Суд Толстого

               

размышления о фильме Карена Шахназарова «Анна Каренина. История Вронского»

Я никогда не видела Елизавету Боярскую ни в одной роли, знала ее только по фотографиям. У меня было представление о том, как должна выглядеть Анна Каренина, но я не зацикливаюсь на однозначных установках и стереотипах и люблю разные прочтения и интерпретации. Не сразу, но постепенно игра Боярской меня убедила. Она прочувствовала каждое слово, вдумалась в каждый эмоциональный нюанс. У актеров бывает, что они выучат текст и просто его произносят (если не сказать – тараторят), не совсем понимая. Особенно, если текст сложный и философский, как у Достоевского или Ибсена. В современных постановках это не редкость. Боярская – это обратный пример. Своей вдумчивостью и добросовестностью она заслужила аплодисменты.

Мне казалось, что у нее по энергетике иной типаж женщины – она ближе к образу Дарьи Шатовой из «Бесов» (красивой, но по характеру – не человека великих страстей, а скорее сестры милосердия). Но актриса сыграла все: и темперамент, и угрызения совести, и временные просветления, и падение в бездну, и упоение местью всему миру. Единственное, что можно заметить – с моей точки зрения, в первых двух сценах она должна поразить воображение Вронского, привычного к женским прелестям. Это важно даже не столько в сцене бала (очень убедительной в фильме), сколько при первом свидании. Потому что влюбился Вронский не на балу. Так что она с первой секунды должна была быть блистательной. А у нее был будничный облик.

Все дальнейшие сцены Анны и Вронского – абсолютно естественны, и им веришь. Но начало в этой истории архиважно!

Елизавета Боярская сыграла силу характера, ум героини. Она отразила трагедию человека, который был в выигрышном положении по отношению к миру, к окружающим, и вдруг упал с пьедестала. Утратил уверенность в себе, душевный покой, способность смеяться над собой… и превратился в комок нервов, внутри которого вот-вот взорвется эмоциональная бомба. Это напоминает трагедию Версилова из «Подростка» Достоевского, который прожил до определенного возраста, привыкнув к восхищению окружающих, любви женщин, уважению и симпатии мужчин, и вдруг, влюбившись, все это утратил… Он был предметом поклонения, снисходил к окружающим, был горд  собой и уверен в себе… И его мнение о себе, гордыня, самооценка разлетаются вдребезги, когда он впервые в жизни увлекся до самозабвения. Это было крайне унизительно для него, он стал самому себе противен, превратившись в психопата, истерика, ревнивца, существо жалкое… Человек потерял способность любить себя, уважать – вот трагедия Анны. Она прекрасно понимала, как выглядит со стороны, какие чувства теперь внушает, и не могла не страдать от потери себя прежней.

Вспомним Толстого – их интимные сцены с Вронским (особенно в начале их романа) отнюдь не показаны как радостные, легкие и счастливые – в фильме они таковы, в книге – нет. Анна испытывала адовы муки совести, для нее все это было крайне мучительно. И актриса сыграла эти муки (не в этих сценах) великолепно. Физически ощущаешь ее состояние – болеешь и разрываешься на части вместе с ней. Такого эффекта я не ожидала!

Вронский прекрасно сыграл страдание. Но мне не хватило контраста между молодым Вронским и человеком в возрасте. Он и в юности выглядел таким же печальным, у него было то же самое выражение лица. Эпизод с Кити важен не сам по себе, а как характеристика Вронского. Это человек, безусловно, не злой, сознательно абсолютно не подлый, он просто бездумный… живет, перешагивая через людей, не понимая, что он ломает чьи-то жизни, потому что он не привык серьезно задумываться о чем бы то ни было. И у меня создалось впечатление, что именно такой тип людей Толстой хотел наказать. И только после того, как это чудовищное наказание (самоубийство Анны) состоялось, Вронского можно воспринимать как благородного страдальца. До этого это был человек, который все упрощал, не понимал, какой трагедией является распад семьи, с легкостью говорил о разводе… Если сравнить его поведение с тем, как вел себя герой рассказа Бунина «Солнечный удар», разница налицо: тот человек понимал, что не стоит лезть разрушать жизнь замужней женщины, которая ему приглянулась, даже после проведенной вместе ночи. У Вронского таких мыслей не возникало! Должно произойти что-то невероятное, чтобы заставить людей его типа думать, прежде чем делать. Анна понимала, что не все так просто, он – нет. Был уверен, что он ее осчастливит, - это тоже проявление некого самомнения.

Каренин, воспринимаемый Анной, то как бездушный канцелярист, цепляющийся за понятия о приличиях, то как кичащийся своей добродетелью христианин, мне кажется, просто ею не понят (как и многими зрителями). Мы как-то легко забываем то обстоятельство, что прожили они десять лет, и она в начала романа показана женщиной, довольной жизнью, а отнюдь не несчастной жертвой! Он - интроверт, такие люди свои страдания скрывают за вежливой, формальной маской, формализуют свои отношения с миром, не желая открывать душу. Самообладание для него крайне важно – это последняя соломинка, за которую он цепляется, скрывая от всех свои муки. Анна не представляет, как это тяжело, - жить вот так. Если человек всеми силами пытается сохранить контроль над собой, это не значит, что он переживает меньше, для него это – вопрос самолюбия. Он не хочет истерить и быть смешным, вызывать жалость. Так У НЕГО проявляется гордость. Чопорная церемонная манера выражаться – это маска, за которой он скрыт и которую не хочет снимать, как бы его на это ни провоцировали.   

Массовая культура вообще склонна к упрощенному пониманию любви. Как и люди, неспособные сильно страдать, - типа Стивы. А классики показывали любовь как трагедию, великое испытание на прочность, бездну… Достаточно вспомнить «Фауста» Тургенева – историю девушки, которой мать сознательно не давала читать о великой любви, желая, чтобы она всю жизнь прожила в детском неведении, и это потрясение ее не затронуло. Девушка вышла замуж, родила детей, но о любви не имела никакого понятия. И когда герой вместе с ней читает «Фауста», она понимает, что влюбилась в него, и оборачивается это катастрофой. На нервной почве она, замужняя женщина, мать, заболевает и умирает.

Фильм сильный, эмоционально убедительный, хотя, естественно, спорный. Как любое прикосновение к литературной классике.