Нельзя сказать, что компания была полностью семейным бизнесом. Ее основал, то есть вложил в нее деньги, отец жены Милтона, Джоан. Похоже, что тот отец получил образование горного инженера где-то в Австро-Венгрии, но в Нью-Йорке занимался строительством метро.
Сам Милтон стал инженером в середине прошлого века, но работу свою не ставил на первое место по жизни. Каким-то образом он считал, что хорошо играет в карты и во всякого рода игры связанные с удачливым метанием костей.
Он состоял членом в паре полупрофессиональных клубов денежных инвестиций.
В те годы я и понятия не имел, что такое может существовать. Оказалось, что несмотря на высокую профессиональность заработка денег на бирже, существует довольно приличный сегмент богатых людей, которые не доверяют своих инвестиций в чужие руки. Такие люди, если им не безразлично, что станется с их деньгами, объединяются в клубы себе подобных. Там они скидываются баблом и обсуждают, куда они могут вложиться с бОльшим успехом, чем если бы делали это через брокеров. Иногда им значительно везет, но если и нет, то они не пиняют на кого-то, потому что сами выбирали место для инвестмента. Кроме того Милтон пользовался знакомствами в клубе для своего непосредственного инженерного бизнеса – он строил для них, если было нужно.
Клиентура у него была очень разнообразная: от начальника военной академии на Уест Поинт до владельцев джинсовой компании Джордаш. Мы также делали множество мелких халтурок для разовых, но порой многозначительных клиентов.
Иногда работой было сделать перерассчет несущей конструкции перекрытия квартиры/дома с целью установки на на нем сейфа бОльшего размера. Мне такая работа нравилась своей новизной и визитами в неожиданные места.
Правда, приходилось шевелить мозгами в различных и неожиданных направлениях. В России стротельная инженерия, которой мне приходилось заниматься, и близко к штатской не стояла.
Моим вторым и непосредственным начальником был главный инженер, который был нанят на эту позицию прямо из универа. Он был немногословен, но очень скор на правильные решения. Думаю теперь, что были у него и мозговые анамалии. В детстве Кевин, так его звали, играл в хоккей и не раз был травмирован. До него я не видел инженеров, кто бы мог работать двумя руками одновременно. Надо заметить, что у Кевина не было развитого косоглазия.
Бывало возьмет он лист бумаги с вычерченным на нем планом будующей постройки и пару карандашей в руки да как начнет чертить одной рукой секции, а другой – перечень бетонных ступенчатых фундаментов, включая армирование и отверстия для прохода коммуникаций. Одно было неудобно: он не мог в такие минуты отвлекаться на что-либо еще.
Иногда рук ему для карандашей не хватало, и он держал парочку цветных в зубах. Интересно отметить, что американские инженеры довольно часто используют ротовую полость и зубы, как держатели чего-то необходимого, которое не стоит доверять горизонтальным поверхностям. Мой первый главный, Хенри, часто входил в офис зимой с галошами в зубах. Он говорил, что если шел бы в них по полу, то непременно бы наследил, а в зубах он бесследно довосил галоши до раковины, где их мыл от уличных элементов. Этому его научила его немецкая природа и жена. Помню, как один раз я осмелился и спросил, чистит ли он после галош зубы, ведь он сразу же пьет свой кофе. Он улыбнулся мне в ответ и сказал, что я сам себе и ответил – коммерческого грейда кофе смывает все.
Кевин работал безостановочно 7-9 часов. После него над чертежами трудились два чертежника два дня, и к концу недели проект бывал готов.
Милтон получал за него деньги от заказчика, прищуривал свой улыбающийся глаз и говорил себе в извинение.... нет не напрасно я оторвал его от учебной скамьи.