SkaZka dlя podroSTKOFF :
«Золото Ключей или ядерный рейд Ferrantino»:
«Вот унесут сейчас конфеты, и ты
останешься один…» - Владичка М.
Сеньор Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождем… Его последние маленькие актеры удирали, перепрыгивая через ручейки на мостовой, в новый полотняный шатер.
Холодные августовские капли небесной влаги стучали по лицу и плечам тучного мужчины с обрывками бороды; его широкополая черная шляпа сбитой птицей мокла рядом. Сраженный на землю могучим псом Артемоном хозяин разоренного кукольного театра молча до хруста сжимал кулаки и челюсти от позора, от ненависти, от отчаяния…
I. Ключи мести:
«Пуля пулю не берет» - Сеньор.
Карабас Барабас мрачно вернулся в свой пустой театр. У решетки затухшего очага его уже поджидали Дуремар, лиса Алиса и кот Базилио.
- Я отомщу, я страшно отомщу этой мерзкой деревяшке Буратино – завыл Карабас Барабас, закатывая глаза.
- Мы все должны ему отомстить! – поспешил заметить Дуремар. Кот и лиса одобрительно закивали, отсвечивая в темноте звериным блеском своих глаз.
- Надо пойти к ведунье с Черного болота – вставил Дуремар, - я ловлю и приношу ей молодых пиявок с волчьей кровью и лягушек, которых выгоняют из болота их подружки.
- А мы за отдельную плату приносим ей украденных щенков и котят – прошептала лиса Алиса, - а один раз даже приволокли несколько мышат, но она нас за это отругала: она дружит с этим племенем!
- Ладно, ведите меня к ней, - велел обанкротившийся хозяин театра и со злостью пинком распахнул дверь.
Уже вечерело, низкие тучи летели над городком, в полотняном шатре звучала музыка и детский смех. Погрозив семихвостой плеткой из шкуры дракона в сторону веселья, Карабас Барабас зашагал вслед за своими подельниками в сторону Черного болота.
Путь был неблизкий, но свирепость и неистовость этого человека толкали его в ночную дорогу, полную неожиданностей и неудобств. На этом пути не было харчевен, не было деревушек и даже одиноких домиков крестьян – никто не ходил в сторону логова ведуньи с Черного болота.
Команда синьора молча спешила через прозрачный сосновый лес и очень нескоро они подошли к опушке, за которой начиналась заболоченная околица. К полночи появился крупный месяц, дождь закончился и тропинка, залитая лунным светом, вилась между холмиков, поросших камышом, небольших деревцев и густых зарослей чертополоха, крапивы и конопли.
По сторонам в кустах звенели цикады, хлопали крылышками ночные бабочки и летучие мыши. Окружающая чернота была оглушительно населена; что-то шуршало в кустах, что-то проносилось в воздухе, мелькали огоньки светлячков и глаз обитателей тьмы.
Похититель пиявок ежился от ночного озноба и старался не отставать от своего массивного хозяина, который, рассержено сопя, быстро топал по сыроватой стежке, не обращая внимания ни на окружающий пейзаж, ни на поведение своих спутников. А пара прохвостов, кот и лиса, мышковали по ходу дела, зашныривая в кусты, и ловя мелкую живность на легкую закуску.
Так эта жуликоватая компания тихо и стремительно двигалась к намеченной цели. Вдруг с одинокой высокой сосны дико закричал Филин, засвистели его крылья, рассекая воздух, и тушка могучей птицы молниеносно пронеслась над головами путников. Лиса и кот мигом шмыгнули под ноги остолбеневших людей – с гигантским филином ночью шутки плохи.
- Это он, филин Полифем, - жарко зашептала Алиса, - это он караулит границу владений колдуньи Фудзинеллы, это у него ключ к проходу!
- А сейчас он помчался сообщить ей о нашем приходе; мы знаем его и он знает нас, - заговорил Дуремар, подталкивая своего хозяина вперед.
_
II. Ключи фавна:
«Есть люди, которые не верят
в чужие предрассудки» - Фавн.
Черное болото было расположено в гигантском кратере древнего вулкана: нагромождения камней и скал чередовались, когда с мелкими чистыми озерками, а когда и бездонными топями, спокойствие которых нарушалось извержением газовых пузырей и гейзеров. Здесь уже не было деревьев, а громадная площадь болота была расцвечена мхами, лишайниками, ползучими растениями – все это покрывалось разноцветными удушающими туманами, которые разносились по болоту горячими и холодными ветрами. И только хорошо знающий дорогу, мог без вреда для себя добраться через все преграды к жилищу колдуньи.
Уже рассветало, когда обиженные компаньоны приблизились к заветному месту: на ровной каменистой площадке прямо на плоской поверхности большого валуна находилась двухстворчатая крепкая дверь из темного дерева. Поверхность камня была испещрена архаичными петроглифами, а рядом с дверью в землю врос ливанского кедра щербатый бочонок с бронзовыми ободами и дужкой, с монетками на дне. Ни колокольчика, ни сигнального кольца или молотка на двери не было.
Вокруг и над валуном плотный утренний туман уже рассеялся, проглядывали холодноватые синие небеса, и только где-то вдалеке утренняя птица кричала пронзительным голосом.
Пришедшие застыли перед дверью в немом вопросе. Вдруг дверь отворил немолодой фавн с дружелюбным лицом с характерной бородкой, его позолоченные рожки блеснули в сумраке прихожей. Крепкая рука держала внутреннюю ручку распахнутой двери. Другой рукой он вертел небольшую связочку ключей.
Фавн был почти обнажен, если не считать шаровар из седоватого каракуля, который покрывал его от пояса до стройных козлиных копытц, которые нетерпеливо перестукивали от утренней свежести. Парень был невелик, но создавалось стойкое убеждение, что при желании он сможет оторвать башку любому мерзавцу.
- Явились? Заходите, Фудзи ждет вас в зеркальном зале. Идите вперед на свет, а я гляну, что тут делается на этот раз, - сказал фавн, вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Сеньор, взяв за шиворот Дуремара, направил его в указанную сторону и мерным шагом повел его вперед на вытянутой руке, ступая след в след. За ними семенило зверье.
Они долго шли в туннеле светлой дымки, который плотно обнимало темное пространство; их шаги гулко отдавались в, казалось, огромном помещении. И было понятно, что какой-либо свет здесь никогда не существовал и вообще был бы неуместен. Очевидно, это была вместительная пещера, и неизвестно, как она выглядела справа и слева засвеченного участка: была ли там пропасть или стены, вверх уходящие. Группка существ резво и тревожно неслась вперед, забыв и о причинах, побудивших их сюда войти, и о пути назад – так желанен был шанс выйти из этого кошмара.
Наконец они оказались в уютной и абсолютно квадратной комнате с громадным овальным бильярдным столом темно-зеленого сукна. Какой-либо двери в этой комнате изнутри уже не наблюдалось. Стол занимал большую часть игрового зала; вдоль одной из стен, сплошь зеркальной, стояло несколько массивных кресел такого же цвета и фактуры – гарнитурчик говорил о деловом и несколько игривом характере владельца кабинета.
На нескольких небольших комодах с массой мелких ящичков стояли подсвечники, в которых ясным пламенем горели разноцветные свечи. Воскуривался терпкий и призывающий ароматизатор – он отдавал летним ветром и разлукой; в нем был привкус дальних странствий и приключений; он волновал и звал к милым безумствам. Сеньор со своей командой не то что бы успокоились; они прекрасно осознали, что это их конечная станция. Их души замерли в ожидании звука колокола и все заботы, страхи и чувства рухнули в бездонную пучину мироздания.
_
III. Шаровые ключи :
«Блохи кусают только тех, кто их боится» - Алиса.
- Ну, что же, похоже, наша встреча слишком далека от настоящего удовольствия, - раздался голос фавна, который вдруг оказался за спиной вошедших.
Он дробно подошел к игровому столу, катнул от борта прозрачный дымчатый шар с незнакомым символом на борту: то ли буква, то ли цифра; и тот, медленно катясь, увлек за собой в карусель по овалу целый сонм шаров и шариков разного размера и цвета – они кружились по разным орбитам с разной скоростью, но не сталкивались, а исполняли завораживающий и каледоскопический танец, иногда ныряя в лузы, расположенные в каждом отдельном секторе поверхности.
Зеркальная поверхность стены дрогнула с легким звоном и в кабинет из стеклянного мира шагнула высокая и стройная женщина с короткой рыжей прической. В ней не было ничего рокового, она двигалась естественно и органично: будто вышла на встречу к старым знакомым для обсуждения сущих безделиц… Казалось, они сейчас обменяются парой фраз и улыбок, попрощаются легкими поклонами и расстанутся до следующей среды, когда увидятся в кафе при театральном сквере.
С ее появлением шары на столе замерли, она мельком взглянула на их расположение и улыбнулась. Но ее большие голубые глаза остались неподвижны, а живые губы не потеряли твердости и решительности.
- Вы пришли ко мне по своей воле. Вы пришли ко мне пожелать зла маленькому деревянному человечку, который чудом оказался в вашем городе и по своему простодушию и наивности разрушил существующий ход вещей, - сказала она ровным и спокойным голосом.
- Да, - выдавил из себя Карабас Барабас и все остальные повторили это слово несколько раз; это была очень удобная и лояльная формулировка чувств, которые присутствующие испытывали к Буратино.
- Хорошо, я избавлю вас от этого мальчишки, но вы должны мне помочь это сделать со всей искренностью и бескорыстностью, на которые вы способны, - выговаривала волшебница нейтральным голосом, внимательно вглядываясь в замершие лица просителей.
Сеньор заворожено следил за ее прозрачным взглядом: детинушка под два метра, он никогда и подумать не мог, что встретится с таким мощным соперником!
- По-моему, это гоблин чистой воды, - перемолвился фавн с ведуньей; - да-да-да… Уши купированы, когти всегда под перчатками, а глаза кошачьи… И наверняка плешивый. Как он решился придти к тебе?
- Он потерял рассудок от бешенства и позора поражения. Но мы его сейчас вернем в надлежащее русло, - как эхо, прозвучала рыжеволосая, - а гоблин он только по отцовской линии.
- Подойдите к зеркалу, синьор, - промолвила Фудзи и подвигнула одними глазазами в плечи хозяина кукольного театра к отражающей поверхности стены:
- Что вы видите там, в его глубине?
- Вижу множество мужских лиц, вижу сверкающее оружие и блеск золота, - со стеклянным взглядом выдавил из себя хриплым голосом Карабас Барабас; он уже видел где-то этих людей; он чувствовал их запах разгоряченных тел; он слышал их громкие голоса и, главное, он теперь знал, где они закопали свои клады! У синьора закружилась голова; он забыл, где находится, его тело качнулось на выход… Но выхода не было.
Волшебница достала из лузы крупный черный шар, с ее расслабленной ладони он покатился к центру стола; там, в точке перевоплощения, ударился о шар золотистый,… и мрачная бородатая фигура обрушилась на паркет пригоршней золотых монет. Кот и лиса ловко и стремительно ухватили по нескольку штук, Дуремар решительно сделал шаг в сторону.
Фавн одобрительно посмотрел на смекалистых хищников, совочком собрал оставшиеся монеты и аккуратно выложил их на комод с подсвечником с тремя свечами: они потрескивали, горели голубым огнем без дымка и без сгорания. И отражались в зеркале двенадцать раз; наверное, именно столько лиц видел синьор в этой последней очной ставке со своими прошлыми жизнями.
- Ну, теперь с вами, - заявил фавн, глядя на кота и лису: - очевидно, и у вас есть, что поведать миру. Что бы вы хотели, господа, ну, естественно, кроме валерьянки, - усмехнулся он, всматриваясь в желтые бесстыжие глаза Базилио.
Кота перемкнуло, он рефлекторно сжал в лапе свои золотые и громко глотнул. Его простое желание вызвало незначительное движение на столе с шарами, раздался тихий стук и вместо кота на полу возник большой бокал темноватого стекла цвета кошачьего глаза со светлым вином: на первый взгляд, хмельным и прохладным!
- Меньше слов – больше сметаны, - жизнерадостно заключил фавн, крутя в руках котелок Базилио, и внимательно посмотрел на лису Алису.
- Козел, - злобно зашипела краснохвостая и сделала опасное движение в сторону противника.
- Бороться надо там, где можно побеждать, - убедительно изрек козлоногий, взяв кий, безмятежно торчащий в подсвечнике на дальнем комоде у стеночки. И шевельнул красный шар к борту: тот резво отскочил, протаранил несколько мелких шариков и рухнул в среднюю лузу. По зеркальной стене поползли три капли цыплячей крови и несколько желтых пушинок, медленно кружась, опускались додолу.
Фавн подвинул бокал, стряхнул в вино набухшие капельки, пушинки же самостоятельно канули в его глубине. Добавив туда все золотые с комода, он слегка взволновал содержимое. Роковой и терпкий уже багряный напиток тяжко плеснулся в берегах Кубка, окованного сарматским золотом: и стало понятно, что далеко не каждому мужу по плечу сия чаша.
Все это время волшебница Фудзи спокойно взирала на Дуремара, она видела, как душа этого существа корчится от страха без какого-либо сожаления о своих бедовых товарищах. Перед ней стоял жалкий напуганный человечек, силой обстоятельств попавший в ситуацию, которую никогда не видел даже в самых жутких снах.
- Силен, верни его в реальность, - повелела волшебница, - а мы займемся вытекающими отсюда обстоятельствами.
- Вот он, эффект Золотого ключика, настигает! - прошептал пересохшими губами лучший друг лягушек и пиявок, - и потом крабы разнесут меня по гнездам…
Фавн выставил его с миром за дверь, бросив в придверный бочонок три обола Харона, с отчеканенными изображениями совы и черепахи: - «диво Реликтового утра» :
«Войди в мой мир, и я войду в тебя» - дневная жрица.
– под дикую кричащую музыку бубнов и флейт сатиров по росистому утру мерно двигалась македонская фаланга Александра. Поросшие рыжей шерстью сатиры, с позолоченными рожками и развевающимися конёвыми хвостами, покрашенными в алый цвет, копытили слегка заболоченный луг перед строем марширующих воинов: беспутные дети игривых Богов, прихлебывая вино, шли в бой и не боялись смерти. Чудовищно выносливые в застолье, в битве они были почти бесполезны, ибо никогда не убивали…
Но любую драку они могли поддержать с большим удовольствием!
Сын раджи Пора, командующий левым флангом индусов, поздно осознал гремучую опасность, но успел развернуть к наступающим своих боевых слонов. Греческая бронза скрестилась с арийской сталью: засвистели стрелы, затрещали копья, орошая траву человечьей и звериной кровью.
Юный фавн, мальчишка-оруженосец, раненый стрелой в конце переправы, был сброшен в Гидасп ударом слоновьей ноги, и его стремительно понесло течением в могучий Инд. Щуплое тельце, искусанное болотными насекомыми, занесло в чащу крупного прибрежного камыша гористого островка.
Уже смеркалось, когда молодая жрица скального храма вышла к берегу с высоким узким кувшином за закатной священной водой. Сопровождающий ее пес, красный комбай с темной маской на вытянутой морде, предостерегающе завыл: она заметила у кромки реки странное существо, и по ее команде мощная собака вытащила полуживую диковину на берег.
В каменном гроте, на стенах которого были высечены уродливые идолы с несколькими головами и руками, курилось ароматическое масло; из подземных галерей, уходящих в глубь материка, тянуло прохладой и вечностью. На возвышении, застеленном травяной циновкой, лежал обездвиженный Силен. Рядом с ложем в маленьких плошках стояли мази на меде и сахарном тростнике.
Девушка склонилась над странным гостем, ее одежда, сплетенная из конских волос, облегала тело как кольчуга. В прическу жрицы были вплетены рыжие и черные волосы из гривы Ночной кобылицы. Расцветало прозрачное сентябрьское утро, и хотя солнце только начало свое движение по Шелковому пути, казалось, что наступает ранний вечер, ранняя усталость… Жрица была в дневном красном уборе, она низко наклонилась над фавном и жарко дышала в лицо раненому, окружив его воспаленную голову леденящими ладонями.
Его ресницы дрогнули и глаза распахнулись – он увидел женское лицо в ведической раскраске, на котором третьим глазом сияла Пылающая Жемчужина, обрамленная двумя королевскими кобрами.
- Госпожа, я могу начинать? – и изящная девочка-помощница жрицы из касты брахманов с длинными черными локонами в одной набедренной повязке принялась за ритуальный массаж торса Силена, умащивая его пахучим пальмовым маслом. Артемон неподвижно замер в парадной лежке у входа в укромный грот.
Фавн снова впал в транс и все его мысли и тревоги растворились в нирване, плещущейся в этом каменном чертоге. Осеннее солнце быстро взлетало к зениту, освещая новый эллинский порядок мира на древней земле, когда чужие Боги уже теснились у храмов Веды.
IV. Ключи кукол
«Когда выбрасываешь старые вещи – естественно,
появляется искус иметь обновки» - Пьеро.
Ведунья сидела на канапе около камина и, не торопясь, заплетала тяжелую русую косу. Углы громадной спальни в светлых бардовых тонах тонули в полумраке, и бездымное пламя освещало загорелые и легкие руки волшебницы. Тихие звуки свирели колебали нагретый воздух и все сны праведных и неправедных подопечных Фудзи витали под темным потолком.
В дверь раздался легкий стук и из распахнутых створок пред очи повелительницы явились Пьеро и Арлекин. И это были уже не те смиренные куклы, со щек которых сыплется мука грима, и судорожные движения говорят о страхе и подобострастии. Это были два воина древнего народа, которые силой обстоятельств попали в плен и зависимость к деспотичному наследнику их рухнувшего мира. Гномы твердо смотрели в глаза волшебницы и ждали решения своих судеб за проявленные слабость, неумение и просчеты.
- Вы свободны, наконец-то, - сказала ведунья, - и сделал это деревянный человечек, о появлении которого мы все знали и сразу же опознали его. Что будет теперь с ним после того, как его миссия завершена и ему, как и людям, его окружающим, нельзя узнавать всю правду?
Гномы пожали плечами, и было заметно, что особого волнения по поводу участи своего спасителя они не испытывают. Ведунья и в этот раз выглядела по иному, но они уже привыкли к тому, что ее внешность менялась в зависимости от ситуации, настроения и времени года. И сейчас она выглядела милой и приветливой женщиной; и только голубизна белков, иногда отведенных глаз, напоминала им силу и свирепую волю колдуньи, верящей в демократию.
- Все наши люди уже в безопасности, - заявил Арлекин, - мы нашли старый вход в наши подземные галереи; крыса Шушара уже давно лакомилась запасами брошенного города. Именно ее лаз привел к пути в родные пенаты. А Буратино после успешного представления спит мертвым сном в коморке у папы Карла, и видит во сне похлебку из баранины с чесноком!
И гномы рассмеялись трескучим взрослым смехом; смехом людей, у которых впереди совсем другая жизнь и другие заботы.
Ну, что же: остальное – для остальных; - «магия Черного болота»;
Зачем верить, если можно увидеть?» - Звонарь:
- все географические общества развитых стран ломали голову над феноменом этого болота. Оно не имело четких границ; его пределы плескались, как прибой; его астрально-геологическая природа была непостижима. Облюбовав все кратеры, эти воздушные поцелуи космоса, древние и относительно молодые, видимые и уже стертые временем, Черное болото мигрировало по миру по своим неведомым законам, приближаясь то к пескам Гоби, то к спящим городам ацтеков. Но не только расстояния имели значение: одна лунная ночь на болоте могла включить в себя тысячи ночей из обычной жизни.
Человек берега за буйки не заплывает: обитатели болота были под стать своим гиблым местам - только те существа имели там прописку, которые или родились в его таинстве, или подтвердили это право неординарными поступками и способностями. Аура местности позволяла аборигенам не только трансформировать свою внешность под цвет ситуации или погоды, но и перемещаться во времени, пространстве и других тонких материях. Естественно, были там свои лидеры и аутсайдеры; статисты и темная туча народцев. Несть им числа.
Болото резко увеличивалось в смутные времена и сокращалось во времена мира и спокойствия в Ойкумене, но всегда поглощало в себе множество сомневающихся, мятущихся и перемещенных личностей. Поддували оттуда жаркие и стылые ветра, стелились туманы, а иногда гулко плыл колокольный звон града Китежа.
Вот это и было то самое место, где глупость могла говорить громким и отчетливым голосом.
V. Ключ Дерева:
«Гости не платят» - Фавн.
- Пусть это будет для него сон, - решила волшебница, и филин Полифэм вылетел на предрассветную охоту.
Пес Артемон дрых без задних лап на пороге коморки после стольких погонь, драк и контузий. Ныли забитые мышцы, ломило растянутые сухожилия, саднили синяки и царапины. Прямо над ним на сухой лесине сидел филин Полифем и внимательно разглядывал охранника. Собака сучила лапами, хлопала пастью и поскуливала…
– Очевидно, очередной героический поединок привиделся, - решил филин и ухнул громким мерзким голосом. Пса снесло с порога, и он пулей влетел в каморку. Папа Карло заворочался худощавым телом и со скрипом разогнул затекшую спину. Юркий Буратино выскочил во дворик, и Полифем, деловито подхватив легкую добычу, лег на крыло в сторону Черного болота.
Полет был стремителен и недолог. И уже через полчаса деревянный мальчик в надорванной бумажной курточке стоял перед волшебницей Фудзинеллой и ее придворным фавном. Взгляд его был безоблачен и заинтересован; он был рад новому приключению и весел от неординарности обстановки: фавн ему явно понравился.
Волшебница Фудзи была в бирюзовой греческой тунике и принимала визитера в маленькой столовой с фарфоровыми столиком и стульями, посудой и цветами; короче, все было исключительно фарфоровое бело-розового цвета. И все это так уж очень напоминало ухватки Мальвины, что весьма насторожило мальчишку. Единственное, что как-то примиряло с обстановкой – полуголый фавн в седоватых каракулевых шароварах.
- Как долетел, приятель? – участливо спросил тот и пожал Буратино его суховатую ладошку.
- Мальчиков не жалеют, - нашелся Буратино, вспомнив эту прописную истину дворового братства. Он потрогал золотистые рожки дивного существа, постучал пальчиком по копытцам и завистливо провел рукой по роскошному меху брючного костюмчика.
Пахло зеленым чаем и фруктовым зефиром. Пахло ясным воскресным утром и росистыми розами. Пахло надеждой и перспективами.
- Силен, - прервала паузу волшебница (ибо сейчас она выглядела именно так), - расскажи мальчику его историю.
- Присаживайся, дружище, - живо откликнулся фавн Силен: - я же вижу, что от зефира ты не откажешься! Напьемся хоть чайку по душам; надеюсь, ты предпочитаешь чайную чашечку? Ах, да, – Нос! – и фавн залился беззлобным смехом! Тогда давай из блюдечка, в прикуску!
И Силен начал повествование под условным названием: - «Презренная Трезвость Прозрения»;
«Кушать надо только то, что вмещается» - Кубок:
- Когда в архаические времена в часы войны между древней земной цивилизации Асуров и венерианскими Драконами здорово пострадало Древо Жизни (обгорело практически до основания), несколько позже практичные гномы порубили на дрова его ствол в пределах разумных температур в коре Земли. Остальное превратилось в уголь, газ, нефть; а через всю ось Земли так и остался коридор для нуль-транспортировки. Атмосфера планеты резко изменилась, и люди потеряли способность летать.
Так вот, у каждого народа, по преданиям, в кроне этого дерева гнездились свои священные птицы; по его стволу шествовали региональные Боги; а его корни, уходящие в тартар, живились духами знахарей, алхимиков, колдунов и шаманов, ну, и душами героев.
В твоем телообразующем полене, Буратино, погребена (пока еще погребена!) душа прадавнего витязя: целиком ли она там поместилась или только часть отрочества – мы не знаем: не делать же тебе спектральный анализ?! Да, и папа Карло постарался – отсек, что называется, лишнее.
Но гномы знали о тебе из своих легендарных предсказаний, что в сложный момент появится длинноносый деревянный мальчик и выручит их из многолетнего плена, избавит их от злобного и мрачного великана с заговоренной плеткой. Все и вышло, как по писанному. Вот так, коротенько о тебе, - и мудрый фавн внимательно взглянул в глаза перевоплощенному бойцу.
Наверное, что-то и раньше витало в памяти мальчика; и его недетская отвага толкала к схваткам с неравными соперниками. Он не сразу вернулся к разговору в фарфоровом мирке – это поняли все участники мифического экскурса.
Волшебница вышла на минутку и вернулась, ведя за руку Мальвину. Девочка держала в руке Кубок с багряной жидкостью, и хотя он был велик для нее, в походке маленькой помощницы не чувствовались его тяжесть и размеры. Самые жестокие женщины – это маленькие девочки.
Чаепитие достигло своего логического финала: Буратино понял – чаша сия предназначена именно ему. И даже не удивился появлению этой чистюли, прекрасно понимая, что все ответы еще впереди. Он взял Кубок из рук фарфоровой красавицы и приник к питью. Свет в конце Скворешника померк, и былинный сон сразил деревянного рыцаря.
Фавн хлопнул в ладоши, и в столовую вкатилась тележка, влекомая Артемоном. Рядом были все те же Арлекин и Пьеро. Заплаканная Мальвина накинула на застывшее тельце деревянной куклы ароматную салфетку, и скромная процессия вышла из грамотно организованного пространства.
VI. Ключ ведьмы:
«Маленькая женщина – маленькая шубка» - Арлекин.
Ведунья повелела хранить деревянного рыцаря в подземном схроне на самом крайнем севере Страны Дураков. Тайными подземными галереями гномов почти месяц пес Артемон с сопровождающей свитой вез свою тележку с незабвенным грузом.
И вот, тщательно упакованный в объемный терракотовый саркофаг, наполненный кварцевым песком, спящий воин был вмурован в пол маленькой отдаленной карстовой пещере - вдали от суеты подземной жизни среди сталактитов и сталагмитов. Правда, в обширной пещерке под ней, находилась тайная подземная базилика, где хранился клад Тамплиеров, который те вывезли из Святой Земли и спешно спрятали сразу же после сожжения своих магистров.
Но он так и остался невостребованным – и посему гномы распорядились им по-своему, пустив золото и камни на бытовые нужды.
Несколько камней и золотых украшений из того клада Арлекин передал ведунье.
У большого закопченного очага, на котором стоял тусклый медный котел, а под котлом билось ярко-красное пламя, застыла ведьма Фудзи в длинном черном одеянии. Открытая снежно-белая шея была напряжена в неслышимом крике, а иссиня черная коса, с жалом скорпиона на конце жила своей отдельной змеиной жизнью. Синие глаза закатились в синеватые белки, и сведенные брови казались крыльями страшной черной птицы. Вот куда пошли пиявки с волчьей кровью Дуремара; сушеные травы из сотен пучков, висящие под низким потолком; вода из десятка самых ярких источников Черного болота; перья и кожа горластых птиц и земноводных.
Терпкий дым кружил вокруг котла, облизывал стены скалистого подвала и уходил в пролом под самым сводом потолка. Вдоль стен вокруг очага располагались сплошным кругом разделочные столы; мельницы для размола в муку твердых ингредиентов; столы с колбами и ретортами, горелками и турками – с целым набором ножей, пинцетов, ухватов и кастрюлек. На высоком стуле у барной стойки с ядами в черном трико с темно-красной вышивкой иероглифов, сидела, насупившись, Мальвина и стойко ждала начала обряда посвящения. Наконец ведьма, сказав несколько слов на мертвом языке, швырнула в котел камни и золото Тамплиеров; ее коса, судорожно дернувшись, стряхнула с жала капли яда – поверхность вскипела и тут же успокоилась, приняв консистенцию расплава.
- Готово, - прохрипела ведьма и взяла девочку за руку, - теперь представь себе того, кто дорог тебе и мил; и он станет таким, как ты хочешь… Ее узкие кисти ног вкрадчиво ступали по бархату мхов, устилавших пол, не оставляя следов. Зато звездочки копытц фавна устилали все помещение; очевидно, трудиться приходилось ему здесь неоднократно.
- Вот что влекут за собой всего несколько капель из чужого бокала, - делано грустно промолвил Силен, наливая расплав серебряным черпачком в лейку красной меди, - золото, кровь и вино – сугубо мужская смесь. А вот к мухоморам отношение как-то изменилось: мухомор большой и добрый, как медведь, - отвлекся он на воспоминания, - Главное, с уважением к нему относится, и он тебе не навредит. Одна шляпка – и всю ночь работаешь со свежей головой; от трех грибов – легкое веселье. От десяти – галлюцинации: улетаешь в центр Вселенной, изучать ее свойства. Все чувства обостряются: ты слышишь, как за пять километров капает вода; не ощущаешь ни боли, ни комариных укусов. Но работу делаешь любую.
Кряхтя от усилий, он перенес лейку в соседнюю туалетную комнату с мраморной ванной, бронзовым сверкающим зеркалом и кувшином молока верблюдицы. Фавн даже не стал интересоваться, какой облик примет девочка после ополаскивания такими косметическими средствами: он прекрасно понимал, что и эти две особи женского пола до конца не представляли себе весь ужас и фееричность своего будущего бытия. И это восхитительное незнание делало их сильными и уверенными в своей правоте и непогрешимости.
Да, Мальвина допила несколько капель из Кубка, предназначенного для Буратино; и это было последний раз, когда ведьма разрешала произнести это его имя. С тех пор это имя исчезло и более не отождествлялось с тем существом, которое ждет своего нового часа, нового подвига.
Девочка с голубыми волосами родилась в клане гномов уже в неволе и не знала всех прелестей подземной жизни, хотя и она страдала и от солнечного света, и от свежего воздуха, и от дуновений ветерка. А самое главное, не похоже, что она горела желанием присоединиться к своему народу в городах-подземельях, где царил постоянный праздник ночи, но без звезд и серенад.
Ведьма и девочка уединились в туалетной комнате; раздался плеск влаги вперемешку с оглушительными шепотом и причитаниями. Потом в ход пошел нефритовый гребень. Потом загорелись и задымили ароматические плошки. А потом раздался скребущий стук когтей, и мимо фавна опрометью ринулась очень крупная дымчатая кошка, сверкнув фиолетовыми глазами.
- А должны же были быть пронзительно зелеными, - философски заметил про себя фавн, - ну, может и перерастет…
VII. Ключ молнии :
«Завтра хочу того, чего не будет никогда» - Мальвина.
Прошли долгих триста с лишним лет: ужасной апрельской ночью над карстовыми пещерками взлетела в воздух атомная станция и черный дым начал развеиваться над головами человечества.
Земная твердь подалась и зашаталась. Расплавленные элементы ядерного топлива вместе металлом оборудования и приборов потекли раскаленными потоками в недра под реактором, заполняя собою трещинки, расслоения и полости. Огромный вес расплава продавливал горизонты и произвольно растекался под землей. Это был вулкан, который вдруг не вовремя оказался на улице и спешил возвратиться домой.
Напор среды проломил саркофаг, и сквозь кварцевые песок по выдающемуся носу-литнику струйка огненного сплава урана и циркония, никеля и свинца, стали и меди, ртути и серебра залили фигурку деревянного воина, превратив его стать в горстку пепла в самом сердце отливки.
Но эти трогательные частички углерода на своих электронных орбитах точно и тщательно сохранили всю информацию в своей новой блистающей оболочке.
Минуло несколько месяцев, пока все фрагменты этого события остыли под окаменелой коркой горелого грунта; окончательно сформировались по химическому составу, форме, свойствам сложных сплавов в условиях радиационной нагрузки.
И вот в первую весеннюю грозовую ночь, когда очередное полнолуние должно было наполнить атмосферу своим великолепием и волшебством, частички космического ветра очередной солнечной бури вихрем открыли дорогу мощному разряду – блискавка за сотую долю секунды всеми своими тридцатью тысячами градусов вонзилась в плененную фигурку.
- По трассам разряда по телу метнулись медные вены;
- По венам катилась живая тяжелая ртуть;
- Стальные обводы и мышцы избавили тело от плена;
- Железное сердце отвагой наполнило грудь… - Вот, где-то так, - потер с восторгом руки Силен, и свернул в трубочку пергамент с рапортом о выполнении поручения, - да-да-да, молния не врет – не успевает!
- Элли, хватит этих штучек, со мной твои фокусы не проходят, - сказал фавн, поднимая глаза на статуэтку многорукой Шакти. С недавнего времени целая коллекция подобных раритетов заполняла стеллаж кабинета Силена.
Статуэтка величаво повернула голову, хлопнула глазами: - Как ты меня разглядел, о, мудрейший? – и гибкий кошачий силуэт выскользнул из потемневшей бронзы на гладь стола.
- Глаза, девочка, глаза… ты не умеешь их закатывать так, как это делает госпожа; яко по образцу ее и светлейшему подобию отливали все эти воплощения хищного женского естества, - лекторским тоном излагал фавн, внимательно разглядывая все шерстинки на мордочке Элли.
- Ты многому научилась у своей Фудзинеллы, умеешь практически все; но я не уверен, что ты сможешь ввести в заблуждение даже своих родственничков из подземелья. Не говоря уже обо мне – завершил фавн свою проповедь: - тебе же всего каких-то триста лет с хвостиком. И он потеребил нервный хвостик Элли.
- О ком ты так написал, Силен? – взволнованно спросила Элли.
- Я написал о Ferrantino, Элли. Я написал волшебнице, что уже сейчас, в эти минуты ее крестник выходит на дорогу к гномам. Пойдем, - и фавн, взяв на руки кошачье тельце, прихватил пергамент и тронулся в зеркальную бильярдную.
_
III. Ключ памяти :
«Вот, кажется – все уже было…
И, кажется – все уже есть,…
Но режутся! Режутся крылья
Сквозь жесткую сивую шерсть!»
Силен.
«Выходит на дорогу…» сказано было слишком сильно…
Последний глоток из Кубка не удался: все поплыло перед глазами, и свет померк.
И вот теперь тело дико потяжелело; руки и ноги не слушались, полный мрак затмевал очи. Яркая вспышка, которая пронзила мозг, постепенно растекалась по всем уголочкам организма и заставляла направлено двигаться. Если внешние ощущения почти и отсутствовали, то в голове все отчетливее смотрелась картинка окружающего: неказистое существо, напоминающее и раненого кузнечика, и еще несколько таких же аппаратов, неуклюже продиралось по подземной галерее гномов, царапая и шоркая стены и потолок.
Вот так, видя со стороны эти движения, корректируя их с одновременным отождествлением своей личности и движущегося предмета, Ferrantino гнал непонятную конструкцию к неизведанной цели. А главное, он теперь четко осознавал, что он – Ferrantino.
Нефтяной фонарь бросал уродливые тени на стены галереи; уже несколько часов группа гномов двигалась к эпицентру трагедии, точно не осознавая причину и срочность этого похода. Впереди шли значительно повзрослевшие Арлекин и Пьеро в своих кукольных костюмах: это делало ситуацию еще более загадочной, но более предсказуемой.
Навстречу вылетел из-за поворота разведчик с потухшим фонарем и горящими округлившимися глазами: - Там, недалеко, на нас движется что-то страшное! Я не сумел разглядеть это как следует, но это не похоже ни на что, что нам приходилось встречать под землей! Он весь светится и от него веет жаром преисподней – он очень опасен!
- Так, слушай сюда, - приказал Арлекин, - чуть впереди есть площадка, которая соединяет три проходческих тоннеля; там раньше брали белую глину для посуды, встретим его там!
Гномы были вооружены мушкетами, кирками, ломами и кувалдами; все это они везли за собой на тачках и на небольшой грузовой платформе с маленькой пушкой. Они дошли до площадки, заняли скрытные позиции и начали ждать. Впереди что-то двигалось, задевая стены и спотыкаясь: подземные жители не почувствовали живое существо – к ним приближалась машина.
Ferrantino выполз на площадку по галерее, которая довольно круто уходила вниз; наверное, именно поэтому, он и выбрал это направление: так он быстрее приближался к своему светлому будущему.
Вдруг его глаза уловили посторонний свет. Еще несколько движений и за поворотом галереи в рассеянном освещении, которое показалось просто лучезарным в этой кромешной тьме, он увидел Пьеро и Арлекина. Они стояли посреди площадки, как приманка; но именно так им и надлежало вести себя в этой встрече.
И он вспомнил их маски-лица. Он вспомнил их костюмы. Он вспомнил свой последний глоток забвенного напитка. Он вспомнил все: затрепетали флаги и запели трубы у большой палатки кукольного театра; грудь сжимал хлад ужаса и жар погони; пылал очаг на старом холсте под лестницей…
Узнали его и бывшие куклы, насколько можно было узнать в необработанной, почти бесформенной отливке отточенную деревянную модель.
Просто надо действовать там, где надо просто действовать – гномы стряхнули пушку, сложили весь свой инструмент и оружие под стеночку и, водрузив металлическое чудище на платформу, дружно потянули ее в ближайшую кузню.
Но тут по их спинам пробежал легкий холодок: освежающий прицельно-точечный взгляд анаконды с рыжеватой гривой гончей львицы заинтересованно провожал, влекущих драгоценный груз.
- Любит госпожа Фудзинелла инкогнито прошвырнуться по центральным улочкам подземелья, - хмыкнул Арлекин, провожая взглядом стремительную торпеду обольстительного тела змеищи, просвистевшую через площадку в боковой проход.
Это была шутка гнома, но панический страх перед драконами, которые в архаичные времена опустошали их города, как муравьед вылизывает термитники, сжимал маленькие сердца своими безжалостными когтями.
_
IX. Ключи молота :
«Никого не жалей – это их Счастье» - Филин.
Третьи сутки лучшие мастера подземного города обрабатывали поверхность корпуса, головы и конечностей Ferrantino. Он был распят на поворотном верстаке и его, теперь уже идеально зачищенное тело выглядело почти, как прежнее, деревянное. Понятное дело, что надо было придать ему более взрослую и романтическую внешность, которая коренным образом отличалась бы от мальчишеской!
Расплав, впитавший в себя благородное дерево, естественно, вышел за границы прежнего объема плоти мальчика, и кузнецы из дополнительного материала отковали крепкие мышцы и надежные плечи. Когда все суставы были отлажены, и механика стала безупречной, главный кузнец дал задание подмастерьям навести блеск и лоск всем элементам поверхностей лица, тела и конечностей.
Самый маленький подмастерье тщательно занимался лбом, бровями, глазами и носом металлического истукана. С момента его доставки и фиксации на специальном стенде тот не совершил ни одного шевеления или движения. От него исходило заметное свечение радиоактивных материалов (зело «фонил») и настоящий жар, который рука еле терпела.
Но истукан не был «безжизненной» железной куклой – внутри его естества что-то происходило; колебались свечение и температура, в определенных пределах менялись контуры тела и черты лица. И вот, когда смышленый малыш полировал неподвижные глазные яблоки, они вдруг ожили и блеснули золотым отливом; веки хлопнули, и в юнца уперся пытливый взгляд.
- Он проснулся! Он проснулся! – заверещал подмастерье и опрометью бросился в конторку к мастеру. Дюжина кузнецов высвободили свое изделие от креплений и аккуратно уложили на стенд.
Тело подергивалось и вздрагивало: включались и выключались мышцы; шевелились пальцы, губы, ступни и ладони; менялось, а вернее, формировалось выражение и мимика лица. И в дополнение ко всему взял и немного вытянулся нос.
Совсем немного, но он стал несколько выдаваться за пределы обычной нормы: что придавало, в общем-то, открытому мужественному лицу озорное и ребяческое выражение. И глаза, золотистые глаза с темно-зелеными зрачками, открыто заявляли о большой внутренней силе и бесшабашной отваге их обладателя.
- Ferrantino, - хрипло прозвучал молодой голос из с трудом шевелящихся губ.
- Мы знаем тебя, Ferrantino. Мы давно ждали тебя. Ты должен еще окончательно овладеть собой, мы будем тебе помогать, - внятно говорил мастер и тщательно сопровождал свои слова жестами. Он еще не был уверен, что эта полиметаллическая система его хорошо понимает.
Прошли еще сутки. Стоящий перед волшебницей Арлекин подробно рассказывал ей о продвижении восстановления Феррантино: - Он все помнит. Он даже знает, как его заливало металлом, и что он испытывал при этом. Он рассказал, как плыл в текущем расплаве его саркофаг и как он выбирался из него, чудом найдя вход в одну из наших галерей.
- Силен, тебе надо поработать с ним. Будь другом, не откажи, - попросила волшебница и взяла фавна под руку. Силен сделал шаг к Арлекину и тут же оказался с ним одного роста.
- Ну, в принципе, я и ожидал нечто подобное, - хмыкнул фавн и продолжил, уже глядя на волшебницу, - но там же радиация и высокая фоновая температура, и мне будет трудно без солнечного света.
- Бочонок твоего любимого вина уже в дороге, Силен, - молвила Фудзинелла и величественно указала рукой в сторону зеркала, - и потом, в трудную минуту тебе помогут.
Новоиспеченные коллеги тут же пустились в путь, даже не пообедав: мозг не любит прогулок по камбузу.
_
Х. Ключевой Цветок :
«Чудо – это заработанная Реальность» - Дуремар-см.-мл.
Вино повёз Артемон через болото по своим натоптаным тропкам. Со дня первой встречи с волшебницей и после миссии транспортировки Буратино по подземным дорогам гномов, он был рекрутирован на охрану внутренних границ Черного болота и даже успел попасть в литературную историю под именем собаки Баскервилей. Именно за это Полифэм недолюбливал пса – мастерский вой Артемона заглушал его выкрики с места.
Над миром светила полная луна, а в кузнице кипела работа. Температуру тела Феррантино сняли масляной ванной, закалив внешнюю поверхность тела до состояния броневой плиты; радиацию подавили, облицевав его рыцарскими доспехами из циркония с головы до пят. Вот таким воином по стойке смирно и увидели его фавн и Арлекин, оторвавшись от поверхности старинного бронзового зеркала, доставленного в мастерскую для кройки и шитья нового облика героя.
- И где же наше противоядие? – поинтересовался Силен у мастера, когда кузнецы среагировали на появившихся гостей;
- Какое противоядие? – удивился тот;
- Пес Артемон доставил груз? – строго спросил Арлекин теперь уже у ответственного лица за хозяйственное обеспечение спец.кузницы.
- У него фас-можорные обстоятельства, - отрапортовал завхоз, - сцепился с какой-то ничтожной личностью типа агента по распространению канадской продукции. Тот мышковал на заповедной территории, срывал какую-то травку…
И вдруг все почувствовали, что в кузнице все стало совсем по-другому: все те же чумазые лица и закопченные стены; стук молоточков и скрежет напильников; искренний смех подмастерьев; мерцающий свет фонарей и пылающего горна…
Но появилось гулкое эхо, будто все стояли на краю огромной пропасти с дальним слегка угадывающимся шумом водопада…
Появился какой-то дивный отсвет по всей пещере, будто в широко распахнутые окна светила вечерняя зоря… Но не было здесь, в подземной кузне ни пропасти, ни окон. Просто, буквально, из-под молотка с ровного места исчез Феррантино.
- Ну, что, хохотуны, - мрачно промолвил фавн, - где ваша готовая продукция, что теперь будете предъявлять ОТК?
- Он мог уйти только через зеркало, - волнуясь, сказал Арлекин, - и он, наверное, сейчас уже у госпожи Фудзинеллы.
- Если его кто-то туда не выдернул, - подытожил фавн: - Все, ребята, сворачивайте инструмент, похоже, вы сделали главное, что вам было предназначено: поставили его на ноги. А вот что мы теперь будем с этим делать – это второй вопрос! А теперь главное, господа гномы, где все же этот пудель стриженый?
Пудель стриженый, а в данный момент – сокрушительный самец кавказской сторожевой уже пребывала на первый путь ко входу в заветную штольню и гнал перед собой дальнего потомка Дуремара. Выглядел тот практически один в один: длинный, тощий, в очках и с плешивой маленькой головою; но одет был в хороший костюм, начищенные туфли и с вальяжным портфелем крокодиловой кожи. Силену доложили, и фавн принял оторопевшего пришельца в живописной каменоломне рядом с шахтой гномов.
- Так-так-так, любезный, и что же мы тут ищем, почему губим насаждения в опасной зоне? – вкрадчиво начал фавн, - и, пожалуйста, поконцептуальней.
Дуремар-самый-младший, характерным жестом поправив очки, мелким бесом понес околесицу про Цветок Жизни, про эзотерическую информацию из глубины веков, про сакральную геометрию и доступ к древнему сознанию, содержащемуся в памяти наших клеток.
- Вы, что же, фармацевт или знахарь? – напрямую спросил Силен у пойманного ботаника.
- Я совладелец фармацевтического концерна с мировым именем, - уверенно ответил совладелец концерна.
- А черепаха Тортила у вас в совладельцах не числится, - съехидничал фавн. У химика-фармацевта мигнуло в глазах, и он смиренным голосом сообщил, что совладельцами являются его братья, а черепаха Тортила живет в пруду с фонтаном, в шикарном пруду фамильного банка и чувствует себя хорошо, правда без памяти абсолютно.
- Уж не ей ли ты и собирался в корм подложить этот цветочек, что бы она через века вспомнила свою очередную страшную тайну? - нагло домогался истины рогатый предводитель гномов.
Кстати, несколько особей со своими инструментами высыпали из-под камней, что привело доктора Дуремара в окончательный катангенс.
- А тебя родители случайно не Карлом назвали? – продолжал дознание фавн, явно проявляя нетерпение: - Так ты нашел этот цветок? Этот наш цветок! – явно напирая на слово «наш».
- Нашел, - убитым голосом признался Карл и раскрыл портфель. Там в аккуратном кулечке был упакован невзрачный сиреневый одуванчик, который и не пах совсем.
- Голубчик, а ты отвечаешь, что это он самый? – с подозрительным прищуром спросил Силен и аккуратно могучей рукой изъял бесценную находку, - ибо любой червь сомнения – это уже глисты!
- Да, это тот заветный цветок; наша семья охотилась за ним триста лет. И вот мне совершенно случайно повезло, когда я выскочил из автомобиля по нужде и отошел от дороги на несколько метров, - признался в содеянном К.Дуремар.
- Ну, положим, не на несколько метров, а на добрую тысячу. И это по камням и бурелому: видать, нужда была злая! И, аккурат, в самой сердцевиночке поля Чудес, – крякнул фавн и шлепнул бедолагу по плечу: - давай, иди к своей машине и передавай привет Тортиле; надеюсь, всё, что здесь произошло, останется между нами!
И они расстались почти друзьями, впрочем, как и в прошлый раз с Дуремаром-первопричинным!
- И запомните, ищущий грибы вряд ли способен найти золото, господа хорошие, - завещал фавн на прощание зевакам и был таков.
_
XI. Ключ к успеху :
«Красота девушки определяется ее кормовой базой» - Ведунья.
Заметалевший осколок Лотоса Крайнего Предела при полном параде рыцарского одеяния смотрелся в бронзовое зеркало кузни. В глубине его мелькали мягкие тени и плавали теплые искорки. Зрение было еще не очень, мышление – какое-то фрагментальное, а слух налаживался как-то быстрее. Казалось, еще чуть-чуть, щелкнет маленький выключатель, и свет вспыхнет во всем куполе мозга. Он приблизил глаза к поверхности сверкающей бронзы…
Кошачья лапа, появившаяся из глубины плоскости отражения, зацепила забрало шлема, и статный рыцарь рухнул в омут зазеркалья…
Опять овал бильярдного стола с хороводом разнокалиберных шаров; их разноцветная метель, как неведомая планетная система кружила по млечному пути зеленого сукна. Курились ароматические свечи. Их колеблющееся пламя пляшущими гроздями играло на стеклянной стене. Кроме свечей она ничего не отражала; очевидно, у нее была какая-то служебная пауза или технический перерыв в трансляции реальности.
Циркониевый рыцарь одной рукой молча опирался на стол и в поисковом режиме обводил игровой зал видео-прицелами.
Ниоткуда впорхнула ласточка и доверчиво села на плечо. Только Феррантино успел на ней сосредоточиться, как ласточка снялась с места, а до стола уже долетела крупная дымчатая кошка. Она внимательно посмотрела в прорези забрала и элегантно спрыгнула на пол. Перед воином возникла невысокая стройная брюнетка с необычайно белой кожей, короткой стрижкой и темными глазами под очками в крупной черной оправе. Она протянула руки к бронированной голове и не без труда сняла шлем. Поставила его на стол; несколько любопытных шаров закружились вокруг, мягко постукивая по металлу.
На Элли смотрело лицо, до боли напоминающее эксцентричного мальчишку из времен ее кукольного детства. Но повзрослевшего, возмужавшего, помудревшего. Она положила руки на грудь рыцаря и попыталась почувствовать стук его сердца. Но между сердцем и ладошками девушки была нейтральная кираса.
Девушка глубоко вздохнула и, сосредоточившись, опустила глаза. Она снова подняла лицо и на Помудревшего смотрела уже девочка с голубыми волосами. Детские ладошки гулко шлепнули по броне, и тоненький голосок произнес нетерпимым тоном: - если у тебя болит голова, значит, ты не умеешь ею пользоваться! Живо мыть руки и за стол пить чай!
Под куполом мозга заиграл рассвет. Феррантино шмыгнул носом, взял девочку за руку, и она повела его в фарфоровую столовую.
- А вот и вы! – радостно воскликнул Силен, разливая по маленьким чашечкам ароматную жидкость из небольшого заварного чайничка, явно дорожа каждой каплей, - давно вот так не сиживали вместе, не беседовали о сокровенном!
- Стой-стой-стой! – заволновался фавн, когда рыцарская перчатка потянулась к хрупкой чашечке, - тебе же сказали, помой руки. Или хоть рукавички сними! Мальвина, пусть он первую чашечку из твоих рук выпьет, - схитрил царский леший.
Мальвина взяла чашечку Феррантино и поднесла к его губам: один глоток, второй глоток…
- А теперь кусочек зефира, ну, пожалуйста, - с блаженством промолвил рыцарь, стягивая перчатки.
- А цветочек-то конкретно вставляет, - вычислил Силен и аккуратненько отодвинул свою нетронутую чашечку.
Под снятыми перчатками оказался смуглый металл с искринками. Красивые гибкие пальцы, аккуратные ногти, узкие и небольшие кисти. На них внимательно смотрела волшебница, появившаяся за спиной чаевника, и положила ему на плечи свои теплые ладошки. Плечи у него были еще теплее.
- Наверное, от чая, - предположила Фудзи, - чаек-то у нас сегодня на редкостной травке.
Под куполом мозга вспыхнуло солнце. Мозг обрел границы и географию. Мозг почувствовал каждую молекулу своего существа; свое могущество и предназначение. Мозг нащупал в сердцевине плоти щемящую память прошлого, и они слились в трепетную душу.
Защебетала ласточка. Нервно встрепенулся филин Полифем. Фавн звучно щелкнул по хрусталю бокала золоченым коготком и приник к его лону.
_
XII. Ключ Предназначения :
«Буря в каждом стакане воды» - черепашонок-Нельзя.
Арлекин давал вводную информацию Феррантино: - Люди уже практически захватили ближнее подземное пространство: построена масса тоннелей, даже под Ламаншем. На глубинах до двух километров строятся и работают шахты по добыче угля, урана и других полезных ископаемых. Вышки по выкачке нефти и газа стоят даже за сотни километров от берега в морях и океанах. Множество свай на десятки метров пронзили землю под городами и деревнями. Почти в каждом доме человека есть артезианская скважина, которая пьет нашу воду. Мой народ с каждым годом все глубже уходит под землю, покидая насиженные места. Все больше уголков подлунного мира, где раньше гномы могли веселиться по ночам, несут бремя присутствия и внимания человека. Но не это самое страшное – Земля огромна и гостеприимна: на ней найдется место всем – люди начали засорять и отравлять недра и воду с каждым годом все интенсивнее. Глубоко под землей они испытывают ядерные заряды; хранят радиоактивные отходы; сливают в грунт, в подземные реки химические отходы. Вот потому мы вынуждены были отказаться от оходы, рыболовства, огородничества и разведения пчел. Но ведь мед! – это ведь самое чудесное наше воспоминание о райской жизни на Земле!
Он глубоко вздохнул и вопросительно взглянул на Феррантино: - Сможешь ты нам помочь решить проблему погибшей атомной станции? Гномы почти не боятся радиации и высоких температур, но там эти показатели зашкаливают. Наши ученые нашли техническое решение, но нам нужен разведчик. А ты, по сути, порождение тех условий, которые сегодня нас останавливают.
- Вот Тортила у нас теперь главный эксперт по экологии, - вкрадчиво вошел в беседу фавн и призывно взглянул на смутившегося рыцаря; - да-да-да, скромность питается человеческими жертвами! Этот железный парень вчера ночью похитил эту здоровенную дряхлую черепаху из банковского пруда и перенес ее в одно из наших экологически чистых озер на Черном болоте, - продолжал Силен. Естественно, что новый раствор зарядил ветерана прудов и ставков новой энергией и долголетием. Больше того, старая узнала его и приветила! Расскажи, мой друг, как тебе это удалось?
- Ну, вот это, как раз, было и легко, - признался почитатель черепахи, - я могу делать такие вещи, не выходя из комнаты.
- А вот отсюда поподробнее, - впился в него фавн.
- Да, теперь он может делать такие вещи, - сказала ведунья, входя в игровой кабинет, - и многое другое, друзья мои. Мы сейчас все обсудим. Рассказывай, Ферратино.
Она снова была с короткой рыжей стрижкой и в боевой раскраске делового костюма бизнес леди. Красивые руки, не тронутые домкратом, были почти спокойны. Но любое шевеление пальцев тут же отзывалось движением и мерцанием шаров. Кий был по-прежнему безмятежен. Усевшись в одно из кресел, госпожа скрестила ноги, и долгий взгляд вопросительно обратился к супермену.
- Кстати, я оттуда, из банковского фонтана, еще и несколько черепашек прихватил, из последнего помета - сознался он.
- Да, уж, есть там один такой смышленый – Черепашонок-Нельзя, - добавил фавн, - далеко пойдет (или поплывет), попомните мое слово.
И так, когда нужен доктор, пациента уже не спасти - начал Феррантино, - я постоянно изучаю и тренирую возможности моего тела, мозга и способностей. Мне уже многим удалось пополнить свой арсенал: я могу проходить сквозь стены и пространство; могу видеть, что хочу и нести любой груз; защитным полем раздвигать огонь и воду без особого вреда для себя… Я не знаю всего, что могу, но думаю, что пора испытать это уже на практике.
Арлекин встал со своего кресла, пожал руку товарищу и они договорились завтра встретиться в подземном городе гномов для обсуждения плана действий.
Ласточка тревожно чертила вечернее небо. Стрекотали цикады. Солнце готовилось уйти за горизонт на западе лишь только для того, что бы тут же взлететь на востоке.
_
XIII. Ключи созидания :
«Просто, как на минном поле» - гл. инженер.
Город древних рудокопов располагался в громадной пещере, по дну которой неслась быстрая речка: пещера чем-то напоминала храм – центральная часть с куполом, уходящим в невидимую вышину, и не такие высокие боковые ниши, рукава и соседствующие полости в горной породе. Где-то высоко около вершины эта пещера имела открытый разлом, и иногда город гномов освещался преломленным светом, иногда долетали брызги дождя и особо нахальные снежинки. Вдоль узеньких улиц горели слабенькие нефтяные фонари. Общественные здания были ярко освещены газовыми горелками. Технический совет проходил в городской ратуше с участием всех уважаемых граждан и специалистов.
На чертеже активной части реактора, заполненной оплавившимся топливом, песком, свинцом, обломками оборудования и здания станции была нарисована спирально восходящая система типичных транспортных галерей гномов. Эта система тоннелей должна: во-первых, остудить данный конгломерат; а, во-вторых, дать возможность бойцам потом вынести оттуда все опасные составляющие.
- Необходимость этой работы, - начал работу совета Арлекин, - обусловлена нестабильным состоянием топливной массы в разрушенном реакторе: возможна цепная реакция и взрыв. А под реактором в какой-то сотне метров находится нефтяное озеро и значительные запасы газа, которые снабжают наш тысячелетний город. Уже теперь температура в городе стала повышаться, и в отдельных участках реки появилось свечение.
- Понимаешь, гномы практически бессмертны, - шептал фавн на ухо Феррантино, - они или погибают от ран, полученных на поле битвы; или умирают, когда им просто надоедает жить. Но это особый случай: с такими полями радиации и температуры они никогда не встречались, они не способны это перенести.
Через некоторое время обсуждение закончилось, и все присутствующие посмотрели на пару, сидевшую несколько в стороне – на фавна и рыцаря.
- На эту работу дали согласие наши старики, - продолжил Арлекин, - мы привлекли к проекту и мощный ресурс южноамериканских и африканских термитов, которые строят свои жилища из металлосодержащих материалов. Это большая сила, но нам нужны относительно безопасные транспортные галереи.
- Когда вам нужны эти галереи? – спросил Феррантино.
- Они нужны были еще вчера, - ответил главный инженер проекта, - критичность массы нарастает, она разогревается и становится все опаснее.
- Ну, что же, Силен, - промолвил Феррантино, - кажется, пробил мой час.
- Да, мальчик, - приобнял его фавн, ткнув золотыми рожками в броню плеча, - тебе будет, где порезвиться!
- Давайте, пройдем к скале за ратушей и проведем эксперимент по прокладке галереи, - пригласил всех на улицу инженер, и все присутствующие гурьбой отправились к скале.
Феррантино подошел к позеленевшему от мха краю пещерной стены, сосредоточился и представил себе путь, который он должен был пройти внутри монолита. Вокруг его тела появилось яркое голубое свечение, на кончиках пальцев оно достигло нестерпимо-яркого цвета. Он шагнул в камень и ровным шагом пошел в направлении соседней пещеры. Через несколько минут он был там; за его спиной остался слегка оплавленный проход – новая галерея, соединившая два ранее весьма отдаленных друг от друга района города, была готова. Именно в этой части города жили мясники и трактирщики: они держали домашних животных – ручных тушканчиков и кротов, которые по ночам воровали зерно, морковку и приносили все это в крепкие кладовые своих хозяев. А те потом лепили из них пельмешки.
Восторгу гномов не было предела! Они радостно окружили рыцаря, но вынуждены были тут же отскочить от него: почти физически почувствовав ту слабость и боль, которые испытывал Феррантино, после этого похода.
- Тебе надо очень хорошо осмыслить и взвесить свои возможности, - участливо прошептал Силен, отводя в сторону удачливого проходчика.
- Нам надо несколько дней для подготовки, - объявил он гномам, - мы дадим вам знать, - и они вернулись в чертог волшебницы.
В фарфоровой столовой царила тишина, рыцарь пил раритетный чай с зефиром, пребывая на верху блаженства. Фудзи и Элли смотрели, как он это делает; а Силен что–то колдовал над пергаментом с цифрами, внося исправления и подчеркивая результаты.
- У тебя есть три часа, что бы справиться с проектом рудокопов, - уверенно сказал фавн, - радиация будет постоянно подпитывать тебя, увеличивать твою скорость и энергетику, а разогретое содержимое реактора не окажет серьезного сопротивления – это не тысячелетний скальный грунт. И все же, надо быть предельно внимательным и осторожным: нельзя останавливаться ни на секунду, иначе ты просто растворишься в окружающей среде.
- Риск очень велик, - подтвердила и Фудзинелла.
А на глазах у Элли просто навернулись крупные слезинки, и она молча подвинула герою розетку с зефиром.
Только Проникающий Сквозь Скалы гнал по своим медным жилам кровь из подвижной ртути и его молибденовые нервы были абсолютно уверены в крепости стального тела.
_
XIV. Ключ победы :
«Есть вещи важнее мигрени» - Шары.
Под звук свирели фавна и барабаны юных гномов отряды добровольцев строились на главной площади города. Это были все ветераны горного дела с седыми бородами и со своими именными кирками, молотами и ломиками на плечах. Несколько тысяч мужественных стариков готовились к своей ответственной и, жизненно необходимой для остальных, миссии. Стратегия была выбрана, осталось только дать сигнал к наступательному маршу. В соседней пещере были сгруппированы командированные термиты; но поступили сведения, что отдельные группки уже во всю шмыгают по дальним галереям в поисках редких металлов.
В это время Феррантино пробирался по стартовой галерее вплотную к реактору, дабы максимально сократить путь, который надо будет преодолевать в толще завала. Температура была очень высокой, уровень радиации зашкаливал. Все, дальше идти было уже невозможно: Феррантино включил плазменную защиту, медленно выводя ее на рабочий режим; настроил бортовой компьютер на рассчитанный маршрут и шагнул в неизвестное.
Прошло два с половиной часа. Естественно, не могло и быть от него каких-либо сигналов по преодолению этого смертоносного сплава, но все-таки, его друзья в игровом зале с волнением и тревогой вглядывались в зеркало ведуньи, в котором мерцали блуждающие искорки и мелькали маленькие молнии.
Вдруг шары на столе начали медленное кружение по зеленому сукну, - Это недобрый знак, - сказала ведьма и замерла с каменным лицом, когда шар со сгущающимися багровыми сумерками в своей атмосфере с треском влетел в центральную лузу!
Ее черные волосы поползли по лицу, а закатившиеся и ставшие белыми глаза засветились зловещим отблеском. Кончик ее длинной косы с жалом скорпиона впился в шею с набухшими венами. Элли тут же влила в ее коченеющие губы заранее припасенное зелье из маленькой бутылочки темного стекла: ведьма очнулась.
- Его больше нет, нашего мальчика, - сказала уже перевоплотившаяся волшебница с распущенными белыми волосами ровным и спокойным голосом, - но он вернется, он обязательно вернется. Мы сделали для этого всё: - «опиум Кубка»:
«Боги наших радостей не имут» - Фармаколог:
– убойный коктейль из свирепого бесстрашия синьора, целеустремленности хищника изощренной Алисы и безмятежного фатализма кота создали его универсальным существом.
А в это время по галереям повеяло ледяным ветром, и все термиты-браконьеры были протащены мощным потоком воздуха через технологические тоннели реакторной зоны и низринуты по центральной лифтовой шахте в карстовую структуру под реактором. Именно такой план проходки через аварийный энергоблок был разработан инженерами. Значит, Феррантино прошел этот путь, и ему удалось проложить спасительную дорогу: ибо только в этом случае охлаждающее дутье могло заработать. Уцелевшие термиты сломя голову возвращались в свои стаи.
Но Феррантино так и не объявился. Очевидно, ему не хватило сил и энергии ровно пройти дистанцию, решили гномы; или какие-то другие неучтенные факторы повлияли на результат: так или иначе – стальной метеор, окруженный плазменным облаком, прошил через твердь из обломков бывшей АЭС и закончил свое существование. Слава герою. Герою слава…
- Неужели герои рождаются только для того, что бы геройски погибнуть? Почему бы не просто – геройски жить? – задался вопросом фавн, глядя на галдящую толпу рекрутов-ветеранов, знаменитых кладоискателей и рудокопателей. Бородатые крепкие мужички, смешные в своих деревянных башмаках и полосатых гетрах; поблескивающие стеклами пенсне и очками, в старомодных колпачках и с трубками. Они смеялись, толкались, пили пиво и закусывали жареными сосисками: кругом стояло веселье народного гулянья. А ведь именно так уходили на войну их предки и только потому возвращались победителями.
Через несколько дней была послана разведка в реактор и в карстовый мир, что находился под мощной бетонной плитой, на которую опирался аварийный блок. Оказалось, что технологические тоннели были пройдены по всем требованиям проекта, а вот центральная шахта оказалась гораздо больших размеров и с несколькими пазухами, которые указывали на серию взрывов по пути следования Феррантино… Но и эта шахта была доведена до проектной отметки и в самом низу проходки был так же зарегистрирован мощный взрыв, сформировавший большую полость в районе пещер, находящихся на том же уровне. Естественно, взрывы никто не планировал. И это могло быть вызвано только одним: для прохода всего маршрута не хватило ресурса энергии, заложенного в полиметаллическом организме маленького рыцаря, и он сумел привлечь дополнительную энергию, которая помогла ему выполнить дерзкий план.
Силен, как участник индийского похода в войсках Македонского, знал толк в военной музыке! Вот опять взвизгнула его флейта, и забили барабаны гномов: длинная вереница трудовиков, топая тысячами ног, углубилась в транспортную галерею по направлению к новому полю битвы. В город потихоньку стали стягиваться темные тучи термитов в ожидании лакомых кусочков. Хозяйки крепко замкнули двери и закрыли ставни, кто их знает, этих новых помощников.
Шары неожиданно оживились, маленькие отлетели на периферию, а большие закружились в центре; стол стало легонько потряхивать… Ожило и зеркало – только в самой середине его темная поверхность засветилась туманной рубиновой дымкой и покрылось трещинками, как на старой бесценной картине: до боли знакомое металлическое лицо, оживленное каким-то боковым освещением, появилось и исчезло. Вместо этого изображения в кабинете с бильярдным столом раздался хрипловатый приглушенный голос на тему: - «Гремучие Грёзы Жития»:
«Не обольщайся – от славы кружит голова…
Не обольщайся – измена подыщет слова…
Не обольщайся – помощь себе не зови…
Не обольщайся – жизнь не заменит любви…»
Автор
- Я надеюсь, вы меня слышите. Когда я переносил черепаху Тортилу на Черное болото, она действительно поведала мне еще одну тайну и сделала еще один подарок: магический кристаллик, который наполнял ее жизненной энергией все эти годы. Этот темно-рубиновый камешек с острыми гранями, оправленный в серебряный венок в виде подвески, еще в мифические времена утопила в лесном озере какая-то мавка; а та получила его в подарок от своего лесного ухажера. На одной стороне камня был вырезан лучистый цветок, а на аверсе – Веселый Зевс! Причем, ни одной живой душе он счастья не принес; так как ранил ладошки до крови и не давал заснуть.
Я вынужден был остановиться, встретив в толще реактора несколько поглощенных им людей. Мы говорили, и хотя я потерял темп и время; они успокоили и укрепили мой дух.
Камешек – Горячая Кровь Дракона в серебре - помог мне закончить начатое: именно он собрал часть окружающей энергии и, превратив меня в раскаленное облако, прошил вертикальный ствол. Я как будто снова прошел Тартар – камень изменил цвет, и я канул в стихию Огня. Мне не удалось уцелеть в том виде, в котором вы меня знали; но мои «деревянные» и «железные» истории дают мне надежду, что и я смогу когда-нибудь быть вместе с вами и в человеческом образе.
- Но ведь это по силам только Богам! - Фудзинела жестом руки отправила благодарных слушателей вон из игрового зала: - мне надо подумать, - сказала она и принялась яростно раскатывать шары по разнокалиберным лузам.
- Ах, ты гусь лапчатый! Так вот куда делся мой заветный талисманчик с бабушкиной стороны, - сам себе доверительно объяснил бывший сын богов, а теперь дворецкий со сложной судьбой и сделал осторожное движение ладонью, как бы прихватывая остро опасный предмет.
Элли, спрятав свой скифский лик за темными очками, вышла походкой женщины, которая уже давно и абсолютно уверена во всех своих последующих поступках. За дверью она заорала драной кошкой и вспорхнула дерзкой ласточкой.
Сидя на вершине своей пищевой цепочки, филин Полифем проводил ее плотоядным взглядом.
Пес Артемон игриво вскинулся и принялся преследовать ее, заливисто гавкая.
_
XV. Сверчковый ключ :
«Чем больше попадает на сковородку – тем
меньше приходится выбрасывать» - Тортила.
Пока никто не забыл, было еще одно знаменательное свидание: Феррантино встретил-таки у входа в галерею того самого сверчка, советы которого он с гневом отвергал в своем счастливом кукольном детстве! Они обменялись взглядами, они обменялись жестами, и каждый принялся за дело, которое было им уготовано судьбой: сверчок направился в каморку папы Карла с котелком на живописном холсте ждать следующего сорванца.
А тем временем в галереях кипела работа: бородатые работяги с голым торсом рубили и крошили неподатливую массу обломков, спеченную атомным пламенем, а вездесущие термиты, выхватывая наиболее ценные кусочки, сломя голову тащили их до пунктов сбора, где другая цепочка двужильных насекомых несла их дальше, к своим норам и пастбищам. Были замечены и множество «левых» ходок этих старателей: их тренерский состав замелькал у ломбардов и казино подземных городов с весьма радиоактивными золотом и платиной.
- Да, там где есть муравьи – тараканов уже не сыщешь, – сделал вывод наблюдательный Смотрящий.
Гномы проходили горизонтальные штреки из радиальной спирали тоннеля к центральному стволу и через него отправляли малоценные отходы в карстовое хранилище. Там они размалывались в муку на горных мельницах и уже этой мукой в смеси с другими твердостями засыпались ямы и колдобины во всем подземном мире-государстве. У хозяеватых владык гротов и ущелий даром ничего не пропадало. Периодически вся эта архитектура продувалась ледяным ветром, промывалась холодной водой, пока очередная вахта ломовиков отдыхала с баснями Эзопа.
Потихоньку – полегоньку адская работа приближалась к концу: и там, на поверхности, люди, которые несли героическую вахту по поводу ликвидации аварии на атомной электрической станции, вдруг с удивлением обнаружили, что радиационный фон запретной зоны вдруг просто рухнул! Он практически вернулся к естественному фону и был даже ниже, чем во многих промышленных городах человечества. Еще долго люди-ученые будут ломать голову над этим феноменом, пока не разрушат саркофаг над уничтоженным блоком, пока не увидят следы работы братской цивилизации, во имя жизни на нашей обшей планете. А пока озабоченные атомщики денно и нощно возводят над местом катастрофы новое циклопическое сооружение.
Основная же масса рудокопов, с блеском справившаяся с поставленной задачей, с почетом вернулась по домам: да, потом были болезни, были печальные исходы, но никто не пожалел о своей судьбе, о своем выборе быть полезным обществу.
Перед ратушей, по сохраненным выкройкам, был воздвигнут памятник Феррантино: его блескучий рыцарский облик с тех пор напоминает жителям подземелий о смысле существования каждого индивида и, в целом, о подвиге маленького народа над крупными экологическими неприятностями.
Яркий костерок разбрасывал волшебные тени по окрестным скалам. Былинные дрова гномов, почти не сгорая, порождали светлое пламя и обволакивающий жар воспоминаний. По стеклянной глади озерка стелился предутренний туман. Черепаха Тортила, положив голову на прибрежный плоский камень, признавалась: - Я никому и никогда не показывала этот камушек-монетку; я всегда держала его за щекой, и он хранил мне жизнь и благоразумие. Пожевав подарочные одуванчики, она задумчиво заключила: - да, и я поняла, что самое лучшее – это только завтра…
Элли внимательно слушала старую рептилию и видела, как рядом с панцирем черепахи светились еще несколько пар глазенок ее преемников. Воспользовавшись открытостью разоткровенничевщейся собеседницы, она вошла в черепаху; вместо ороговевшего клюва Тортилы на минутку появились пухлые губки Мальвины и сложились в хитрющую улыбку – старушка-то не договаривала очень многого!
Стояла чудесная ночь, молодая луна уже отгулялась, и поэтому звезды были отчетливо видимы и удивительно выразительны. Вдруг в созвездии Лебедя могучая звезда Денеб вспыхнула багровым блеском, и Элли, как мифическая нимфа Немесида, почувствовала странный трепет и холодящий ужас пришествия.
Раздался негромкий всплеск и напуганный черепашонок, лихорадочно загребая лапками, подплыл к берегу и положил к ногам девочки с фиолетовыми волосами крупное яйцо в рубиновой скорлупе.
Начиналось утро, и одна за другой, в разгорающемся небе, угасали звезды.
_
Эпилог или ключи к Будущему :
«Хорошо тогда, когда хорошо именно сейчас» - Элли.
Филин Полифэм, в очередной раз, укромно сидя на вахте в тени прибрежных скал, подслеповато косился на галдящих чаек.
А между тем ласковое море игриво перебирало нагретые камешки ленивым прибоем. Белокурый мальчик настоятельно требовал, чтобы маленьких рыбок убрали из-под ног, так как, по аналогии с комариками, он их обоснованно опасался. Свеже постриженный черный и подтянутый пудель гневно лаял и топал на несмышленых обитателей моря, но те, ошалевшими стайками, носились вдоль береговой линии.
Молодая мама сидела под обширным тентом в бело-кофейную полоску, закутавшись в легкое сари. Ее большие темные очки были неотрывно направлены на сына, и шезлонг больше выполнял роль сторожевой вышки, нежели лежака для отдыха. Закрытый пляж был невелик, лето подходило к концу, и бархатный сезон источал на отдыхающих негу безделья и покоя. Уже не было испепеляющего летнего зноя: и горячие лучи беспрепятственно пронзали влажный морской воздух, колеблемый освежающим бризом, и ласково растекались по коже отдыхающих.
Бармен из прибрежного кафе с саркастичным лицом и короткой энергичной стрижкой морского парашютиста в костюме фавна принес стройной рыжеволосой даме ароматное мороженое. Ее загорелое и ладное тело в маникюре и педикюре калибра «мятный френч» так же было основным вектором направлено на маленького блондина.
Из моря показалась смышленая морда черепашонка: - Нельзя! – цикнул он на подрастающих акул, и мальки мгновенно сгинули с глаз долой.
Ребенок оглянулся на берег, протянул руку к фавну, и фирменный галстук-бабочка официанта оказалась на Артемоне.
- А кто бы теперь еще сомневался, - буркнул про себя Силен и потрусил от греха подальше к барной стойке. При том, при всем из фавна, как из радио, звучал авторский шлягер с кавказским акцентом и душевными словами:
- Я б за тобой побежал, бросив коня и кинжал,… - и сделав маленькую паузу, продолжил:
– я б за тобой полетел пуще пронзительных стрел… Песенка была явно о любви и доставляла исполнителю видимое удовольствие.
Тем временем, озабоченно вздохнув, мальчик зашел по пояс в воду и бросился животом на прибой в сторону берега.
- Серёжик, Серёжик, - ворковала Элли, вынимая ныряльщика из прибоя, - аккуратненько, аккуратненько!
В тающей на мелкой гальке пене блеснул лучик гранатового глазка: брюнетка, нагнувшись, подобрала яркий камешек, окованный серебром. Маленькая огненная капелька крови, вызванная острой гранью, впиталась в гемму и та изменила цвет на фиолетовый:
- Ну, а это мы пока вернем черепахе, - смекнула Элли и тщательно облизала уколотый палец. И, несколько раз схлопнув в ладоши, начертала на песке босыми ногами с узкими розовыми пятками несколько странных па в технике сальсы.
Именно в этот момент в парковой зоне захлопали разноцветные флаги и призывно запели трубы около ослепительно белого полотняного шатра передвижного кукольного театра. Раннее дневное солнце играло зайчиками на сияющей меди музыкантов, а в глубоком синем небе потянулись первые перелетные птицы.
_
эС. Мартынов.