Случайностей быть не должно

Сергей Довженко
1

     В этом году Андрею стукнуло пятьдесят.
 
     Все, что было с ним, вместилось как будто в две разные жизни. До его крещения, большая часть, и, чуть меньшая, после.

     «До» был вроде как тот же Андрей. И, однако, теперь бы он того себя не узнал. «До» – был огромный, но свой, обжитой мир, вполне предсказуемый, с поправкой, правда, на то, что, несмотря на все усилия прогрессивного человечества, в этом мире существовали болезни, войны, несчастья и, что самое странное, зло гнездилось и в сердце самого Андрея.
 
     А после... Не сразу наступило оно, это «после». Со многим предстояло разобраться.
 
     В тот год, когда случилось его обращение, он жил с малолетней девчонкой, то ли замужней, то ли разведенной, и надо было понять, по пути ли ей с ним в ту неведомую страну, Господину которой он обещал служить, стоя полураздетым рядом с купелью в белом храме. Ага, понять, как же! Было бы еще, чем понимать. В голове у Андрея перекатывалась причудливая мешанина из всего увиденного и усвоенного в той, первой жизни. Волю – ту как отняли. Андрей вспоминал потом об этом времени, что он словно катился с какой-то горы, не разбирая дороги.

     Но именно тогда одна знакомая матушка успокоила Андрея тем, что теперь в его жизни настанет пора – да-да, она так и сказала: «чудесных событий».

     Андрей их не особо-то и ждал. Не до того было сперва. Тут только успевай стряхивать с себя грехи и стыдные привычки, накопившиеся за четверть века, и с пылающими щеками перечислять их ласковому улыбающемуся отцу Николаю, а за порогом храма тебя опять ждет тот же самый мир... Нет, все-таки не тот. Точно не тот. В этом, новом мире все стало облекаться смыслом, и даже все произошедшее с Андреем в годы его глупой и беззаботной юности стало – о, конечно, далеко не сразу – укладываться маленькими камешками в фундамент какого-то большого и прекрасного здания, зодчим которого, угадывал Андрей, был Тот, Кому он там, в далеком белом храме, обещал свою совесть.

     С девчонкой пришлось расстаться. Жены не было. Андрей, после долгого разговора с отцом Николаем, понял, что с таким веселым прошлым он уже никого собою не осчастливит.

     Не было и своего угла. Когда-то он с радостью вырвался из большого города, где родился и прожил – нет, скорее промучился тридцать лет. Но надолго осесть нигде не выходило. На три незабываемых года Андрей приютился под кровом любимого святого, первейшего русского заступника – преподобного Сергия. Но потом друзья сманили сторожить зимой дачу в Петровском – и близко от города, и не надо было платить. Правда, зима почему-то закончилась, и однажды бесприютному Андрею были сказаны знакомые слова в духе «Ну, ты понимаешь...», после которых не хочется задерживаться ни на один день.

     Но зато с ним стали и вправду происходить вещи, похожие на чудеса, и даже с какой-то регулярностью. Особенно это касалось жилья. Однажды после молитвы Трем святителям ему в тот же день удалось на целый год поселиться в замечательном доме творчества. Правда, потом скитания возобновлялись.

     История, как Андрею был дарован свой, настоящий, единственный дом, заслуживает отдельного рассказа, настолько она была для него необычна и поначалу необъяснима. Все стало складываться в стройную картину лишь много месяцев спустя.

2

     «Дивен Бог во святых Своих». Андрей так полюбил эти слова за годы своей новой, второй жизни. Он чувствовал близость этих дивных Божьих друзей и сам столько раз принимал их помощь.

     Но одно дело – находясь в серьезной нужде, попросить Божьего угодника и получить от него самую настоящую «скорую помощь». Сбившись с ног в поисках жилья, прийти в приемную отца благочинного и затем с его благословения быстро устроиться. Тоже хорошо. Или еще: позвонят в нужный момент благочестивые друзья с предложением пожить зимой на даче – все одно к одному.

     Случившееся с Андреем на макушке того лета не укладывалось ни в одну из привычных схем. Все было как-то не так. Ну не то чтобы неблагочестиво, но... легкомысленно, что ли.

     Ну вот посмотрите: нашел в интернете объявление о загородной прогулке-походе по красивым местам недалеко от большого города, откуда давно уехал, но где так и служил певчим в одном из храмов, вот уже много лет. Решил пройтись-продышаться-полюбоваться. Еле успел с ночной работы к назначенной электричке. И наметил, вооружившись картой да компасом, как сбежать пораньше на свою вечернюю службу.

     А дальше... Отстав от группы и выйдя из пригородных лесов к человеческому жилью, Андрей пошел к платформе кратчайшим путем – через маленький, но знатный городок, в окрестностях которого его родители снимали дачу все Андреево детство.
 
     Здесь все было родным. И городок-то, кажется, не изменился за тридцать лет – все те же двухэтажные дома под высокими крышами в зелени садов, а над всем – восстановленная красавица-церковь.

     Железная дорога проходила рядом. До большого города было близко. Не верилось, что в нынешнее время так еще бывает.

     И Андрею страшно захотелось вернуться сюда и устроиться жить в том месте, которое он за пятнадцать самых нежных своих лет успел полюбить навсегда. Еще не верилось и в то, что это возможно. Дорогое жилье ему было не по карману.

     Но терять и так не приходилось. Три последних года – в комнатушке деревянного домика вплотную к узловой станции, названной именем близлежащего города, хотя никаким городом там не пахло, и кроме большого пристанционного базара и вечно пьяных соседей по домику Андрей ничего, почитай, не видел. Ну разве что можно было уединиться в вымирающем яблоневом саду за домом, на берегу прудика, в котором в бытность там Андрея соседи случайно утопили свою же любимую собаку. Храмов же, хоть при станции и жило немало людей, Андрей в тех краях вообще не видел.

     Обстоятельства, при которых Андрей выбрался из леса к знакомому городку, были слегка загадочными. Собираясь прямо из похода поехать в свой храм в большом городе, он решил не переобуваться и идти в лес в красивых парадных ботинках, благо погода стояла жаркая и сухая. Но вот незадача – чтобы выйти из леса, нельзя было миновать длинной дамбы через болото. Поверхность этой «как бы дороги», от края до края, была из полужидкого торфа, похожего на масло, только черно-серого цвета, который под густым ольшаником не высыхал и в жару. И как Андрей ни прыгал, стараясь проскочить по сухому, скоро стало ясно, что это бесполезно.

     Времени до вечерней службы оставалось немного. В городке нужно было найти колодец или что-то другое с водой. Глубокие придорожные канавы в разгар лета пересохли до дна. Набрать воды было еще и не во что. И вдруг Андрей заметил лежавший под забором пластиковый баллон из-под минералки. Он был не совсем пустым! Экономно и старательно, насколько это удавалось в спешке, Андрей стал очищать свои парадные ботинки от торфа.

     Сев в поезд, Андрей с чувством безнадежности взглянул на свою единственную обувь. Ботинки были совершенно чистыми.

3

     Надо ли говорить, что, вернувшись в комнатку за пристанционным базаром, Андрей немедленно засел за компьютер в поисках жилья в городке своего детства.

     Жилье было, и оно стоило дешево!

     Но эпопея с перевозкой нажитого скарба на другой край области – еще полдела. Как часто бывает, что и в любимом месте жить не получается. Сколько раз Андрея под разными предлогами сгоняли с обжитых квартир. Один раз его сожгли. Сам он, правда, уцелел, но быт на новом месте пришлось устраивать с чистого листа. Оттуда, где никто не выгонял, все равно приходилось уезжать. Где-то надолго отключат свет из-за долгов Андреевых соседей. Без света – значит, прежде всего, без связи. А к отшельничеству Андрей готов не был. Еще откуда-то съезжал после того, как приходилось поменять работу. И почти нигде, даже в лучших, красивейших местах, – не находилось друзей. Их Андрей теперь, в своей новой жизни, выбирал из числа «братьев по разуму»...

     И вот он неведомыми судьбами переброшен, словно мячик, в тихий цветущий городок, где он помнит каждое деревце.

     Ну, раз так, надо благодарить. А дальше все как-то устроится.

     И Андрей, переночевав в своем новом доме, в окна которого гляделись спелые вишни, а на уличных подоконниках загорали коты, наутро – наступал Ильин день – пошел представляться в городское церковное собрание. Дом стоял в самом центре городка. До храма было четыре минуты пешком.

     Андрей за два десятка лет своей церковной жизни испытал, что и в храме, сколько туда ни ходи, можно быть одиноким. Ну да, с Богом-то ты уже не один. Но ведь для чего-то люди собираются в общины и строят большие и красивые соборы...

     Чудеса, однако, не собирались прекращаться. Андрей попал в храм, когда служил пресвитер местной церкви. С любовью благословив нового прихожанина, батюшка покачал головой, узнав, что Андрей не готов к Причастию. Андрей, впервые за несколько лет, устыдился своей теплохладности.

     Дальше – больше. Андрея взяли в хор вторым басом, отказав еще одному приходившему одновременно с ним. Это ему напророчил хозяин квартиры, узнав, что Андрей церковный певчий. Еще никогда за столько лет Андрей не жил рядом со своим храмом. Добираться приходилось по-разному. Если всего час в пути – это уже счастье.

     За несколько первых недель в городке Андрей подружился чуть не со всем приходом, очень и очень большим. А потом стали появляться новые друзья и просто в городке...

     И лишь одно не давало Андрею успокоиться. Да, «проидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой», повторял он про себя псаломские слова. Все не без водительства, как и во всем. Но как-то больно много в этом внезапном перемещении «на место злачно, на воду покойну» – его собственной воли.

     В мирности городка стало, однако, припоминаться и недавнее, как будто не имеющее отношения к настоящему.

     Вот хотя бы это. В начале лета ездили с друзьями в Питер. Ненадолго. Надо было выбрать несколько мест – святых, конечно, – где побывать. Остальное – когда-нибудь.

     Почему-то в этот короткий список вошел храм святителя Спиридона Тримифунтского. Храмов в его честь и в стране-то мало.
 
     А тут еще выкроили в плотном графике путешествия время, чтобы попасть на молебен с акафистом святителю.

     Ну, вот и помолились со тщанием. Усердно, как могли.

     Андрей давно уже, молясь, не просил ничего конкретного ни для близких, ни тем более для себя. Он хорошо знал, что Господь и Его святые угодники и так хорошо знают все наши нужды. И всегда помогают, когда это нам на пользу. И когда мы эту помощь можем принять.

     Но одно тогда впечатлило Андрея. На большом почитаемом образе святого Спиридона было прикреплено множество игрушечных домиков. Ему объяснили, что они от тех, кто по молитве к святителю обрел жилье.

     Андрею ближе были наши, русские святые подвижники – Савва Сторожевский, Прокопий Устюжский, Иоанн Кронштадтский, да много еще кто. Ну, преподобный Сергий, само собой. Сколько раз ходил их тропками. А Спиридон – тот общий, вселенский, это конечно, так, но...

     Правда, с десяток лет тому назад, переезжая сторожить дачу друзей в Петровском, Андрей для новоселья – можно было не спешить – выбрал день памяти святителя, Спиридон-солнцеворот, 25 декабря. И, конечно же, в этот день отправился в ближайший храм...

     Может, и то было не простым случаем?
     _____

     На досуге Андрей занялся арифметикой.

     От того, что у него получилось, он слегка обалдел.

     Со дня молебна святителю Спиридону в его питерском храме до той лесной прогулки, в конце которой Андрею был показан город его детства, о котором он уже и думать забыл, он насчитал ровно сорок дней.

     Скорая же, однако, помощь...

     Если, конечно, связывать эти два события.

     Но Андрей носил в своем сердце слова, как-то, как раз на празднике в день памяти святого Прокопия в Великом Устюге сказанные ему одним мудрым владыкой:

     «Случайностей быть не должно».