Кто же не вспомнит эти беленькие цветочки с пушистыми жёлтыми шариками посредине? Увидишь лесную клубнику и хочется улыбаться — что цветки её, что ягодки — сладкие клубочки, милой непосредственностью напоминают маленьких детей. На выходе от остановки Турбаза к парадной лестнице произрастает под сосёнками дружная семейка лесной клубники, и, если она зацвела, то склоны в окрестностях Такмака и посёлка Базаихи тоже усыпаны цветущей «лапочкой-крошкой».
Продолжается таёжная феерия: в долину Лалетины словно с неба спустились компактные кучевые облачка — дружно расцвела яблоня ягодная. Так красиво по-научному называется дичка-ранетка, обычная на улицах Красноярска. В последние десятилетия это деревце активно проникает в окружающие леса и превосходно в них себя чувствует. Интересно, что сибирская дичка способна выдерживать невероятные, ниже пятидесяти градусов морозы: наша яблоня — самая зимостойкая яблоня в мире!
Именно сейчас, во время цветения, издалека видны среди других деревьев многочисленные яблоньки. Особенно много их произрастает в долине Лалетины. От остановки до 2-ой Поперечной это деревце столь же обычно, как и черёмуха, разве что черёмуховые заросли собрались у самой воды и по днищам логов, а яблоня чуть поодаль осваивает берега и светлые склоны смешанного леса. Теперь, когда отцвела черёмуха, долина благоухает прохладным ароматом дикой яблони.
По-разному цветут наши красавицы. Чаще всего на зелёных ветках покачиваются под ветерком белоснежные шары из пышных зонтиков цветков с крупными, по краям волнистыми лепестками. Иные яблоньки так плотно усыпаны цветками, что от листьев видны лишь острые зелёные ушки. Встречаются деревца в кружевном наряде, почти равномерно усыпанные звёздчатыми цветками. Их удлинённые тонкие лепестки не смыкаются между собой, ажурно окропляя белым зелёную крону.
Вдоль центральной дороги тянется пышный золотопенный бордюр лютика едкого, он же куриная слепота. Это забавное название, услышанное ещё в детстве нами, городскими детьми, забыть невозможно! Помню, как жалко было мне глупых кур: я представляла их объевшимися блестящего лютика — видно, он сладкий для них, как леденец. И теперь эти куры лежат в кромешной тьме лапками кверху (так мне казалось) в ожидании возвращения зрения. Лютик однолистный, невысокий весенний первоцвет, давно отцвёл и затерялся в траве, но рядом с ним пророс его кустистый собрат с более крупными цветками, такими же ослепительно-жёлтыми на солнце.
Ближе к воде, в тени, продолжает цветение ветреница енисейская, внешне похожая на лютики, что не удивительно, ведь они из одного семейства. Но ветреница енисейская — сибирский эндемик, а лютики где только не произрастают.
День сегодня пасмурный и прохладный, температура не выше десяти градусов, вот-вот зарядит дождик, однако лютики ярко сияют! И мы вдвоём с мужем, обгоняя многочисленных любителей природы, мчимся к центральным скалам, надеясь до дождя подняться повыше, подальше. Я, конечно, с интересом гляжу по сторонам, подмечаю, что изменилось вокруг.
Поднялись над травами высокие стебли сараны с послойными пальмами-мутовками узких листьев. На вершинах их побегов угадываются бутоны цветков. Однако самое яркое обновление — россыпи оранжевых жарков, усыпающие склоны! Всегда с нетерпением жду появления этой таёжной радости, одного из красивейших и многочисленных у нас цветов. Пышные головки жарков, по-научному купальницы азиатской, всегда устремлены к небу! Никогда, даже под дождём, они не склоняются — неизменно оптимистический образ цветка, всем своим видом призывающего взглянуть на мир со стороны склона, где даже в пасмурный день радостно сочетаются огненно-оранжевый на изумрудно-зелёном!
На Пыхтуне задержалась пообщаться с белкой. Любопытно... Недавно на этом же месте видела белку в потрёпанной зимней шубке с пятнами бурой летней шерсти, с облезлым серым хвостом. Даже подумала, что белка эта, наверное, старая или больная. Однако скакала она резво, а других белок в тот день видеть не довелось. Сегодня по деревянному перильцу подъёма туда-сюда бегала белка, поджидая туристов с угощением: увидит и несётся навстречу, спешит проверить, что предлагают, если угощение не нравится, тут же высматривает «новых друзей» и к ним устремляется. Вот и ко мне подскочила.
Интересно окрашенная белочка: охристые плечи и шея, спинка и бёдра тёмно-бурые. Окрас напоминает, скорее, харзу, нежели белку, вдобавок на ушках, круглых, коротких, как у хомячка, и почти лысых, торчат три волосинки, в то время как у других белок, тех, что в долине, уши украшены длинными пушистыми кисточками. Шубка у белки полностью летняя, но сероватый хвост совсем не густой — зимний? Получается, высоко в тайге белки ещё не полиняли.
Онаа с удовольствием взяла изюминку, тут же, чуток отпрыгнув, на перилах принялась угощаться. Белочка, когда кушает, в отличие от бурундука, зажимает еду не пальцами, а запястьями, пальчики её с длинными (как у китайских мандаринов!) загнутыми коготкам свисают вниз. Она быстро изгрызла изюмину, взяла следующую и сорвалась в лес. На высокой пихте качнулась широкая ветка — это белка с изюминой на неё прыгнула, ловко по ней, качающейся, взметнулась и исчезла среди густого дерева. А я поспешила догонять мужа — дождик уже потихоньку накрапывал. С Пыхтуна мы спустились к роднику и по узкой живописной тропинке среди громадных мшистых камней поспешили ко Второму столбу. Едва выбрались на натоптанную тропу, как зарядил не ливень, но частый дождь.
Пришлось срочно укрыться, благо, это несложно. Выбрали удобный плоский камень с двумя огромными близко растущими деревьями, лиственницей и кедром, и устроились на корнях пить чай и слушать дождь.
Ни ветерка... Мерный стукоток капель умиротворяет. Растворяешься в нём, обо всём забывая, даже самом себе, становишься частью природы, не думая о течении времени, напрямую во время дождя попадаешь в вечность. Главное, чтобы было тепло и сухо, и тогда не сыскать лучшего сеанса релаксации. Не зря на Востоке создаются специальные павильоны для наслаждения тембром дождя и любования падающими каплями на камни, листву, лепестки, воду...
Сидим, слушаем... Птицы не утихают, под дождевой оркестр исполняют каждая свою партию. Вдали вступила басами глухая кукушка, иногда вставляя в двусложный ритм пятикратный раскат: «ху-ху-ху-ху-ху». Прошло сколько-то времени, дождь начал заметно слабеть, смотрим: к нам за угощением скачет подмокшая белка. Конечно, оставили ей, бурундукам и птицам горстку изюма. Удивительно, но белка ...совершенно серая! Лапы лишь тёмные. До середины двадцатых чисел июня в тайге длится предлетний период, когда погода ещё неустойчива, с резкими перепадами дневных и ночных температур, видимо, живущие на горах белки предпочитают до наступления надёжного тепла не расставаться с зимними «безрукавками».
Белка принялась перетаскивать изюм, к ней тут же присоединилась парочка поползней, а я рассмотрела наш «павильон», куда не долетела ни одна капля: кедр очень густое дерево с широкой кроной, особенно такой огромный, оба этих великана возвышались метров на двадцать, не менее.
Когда-то на мшистом камне проклюнулись семечко лиственницы и припрятанный лесным жителем орех. Всходы таёжных деревьев довольствуются для начала немногим. Им не привыкать расти на камнях, питаясь перегноем хвои, листьев и трав, настойчиво удлиняя корни в поисках почвы, а воду, как губки, им сохраняют мхи. Оба дерева с камня спустили корни, одели их наземные части корой и прекрасно выросли. Самое приспособленное дерево для такого спартанского образа жизни — кедр. Он, как гигантский спрут, способен опутывать цепкими многометровыми корнями огромные камни, отыскивая щели, через которые проникает к земле.
Наш камень, поросший, как и все вокруг камни, накипными лишайниками, вместе с корнями кое-где укрылся моховой подушкой, заваленной лесным мусором, среди которого уютно произрастает брусничник и небольшие пучки осоки. Здесь же, среди корней, пристроилась молоденькая рябинка, из-под камня ветвится куст красной смородины, уже усыпанный гроздьями зелёных ягод. Вокруг полно таких же живописных обломков скал.
Чуть повыше на этой тропе находится крупный муравейник. Замечательно, что теперь муравейники, расположенные в непосредственной близости троп, а таких муравейников несколько в туристско-экскурсионной зоне, красиво огорожены невысоким плетнём — «охранным забором», чтобы туристы огибали эти полезные общежития во время хождения по тропам. Но вполне допустимо приблизиться к муравейнику и понаблюдать за обитателями.
Необыкновенное наслаждение — после дождя почувствовать изменённое состояние освежённого леса и воздуха. «Мокрыми» оттенками обогащается всякая зелень, висящие капли придают ей объём. Воздух становится мягче, нежнее, благоуханнее.
Интересно в это время обратить внимание на цветы. Лишь лютики склонили головки ровно настолько, чтобы ни одна дождинка внутрь не попала. Остальные: пионы, жарки, молочаи и разные мелкие цветики красиво унизаны каплями, словно хрустальными шариками и гибкими прозрачными линзами, в которых причудливо отражаются края лепестков.
Кое-где дождик сбил первые яблоневые цветы, обнажив завязи, и теперь обочины устланы лепестками — нежными, свежими, белоснежными на жирной от перегноя чёрной земле. И нет грусти в этой картине, лишь красота продолжения жизни.
04.06.2017
*Жарки - купальница азиатская.
Автор иллюстрации Ольга Немежикова