Глава 2. Невозможное
Решив, что для совместного обморока время неподходящее, Хаус подтянул джинсы и прислонился к дивану. Надо было понять, что произошло. Он смотрел на Уилсона, отмечая напряжённость его лица, мозоль на повёрнутой вверх ладони, жуткий шрам на его бедре. Хаус ощущал легкое головокружение, словно был под кайфом. Тогда он вспомнил весь принятый недавно викодин. Проклятье - неудивительно, что Уилсон отключился. Загадка могла и подождать.
Хаус метнулся (метнулся!) в спальню, к тумбочке в которой держал запас таблеток (полученных, вот ирония, по украденному у Уилсона рецепту). Он не мог удержаться от глуповато-счастливой улыбки, бегом возвращаясь в гостиную. Улыбку мгновенно стёрло с его лица, когда он услышал тихий стон Уилсона, начавшего приходить в себя. Викодин здесь бы не помог. Пришло время для Плана Б.
Бросив флакон с викодином на диван, он направился к шкафу. Смахнув на пол несколько толстых томов и вытащив спрятанную за ними коробку с морфием, Хаус опустился на колени (опустился на колени!) рядом с Уилсоном. Он очень надеялся, что срок годности его старых запасов ещё не истёк, и, открыв коробку, вздохнул с облегчением, когда увидел, что последняя невскрытая ампула не просрочена. Он закатал рукав Уилсона и затянул вокруг его руки резиновый жгут.
Уилсон опять застонал, окончательно приходя в себя. Вся правая половина его тела, казалось, поджаривается на адском огне, и он смутно ощущал под собой половицы. Почувствовав запах спирта, он открыл глаза. С усилием сфокусировал взгляд и увидел Хауса набирающего морфий из ампулы.
- Эй, это лишнее… - пробормотал он.
- Вик подействует небыстро. А от этого ты почти сразу почувствуешь себя лучше, - ответил Хаус - Обещаю.
Он пощёлкал по шприцу, стравливая воздух, и нащупал вену.
- У меня же нет, - Уилсон зашипел, когда игла проткнула кожу, - твоей терпимости к наркоте.
- У меня её, - Хаус усмехнулся и ослабил жгут, - не больше чем у тебя, - он извлёк иглу. - Детокс в коме на многое способен.
Он увидел, что лицо Уилсона расслабилось и, удовлетворённый, убрал свою заначку обратно в коробку.
Уилсон глубоко вздохнул - адский огонь словно заливало святой водой. Христианские образы были вопиюще неуместны, но очень точны.
- Спасибо, - прошептал он.
Хаус поднялся с колен и поставил коробку с остатками морфия на книжную полку. Застыл на мгновение от осознания нереальности происходящего - он стоит без поддержки, на обеих(!) здоровых(!) ногах, что невозможно. Невозможно, невозможно, не имеет никакого смысла, и что, чёрт возьми…? – все было неправильно. «Господи, Уилсон», - пробормотал он книжной полке. Он слышал, что неровное дыхание Уилсона постепенно выровнялось и углубилось, и решил, что пора заняться загадкой.
Возвратившись к всё ещё лежащему на полу Уилсону, Хаус посмотрел на него сверху вниз:
- Ты не можешь лежать здесь всю ночь, - сказал он, слегка пнув его в левое бедро для привлечения внимания. - Я споткнусь о тебя утром, когда пойду завтракать.
Уилсон снова застонал в ответ, приоткрывая глаза, чтобы посмотреть на Хауса. Он всегда задавался вопросом, как бы на него мог подействовать морфий, если бы только он когда-нибудь решился его попробовать, и прямо сейчас, ощущая приятную сонливость, расслабленность и лёгкую эйфорию, он неожиданно пришёл к мысли, что морфий это хорошо. У него не было ни сил, ни желания думать о неприятных побочных эффектах наркотика.
- Мне нравится морфий, - невнятно сообщил он Хаусу с ленивой улыбкой.
Хаус не ответил на улыбку. Вместо этого он наклонился и потянул Уилсона за руки:
- Подъём! Давай, просыпайся! – и не успел Уилсон сообразить, что происходит, как он уже не лежал, а сидел на полу, почти в обнимку с Хаусом, присевшим позади на корточки. Острый шип боли ткнул через тёплое одеяло наркотической эйфории. Он вспомнил о том, что и для чего сделал, и попытался вырваться.
- Не надо, - скомандовал он.
- Почему? - откликнулся низкий голос из-за его плеча.
Хаус не отпускал Уилсона, а Уилсон вцепился ему в запястья.
- Потому что я должен понять, как вставать самому, - объяснил он.
- Ты, серьёзно? Нет, это я должен понять, как отменить все, что ты, черт тебя возьми, сотворил! Но я не могу заняться этим, пока ты валяешься у меня на полу. И не забудь, что встать тебе надо на левую ногу!
С этими словами Хаус рывком поднял его с пола. Болезненный шип снова ткнул правую ногу, но приглушенно, и Уилсон мог этим пренебречь. Когда он очутился на ногах, расстегнутые брюки полностью свалились к его лодыжкам.
- Великолепно, - пробормотал он
Хаус позволил Уилсону частично опереться на левую ногу, но не выпустил из объятий. Вместо этого принял большую часть его веса, отклонившись назад и удерживая поперёк груди и бёдер, как на его памяти, когда-то делали санитары, перемещая его после инфаркта.
Впервые он чувствовал благодарность за то, что не стерлись из памяти те несколько ненавистных недель беспомощности и зависимости от чужих рук, прошедших до дня, когда он смог ходить самостоятельно.
- Отпусти, я сам, - заявил Уилсон и попытался наклониться вперёд, чтобы высвободиться из объятий Хауса.
Но тот только перехватил его пониже, принимая на себя дополнительную толику веса:
- Не так быстро, чемпион. У нас марш-бросок в сторону кресла.
И он буквально на себе потащил Уилсона в обход дивана.
Уилсон на миг подумал о сопротивлении - Хаус поступил бы именно так - но осознал, что хромой да ещё стреноженный упавшими брюками, далеко не уйдёт, смирился и только старался помогать движению левой, здоровой ногой.
Хаус, едва не уронив лампу, дотащил приятеля до кресла и, в последнем усилии свалил, постаравшись, чтобы вес Уилсона пришёлся главным образом на левую сторону. Тяжело опустившись на пуфик прямо перед креслом, он аккуратно стянул с Уилсона брюки и ботинки, после чего, сложив руки на коленях (здоровых коленях!), некоторое время позволил им обоим отдышаться.
Уилсон поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Вспомнив, как часто делал это Хаус, он поднял правую ногу и пристроил её на пуфике, рядом с бедром Хауса, и только после этого, наконец, решился встретиться с ним глазами. Лучшей защитой всегда было нападение, желательно внезапное, и теперь, снова почувствовав себя человеком, Уилсон его и предпринял:
- Как давно ты подсел на морфий?
У Хауса отвисла челюсть:
- Десять минут назад ты не жаловался.
- Мне же было больно! - возмутился Уилсон.
- Как и мне, - буркнул Хаус, и Уилсон потупил взгляд. Но теперь уже сам Хаус впился в него глазами:
- Может, поговорим о реальной проблеме? – и указал пальцем на бедро Уилсона. - Я, видимо, галлюцинирую, да?
- Что? - Уилсон поперхнулся, изумлённый стремительной контратакой Хауса.
- У тебя мой шрам, а ты ведешь себя, как будь то это самая нормальная вещь в мире. Твоё спокойствие настораживает. Более того: ты сейчас так невозмутимо спокоен, Джимми, как вообще никогда не бываешь.
- И из этого ты сделал вывод, что галлюцинируешь?
- Это подходит, - Хаус развёл руками. - У меня здоровые ноги, что, мы знаем, невозможно, и у меня галлюцинации в анамнезе. Это - лучшее объяснение.
- Если ты решил, что галлюцинируешь, зачем ввёл мне дозу? - спросил Уилсон, пытаясь перехватить инициативу в разговоре. - Представления - не действительность, ты помнишь?
- Представления влияют на действительность, - Хаус, вздрогнув, внимательно посмотрел на его ноги. - Тебе было больно, - добавил он мягко.
Уилсон оставил попытки управлять ситуацией. В разговоре с Хаусом это никогда не проходило.
- А ты не думал, что я так спокоен потому что сам вызвал это? - спросил он.
Снова наступила очередь Хауса опешить. Он отшатнулся и вгляделся в лицо Уилсона, который выглядел вполне убеждённым в том, что только что исполнил миссию чудесного исцеления.
- Не будь идиотом, - отрезал он.
Уилсон переместился поглубже в кресло и потёр огрубевшую кожу на ладони.
- Ты не галлюцинируешь - могу сказать тебе это совершенно точно. И я не идиот.
Хаус подумал, что если это действительно не галлюцинация, то первый реальный акт идиотизма, который он видел от Уилсона. Он потёр лоб:
- Значит вся эта хрень, - он сделал неопределённый жест, помахав рукой в пространстве между ними, - означает, что ты, так или иначе, как-то забрал у меня это? - он снова кивнул на шрам.
Уилсон кивнул, наблюдая, как лицо Хауса нервно подёргивается, отражая лихорадочную работу мысли.
- Как ты, чёрт возьми, это сделал? - наконец, хмуро спросил он.
Уилсон с улыбкой щёлкнул пальцами, как заправский фокусник:
- М-мммагия…
- Это невозможно, - фыркнул Хаус
- Ты повторяешься.
- Волшебство - карточные фокусы и иллюзии, но не отросший квадрицепс, - Хаус упёрся локтями в колени и обхватил голову руками. - Может, я схожу с ума?
Уилсон нежно погладил друга по затылку:
- Реальное волшебство, древнее волшебство - в каждой культуре есть истории о том, как это действует. Ты не думаешь, что в них может быть зерно истины, и просто нужно знать, как, - с лёгкостью, словно это всё объясняло, сказал Уилсон. - Прими уже это, Хаус. Что сделано, то сделано.
- Я не намерен обсуждать с тобой историю человеческих суеверий, - Хаус мотнул головой, отбрасывая в процессе его руку, и встал. Он шагнул к камину и облокотился на каминную доску.
- Просто отмени все, - Хаус обернулся и снова указал на ногу Уилсона. - Отдай мне ЭТО назад!
Уилсон вздохнул.
- Нет.
- Но ты же можешь, правда?
- Я не знаю, - Уилсон привычным жестом потёр шею.
- Я могу сделать то, что сделал ты и забрать ЭТО, - Хаус снова сел на пуфик. - Скажи мне, как.
Уилсон развёл руками с извиняющимся видом:
- Фокусники никогда не раскрывают своих секретов, - он взял правую ногу рукой и осторожно опустил её на пол. - Поздно, - он требовательно посмотрел на Хауса, который должен был подвинуться, чтобы позволить ему встать со стула.
Хаус наклонился вперёд:
- Ты играешь не по правилам, Джимми, - тихо сказал он.
Уилсон недобро прищурился:
- Я вообще не играю. Никогда не играл. Может, отойдёшь с дороги?
Хаус подхватил Уилсона под мышки, собираясь помочь ему встать. Уилсон резко отпихнул его руки и толкнул в плечо - достаточно сильно, чтобы тот споткнулся о пуфик и, с трудом удержавшись на ногах, завопил:
- Чёрт побери, Уилсон, в чём дело?
- Мне не нужно, чтобы ты таскал меня на руках, - почти закричал Уилсон. - Мне не нужна помощь! - он пошатнулся, но удержался за подлокотник позади себя. - Ты, кажется, должен понимать это лучше других! - зло выплюнул он.
Хаус вскинул руки и отступил на шаг.
- Отлично! - он указал на подлокотник дивана. - Твои штаны, - на брошенный в подушки дивана флакон: - Твои таблетки, - и, наконец, на пол с другой стороны дивана: - Твоя трость. Иди и возьми их, калека!
Это слово как будто повисло между ними в воздухе, пока они пытались испепелить друг друга взглядами. У Уилсона дёргалось веко.
- Я не просил, чтобы ты это сделал! - прорычал Хаус.
- Конечно, ты не просил, - огрызнулся Уилсон. - Ты никогда, мать твою, не просишь!
Хаус первым отвёл взгляд. Он подошёл и, подняв с полу трость, аккуратно прислонил её к журнальному столику, стараясь не смотреть на Уилсона.
- Я лягу на диване. Запасная одежда в машине?
- Да.
Хаус сглотнул и кивнул головой. Он выудил ключи от автомобиля Уилсона из его куртки, висящей на вешалке, и тихо закрыл за собой дверь квартиры.
- Он взял его, Кадди, он взял его, и не отдаёт, - Хаус почти задыхался и метался в спальне Кадди, словно сумасшедший энергетический вихрь, занимая гораздо больше места, чем могла позволить маленькая комната. Он нырнул в ее шкаф и начал беспорядочно вытаскивать одежду. - Ты должна пойти со мной. Ты можешь его вразумить. Ты можешь заставить его всё вернуть!
Кадди едва успела поймать летящий в неё из шкафа розовый костюм. Пара джинсов и шёлковая блузка приземлились в куче на полу.
- Хаус, что ты делаешь?! - она бросила костюм на спинку кровати и оттащила Хауса от шкафа, схватив за плечи. В одной его руке была чёрная атласная сорочка, а в другой - поношенная зелёная футболка. То и другое он сунул ей в руки:
- Одевайся!
- Ты ничего не смыслишь в моде, - Кадди забрала у него свою одежду. - И я никуда не пойду, пока ты не объяснишь, почему в три утра ты фактически влетел в окно моей спальни и устроил истерику. Что происходит? - не смотря на это заявление, она все же начала одеваться, встревоженная необычным поведением Хауса.
Хаус снова заметался по комнате, запустив руки в волосы:
- Посмотри на меня. Ничего не замечаешь?
Кадди вопросительно приподняла брови и отрицательно покачала головой.
Хаус взмахнул руками и слегка подпрыгнул на носках, возбуждённо воскликнув:
- Никакой трости, Кадди! Я прибежал сюда! Ни трости, ни шрама - я целый! - он потёр ладонями лицо и нетерпеливо махнул ей:
- Ну, чего ждёшь?
- Значит…повторная доза сработала, - Кадди скрестила руки на груди.
- Повторная доза?
- Уилсон говорил, что ты решил снова попробовать кетамин. Но я по-прежнему не понимаю, кто что взял и что я могу с этим поделать?
- Уилсон! - рявкнул Хаус так, что Кадди попятилась. Он метнулся через небольшой коридор на кухню и, с трудом удержавшись, чтобы не разбить кухонный стол голыми руками, просто упёрся в столешницу сжатыми кулаками и низко наклонил голову. - Как бы я хотел пнуть эту хромую задницу! - тихо прошипел он.
- Тебе придётся подождать, пока он вернётся, - сказала за его спиной Кадди. - И я всё ещё ничего не понимаю… Почему хромую? - она зажгла свет на кухне.
- Вернётся?
- Попросил отпуск на два дня… Хаус, что случилось?
Он издал короткий горький смешок:
- Всё спланировал, да? Отличное прикрытие!
- Ты мне всё объяснишь, и прямо сейчас, - Кадди прислонилась к столу. - Что вообще происходит?
Хаус обернулся, копируя её позу.
- Уилсон кое-что сделал, - начал он. Остановился, медленно вдохнул и выдохнул, чувствуя, как безумная паника, заставившая его ворваться к Кадди, постепенно стихает. Он потёр ладонью шею, подыскивая правильные слова, и, поняв, что таких не найти, просто сказал - Он забрал мой шрам.
- Что? - нахмурилась Кадди. - Как это - забрал шрам? Что ты имеешь в виду?
Хаус расстроено вздохнул, развернулся и придвинулся ближе к Кадди. Она вздрогнула, но не отодвинулась, когда он поднял ногу, упершись ею в край стола. Сдвинув вверх короткую штанину своих шорт, Хаус обнажил совершенно гладкое бедро.
- Смотри сюда.
- Хаус, что… - Кадди опустила глаза, затем наклонилась и осмотрела его другую ногу. Она не сразу поняла, что нога, опирающаяся на крышку стола - правая. Потянувшись, кончиками пальцев она провела по гладкой неповреждённой коже. Хаус задрожал от её прикосновения.
- Это…
- Оно самое, - хрипло пробормотал он. - Сексуально выглядит, да?
Кадди почувствовала, что у неё подгибаются колени.
- Как…?
- Как сексуально? Я бы сказал, «невозможно». Как и весь я, - Хаус опустил ногу на пол. Он, наконец, посмотрел Кадди прямо в глаза. - Тем не менее, это - тот самый вопрос: как?
-Так Уилсон…
-Теперь красуется с моим шрамом. Его нога выглядит так, будто он втихаря стянул её у меня…
- Мне нужно сесть, - прошептала Кадди, не двигаясь с места.
Хаус, придерживая за плечи, бережно усадил её на один из стульев, наполнил водой кофеварку и принялся рыться в шкафах.
Он успел обшарить почти всю кухню, прежде чем Кадди снова заговорила:
- Не понимаю. Ты исцелился? Ты не чувствуешь боли?
Хаус вытащил из шкафа две большие кружки.
- Ну, конечно. Круче китч трудно было найти, - он продемонстрировал Кадди одну из кружек. - Моне?
Кадди, спрятав лицо в ладони, простонала:
- Ты можешь хоть на минуту справиться со своим субклиническим СДВГ и ответить на чёртов вопрос!
Хаус оставил кружки и, вернувшись к ней, сел рядом. Он понимал, что она чувствует.
- Да. Я полностью исцелён. Никакого шрама, никакой боли. Возродившаяся мышца, нервы, кожа - всё прекрасно. На мой вкус. Но Уилсон…, - Кадди вскинула голову и пронзила его взглядом. - Уилсон всем этим обзавёлся. Шрамом. Болью. Даже чёртовым следом от трости, - он показал ей гладкую ладонь правой руки. - Я ввёл ему… обезболивающее. Он у меня.
Кадди, пытаясь собраться с мыслями, нервно крутила в руках салфетку, придавая ей раз за разом самые причудливые формы. Свежесваренный кофе наполнил кухню утешительно обыденным ароматом. Хаус снова встал и налил им кофе.
- Уилсон сказал, что использовал магию, - проговорил он, ставя одну из чашек перед Кадди.
Она обняла горячую чашку ладонями:
- Что, он бормотал заклинания? Махал волшебной палочкой?
Хаус наклонился, наблюдая, как она отпила кофе.
- Нет, - понизил он голос. - Думаю, он как-то сделал это при помощи чая.
- Чая? - Кадди выгнула бровь.
- Совместное чаепитие было нашим последним нормальным занятием перед тем, как началось… невозможное, - Хауса прищурился. - Предшествующее событие, Кадди, - он встал из-за стола и снова принялся взволнованно мерить шагами кухню. - Предшествующее событие может быть причиной. Возможно, оно и было тем, что вызвало…
- Ты же понимаешь, что это невозможно.
- Может быть, если я тоже воспользуюсь чаем, я смогу отменить... Хотя, если это просто носитель, я не смогу, потому что нужно что-то ещё, и пока он мне не объяснит…
- Хаус! – он, наконец, прервал свои метания и посмотрел на Кадди. - Магии не бывает.
- Скажи это моей ноге. Ещё лучше, скажи это ноге Уилсона, - он схватил её за руку, побуждая подняться. – Одевайся, и пойдем скорее. Ты можешь заставить его вернуть ЭТО мне.
- Эй! - негромко окликнула Хауса Кадди, сопротивляясь его попытке силой затащить её обратно в спальню. Хаус обернулся, не выпуская её руки.
- Ты, действительно, хочешь вернуть себе назад боль?
Хаус прикусил нижнюю губу и посмотрел на Кадди в миг постаревшими глазами.
- Нет, - просто сказал он. - Но и Уилсону я не могу её оставить.