Их было двое. С раннего детства судьба распорядилась так, что один стал на путь рацио, а другой возымел власть хаоса. Все, к чему прикасался один, обращалось в прах, все, к чему обращал взор другой – упивалось жизнью. Два верных товарища росли вместе, защищали друг друга точно кровные братья. Милый мой, это были самые веселые мальчишки нашей бедной изможденной страны. Каждый год, наблюдая весенние ливни, я вспоминаю, как двое влюбились в одну девушку. Жизнь, точно старая слепая карга с веретеном, плела их судьбы год за годом, медленно перебирая жилистыми паучьими пальцами узлы, кряхтя смеялась. Мой дивный мальчик, один из них стал убийцей, а другой самураем.
Меня все эти годы не покидает мысль, что не будь той девушки, все могло сложиться иначе… Но, мои предположения никогда не были верны, я тоже любила, но сейчас не об этом.
Манят девушек многих задиристые дерзкие юноши. Желают страстно юные любви, но какова же будет плата за чувство это? Любовью за любовь благодарить? Иль жизнью, за мгновенья пылкой страсти, соединяющей горячие тела?
***
Мико, вступив на порог юности, так и не смогла справиться с ребячеством характера. Суждения ее были скорее основаны на чувствах, чем на опыте. Руководствуясь мимолетными ощущениями, она осязала жизнь. Вечером, тонкими, точно рисовая бумага пальцами, перебирала она свои волосы, черные, точно смола, и пела забавные мотивы, услышанные от подруг. В мыслях ее всплывали картины прожитого дня. Два стройных юноши, один, голубоглазый и серьезный, казался ей слишком холоден, зато образ второго, громкий и резкий, сразу взволновал ее еще неопытное сердце.
Первая любовь пришла к ней в образе мальчишки из додзе, совсем еще нескладного, но очень заносчивого. Желанье показать себя, уверенность в каждом шаге, руководили Рином с самого начала обучения. Смирение, вот чего он никак не мог понять. Зачем оно. Кому оно нужно, если человек рожден властвовать над природой, человек есть сама квинтэссенция бытия, суть вещей. Бравый, резкий, он обрывал, точно цветы с ветвей, девичьи взгляды. Когда ты молод, ты владеешь миром. Он знал себе цену слишком хорошо, чтобы смотреть на всех жеманниц, порой, локтем в бок Тоширо, он сообщал «смотри, хорошенькая», на что второй с размаху ладонью в плечо, отвечал «ничего так, смотреть можно». Забавно бежит юность, мальчишеские ломкие голоса сменились мягкими с хрипотцой баритонами, сильные плечи расправили изнурительные тренировки, амбиции завладели мыслями повес.
Тоши сидел и читал письма, когда в комнату забежал Рин и крикнул:
- Я влюбился! - и повис на притолоке руками.
- Неужели! – голубые глаза Тоши удивленно раскрылись и он рассмеялся. – Второй раз за неделю!
- На этот раз все серьезно! Помнишь ту девушку, с которой мы познакомились на вечере у Окамото? Там был еще тот надутый павлин из соседней префектуры, которого я хотел избить, но ты вовремя нас разнял, иначе плохо бы ему пришлось!- Рин потер ссадины на запястье.
- Ты говоришь о Пако сан? Темноволосой девушке? Той что забавно дергала носом, когда ела третью порцию рамена? Она еще не влезла в двери, ее пришлось впихивать трем тетушкам! – и Тоши залился смехом, глядя на изумленное лицо Рина, который тоже вспомнил эту картину и его передернуло.
- Не дури! Та, что первая с нами заговорила, еще сказала, что ты странный.
- Не помню… - Тоши снова посмотрел на стопку писем.
- Ну ты тогда растерялся и забыл свое имя… а еще… - Рин подошел к столу и стал крутить в руках одно из писем.
- Все, понял… - оборвал его Тоши и вырвал письмо из руки друга. – И я не опешил, я просто не хотел с ней говорить.
- Странно, она миленькая. Ты всегда мне говорил, что если симпатичная, не грех и завести ни к чему не обязывающую беседу… - взъерошив волосы пробубнил Рин.
- Да, говорил. – сказал он и стал снова разбирать письма.
- Она сказала, что мы можем с ней встретиться сегодня! Да хватит уже разбирать эти чертовы письма!
- Ты можешь идти… - Тоши посмотрел в окно, а потом на друга. – Чего встал столбом, мешаешь только!
- Правду она сказала – ты странный… - сказал Рин и вышел из комнаты, скривив гримасу в сторону.
Когда шаги удалились и смолкли, все разложенные по стопкам письма ворохом разлетелись по комнате… - Да пошло оно все к черту!