ВЫ НЕ ЗАБЫЛИ? А ВО ПОЛЕ БЕРЕЗОНЬКА СТОЯЛА…
…Задумалась во времени бытия без стрелок на циферблате часов, с пассивно безучастными и уже не спешащими друг за другом цифрами по укрощенной злым роком канве замкнутого круга, так сейчас воспринимается Донецкая реальность в блокадном безвременье: в каких цветах и в каких звуках происходит ее познание со стороны? Сейчас, в эти часы и минуты… В мгновениях, которые все-таки вздрагивают беспрерывным и четким пульсом в поднебесье девственно неприкосновенный Гармонии Вечности. Величественно и помпезно одухотворенной своим первозданным Совершенством, доступным только пониманию Богов Всевышних. Щедро милостивых и намеренно зло карающих, по праву всецело Безгрешных проклинающих всех и всё и нежданно спасающих, почти на последнем издыхании, не случайно избранных. Умно и хитро усмехающихся, как полагается Титанам, одним намеком в уголках своих плотно сомкнутых губ, и, с сильно сжатыми кулаками рук, зорко наблюдающих с Высоты своих Божественных познаний за буйствующим ядовитым семенем урожаем на бескрайних полях все разрастающихся человеческих пороков… Земли Обетованной. И презренно, и понимающе ухмыляющихся, понимая, какими сладостно-желанными стали людям эти пороки: святая ложь, уже не крадущаяся по углам жилищ с осторожной опаской, и не во спасение, а элементарно – во весь рост и корысти ради. Трусливая подлость – себе на пользу. Мерзкое тщеславие изловчившихся в низменном ремесле приспособленчества “праведников”, лишь временами и в нескончаемом водопаде гнусного пустословия сочувствующих страждущим, как обреченным на вымирание прокаженным. Дежурно притворно и безболезненно для себя сочувствующих, в основном, слегка. Такое себе ловкое приобщение к горю, издалека. В надежде, что где-то и когда-то зачтется. Непроходимые джунгли обмана… И где же путь истины в этом царстве заблудившихся душ…? Живых и мертвых…
А он, этот вожделенно-манящий путь, звонкими ручьями и своим изумрудным цветением украшает Землю. Упрямо и назло всем смертям цветут акации, каштаны, клены, тополя. Липы! Как чист воздух Донецка в минуты всеобщего природного(!) покаяния и переполненный благими намерениями устало смиренных... Как будто нет на его вздыбленных постоянно затяжными тяжелыми обстрелами и пропитанных, много раз насквозь, людской кровью окраинах алых всполохов многочисленных человеческих смертей…, не раз…, тысячи раз взметавшихся за прошедшие три года в порыве буйствующих ветров ввысь, крутившихся там долго и бесшабашно дико дьявольским веретеном изощренного уничтожения всего живого…
Неукротимая и безудержная пляска Смерти. Была где-то далеко… Теперь она здесь. Где-то рядом.
Рок. Он повторяется. Или он обновился? Как стон Земли, хриплым ревом изнывающей во Вселенной в уготованных для нее варварами пытках. Под горячими лучами палящего южного Солнца и в безмолвном серебре недоуменной Луны… Дни сменяются ночами… Ночи – днями… Намертво скованные путами приторно скользких искушений и насквозь пронзенные сердечными молитвами во спасение… Их обрывками, цитатами, повторами…
И звуки музыки, от которой тело покрывается мурашками…, от которой замирает дыхание…, холодеют руки… Четвертая симфония Петра Чайковского. Из времени года 1877, когда началась Русско-турецкая война 1877 -1878 годов. Мятущийся в своих думах Вронский, в “ВОЙНЕ И МИРЕ” Толстого, перед дорогой на эту войну. Яростно взбудораженный предстоящими сражениями человеческий социум. Гудит растревоженным фантомом неизбежного испытания очеловеченный улей. Откликается на трагически-историческое событие своими полотнами Василий Верещагин, художник-баталист, художник-реалист. Писавший кистью и красками о войне, но резко акцентировавший внимание на своих картинах на бесчеловечных многочасовых страданиях раненых, на боли и на агонии брошенных после сражений умирающих. Вопил на своих полотнах о жуткой, после ее осмысления здравым умом цене, которую всегда платят в любой войне. Каковыми бы ни были ее цели… И какими бы ни были ее итоги…
В июне 2017 звучит Четвертая фатальная симфония Чайковского в Донецкой филармонии. Звуковая мощь оркестра, задействованных одновременно в музыкальном повествовании всех групп оркестра, и скрипичной, и духовой, – взрывает переполненный концертный зал своим ошеломляющим, вздернутым за живое надрывом. Всё есть в музыке – фатальная безысходность. Крик обезумевших от трагического предчувствия и нервно сменяющих друг друга мелодий, как живое предостережение всем слышащим и видящим - остановиться, хотя бы на миг, и задуматься о бренном, как послание от живших когда-то, как музыкальная связь времен через века – из века XVIII – в век XXI…
И тема русской народной песни “ВО ПОЛЕ БЕРЕЗОНЬКА СТОЯЛА…” Обыгранная в вариациях в четвертой части симфонии. Во всех возможных настроениях, от грустного, через угрожающе трагическое, и до всеобщего народного ликования.
“Еще я прибавлю, что нет ни одной строчки... которая не была бы мной прочувствована и не служила бы отголоском искренних движений души.” – Петр Чайковский о музыке своей Четвертой симфонии.
Строчки МУЗЫКИ, как ни одной другой, так кричаще актуальной накануне в ДЕНЬ РОССИИ, 12 ИЮНЯ 2017 ГОДА. С ПРАЗДНИКОМ, ВЕЛИКАЯ ДЕРЖАВА!
P.S. Четвертая симфония Петра Ильича Чайковского прозвучала в исполнении оркестра Донецкой Государственной филармонии имени Сергея Прокофьева. Дирижировал - главный дирижер оркестра Владимир Заводиленко.