря…
Гаря: Я уже слышал сегодня…
Ульянка: Да не потому дурак, что дурак. Над тобой все смеются, потому как ты понять не можешь. Тут спектакли кругом. Один идет, другой заканчивается, третий начинается. Спектакли, можешь ты понять?! Многие из этого радость получают… Вот хочешь побыть садистом за государственный счет? Повторяй за мной: «Книгу Недотумкалова не читал, но осуждаю». Повторяй!
Гаря: Книгу Недотумкалова не читал, но осуждаю.
Ульянка: Ну вот, отправил бедного писателя на костер. Там и твой уголёчек есть. Легче тебе, легче?!
Гаря: Что же мне, креститься наново?
Ульянка: Да, зачем? Вот дурак-то… Дай-ка я тебя обсоссу.
Ульянка задирает подол и становится над Гарей.
Ульянка: Ты рот закрой! И зенки свои, бесстыдник…
Пауза.
Гаря: Как хотелось любить…
Пауза.
Гаря: Как хочется любить…
КОНЕЦ.