16.4. Эриска
Стайка девчонок в форме унтер-офицеров СС сгрудилась у лавочки.
Двое курили в стороне у урны, а трое обступили сидящую, поглощённую борьбой с непослушным берцем. Что-то в нем ей жутко мешало… Да собственно и ботинок был дурацким, Пхото и Севка в руки бы такой не взяли не то, что на ноги нацепить. Борьба шла не на шутку… Девчонка скинула пилотку, расстегнув молнию башмака, теребила шнуровку, даже высунула язык, похоже, что еще и приговаривала что-то, воспитанным девушкам не присущее… Ее густые аккуратно подстриженные и уложенные бело-золотистые локоны хлестали по плечам и щекам, но борьба никак не увенчивалась успехом, наконец, взяв тайм-аут, она откинулась на спинку лавки и…
Подскочила как ужаленная, забыв обо всем, бросилась через недоумевающих товарок и снующих туда-сюда штабистов к трем офицерам, остановившимся в стороне…
— Дядя Питер! — завизжала блонда, покрывая диковатыми для штабных окрестностей прыжками, расстояние до мужчин. Подбежав, бесцеремонно повисла на шее Пхото, закопавшись лицом в его мундир штандартенфюрера. Окружающие вперились глазами, предполагая увидеть полноценный отлуп зарвавшейся соплячки, посмевшей прикоснуться к старшему офицеру (полковнику), да еще и в присутствии группенфюрера (генерал-лейтенанта и начальника контрразведки), но…
— Эри! — ласково притиснул ее к себе штандартенфюрер. Девчонка заюлила, вжимаясь в широкую грудь Пхото, потом прогнулась, подставляя для поцелуя белоснежное лицо, зарозовевшие щечки и алые губки, посверкивая ярко-голубыми глазами. Получив желаемые ласки, снова уткнулась в свежевыбритую щеку коренастого офицера. Чуть повременив, стрельнула глазами по сторонам, состроила вежливую гримасу, глядя на группенфюрера:
— Здравствуйте, дядя Хельмут!
— Здравствуй, егоза! Совсем моих оболтусов присушила. — Эрика невинно захлопала ресницами, чуточку краснея. — Как отец?
— Плохо… — Эрика окручинилась. — Почти не встает…
— Беда! — Припечатал Пхото. Глянул на Хельмута. — Успеть бы!..
— Уже иду! — ответил группенфюрер. — Через пару часов найду тебя. У них? — кивнул он на девушку.
— Да. Распорядись, чтоб ее отпустили… — группенфюрер кивнул. На том и расстались.
* * *
Не смотря на аховые обстоятельства — прогрессирующую болезнь отца, тоску и депрессию вымотавшейся матери, Эрика провалилась в омут счастья, как всегда, когда приходил Он.
Он — ее персональный Дед Мороз.
Обдало ароматом Праздника. Вспомнилось, что наверху-то минуло Католическое Рождество, на носу Новый год и Православное Рождество — самое время загадывать желания и собирать подарки.
Девушка начала маневрировать, стараясь уцепиться за левую руку долгожданного гостя, но он ожег ее ледяным взором:
— Эриска, как ты себя ведешь? — блонда поежилась. — Немедленно приведи себя в уставный вид! Застегни ботинок! — присела, начала возиться с молнией и шнурками, а штандартенфюрер продолжал оценивать ее внешний вид, качая головой. Устранить все проблемы с обувью не удалось, но застегнуть, кажется, получалось. Между делом красотка начала буравить взглядом стоящего за спиной Пхото обер-лейтенанта. Красавчик, чуть повыше начальника, чуть пошире в плечах, чуть поуже в бедрах, нордический типаж — рыже-русые короткие волосы, чуть присыпанные сединой, пшеничные аккуратно подстриженные усы… Пересеклись взглядами… Обоих кинуло в жар.
Эрика только у одного человека видела глаза такого цвета, да и то в зеркале, а тут молчаливый парень смотрел на нее ее глазами… Накатило, обмякли ноги, чуть не плюхнулась на попку, но устояла, зыркнула — не заметил. Поднялась, отряхиваясь…
— Эри! Пилотку подбери, заправься и бегом за вещами, уходим. — Пхото, продолжая качать головой, крикнул вдогонку. — Офицера дежурного позови!
Оберштумфюрер вытянулся перед Пхото:
— Герр штандартенфюрер!..
— Вольно! — лениво по-генеральски зиганул в ответ сталкер, обрывая рапорт. — По приказу группенфюрера Хельмута обершарфюрер поступает в мое распоряжение до дальнейших приказаний.
— Яволь, мой штандартенфюрер!
— Спокойного дежурства, мой мальчик.
— Благодарю, мой штандартенфюрер!
Пхото дернул за хлястик полушинели застывшую с открытым ртом Эрику:
— За мной! — прошипел ей на ухо, потом бросил Севке через плечо. — Зевс, валим!..
… И странноватая троица направилась к выходу под удивленными взглядами подружек Эрики и штабных шнырей.
Эрика молчала, пребывая в шоке от происходящего. Она еще никогда не видела, как Пхото работает под прикрытием, обычно он представал перед ней в образе доброго Деда Мороза, а тут… Генерал! Именно с большой буквы «Генерал»! Все проходящие мимо офицеры тянулись, зигуя, а он с ленцой отвечал на приветствия.
Наконец они покинули штаб, она перестала оглядываться, ей удалось зацепиться за руку любимого дядюшки, все вроде начало входить в привычное русло, только прохожие оборачивались, замечая, как нежно она льнет к немолодому сановному ССовцу, кто постарше зыркали осуждающее, молодухи с завистью, ухажеры, прощаясь с надеждой закадрить. Больше напрягало молчание красавчика, его странные косые взгляды…
Терпение, избалованной мужским вниманием красотки иссякло, десять минут, а ни одного комплемента…
— Дядя Питер, а он всегда такой молчаливый и мрачный? — зашептала она на ухо Пхото, обстреливая парня косыми взглядами.
— После контузии…
— Так серьезно пострадал?
— Да фигня, цапануло чуток, на базу вернемся, отпустит.
«Нет, ну это уже ни в какие рамки не укладывается! — бурчала про себя Эрика. — Всегда мундир и экипировка дядя Питер выглядят как с иголочки, ни на ком из знакомых не сидит так мундир, только его сопровождающие также хороши и пижонисты, есть на что посмотреть, истинные арийцы, один Лешка чего стоит, но этот… Более породистого парня никогда не видала: выправка, походка, наклон головы, точенные черты лица, а глазищи, а благородство… Рыцарь из книжки! Кавалер из сладких девичьих снов! И ноль внимания! Но-о-о-о-оль!»
Эрика, шипя от раздражения и возмущения, настолько погрузилась в думки, что не заметила, как оказалась у родной двери.
— Мама! — закричала она на всю квартиру, отперев дверь. — Дядя Питер приехал!
Тихонько приоткрылась дверь в торце комнаты, из-за нее подобно приведению просочилась немолодая, но очень опрятная и явно интеллигентная грустная женщина, всплеснула руками, ее измученное лицо озарила радостная улыбка:
— Pieter, mein herz!
— Инга! — Пхото сделал пару шагов ей навстречу, обнялись, чмокнулись по-родственному. — Иоганн как?
— Плохо… — едва слышно выдохнула женщина, смахнув набежавшую слезу. — Все хуже и хуже. Слава Богу, уснул, мучился всю ночь… Он будет тебе рад…
— Я лекарства привез…
— Боюсь, уже поздно… Сейчас обезболивающие только нужны… Даже морфий не берет… Дозы запредельные.
— ВГ снимет боль, а микстуры купируют… До больницы донесем!
— Где та больница?.. — махнула Инга рукой. — Лучшие умы Рейха не могут помочь… Лучшие!
— Наши лучше. Шанс есть!
— Дай, Бог! Дай, Бог! Питер… ты же Эрику не оставишь?.. — уткнулась в его грудь. Оборвала рыдания. Встрепенулась. — Что ж это мы? Проходите, располагайтесь!
— Пойду, переоденусь и, наконец, стяну этот чертов башмак, — буркнула Эрика и нырнула в соседнюю дверцу.
Пхото подпихнул Севку влево, указал место для поклажи. Сгрузили хабар, сбросили плащ-палатки, скинули куртки и начали стягивать туннельные комбинезоны. Инга юркнула обратно к мужу.
К моменту, как гости закончили чистить перья и умываться, из своей спальни выпорхнула Эрика в трикотажном гагарском платье и босоножках на платформе, застыла, уставившись на Севку, любуясь его выправкой и формой. Не узрев на хозяйке ненавистный рейховский клифт, Севкины глаза потеплели, перестали отливать сталью, глянули по-братски. Щечки девушки зарозовели:
— Присаживайтесь уже, в ногах правды нет, — Эрика повела гостей к дивану, дождавшись, когда они сели (Севка перегалантничал, ожидая, что она присядет первой), вскарабкалась к Пхото на колени, разыгрывая ребенка, озорно болтая ногами. — Дедуска Моооз, а сто ты мне принес?
— Эриска, воспитанные девочки таких вопросов не задают… — подхватил шуточный тон Пхото.
— А я уже не дефочка, а дефуска! — прошамкала по-детски Эрика, прильнув дочерни к генералу. — Мне мона!
Пхото не выдержал и захохотал, тиская юную красотку, смех которой зазвенел хрустальным колокольчиком на всю квартиру, улыбка заиграла и на губах Севки, в глазах всех троих плясали озорные черти. На смех дочери вернулась Инга, присела у подлокотника дивана, по правую руку от парня:
— Мама, это… — начала представление Эрика и вдруг осеклась, имя красавчика ей еще не сообщили.
— … Всеволод, — подсказал Пхото. — Для своих Сева.
— Имя какое… Звучит… по-особому… — захлопала мечтательно ресницами Эрика.
— Княжеское, славянское… Владыка всего, — поддакнул Пхото.
— А я думала просто Зевс — всего-то греческий божок…
— Зевс — это позывной, — проговорил Севка внятно без заиканий и подергиваний.
— О! Контузия прошла, — захихикала Эрика, обжигая взглядом.
— Не-а! — хохотнул Пхото. — Аллергия на рейховские клифты вокруг.
— А сейчас на вас что? — поперхнулась Эрика, изумленно завращав глазами.
— Ну-у, это же нашего пошива… — подтрунил Пхото. — Потом свое не видно, а форма на тебе ему глаза жгла…
— А-а-а… Так это все-таки я его контузила? — прыснула Эрика. — Приятна-а-а-а…
Знала бы она правду… Знала бы чем срубила стального Севку…
В дверь постучали.
Эрика вспорхнула и, глянув в окно, побежала открывать. На пороге стояли Кыса и Бурый.
— А Лешка где?
— А нам ты не рада? — съехидничала Кыса.
— Ну что ты, Катя… И тебе и Мише я всегда рада. Заходите, рассупонивайтесь.
Севка встал и пошел помогать ребятам.
Эрика вновь запрыгнула генералу на колени, почти прижав губы к его уху зашептал:
— Дядя Петя, — от нее куда-то сбежал извечный немецкий акцент, — а Сева из хорошей семьи?
Пхото прыснул, посерьезнел:
— Сын генерала. И внук генерала.
— А-а-а. Теперь ясно, откуда такая пор-р-рода… — реснички девушки запорхали мечтательно.
— На чем мы остановились?
— Что ты мне на новый год подарифь? — возобновила младшая хозяйка прерванную игру.
— В этом году я тебе приготовил комплексный подарок… А ты была хорошей девочкой?
— Ой… Ну-у-у…
— Ясно! — рубанул генерал. Эрика аж подпрыгнула с испуга. — Тогда держи…
— … уголек? — печально прошептала Эрика.
— Не… Хлопотно уголь по туннелям таскать… — Пхото зашарил по карманам жилета, что-то зажал в кулаке. — Правую руку протяни… Глаза закрой!
Эрика настороженно зажмурилась, протянув ладонь…
Пхото ухватил ее за средний палец, отделив его от остальных, что-то тяжелое и холодное заскользило по нему, притормаживая на фалангах…
«Неужто гайка?..» — подумала девушка.
— Глаза открой!
— Ах! — Эрика застыла, открыв от удивления рот. На пальце красовался массивный перстень из темного серого металла. На печатке был выгравирован разметавший крылья двуглавый сокол, в центре груди, которого красовался крупный темно-красный камень неизвестного происхождения. — Что это?
— Первая часть подарка — перстень Стаи.
— А что он олицетворяет?
— Что ты находишься под нашей защитой. Наши друзья тебе с радостью помогут, а враги будут обходить стороной, а покусившихся на тебя ждет страшная кара.
— А что это за металл и камень?
— Титан, а камешек синтетический, вспыхивает при приближении невидимой опасности: радиации, ядовитых паров и газов…
— Так вот ты какой… — Эрика зачарованно разглядывала окольцевавший палец металл, вытянув руку… — Мам, мам, правда классный? Камень на глазки Крыси похож…
Инга кивнула. Девушка соскользнула с колен Пхото и прижалась к матери, продолжая вертеть рукой, зашептала:
— А Сева тебе нравиться? — Инга кивнула. — Дядя Петя сказал, что он из хорошей семьи, сын и внук генералов… Завидный жених?! — то ли спросила, то ли констатировала влюбившаяся по уши красотка. Помолчав, фыркнула. — Не то, что местная гопота.
— Дедуска Моооз, а длугие части подалка где? — продолжая изображать ребенка, спросила Эрика.
— Самую главную часть Лешка тащит… — ответил Пхото, озабоченно глянув на часы, прибавил. — Видно, где-то заплутал…
Закончив возиться со снаряжением и поклажей, к дивану подошел Севка. Эрика быстро скользнула на теплые колени генерала, освобождая место кавалеру, глазами пригласила присесть. Оглядела гостей. Как она не замечала, что у всех на пальцах были такие же перстни.
— Сева, а, правда, что вы сын генерала?
— Да.
— Я про него могла слышать?
— Меня вырастил генерал-лейтенант Лазарев.
— Ясно… — потупилась Эрика.
— Что?
— Откуда у вас аллергия на Рейх.
Севка хохотнул.
— Отец к Рейху нейтрально относился, только с упоротыми и свидомыми нациками конфликтовал, да с бандитами, а они гражданства не имеют. Это уже потом, в училище нас натаскивали. — Севка дернул шеей, о главной причине «аллергия» он умолчал. — К войне готовили. Потсриоты.
Вдруг Эрика шлепнула себя по лбу и подскочила:
— Гости в доме, а на столе даже чая нет!
Побежала к буфету за чашками, тарелками и приборами, потом метнулась к плите ставить чайник…
Севка пересел поближе к отцу, зашептал на ухо:
— Па, а она всегда такая?
— «Прелесть что за дурочка»?
— Ага…
— Не вздумай с ней на деньги или желание играть… — Севка вытаращился, а Пхото продолжил. — Это тебе не Лизка, без Пуха под орех разделает…
— Серьезно?
— Мамкина порода. Гончарова! Мозгами лучше, чем руками работает. Я предупредил!
— Шептунов на мороз! — шутливо крикнула Эрика через стол.
— Мы о делах служебно-секретных… — парировал Пхото. — Не считается!
— Сева, а вы чем увлекаетесь? — завела светскую беседу Эрика. Севка озадаченно заморгал… — Музыку любите? А танцевать?
— Что-что, а танцевать он мастер! — за сына ответил генерал. — Стрелять, драться и танцевать он умеет лучше всего.
— Ой! А давайте потанцуем, а то здесь хорошего партнера днем с огнем не найдешь!
— Я вообще-то больше читать люблю и кино…
— Отставить! — рыкнул Пхото. — Дама просит… Исполнять, обер-лейтенант!
— Слушаюсь! — Севка чуть подзавис, прикидывая как обратиться к отцу, наконец, нехотя промямлил. — Мой штандартенфюрер.
— О то ж!
— Я щаз-з-з! — Эрика метнулась к ламповой радиоле, закопалась в стеллаже для пластинок. — У нас все по старинке на виниле.
С легким шипением зазвучал вальс.
— Белый вальс! — объявила молодая хозяйка, чуть краснея.
Севка оправил китель, обогнул стол, в шаге от дамы застыл, щелкнув каблуками, кивнул, протягивая руку…
Эрика ответила книксеном, протянула свою…
Сошлись, встав в позицию, поймав ритм, заскользили по свободному от мебели пространству…
Круг… Другой… Третий…
Глаза девушки затуманились… Она доверчиво плыла по волнам музыки, ведомая опытным высококлассным танцором. Никогда у Эрики не было ТАКОГО партнера…
Круг… Круг… Круг…
Музыка оборвалась, но она все еще была в танце, еще летела, парила, плыла!
Наконец пара замерла, Эрика доверчиво прижалась к Севке, отдыхая, впитывая счастье.
— Спасибо! Это… Это… — она не находила слов, даже руководитель клуба не был способен подарить ей таких чувств, а может просто она влюблялась… влюблялась... Внезапно перейдя на ты, прошептала пересохшим ртом. — Ты — Мастер!
Подняла глаза и встретила Севкин взгляд, который ее озадачил. Нет, в нем не было холода, не было отчужденности или насмешки, но не было и ТЕХ чувств, которые она надеялась узреть. Красавчик смотрел на нее отечески или братски, с любовью, с нежностью, с заботой, но без страсти. Отстранилась. Чуть-чуть, но отстранилась. Начала дуть губы.
— Ты тоже молодец, но техника не безупречна.
«Бум-с!!! Пыльным мешком по влюбленной морде! — подумала Эрика, захотелось вырваться и убежать. — Я… Я… А он!..»
Севка держал крепко и не собирался отпускать:
— Смотри… — властно, но нежно он повлек ее за собой, подправлял позы, корректировал положение ее тела, рук, ног ловко, профессионально без лапанья. — Здесь ты не дотянула мысок, тут нужно больше прогнуться, здесь могла ногу подвернуть, а здесь могли и вместе загреметь…
«Брат. Старший брат! Неужели я ему не нравлюсь? — мучилась Эрика, пластаясь в Севкиных руках. Пару раз она попыталась его чмокнуть в губы, он ответил, но без языка. — Точно брат, а хотелось…»
Кыса с Бурым тихой сапой перебрались к радиоле, у которой и топтались, изображая танец, из Мишки партнер был неочень, но… свой, законный, за много лет ставший любимым. Когда музыка оборвалась, Кыса глянула на Эрику, взглядом испрашивая разрешения сменить пластинку.
— Ну, какой еще танец хочешь попробовать? — спросил Севка.
— Танго! — ответила Эрика. Кыса выудила со стеллажа пластинку, поставила.
Уф! Так она еще ни разу не танцевала… Божественный партнер, невообразимый драйв, даже лучший из ее учителей не годился Севке в подметки.
— Сева, а кто тебя учил танцевать?
— Одна балерина и ее дочь…
— А долго?
— Лет с пяти…
— А-а-а! Тогда все ясно… Везунчик!
— Сколько потов с меня сошло, чтобы все освоить, — грустно улыбнулся Севка.
— А кто надоумил?
Севка скосил глаза на Пхото. Эрика перехватила его взгляд.
— Дядя Петя, а почему ты меня к Севиной учительнице танцев не направил?
— Куда? — вытаращился генерал. — На красную линию?
— Ой! — Эрика прикусила язык. — Сева, а ты с кем танцевал? С дочкой балерины?
— Все мамы моих партнерш были танцовщицами…
— Ого! А моя нет, — опечалилась Эрика, — то есть танцевать она умеет хорошо, но непрофессионально… Не выйдет из меня… Гены не те!
Севка фыркнул:
— Желание, терпение и труд все перетрут! Больше практики!
— С кем? Ты не то, что на голову, на весь рост выше лучшего из моих учителей, не говоря про партнеров! Я их уже переросла! — зарделась, поняв, что бахвалится, заслуженно ли?
— Ну… Думаю в ближайшее время у тебя шанс… — Севка прикусил язык. Планы отца пока были тайной, — … и пара хороших партнеров и тренеров… появятся.
Эрика вытаращила глаза:
— Откуда? Здесь сплошная гопота. Евреев извели. Музыкантов, танцоров и певцов почти нет! Портных нормальных и знающих врачей вообще не осталось!
Севка неловко переминался с ноги на ногу, прятал глаза, боясь развивать тему…
Раздался стук в дверь…
Эрика нехотя выбралась из кольца его рук и побежала открывать дверь.
— Лис! — взвизгнула она радостно.
Порог двери действительно преодолевал, отдуваясь под нелегкой, укутанной в плащ-палатку поклажей, отягощающей его левое плечо, Лешка.
Чмокнулись дружески.
Эрика кокетливо изогнулась, стрельнула глазами и, направив указательные пальцы обеих рук на Лешкину ношу, спросила:
— Мой подалок?
Продолжение http://www.proza.ru/2017/06/17/583