ЛЮБОВЬ ГЛУХОВА
Из тетради стихов «ИМЕНИ ТВОЕМУ» (1930-1942 гг.),
из «ПЕСЕН ИЗГНАНИЯ» (1932 – 1942 гг.)
ПРИХОД В ПЕЧОРСКИЙ МОНАСТЫРЬ
Уже сгорал закат в безмолвных перелесках,
Размытый жёлтый путь вился среди холмов.
С лощин прохладою порой тянуло резко,
Туманной дрёмою лугов.
Мы шли усталые, усталости не чуя,
Испытывая даль стремленьем жадных глаз.
Как дети блудные, страдая и ликуя,
Мы к дому отчему спешили в поздний час.
И робко мы вошли под своды стен родимых,
И пал весь тяжкий прах с воспрянувших сердец.
И тишина была - и трепет крыл незримых,
И Крест над куполом - начало и конец.
ПЕЧОРСКИЙ ЗВОН
Смолк унылый ропот бессилья,
Замер сердца тревожный стон.
Как могучие белые крылья
Подымается плавный звон.
В медной клетке о гулкие стены
Ударяет тяжкий язык,
Пусть встаёт, кто средь долгого плена
От родной молитвы отвык!
Над измученной в битве неправой,
Над усталой, скорбной землёй,
Пролетает глашатай славы,
Дивный голос вести благой.
ОТЪЕЗД ИЗ ПЕЧОР
Чёрный дым и солёные слёзы
Воспалённый томили взгляд,
А чугунные пели колёса,
Как одиннадцать лет назад.
За окном закопчёным вагона
Проплывали твои леса –
Из горевшего сердца без стона
Жизнь всецело ушла в глаза.
И глядели глаза, не дерзая
Оторваться хотя б на миг,
В полумёртвую душу вонзая
Уходящий родимый лик.
ДОМИК В ИЗБОРСКЕ
Задрожав, метнулось сердце
Через бездну всех потерь…
... В тёмные низкие сенцы
Открылась, скрипнув, дверь.
Будто мы знали заране, -
Или видели во сне? –
Что будет много герани
На низеньком окне.
На беленьких половицах
Холщовый половичок,
На стене портрет Царицы
С лентой через плечо;
Под вышитым полотенцем
Старинные образа,
Богоматери с Младенцем
Суровые глаза.
Что будет алеть лампадка,
Праздника помня канун,
И скорбно будет и сладко
Пенье родимых струн.
*
Откуда мне сие - не знаю,
Но счастья в душе не таю,
Блаженством безмерным сгорая,
Как птица весною, пою.
Нахлынула радость нежданно,
И сердце, проснувшись, не ждёт –
Одной непрерывной осанной,
Одною хвалой непрестанной
Трепещет, ликует, живёт.
*
Утро моё святое,
Чистой росой окропленное,
Словно руно золотое
Трудной ценой обретенное.
Смолкли все бури злые
Пред тишиной богоданною.
Падают слезы земные
В чашу мою осиянную.
*
Рука положена на плуг.
- Не озирайся, раб ленивый!
Веди глубоко борозду,
Уготовляй к посеву нивы.
Напилась досыта земля
Не дождиком – горячей кровью,
И новых зёрен ждут поля,
Чтобы взлелеять их с любовью.
*
Восходит кроткая звезда
Над озарённою душою.
Неситесь, быстрые года,
Неверной, призрачной грядою!
Порвало сердце узкий круг
Минутной, внешней вашей власти,
Преодолён земной недуг,
Мой парус поднят, крепки снасти.
Корабль мой белый света полн,
Ясна лазурная дорога,
Ликует блеск бессмертных волн, -
Века лишь день в руках у Бога!
*
За храмы, что мы воздвигали
В лютых дебрях диких лесов,
За иконы, что мы писали
Как молитвы сердца без слов,
За древний распев величавый,
Что мы пели в гибель и тьму –
Да не будет нам в мире славы,
Только имени Твоему!
За страну, что мы созидали
В упорной и тяжкой борьбе,
За опору, что ей давали,
Посвящая её Тебе,
За суровых подвигов чашу
И за праведных житие –
Да не славится имя наше,
Но имя Святое Твое!
Да не будет ложной осанны
Из земных владык никому,
И не нам, не нам окаянным,
Только имени Твоему!
Да сгорим свечою безвестной,
Смиренным даяньем земным
Пред Невестою Неневестной,
И пред Сыном Её Благим!
РУСЬ СТРАННИЧЕСКАЯ
Поступью ровной, неутомимою
Сквозь века идёшь ты без тревоги,
Как вешний разлив неодолимая,
В стороне от большой дороги.
Смиренная, всегда безответная,
Не зная сомнений, ни боязни,
Уносишь свою тайну заветную
Через все застенки и казни...
РУСЬ ВЕРУЮЩАЯ
О земля моя, пробил час твоей славы,
Воистину стала ты новым Римом,
Не столицей земной державы,
Но апостольским чадом любимым.
Римом тайных тёмных подземелий,
Просиявших немеркнущим светом,
Восставшим из огненной купели,
В ризы нетленные одетым.
Римом арен, залитых кровью,
Где к зверям люди выходили
Лишь с верой могучей и любовью -
И смертию победили.
Так, венцом увенчана терновым,
Облечённая в багряницу глумлений,
Вышла ты, с именем Христовым,
В крестный путь неслыханных мучений.
Светел лик твой, бестрепетно-ясный,
Лик твой, страдальчески-суровый.
Пусть уста терпеливые безгласны, -
Как вериги звенят твои оковы.
Вознесен позорный крест высоко,
Распростерты израненые руки,
Чтобы с Запада до Востока
Видел мир твои смертные муки.
Палачей слышны смех и проклятья,
Ночь темна над твоей головой,
Но крылья веют над распятьем –
Белый голубь Господа Саваофа.
Путь открыт в чертог сокровенный,
Брачное пиршество готово.
Прими венец свой нетленный,
Голубица, Невеста Христова!
ПАМЯТИ СОФИЙСКОГО СОБОРА В КИЕВЕ
Бездомный отверженный прах,
Жестокою бурей гонимый,
Мы в яростных бьёмся волнах,
Суровой Десницей судимы.
Под вихрем судьбы огневым
К единой Тебе мы взываем,
Честнейшую херувим
Тебя величаем.
Твоим мы назвали свой дом
В далёкие древние годы,
Твой Образ на стяге родном
Светил нам сквозь мрак непогоды.
Хранимы покровом Твоим
Мы снова к Тебе притекаем,
Честнейшую херувим
Тебя величаем.
В церквах, обретаемых вновь
В огне и слезах покаянья,
Моления льются, как кровь,
И пенье звучит, как рыданье.
Пред ликом Твоим Пресвятым
Как свечи, в мольбе мы сгораем...
Честнейшую херувим
Тебя величаем.
Объяты Селенья огнём
И грады грозою палимы,
Но в древнем Соборе Своём
Стоишь Ты, Стеной Нерушимой.
И словно кадильницы дым
К Тебе мы сердца воздеваем,
Честнейшую херувим
Тебя величаем.
СЛАВА В ВЫШНИХ БОГУ
Нынче в ночь, лишь только мрак сгустится,
Выйдем мы тихонько на дорогу.
Звёздный мир мерцает и лучится,
Звёздным блеском пение струится –
- Слава в вышних Богу!
Недостойны мы идти с волхвами,
Нет у нас ни мудрости, ни злата.
Мы пойдём с простыми пастухами,
С овцами, с овчаркою косматой,
Меж волом и робкою ослицей,
И придя, мы станем у порога,
И к земле истоптанной, убогой,
Мы склоним обветренные лица.
И чтоб взгляд трепещущий, нечистый,
Не коснулся яслей озаренных,
Мы затмим глаза покровом мглистым
Слёз смиренных, жгучих, умиленных...
... Таковое, радостное бремя
Нынче в ночь возложим мы на плечи.
Всё забудем - мир, пространство, время,
Засветим сердца свои, как свечи.
И любви причастие приявши,
Позабыв о смертном тесном доме,
Будем славить Свет, нам воссиявший
В бедных яслях, на ржаной соломе.
И во тьме, пустынными полями,
Уходя в тяжёлую дорогу,
Воспоем мы детскими устами
- Слава в вышних Богу!
СОЧЕЛЬНИК
В тихом сердце полночь серебрится,
Все заботы канули на дно,
Нынче кто-то радостный стучится
В занесенное окно.
Скудных лет раздвинулися дали,
Перейден таинственный порог.
Слышу запах хвои в низкой зале,
Вижу детский мой чертог,
Где, роняя скользкие иголки,
И двоясь в старинных зеркалах,
Вся мерцает сказочная ёлка
В догорающих свечах...
Замирая в трепете несмелом,
В нянин тёплый кутаясь платок,
Вновь слежу, в окне заиндевелом,
Христославов алый огонёк;
Вновь в ночи сверкающей, морозной,
Дивной вести чутким сердцем жду.
Вновь стезёй неведомою, звёздной,
За волхвами вещими иду...
*
Няня вернулась от ранней обедни,
Белых просвирок домой принесла.
Слышится сдержанный гомон в передней,
Дети пришли христославить с села.
Бойко поют, хоть охрипли, с мороза,
- Отроча-Младо, Превечый Бог! -
А за окном, сквозь алмазные розы,
Мир в серебре будто царский чертог...
ХРИСТОС РАЖДАЕТСЯ, СЛАВИТЕ!
Христос рождается! Как пламенные крылья
Трепещут небеса в ночи.
Христос рождается! В младенческом бессилье
В земные двери Он стучит.
Весь груз безверия, обмана и разлуки
Исчезнул камнем на воде,
И заскорузлые, измученные руки
По-детски тянутся к Звезде.
И тает тусклый лёд сердец окаменелых,
Как тёплый воск святой свечи...
Христос рождается! Вновь шелест крыльев белых
И песня радости в ночи.
(«Православная жизнь», 1964 г.)
*
В сердце, что бьётся тревожно во мраке,
Смотрит бессонница круглым зрачком,
Злая тоска неотвязной собакой
С воем унылым скребёт под окном.
Мало тебе, что ль, всех прежних скитаний,
Хочешь глотать вновь дорожную пыль?
Вновь оторваться от тихих желаний,
Взяться за старый истёртый костыль?
Ну, ладно, отстань! Котомку на плечи,
И снова в ночь, с уютного крыльца...
Стелется путь одинокий далече,
Не видно ему краю, ни конца.
Скажут друзья с усмешкой искривлённой:
- Как волка ни корми, всё в лес глядит!
- Лес ты мой родимый, звонкий да зелёный,
Ветер в вершинах как море шумит!
Даль ты моя, заречная, лесная!
Сердце в тоске по тебе погубя,
Смертью лихой в разлуке умирая,
Последний поклон положу за тебя.
*
Душа, не знающая сладости
Неоскверненной чистоты,
Приди ко Всех Скорбящих Радости,
К венцу нетленной красоты.
Дорогой тяжкою и тёмною
Всегда бредущая в пыли,
Приди, усталая, бездомная,
К Приюту всех детей земли.
Греховным игом сокрушенная
К Несокрушимой стань Стене,
Приди, грозою опаленная,
К Неопалимой Купине.
Познавши ложь неверных гаваней,
Спеши, средь хаоса зыбей,
В пристанище житейских плаваний
Гонимых бурей кораблей.
Познай источник кроткой благости,
Испей живоприемных вод,
Приди ко Всех Скорбящих Радости,
К звезде, являющей восход!
Приди к Земле Обетования,
К Благословенной всех родов,
Приди к Приявшей всех страдания
И всем простершей Свой Покров.
ПАМЯТИ ОТЦА МОЕГО.
1920 г. (Новое кладбище в Николаеве)
Старый пиджак да рваные ботинки
Проданы наспех еврею на толчке.
Есть чем справить последние поминки
По умершему в сыпняке.
Гроб на заказ - сосновый, просторный –
Довольно в вагоне было тесноты!
Довольно тревог и бессонницы чёрной –
Теперь, на свободе, спокоен и ты!
Чтобы на прежнее было похоже,
Певчих раздобыла буржуйская голь.
Слыша, как дети тянут «Святый Боже»,
Истает слезами застывшая боль.
Розы родные, алые, нежданно
У баб на базаре нашлись по пути.
Есть чем украсить твой гроб деревянный, -
С цветами и в землю отрадней идти.
На старом кладбище мест не хватило,
Новым покойничкам степь даст приют.
Ей не впервые - повсюду могилы,
Заросшие травой в просторе встают.
Смутные призраки давних столетий,
Сонные курганы маячат вдали,
Повилика бледной пахучею сетью
Обвивает холмики свежей земли.
Ярко голубеют воды Ингула,
Пахнет сурепкой, мёдом и весной.
Тихо и безлюдно... так бы и заснула,
Грудью припав к груди земной.
Сердце родное, бившееся близко,
Затихло, сгорело в тяжком бреду.
Осталась только жёлтая расписка -
Такая-то могила в таком-то ряду…
ПРАБАБУШКЕ
Версалю дерзко подражая,
В глуши своих ржаных полей,
Ты создала виденье рая –
Созвездье липовых аллей.
Запечатлен твой профиль смелый
В миниатюрах тех времён,
И в груде писем пожелтелых
Твой строгий разум отражён.
Мне грезится тот вечер летний,
Когда под сенью лип своих
Ты, бабкой девяносто-летней,
Писала внуку акростих.
И в дни беды, дни испытаний
Твой дар бесценный не погиб,
И снится правнучкам в изгнанье
Зелёный шелест старых лип.
ДЕТИ ИЗГНАНЬЯ
В чужих краях они не знают
Её просторов снеговых,
Привычным ухом не внимают
Призывам голосов родных.
Но мы споём, но мы расскажем,
Мы образ чудный воскресим,
Мы золотою нитью свяжем
Навек умершее с живым.
Из слов и красок и созвучий
Скуём таинственную цепь,
И зашумит им бор дремучий,
Вздохнёт и развернётся степь.
И если отраженья эти
К ней не пробудят в них любовь –
Тогда они не наши дети,
И в их сердцах чужая кровь.
*
Уже в тени безмолвная долина,
В тени весь сад, лужайка, тихий дом,
Лишь тополя воздушная вершина
Ещё горит в сиянье золотом.
Лишь он один, в вечернем мире целом,
Пьёт алый блеск последнего луча
И гаснет вдруг - как в храме опустелом
Последняя забытая свеча.
*
Под грубое ярмо не преклоняя выи,
Свободные от суетных оков,
У ног божественных смиренныя Марии,
Вникайте в свет непреходящих слов.
Пусть скажет вам толпа, что вы ушли от века -
Явите, смелые, лицо свое,
Не обезьяны лик, но образ человека,
О Господи, подобие Твое!
(«Православная жизнь», 1965 г.)
***
Тёмных и грешных столетий
Тяжкие стёрты следы.
Входим мы, ясны как дети,
В мир Вифлеемской звезды.
- Были ли в малом вы верны,
Не изменили ль когда?
Светом своим невечерним
Всё осияет звезда.
Рвутся постылые сети
Мелких и рабских забот.
Вечное – «Будьте как дети!»
К Царству иному зовёт.
(«Православная Русь», № 24 за 1938 г.)
***
Кто Бог велий, яко Бог наш.
Ты еси Бог, творяй чудеса.
Глухо стонут седые ели,
Жжёт огонь родные леса…
Но Ты с нами – Ты Бог велий,
Ты еси Бог, творяй чудеса!
Вся земля истекает кровью,
Рвёт свинец живые сердца.
Но мы крепки Твоею любовью,
Но мы сильны верой в Творца.
Мы без хлеба и без одежды,
Разорён наш последний кров.
Но не дрогнет наша надежда
Всегда и во веки веков.
Ярко светят наши лампады
Сквозь беззвёздную, злую тьму.
Не боится малое стадо,
Вверясь Пастырю своему:
Все земные смешались цели,
В грозном пламени небеса.
Но Ты с нами – Ты Бог велий,
Ты еси Бог, творяй чудеса!
(«Православная Русь», № 15-16 за 1943 г.)
***
За озлобленных и скорбящих,
Кому некуда идти,
За плененных и за болящих,
За не знающих пути,
За гонителей и гонимых,
За жертв и за палачей,
За умученных и казнимых,
Омытых кровью Твоей
И за всех, подъявших на плечи
Твой крест, как знамя в бою,
И за сущих в море далече
Мы ставим свечу свою.
(«Православная Русь», № 1 за 1947 г.)
ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ
Вялой вербы запах сладковатый,
Дым кадила, таянье свечей...
Перед чашей малые ягнята -
Вереница светлая детей.
Пастырь улыбается склоненный,
Вербочки колышутся в руках,
Лица женщин смотрят умиленно,
Материнство светится в глазах.
Как тебя зовут? - глядит малютка,
И как будто слышит зов иной,
И душе младенческой не жутко
Приближаться к тайне неземной...
(«Православная Русь», 1947 г. № 3)