Моськин очнулся в незнакомом коридоре с дымчатыми стенами, перед дверью с витиеватой надписью «Приемная». Откуда-то сверху бархатный бас провозгласил:
- Войдите!
Оробевший Моськин вошел.
За столом сидел усталый пожилой человек в странном балахоне. Покопавшись в горе книжного хлама, он почему-то протянул Моськину тоненькую брошюрку комиксов и коротко приказал:
- Читай.
Моськин послушно начал просматривать книжицу.
...Мамаша, рыдая над «Санта-Барбарой», терпит схватки до последнего. Рождение мальчика Пети в обшарпанной и адски холодной машине «Скорой».
Садик. «Кто не будет спать, зашью глазки». Четкий рвотный рефлекс на пшенную кашу. Нелепая кража машинки. Позор.
Школа. Кличка – Мося Петькин. Курили все – попался Моськин. Списал сосед по парте – двойку кому?..
Студенчество. Первая пьянка и первый неудачный любовный опыт, изображенный вполне порнографически. Пролистнуть поскорее.
Армия. Абсолютно черный юмор.
Семья. «Вернулся муж из командировки». Трагикомический поход с дитём в зоопарк, озаглавленный, разумеется, «Слон и Моськин».
Последнего сюжета он не помнил.
Тротуар, заваленный битым льдом, прохожие, смело подныривающие под ленту ограждения, и законопослушный Моськин, решивший обойти опасное место по дороге. Грузовик...
Карикатурно выпученные глаза, тонкие ручонки, в пузыре под колесом написано циничное «Хрррясь!»...
Моськин неожиданно начал смеяться – и не мог остановиться. Во-первых, он почему-то был уверен, что теперь все будет хорошо. А во-вторых... Картинки были действительно очень, очень смешные.